Виктория Дьякова
Тайна «Лисьей норы»
Глава третья
Жемчужная паутина
В среду главный специалист внешнеторговой компании «Техимпорт» Андрей Бобров вернулся домой поздно – было уже за полночь. Он допоздна вел переговоры и готовил крупный контракт на поставку из Германии для больниц города инновационного прибора, позволяющего выявлять рак легких на ранних стадиях. Поставщиком выступала компания «Сименс». И немцы никак не хотели поджиматься по ценам, а ведь надо было еще заработать комиссионный процент для компании. Такой лакомый кусок – бюджетные деньги, – попадается нечасто.
Заглянув по пути в «Перекресток», Андрей заехал в паркинг элитного жилого комплекса «Песчаный берег» в Курортном районе и поднялся на четвертый этаж. Открыл окно на лоджии – перед ним простиралась спокойная гладь залива. По темно-серой зеркальной поверхности воды скользили разноцветные отблески огней.
Быстро переодевшись, Андрей достал из пакета порцию рыбы с картошкой, которую купил в супермаркете, и сунул готовый ужин в микроволновку – разогреть. Чтобы как-то расслабиться после трудного дня, вытащил из шкафчика бутылку виски «Дальмор», подарок одного из зарубежных партнеров, и налил в бокал. Поужинав, еле добрел до постели и очень быстро заснул, даже забыв погасить ночник.
Андрей уехал из Солнцевска, поступив в Экономический университет в Питере. Мать Андрея умерла рано, когда мальчику было восемь лет. Вместе с отцом, главным инженером Солнцевского комбината, они попали в автомобильную катастрофу на трассе, когда возвращались из Питера домой с какой-то конференции. Отец почти год лежал в больнице, но выжил, а мать спасти не смогли.
После смерти матери за мальчиком присматривала бабушка, которую вызвали из Мурманска, откуда отец был родом. Егор Андреевич долго оставался один и сделал все, чтобы сын получил достойное образование.
Несмотря на то что Андрей ходил в обычную солнцевскую школу, главное обучение происходило дома. Отец нанимал для него преподавателей по математике и английскому языку – онлайн. А в летнее время нанимал очно, чтобы они жили на природе в их большом доме на озере и занимались с Андрюшей.
Не забывал Егор Андреевич и об общем кругозоре. Он заставлял Андрея много читать. На каникулах возил его в Питер и в Москву на экскурсии и в театры. Обязательно вывозил в отпуск за границу. И не только поваляться на пляже, а и с образовательными целями. Так Андрей побывал в Париже, Лондоне, Мадриде, Милане. Посетил Лувр, Национальную галерею, знаменитый театр «Ла Скала».
Очень хотел Егор Андреевич, чтобы Андрей получил образование за рубежом. Уже даже приметил университет в штате Вашингтон в Америке, начал переговоры. Но тут на комбинат нагрянула проверка, выявили коррупционные схемы – кто-то из местных стуканул, с кем не поделились.
Егору Андреевичу пришлось уйти с должности – хорошо, что еще не посадили. Об Америке вынуждены были забыть. Накопленных средств хватило, чтобы отправить сына в Питер на платное обучение в экономический вуз. Так как специально к ЕГЭ Андрей не готовился – в России учиться не планировали, – то полученных баллов оказалось достаточно только для платного обучения.
По старым связям Егор Андреевич устроился на комбинат в Подмосковье. Он продал дом на озере и уехал туда с молодой женой, своей бывшей секретаршей.
Для Андрея отец снял однокомнатную квартиру в городе и добросовестно оплачивал его семестры. Андрей тоже старался не подводить отца – учился серьезно, оценки получал хорошие. Когда Андрей окончил университет, отец присмотрел ему местечко в крупной внешнеторговой фирме «Техимпорт», которую возглавлял его давний приятель. Через эту компанию солнцевский комбинат поставлял пиломатериалы на экспорт, и Егора Андреевича там очень уважали.
Несмотря на молодость, Андрея сразу поставили на крупный импортный контракт – он должен был помогать в закупке ширпотреба для Омского нефтеперерабатывающего завода, а вскоре дали и собственное направление – закупка медицинской техники.
Спустя три года работы Андрей уже мог позволить себе купить квартиру в элитном жилом комплексе с видом на залив, весьма приличный автомобиль и наконец-то слезть с отцовской шеи. Тем более что секретарша Оля родила Егору Андреевичу дочку, и забот у того прибавилось.
Вслед за карьерой наладилась у Андрея и личная жизнь. В школе он дружил с девочкой по имени Арина. Егор Андреевич этой дружбы не одобрял. Он считал Арину неподходящей для Андрея парой. Ее бабушка когда-то работала кухаркой в Солнцевской детской колонии, располагавшейся в старой усадьбе, а мать окончила медучилище в Питере и вернулась в Солнцевскую амбулаторию медсестрой. С дочкой. Без мужа. Кто был ее отец, Арина и сама не знала. Мать о нем никогда не говорила. Во всяком случае, на Арининой матери он не женился. В Солнцевске судачили – нагуляла.
«Какая еще Арина?! Ее мамаша – одиночка, живут все в одной комнате, черти как, зачем она тебе?» – Егор Андреевич приглашать Арину в гости в дом на озере Андрею не разрешал, и даже по телефону разговаривать с ней не дозволялось. Бабушка следила за этим. «Найдешь себе в Питере девушку побогаче и покрасивее! – выговаривал отец. – Обещай, что бросишь ее!» Андрей пообещал.
Когда Андрей уехал из Солнцевска, Арина осталась в поселке. Андрей сдержал слово, данное отцу. Арине он не звонил, в чатах не переписывался, даже не заглядывал на ее страницу в контакте. Но когда стал самостоятельным, а Егор Андреевич занялся новой семьей, решил узнать, как поживает его первая любовь. Арина ему нравилась – девочка она была тихая, симпатичная. Не то что другие в классе – шумные, наглые. Все они знали, что у Андрея отец – шишка, так набивались в подруги, кто как мог. Но Арина не набивалась. Просто скромно смотрела со стороны. Тем она Андрея и подкупила.
Андрей зашел на страницу Арины в Контакте и написал ей в мессенджере. Оказалось, что она тоже переехала в Питер. Поступила в медучилище, которое окончила ее мать, а теперь работает в Мариинской больнице. Замуж не вышла. Снимает квартиру.
Андрей немедленно назначил Арине свидание, и уже через неделю девушка переселилась к нему. Егору Андреевичу об изменениях в своей жизни Андрей ничего не сообщил, и как оказалось – правильно. Год молодые люди прожили вместе. А потом пришлось расстаться. Отец был прав. Арина совершенно не понимала Андрея, как будто из другого мира.
Так сложилось, что именно в этот год Андрею пришлось много ездить в командировки – по России и за границу. Арина никак не хотела оставаться одна. Она считала, что только «брошенки» и «одиночки» сидят по вечерам дома у телевизора и ложатся спать в одиночестве. А она не такая. «Раз есть мужик, так должен быть дома в постели, а не где-то болтаться!» – рассуждала она. Арина бесконечно подозревала Андрея в изменах. «Ты там наверняка по бабам шатаешься!» – устраивала истерики и затихала, только когда он доставал из чемодана заграничные шмотки – тут она забывала все свои претензии и сразу становилась шелковая.
Терпеть характер Арины было трудно. Как оказалось, под тихой внешностью скрывался довольно бурный темперамент – только очень глубоко, сразу не догадаешься. Она пыталась побить Андрея кастрюлей, все время ругалась по поводу и без повода. В конце концов пообещала, что, если так и дальше будет продолжаться, она найдет Андрею замену.
Так и сделала. Однажды, вернувшись из командировки в Хельсинки, Андрей обнаружил в собственной квартире… медбрата из Мариинской больницы. Вместе с Ариной они утром пили чай, а в спальне красовалась разобранная постель, изрядно помятая после бурной ночи. Андрей попытался выгнать Арину из дома. Но не тут-то было. Она начала кричать, что она никуда не пойдет. Она будет жить в этой квартире с Женей, то есть с медбратом. А убирается пусть он, Андрей. Он, мол, здесь ей совершенно не нужен. Медбрат полез на Андрея с кулаками. Пришлось вызывать охрану комплекса. Сожительницу с любовником вывели, вещи их забрали. Андрей отобрал у Арины ключи и на всякий случай срочно поменял замок. Заблокировал номер Арины в смартфоне, попросил охрану Арину ни под каким предлогом в жилой комплекс не пускать. «Давно пора, – вздохнул охранник, понимающе покачивая головой. – Она этого хлыща давно таскает, как вас нет, – сообщил он сочувственно. – Мы же видим. Не знали только, как сказать. Не наше вроде дело». Вот так вот. А Андрей даже не замечал. Прав был отец. Сто раз прав.
Андрей больно переживал измену Арины. Она была первой девушкой в его жизни. Теперь он осознавал, что в юности идеализировал ее, не хотел понимать очевидного – того, что видел и понимал Егор Андреевич. Не хотел слушать его предупреждений. Андрей с головой ушел в работу, стараясь не думать о личной катастрофе. О возвращении Арины и речи быть не могло – но он скучал по ней.
Как-то в воскресенье, спустя неделю после расставания с Ариной, Андрей перебирал вещи в ванной и вдруг увидел, что за унитазом что-то блеснуло. Он наклонился – не может быть! Это был маленький серебряный паучок с изумрудными глазками, сплошь унизанный жемчужинками. Паучок принадлежал Арине. Это была едва ли не единственная фамильная драгоценность в их семье. Арине паучка отдала мать, а она в свою очередь получила его от бабушки.
– Представляешь, это паучок из усадьбы, – рассказывала Арина, показывая Андрею украшение. – Да, да, из усадьбы Елениевых. Брошка. Его можно приколоть на блузку или на платье. Мать так и делала. По праздникам.
– Из усадьбы Елениевых? – Андрей взял паучка, чтобы рассмотреть его внимательнее. – Это же старинная вещица. Дорогая. Жемчуг и изумруды наверняка натуральные. Тогда искусственных не делали. Как же эта вещица к вам попала?
– А бабушка нашла ее, – рассмеялась Арина. – Да, просто нашла. В старой кухне. Она же работала на кухне, когда в усадьбе была детская колония. Ее туда направили. Сама-то она родом из Владимирской области, не солнцевская. Но тринадцатый ребенок в семье, кормить нечем было. Вот девчонкой и нанялась. Сказали ей пыль на полках протереть. Полезла она с тряпкой, а там, на полке за большим кувшином – этот паучок схоронился. Бабушка хоть и девчонкой была, но не дура – она сразу поняла, что от бывших хозяев остался. А они богатые, знатные люди были. Значит, и вещь хорошая. Никому ничего не сказала, в сапог сунула. Так в сапоге он и жил у нее. Под пяткой. Завернула его аккуратно, чтобы не повредить. В общежитии-то никому не покажешь, а кто увидит – отберут. Так и сохранила. Пока отдельное жилье не дали. Никому не говорила. Даже деду. Он в колонии охранником служил. Изнасиловал бабку как-то вечером, когда она одна на кухне осталась. Вот мать моя и родилась. Потом вроде женился, заставили его. Но пил. Бил бабку и мать. Хорошо, что помер быстро. Он бы этого паучка быстро пропил.
– Привет, привет, елениевская игрушка. – Андрей поднял паучка с пола. – Не захотел, значит, с прежней хозяйкой уходить? Решил со мной остаться? Здесь попривольней тебе. – Он окинул взглядом квартиру. – На прежние хоромы смахивает.
Он держал брошку на ладони, паучок молча смотрел на него поблескивающими изумрудными глазками. Отдавать паучка Арине вовсе не хотелось. И даже не потому, что вещь была дорогая – не в деньгах дело. Просто видеть ее Андрей не желал. Никогда в жизни. Так глубоко она его ранила.
– Ладно, поживешь пока у меня.
Андрей положил паучка в портмоне и на следующий день отвез его к знакомому ювелиру.
– Колечко помолвочное пришел заказывать? – спросил ювелир, едва Андрей показался на пороге его магазина. – Звонил на прошлой неделе. Я кое-что подобрал тебе. Отличный бриллиантик. Чистота хорошая, цвет. Огранка «принцесса», больше половины карата. Сейчас покажу.
– Нет, Евгений, не надо уже, – отмахнулся Андрей. – Прошла надобность. Разошлись мы с Ариной.
– Вот как. – Ювелир развел руками. – Ну и ну…
– Посмотри лучше вот эту вещь. – Андрей достал из портмоне паучка и положил его на прилавок. – Натуральные ли камни? Во сколько оценишь?
– Что это такое? Сейчас изучим. – Ювелир аккуратно взял паучка и, рассмотрев внимательно под лупой, в изумлении взглянул на Андрея. – Откуда это у тебя? На нем клеймо елениевской коллекции. Граф Елениев еще до революции собирал ювелирные редкости, связанные с Японией. Это, скорее всего, паучиха «Дзерогумо», паучиха-соблазнительница. Есть такой японский миф. Вещь бесценная, Андрей! Стоит миллион, не меньше!
– Миллион рублей? – спросил Андрей удивленно.
– Миллион долларов! – поправил ювелир. – Но если серьезно, «пол-лимона» – это точно. Это же вещь с историей! И с какой историей! Я уж не говорю, что жемчужины здесь каждая – это состояние. Это же в море, вручную добытый жемчуг, у настоящего моллюска, который в природе рос, а не на ферме. Кровью омыты – сколько ныряльщиков погибло от акульев зубов, когда их доставали. И изумруды, я посмотрю, не наши, не уральские. Скорее всего, Колумбия. Чистые. Почти без включений. Откуда тебе досталось это чудо?
– Невеста принесла, а потом бросила. – Андрей пожал плечами. – Потеряла, наверное, когда вещами бросалась.
– Я бы на твоем месте не возвращал. – Ювелир усмехнулся. – Потеряла приданое – ее трудности. Хоть и плохо такие советы давать.
– А я и не собираюсь. – Андрей снова положил паучка в портмоне. – Самому пригодится.
Так паучок поселился у Андрея. «Будет моим талисманом, – решил он. – В конце концов, я сам тоже родом из Солнцевска. Можно сказать, сосед графа Елениева».
Андрей всегда носил паучка с собой. Практически он стал его единственным другом. После разрыва с Ариной Андрей чувствовал себя очень одиноко. С коллегами по работе он поддерживал исключительно деловые отношения – конкуренция на фирме царила нешуточная. Никто не хотел давать о себе никакой лишней информации, лишь бы не «слили компромат» начальству. Только дежурные улыбки, рукопожатия, а как рабочий день закончился, каждый – в свою норку.
Друзей с института Андрей тоже не сохранил. Там его считали зазнайкой и папенькиным сынком. А все из-за того, что Андрей, устроившись на работу, вынужден был отказывать сокурсникам, которые тоже желали пристроиться к нему. Егор Андреевич строго-настрого запретил – и был прав. Он не хотел нести ответственность за неизвестных ему людей. К тому же и вакантных мест на фирме больше не было.
Прежде ближайшим и самым доверенным человеком для Андрея был отец. Но из-за того, что Андрей так и не решился рассказать ему об Арине, они отдалились друг от друга. Егор Андреевич считал, что сын обиделся на него за то, что он завел новую семью. И считал себя виноватым.
Стараясь не думать об Арине, Андрей с головой погрузился в работу. Потянулись деловые будни – командировки, встречи, переговоры. Но выходные дни становились настоящим испытанием. Оставаясь наедине с собой, Андрей не знал, куда себя деть. Он заметил, что стал чаще прикладываться к спиртному.
Сидя на лоджии и потягивая любимый виски, Андрей клал на поручень кресла паучка и размышлял о том, а, собственно, почему отец, человек богатый, да и директор комбината Воскресенцев, тоже очень не бедный, не выкупили в свое время Елениевскую усадьбу. С их-то связями они могли легко все устроить. Мало ли что там прежде была детская колония. Если принять в расчет всю историю усадьбы, то это – очень короткий период. Можно было бы заново отстроить дом, восстановить елениевские сады. Дом расположен на возвышенности, с нее открывается чудесный вид на округу.
С Воскресенцевым – ясно. Он вообще ничего отечественного не любил – обустроился в Штатах, в Калифорнии, туда увез семью. Отец же одно время носился с идеей возродить старый дом и переселиться туда. Но тогда была жива мать. Дочка прежнего главного инженера комбината, она родилась и выросла в Солнцевске. Она убеждала отца, что дом пользуется очень дурной славой. Она категорически воспротивилась покупке, и отец, сдавшись, купил развалюху у спившегося лодочника и на ее месте построил дом на озере. Туда они и переехали из тесной трешки в хрущевском доме, где жили с родителями матери.
Теперь Андрей был сам себе хозяин. И он все больше увлекался мыслью приобрести старый елениевский дом и переехать туда. Андрей и сам не мог объяснить себе, отчего вдруг его охватило столь странное желание. Но он объяснял его себе тем, что, во-первых, инфляция растет, надо во что-то вкладывать деньги. А земля, недвижимость, тем более такая, с историей – это неплохое вложение. Можно поднять старые чертежи, почитать мемуары, поговорить с музейными работниками. Восстановить все, как было. Потом – дать рекламу, устраивать экскурсии. Прошлое усадьбы столь богато событиями, что можно было не сомневаться, что туры раскупят. Ну а во-вторых, Андрею очень хотелось стать настоящим лендлордом. Этаким новым графом Елениевым. И именно в Солнцевске. Пусть Арина посмотрит, кого она променяла на медбрата. Какой жизни лишилась. И пусть даже сама она в Солнцевск не вернется, мамаша-то ее там живет. Она обязательно расскажет.
Поддавшись соблазну, Андрей уже начал подбирать материалы. Но однажды под утро ему приснился очень странный сон. Ему явилась мать – расплывчатый, светлый образ. Явилась в первый раз. «Отдай то, что взял, – услышал он явственно ее голос. – Или быть беде. Это не твоя судьба».
В это пасмурное утро воскресенья Андрей просыпался тяжело. Голова болела и кружилась. Некоторое время Андрей даже не мог найти в себе силы, чтобы встать. «Надо заканчивать с виски, – подумал он. – Вчера явно перебрал. Снятся всякие странности».
Пересилив себя, Андрей отправился в душ. Стоя под бодрящей струей воды, он вспомнил сон. Что случилось? Что так обеспокоило его мать? Ведь она так долго, считай почти двадцать лет, не напоминала о себе. Андрей не был религиозным человеком, но в то, что души людей не исчезают, верил с детства. Так говорила ему бабушка. Когда он вспоминал маму и плакал о ней, она повторяла: «Не плачь. Она – рядом. Она видит тебя. Она тебя бережет». И Андрей верил. Выходит, раз прежде мать не появлялась, ему ничего не угрожало. Что же переменилось теперь? Что он должен отдать, что взял себе? Паучка Арины? Видимо, так. Ничего другого Андрей ни у кого не брал. Ни в долг, никак.
Не успел Андрей выйти из душа, как зазвонил телефон. Андрей взглянул на дисплей – Егор Андреевич. Позвонил сам. Устал ждать, когда Андрей напомнит о себе. С чего вдруг? Родители явно о нем обеспокоились.
– Да, папа, слушаю. – Андрей ответил на звонок. – Я только встал. У меня все в порядке. Как ты? Как Оля? Как Танечка?
– Танечка растет, безобразничает. – Егор Андреевич засмеялся. – Оля с ней едва справляется. Все здоровы. Я сам тоже как огурец. Знаешь, Андрюша. – Отец понизил голос. – Я взял отгул. Завтра к тебе приеду. Давно не виделись.
– А что так срочно? – удивился Андрей. – Можно и до следующих выходных отложить. Без тебя же там с ума сойдут на комбинате. Все на тебе завязано.
– Нельзя.
Андрей услышал, как щелкнул дверной замок, видимо, отец вышел из дома на улицу.
– Мне ночью приснилась твоя мать, – сказал Егор Андреевич, понизив голос. – Сказала, что ты в опасности. Почитай двадцать лет как не снилась. Только сразу после катастрофы. У тебя все в порядке, Андрюша? Только честно.
– Да, все в порядке, – ответил Андрей, но не очень уверенно. Страх на мгновение сковал его. Он не стал говорить отцу, что мать приснилась и ему. Но сам испугался.
– Все равно приеду. Неспокойно мне, – признался Егор Андреевич. – Ладно, до завтра. На комбинате потерпят денек. Будешь на работе, ключ оставь у консьержа, – попросил он.
– Хорошо, папа, – согласился Андрей. – Жду тебя. Оле и Танечке привет.
– Передам. – Егор Андреевич повесил трубку.
Андрей положил смартфон на стол. Засыпал кофе в кофеварку, нажал на кнопку, ожидая, пока можно будет наполнить чашку. Сел на стул. И что все это значит? Он должен вернуть паучка Арине, иначе с ним случится беда? А с чего бы это вдруг? Кто такая Арина, чтобы навести на него проклятие? Да она и сама давно забыла думать про свою брошку. Не очень-то она ей и дорожила. Даже не понимала, какое сокровище держала в руках. Однако что-то надо было решать. Завтра явится Егор Андреевич – он точно выведет Андрея на чистую воду, все придется рассказать. Врать отцу у Андрея никогда не получалось. Что ж, у него еще целых два дня, чтобы принять решение. Сегодняшний и… завтрашний. Егор Андреевич приедет, но Андрей-то будет на фирме. Там-то и оставит паучка на время. Во всяком случае, Егор Андреевич его не отберет.
От всех неожиданностей Андрею очень захотелось выпить. Кофе оказалось недостаточно. Требовалось «успокоительное» посильнее. Однако в секретере виски закончился – бутылка была пуста. Андрей вспомнил, что в их комплексе есть бар, в той части, что выходила на Приморское шоссе. Кажется, называется «Атлантида». Андрей как-то захаживал туда еще с Ариной. Что-то отмечали. Правда, бежать туда спозаранку в воскресенье – его примут за алкоголика, которому срочно надо опохмелиться. А в комплексе все друг друга знают, охрана смотрит на мониторы, все видят. Андрей не хотел лишних слухов. И так уж Арина его ославила. Надо подождать хотя бы до обеда.
Андрей подошел к шкафу, открыл его, взял из делового пиджака портмоне, достал паучка. Жемчужинки поблескивали в бледных лучах утреннего солнца, струящихся в окно. «Никому я тебя не отдам, – подумал Андрей решительно. – Мы с тобой вернемся в Елениевку. Выстроим там все заново. И будем там новыми господами. И обязательно отыщем свою Энн Джонс. Эта Арина еще сдохнет от зависти! Повесится на собственных трусах, как отец выражается». И он снова сунул портмоне во внутренний карман пиджака.
В баре «Атлантида» в половине третьего дня в воскресенье почти никого не было. Какая-то парочка тихо переговаривалась у окна, попивая капучино. Мрачный тип тянул коктейль в трубочку, неотрывно глядя в развернутую газету. Но явно не читал. За самым дальним столиком спиной сидела какая-то женщина.
Андрей заказал двойной виски «Дальмор» и сел подальше от всех, почти у дверей, глядя в окно и закусывая солеными орешками. Набежала туча, помрачнело – пошел дождь.
– Здравствуйте, – произнес прямо над его ухом негромкий женский голос. – Позвольте присесть с вами.
Андрей повернул голову и… едва не поперхнулся. «А вот и Энн Джонс! – мелькнула мысль. – Это просто невероятно!»
Действительно, девушка, которая подошла к нему, была очень похожа на знаменитую англичанку, во всяком случае какой Андрей видел ее на портрете, написанном ее супругом, графом Елениевым. Этот портрет когда-то украшал кабинет графа. А Андрей увидел его в Интернете по запросу «Энн Джонс». Он значился среди иллюстраций к какой-то научной книге, посвященной графу Елениеву и его художественной коллекции.
Высокая, стройная, со слегка раскосыми темно-карими глазами, рыжие волосы собраны на затылке в длинный, пышный хвост – точно, хвост лисицы, – незнакомка пленила Андрея с первого взгляда.
– Да, конечно, присаживайтесь!
Андрей встал и поспешно придвинул девушке стул.
– Вы точно живете не в нашем доме, – сказал он, слегка смущенно, – я раньше вас никогда не видел.
– Вы совершенно правы, – незнакомка грациозно присела на стул. – Я прежде не жила в вашем доме. И в вашем городе. И даже в вашей стране, – она улыбнулась. – Но теперь – живу. И в стране, и в городе, и в вашем доме. Всего неделю.
– Вы иностранка? – догадался Андрей. – Я услышал, что говорите с акцентом.
– Да, я приехала из Флориды. Заключила контракт с модельным агентством «Викинг», – сообщила девушка, понизив голос. – У них недавно при каких-то странных обстоятельствах умерла ведущая модель. Артемьева, может быть, слышали?
– Нет. – Андрей пожал плечами. – Не интересуюсь. Много работы.
Девушка понимающе кивнула.
– Пригласили меня, – продолжила она через мгновение. – Хотели поселить в центре города, но я не люблю большие города, предпочитаю жить поближе к природе. Сняли мне квартиру здесь. Арания Родригес, – представилась она. – Будем соседями.
– Бобров Андрей, – представился молодой человек и… закашлялся. Его смутило, что имя новой его знакомой созвучно с именем Арины, и как-то напоминает какого-то паука, про которого он слышал по телевизору. Вроде, был ядовитый. Очень странно.
– Вам что-то заказать? – тем не менее галантно предложил он.
– Коктейль, – попросила она. – Голубая лагуна. Если можно.
– Конечно. – Андрей подозвал официанта. – Голубая лагуна и Дальмор, – он показал на свой бокал, – повторить.
Официант юркнул за стойку и быстро принес заказ.
– В каком же вы подъезде? – поинтересовался Андрей.
– В последнем, – неожиданно сообщила Арания. – В той части, которая выходит окнами на залив, а не на шоссе. На четвертом этаже.
– На четвертом?! – Андрей едва удержался, чтобы не вскрикнуть. Он лихорадочно перебирал в памяти, кто же из его соседей сдал квартиру. Вроде бы всех видел не так давно. Там всего-то три квартиры на этаже. И потом в комплексе принято опрашивать соседей, если собираешься сдать квартиру, не возражают ли они, даже знакомить с будущим жильцом. Такие правила. Его никто не опрашивал и никто ни с кем не знакомил. Очень, очень странно.
– Я же сказала, мы с вами соседи. – Девушка загадочно улыбнулась. – Очень близкие. За встречу. – Она взяла в руку бокал с коктейлем. – Правда, рада познакомиться.
– И я, – неуверенно буркнул Андрей и поднял бокал с виски. Они выпили.
– Мне кажется, вы ничего не ели с утра, – заметила Арания сочувственно. – Пойдемте ко мне, – пригласила она. – У меня есть чудесная лазанья с фаршем. Я сама ее приготовила. С удовольствием вас угощу. Заодно познакомимся поближе. – Она кокетливо наморщила носик. – Пообедаете, да и домой вам возвращаться будет совсем недалеко. – Девушка рассмеялась. Ее переливчатый смех окончательно растопил сердце Андрея и заставил его забыть обо всех сомнениях.
– А идемте! – махнул он рукой. «Вдруг это моя судьба?» – мелькнула мысль. Он понимал, что лазанья – это только предлог, ее вполне могло и не быть. Его явно ждало увлекательное сексуальное приключение. Противостоять своим желаниям Андрей вовсе не собирался. Да и выпитое виски только подогревало. В конце концов, это ни к чему не обязывает. Модели – какая у них мораль? Только деньги. Только бизнес. А с тем и другим у него все в порядке. Заплатит, сколько попросит.
Они вышли из бара, прошли через двор к подъезду. На лифте поднялись на четвертый этаж. Оказалось, Арания сняла самую дальнюю квартиру на этаже, где жил владелец сети японских ресторанов с семьей.
– Куда же уехал Николай Васильевич? – поинтересовался Андрей, проходя в квартиру. – Я виделся с ним на днях. Вот так же вместе в лифте ехали. Ничего не сказал, что уезжает. Напротив, жаловался, что слишком много дел, в отпуск не вырваться.
– Я ничего не знаю, – пожала плечами Арания. – Я хозяина квартиры не встречала. С ним имели дело представители агентства. Они и заключили договор.
«Странно», – в который уже раз подумал Андрей.
– Но квартира хорошая, мне нравится, – добавила модель. – Прекрасный вид из окна. Обставлена шикарно. Все очень удобно.
Едва дверь закрылась за ними, Арания подошла очень близко к Андрею, глядя ему в глаза. Не в силах оторвать взгляда от ее красивого лица, он наклонился и прикоснулся губами к ее губам. Девушка ответила на поцелуй. Во рту Андрей почувствовал легкую горечь, но, не обратив внимания, подхватил красавицу на руки и понес в комнату на диван.
От всплеска эмоций его бросило в жар – все подавленные после ухода Арины чувства вырвались наружу. Страсть захлестывала Андрея. Сорвав одежду с девушки, он целовал ее прекрасное нагое тело, а затем… Вдруг как-то все стерлось и потемнело. Он словно заснул.
Открыв глаза, Андрей не мог понять, что происходит. Все вокруг вращалось, как на карусели. Он не осознавал, где пол, где потолок, где он вообще находится. Голова сильно болела. Он чувствовал себя разбитым, усталым. Его то охватывал озноб, то снова бросало в жар. Внутри все пересохло – очень хотелось пить. Ноги и руки болели. Андрей пытался пошевелить ими, но что-то явно мешало, словно он был привязан.
Внезапно Андрей обнаружил, что так оно и есть! Он висел в метре над полом, удерживаемый гигантской паутиной в… собственной квартире. Вырваться из липких объятий оказалось невозможно. Чем больше он пытался освободиться, тем сильнее запутывался. Выбившись из сил, Андрей закрыл глаза. Он хотел закричать, позвать на помощь. Но… голос не слушался его. Голоса не было. Только хрип.
Вдруг он почувствовал на своем лице чье-то дыхание. У Андрея замерло сердце. Собравшись с духом, он открыл глаза. Комната внезапно погрузилась во тьму, и из нее на молодого человека смотрели четыре горящих изумрудных глаза. Андрей снова хотел закричать, но только захрипел. Потом глаза исчезли, а вместо них послышался сухой, издевательский смешок.
Раздался шорох – какое-то неведомое существо перемещалось в темноте, приближаясь к Андрею. Потом – щелчок выключателя! И все озарилось светом. Андрей увидел, что находится дома – как в гамаке болтается в паутине, и мириады жемчужинок поблескивают на ней.
– Тише, тебя все равно никто не услышит, – проговорил над головой Андрея голос Арании. Он поднял глаза – под потолком висел огромный серебристый паук с устрашающими клыками, полными яда.
– Ты меня не узнаешь? – продолжило чудовище, теперь уже голосом Арины. – Мы с тобой действительно соседи. Я живу в твоем портмоне. Ты меня похитил у прежней хозяйки. И мне с тобой очень понравилось. Теперь ты – моя пища. Да, да, ты не ослышался. – Паук тихо засмеялся. – Я тебя съем. Ты хотел стать новым графом Елениевым? Купить его усадьбу? Ты им станешь. Ведь его тоже съели. Ты не знал? После того как он лишился чувств, узнав правду о своей жене. Отравили и съели. И тебя съедят. Я съем. Но ты не пугайся, это будет небольно и не сразу. Ты мне понравился. Я буду смаковать тебя долго. Поглощать кусочек за кусочком, пока от тебя останется лишь скелет. Как от графа Елениева. Ты никогда не интересовался, где его могила? А у него нет могилы. Его скелет замурован в стене его собственной усадьбы. Так что он там живет, как и жил. И ты будешь жить с ним вместе. Как и хотел. Нравится тебе быть графом Елениевым, дурашка? – Паук опустился ниже. – Уж лучше бы отдал меня Арине. Ее жадная, развратная бабка в вонючих и грязных носках схватила меня на елениевской кухне. А я вовсе не ее поджидал. Зачем мне такие «хозяева»? От них никакого прока. У них мясо грубое и невкусное, да еще водкой пропитались все. Мне их есть совсем не хотелось. А ты – вкусненький, нежный такой. Папочка с бабушкой откармливали тебя. Для меня. Такой свеженький, соблазнительный. Вот я и выпрыгнул из кармана Арины, чтобы остаться с тобой. А ты ничего не понял, глупенький. Это не она меня потеряла. Я сам от нее удрал. И теперь я вволю покушаю. Лет сотню с лишним поголодать пришлось. Боишься? Бойся, бойся.
