Виктория Фокс
Детское сердце
Отзывы
«В данной книге раскрываются важные темы, трогающие за живое и вызывающие мурашки. Автор описала реальность такой, какая она есть, без сказок и прикрас…»
dexie.books
«Дети – это чистота и ясность, которой так не хватает в жизни. Хочется попросить их протереть помутневшие стёкла взрослых и помочь им увидеть мир таким, какой он есть. Но мнение маленького человека никому не нужно. Ему остаётся только наблюдать, как перед ним разворачиваются бессмысленные и жестокие игры родителей.»
tvorimore
«Детям важно получать заботу и внимание, чувствовать себя, в первую очередь, ребёнком (любимым и желанным ребёнком). Так почему некоторые взрослые лишают их этого? Будто сами никогда не были детьми.»
tsezar_books
Предупреждение
В тексте содержится нецензурная лексика, сцены употребления алкоголя, курения и насилия.
Ни один персонаж данной истории не имеет прототипа в жизни, все совпадения с реальными людьми случайны.
Не рекомендуется к прочтению лицам младше восемнадцати лет.
Стоит избегать чтения этой книги, если вы очень впечатлительны, максимально придирчивы и пытаетесь найти отсылку к «психологии» с научной точки зрения. Её тут нет, не ищите. Уж я-то знаю.
Текст не несёт обучающий или побуждающий к действию характер. Ни к чему не призывает.
Мораль ищите сами.
Вступление
Здравствуй, дорогой читатель. Хочу тебе кое-что рассказать перед началом полноценного чтения. Не пролистывай страницу, удели, пожалуйста, немного своего времени.
Данная книга представляет собой текст, собранный из нескольких разных кусочков – они сходятся в одну большую историю. Пусть ты не сразу заметишь их связь, но знай, что она точно есть, говорю тебе как тот, кто затеял всё это.
Моё имя ты пока не знаешь, но не беспокойся, вскоре состоится наше полноценное знакомство, хотя я бы не советовал тебе фокусировать на этом твоё внимание. Не я основной персонаж этих историй.
Я не рассказчик, я, скорее, режиссёр и немного писатель.
Если с самого начало тебе захочется закрыть книгу и больше не вспоминать о ней, то я ни слова не скажу против и ни в коем случае не буду тебя отговаривать. Но тогда ты не узнаешь главного. Это твой выбор.
Вся суть заложена не в дотошных деталях и не во внешнем фоне, поэтому, пожалуйста, отключи своего «Шерлока Холмса», избавься от внутреннего критика, желающего испортить впечатление от всей картины только по вырванным из контекста деталям.
Если сначала тебе покажется, что повествование рваное и несуразное, то будь готов очень удивиться. Без этой нарочитой «рваности» текст бы потерял свою суть и стал бы обычной, скучной книгой, которой суждено остаться жителем книжной полки, без шанса на прочтение.
Прошу запомнить, что всё написанное здесь, не имеет опоры на практическую психологию или термины, связанные непосредственно с профессиональной сферой деятельности. Да, основной скелет состоит из психологической структуры, но я не стараюсь показать психологию, как науку, скорее хочу донести до вашего понимания то, что многие бесконечно отрицают.
Персонажи не могут быть бесконечно любимыми, идеальными. Они, как живые люди, хотя не имеют прототипов в реальности (наверное), у каждого свои недостатки. Поступки каждого можно объяснить логически, если подумать и представить себя в той жизненной ситуации, в которой находится персонаж.
Все люди и имена выдуманы, но в каких-то ситуациях, характерах и мыслях можно попробовать отыскать себя или кого-то знакомого. Это нормально, ведь всё, что я описал и правда случалось с кем-то, где-то, когда-то, не всё и не полностью. Но это реальность, такая уродливая, какая есть, мне не хочется её приукрашивать, идеализировать.
Как это воспринимать – ваш выбор. Моя обязанность показать всё так, как я это видел.
Можете считать, что вся история – плод моей фантазии, всё надумано и дорисовано.
Никаких «основано на реальных событиях».
О, чуть не забыл.
Помните, что осудить может каждый, в особенности тот, кто никогда не был в подобной ситуации.
Д.Л.
Часть 1 «Малиновые пирожные»
«Бездействие – это
тоже преступление»
Семья Уинстон
Близнецы вновь заплакали. Люси ненавидела этот звук, ведь когда два её младших брата начинали плакать, приходилось отвлекаться от любого занятия – это очень раздражало.
Она только смогла найти минутку, села, разложив принадлежности для рисования – яркие карандаши, фломастеры, цветные восковые мелки, достала новенький альбом и решила с большим удовольствием и не меньшим желанием порисовать. Рисование нравилось Люси, она в свои шесть лет готовилась к поступлению в школу, но большую часть свободного времени посвящала рисованию, точнее пыталась.
Девочка уже успела испытать полный спектр отрицательных эмоций и даже что-то вроде ненависти к собственным братьям. Они родились совсем не вовремя, как казалось Люси. Её семья ещё не успела окрепнуть и встать на ноги, мать работала на трёх работах, чтобы прокормить всех детей, а отец… Он не мог устроиться куда-то, поэтому просто сидел дома, попутно указывая Люси, что ей нужно сделать: помыть посуду, вынести мусор, убрать дом, покормить малышей, уложить их спать. Все заботы тяжёлым грузом рухнули на маленькие неокрепшие плечи. Она познала вкус материнства, не становясь матерью. Так иногда случается со старшими детьми в семье.
Дом был небольшим и старым, мебель будто из другого века. Семье Уинстон просто не хватало денег на что-то получше. Нищета не душила их, лишая еды и прочих первичных благ, но была ощутима, если смотреть на жизнь других. Тех, кто покупает новую мебель, машины, дорогую технику, делает хороший ремонт.
Люси, ворча себе под нос, пошла к той части небольшой детской, где стояли кроватки. Ей нужно было успеть до тех пор, пока вечно спящий отец не закричит хриплым голосом на весь дом, сообщая, что Люси «безответственная». Другими словами, конечно, такими, которыми с лёгкостью орудуют мужчины, похожие на него.
Зак, он же отец Люси, женился на Диане, когда был уже в том возрасте, в котором вовсе не интересны романтические приключения, поэтому, наверное, он не сильно её любил. Складывалось впечатление, что его любовь произрастала из плотского влечения к достаточно миловидной девушке, которая младше его на целых семь лет. Сам же Зак не представлял собой ничего необычного, особенно в свои тридцать два, когда он и встретил Диану – юную, порывистую, полную амбиций и желаний. В молодости он был бойким, любвеобильным (вероятно, так стоит назвать мужчину, когда подходит больше ругательство, адаптированное только для девушек), а затем вдруг понял, что провёл всю молодость тратя деньги, не умея их зарабатывать. Тогда судьба и свела его с Дианой.
Но это было так давно, а сейчас…
Пока Люси качала кроватки, Дейв плакал, а Стэн лишь тихонько поглядывал на брата, хлопая пышными ресницами.
– Тише, – Люси покачала кроватку сильнее, успокаивая брата, – Не кричи.
Ухаживать за детьми, которым едва исполнилось четыре месяца было сложно даже для взрослого человека, а уж для маленькой Люси это стало испытанием, но она ни разу не сказала ничего в упрёк матери или отцу, потому что маму она любила, уважала её труд, а отца почему-то боялась. Он не бил её или мать, но всё равно почему-то было неприятно находиться с этим человеком рядом, а уж тем более бы не хватило смелости спорить с ним.
Люси любила своих братьев, она помнила момент, когда только увидела их первый раз – большие любопытные глазёнки, как четыре синие пуговицы, маленькие курносые носики и небольшой пушок тёмных волос. Они были слишком похожи между собой, но Люси лучше чем мама знала, что Дейв плачет чаще чем брат и любит мять уголок одеяла, засыпая, а Стэн не любит пелёнки и слишком холодное молоко, он обычно тихонько хныкал, а не рыдал, раскрасневшись, в отличие от брата.
Любовь к собственным братьям была подобна тому чувству, что испытывают к домашним питомцам. Умиление и желание потискать, но затем всё это сменилось неприязнью к тому, что за ними ещё и нужен уход.
Дейв уснул, прижимая к себе своё любимое одеяло, а Стэн всё еще смотрел на сестру. Он пока ещё не знал кто она – малыш видел её чаще, чем собственную маму, и у него, вероятно, сложилось впечатление, что никого ближе у него нет.
– Давай спать, Стэн, – шёпотом проговорила Люси, а затем осторожно погладила его по маленькой щечке, – Или ты уже выспался? Что-то хочется? – она вздохнула, – Эх, скорее бы ты начал говорить, хоть с кем-то бы общалась, а то так одиноко. И ещё понимать бы что тебе хочется.
В комнате тихо, было слышно только сопение Дейва и усталые вздохи Люси, которая осталась рядом с кроваткой Стэна. Ей хотелось порисовать, а ещё хотелось завести друзей, но она не ходила гулять, разве что с братьями, когда мама помогала их одеть, сажала в коляску и выводила во двор, где Люси катала их, ласково щебетав и рассказывая что-то забавное для неё одной.
Скоро уставшая мама вернётся с работы, поворкует с папой, потом поднимется наверх, чтобы узнать как дети. Чмокнет в макушку Люси, малышей и пойдёт обратно вниз, чтобы принять душ, приготовит ужин, сделает какие-то мелкие дела по дому. Снова вернётся наверх, поцелует детей на ночь и уйдёт к себе спать. Люси знала, что маме нельзя показать рисунки, потому что ей не до этого, но всё равно ждала, когда та вернётся. Само присутствие дома матери успокаивало ребёнка, даже если мама не была рядом. Поцелуя ей было достаточно, чтобы терпеливо помогать, теряя детство.
Девочка с трудом достала Стэна из кроватки, положила рядом с собой на ковёр, а затем быстро сбегала за карандашами и альбомом. Она умостилась на полу, положила альбом на колени и стала осторожно рисовать.
– Это чудесный мир, малыш Стэн, смотри, – говорила Люси, раскрашивая свой рисунок, – Здесь всё такое яркое и красивое, настоящее чудо!
Стэн сжимал в своём кулачке карандаш и очень усердно жевал его дёснами, будто это была пустышка. Он смотрел на сестру без особо понимания.
Люси рисовала и рисовала… новую, красивую жизнь. Несуществующую…
**
Обычно Диана приходила с работы в пять вечера, ей как раз хватало времени, чтобы приготовить ужин, принять душ и лечь спать. Проснуться нужно было в десять вечера, чтобы выйти в ночную смену в магазин.
Как и всегда она уставшая пришла домой примерно в пять. У неё болела спина и очень устали ноги. Возможно, подработка официанткой была не лучшей идей, зато благодаря этому она могла купить достаточно продуктов к ужину, которые, к слову, ей приходилось носить самой.
– Я дома! – крикнула Диана и тут же пошла на кухню.
Кинув на стол конверты, она стала разбирать пакет, совсем не удивляясь, что никто не пришёл её встречать. Достав продукты, Диана посмотрела на конверты и тихо охнула. Это были счета, которые они просрочили. Арендная плата за жильё была и так достаточно высока, а сейчас владелец накинул ещё и проценты. Зарплаты, которую получит Диана через две недели, должно хватить, чтобы оплатить хотя бы проценты, а если правильно распределить, то ещё останется на продукты. «Чёрт, ещё же нужно оплатить телевидение» – подумала девушка, помрачнев ещё больше.
Диана устало вздохнула и опустилась на стул. Ей было беспокойно от того, что денег не хватало, как бы сильно она не стремилась найти какую-то прибыль, как бы много она ни работала. Многое уходило на простые житейские потребности: детское питание, подгузники, а ещё дети быстро вырастали из одежды. Это всё было нормальным, даже естественным, если в семье работали двое, тогда хватало бы даже на излишние траты. Например, на походы всей семьёй в кино, в зоопарк или ещё куда-нибудь, а так Диана и забыла, когда они последний раз куда-то ходили вместе. Было прискорбно осознавать, что кроме работы у неё не осталось никаких целей и стремлений. Складывалось впечатление, что она бьётся головой о стену, которую невозможно сломать даже молотком. Лоб уже разбит в кровь, но она не останавливается, причиняя себе большую боль, не продвигаясь дальше.
По щекам потекли слёзы. Диана не понимала как жить дальше, чтобы что-то улучшилось, не могла найти решения, которое помогло бы изменить жизнь. Она видела проблему в себе и детях, но не замечала одной большой проблемы, которая лежала в комнате на диване. Избавиться от Зака она не могла, точнее не хотела. Диане нравилось принимать тот факт, что она не одна. Молодая и всё ещё достаточно симпатичная. Ей не хотелось остаться с тремя детьми в одиночестве. Зак создавал для Дианы видимость благополучия, которую она уверенно принимала. Раньше она любила его, а сейчас он просто был. Случается так, что человек просто «есть», и всё тут.
– Ди, привет, – Зак стоял, опираясь о косяк в проходе на кухню.
Он был одет в широкие домашние штаны и запачканную футболку, небритый уже несколько дней, а то и недель, с неприятной щетиной. Раньше он выглядел намного лучше, следил за собой, пользовался хорошим одеколоном и начисто брился, а ещё идеально укладывал свои темные волосы, регулярно ходил в зал, чтобы поддерживать форму. К слову, его волосы уже поредели, на макушке проступила небольшая залысина, которую он даже не пытался скрыть, а вместо пресса появился слегка округлый животик. Заку комфортно было быть тем, кем он сейчас являлся, а ещё его успевала утешать красивая жена, которая хоть и не была так ухожена, как прежде, всегда уставшая, но всё равно красивая. Он даже гордился собой, будто она стала его достижением в этой жизни. Разве любовь или брак могут стать достижением?
– Привет, – Диана улыбнулась, вытирая слёзы, слегка всхлипнув.
– Скоро ужин?
Она подняла взгляд, который взывал о помощи, хотела что-то сказать, но девушка лишь кивнула, поднимаясь со стула. Зак удовлетворено улыбнулся, подошёл к холодильнику и извлёк оттуда банку пива, попутно успев беспардонно шлёпнуть жену чуть ниже поясницы, после чего с видом истинного победителя удалился.
Диана принялась готовить ужин, вспоминая, как ей раньше в Заке нравилось всё. Его резкие манеры, грубоватые привычки, шальной взгляд и умение расположить к себе людей. Он был всегда самым активным в любой компании, смешно шутил и подбивал остальных на глупые поступки. В голове всегда гулял ветер, и он не думал ни о будущем, ни о последствиях в своей жизни. В молодости у него было много разных девушек, но все они были лишь временным увлечением, ради удовольствия, удовлетворения самолюбия. Либо он бросал их сам, либо они узнавали Зака ближе и расставались с ним сами.
Диана же никогда не была ветреной. Она была лучшей ученицей в школе, с отличием закончила колледж и мечтала о большом будущем, но потеряла голову от взрослого и серьёзного, как ей показалось, мужчины. Детей она не планировала рано, хотела чего-то достичь и к чему-то стремиться, а тут родилась Люси. Пришлось пересмотреть свои планы, но даже с одним ребенком жить было непросто. Близнецы были неожиданным прибавлением, на которое Зак отреагировал крайне отрицательно. Сначала он просил сделать аборт, но когда Диана категорически отказалась, махнул рукой, сказав, что раз родила, то и отвечать за них ей. Она и отвечала, правда не так, как хотелось бы. А хотелось быть хорошей матерью, покупающей своим детям игрушки, когда они хотят, водить детей в кафе на дни рождения или устраивать красивые детские праздники для соседских детишек, покупать шары, чтобы пышно украсить задний двор, чтобы там обязательно был стол, заваленный сладостями, а ещё пиньята где-то в середине всего веселья.
Но их семья не была такой. Зак не любил детей, а Ди не могла заниматься всем этим, потому что не хватало денег, зато была работа. Ею пришлось и ограничится, по крайней мере сейчас
**
Диана держаться, скрывая усталость и желание просто уснуть, но получалось плохо. Кожа была слишком бледной. Ди сидела у небольшого зеркальца и старательно замазывала мешки под глазами, которые бледными чернилами расползались по коже под глазами.
Красота с годами так быстро угасала, что становилось немного страшно. Ещё лет пять назад Диана была свежей, на коже ни морщинки, никаких мешков под глазами. Как же время всё меняет. Сейчас она тщательно обводила контур своих губ бледным карандашом, попутно разглядывая посеревшую голубизну глаз в отражении. Хотелось сладкого ощущения беззаботности и детской веры, что это временно, что вскоре молодость вернётся, но морщины, появившиеся в уголках глаз совсем не по годам, были другого мнения, они никак не желали исчезать, сколько бы пудры или тонального крема Диана поверх них ни наносила. Может, если бы она сидела дома, не поднимала ничего тяжелее бокала вина или пачки купюр, которую нужно истратить как можно быстрее, может, если бы никогда не знала родов или, может быть… Если бы все эти и ещё несколько весомых обстоятельств могли бы сойтись воедино, то была бы большая вероятность, что Диана жила бы другой, более счастливой жизнью. Если бы не забеременела… если бы не выбрала Зака.
– Мам, – Люси вся сияла, радуясь предстоящей прогулке.
Она подбежала к матери, счастливо улыбаясь. Погулять получалось не часто, особенно всей семьёй.
Девочка надела своё любимое единственное нарядное платье голубого цвета с ромашками и белые сандалии с ремешками, которые с трудом смогла застегнуть сама.
– Скоро идём, родная, – Диана натянуто улыбнулась, стараясь расчесать волосы – они упали на плечи редкими тёмными прядями.
Обреченно вздохнув, женщина собрала пряди обратно в тугой хвост, полностью обнажая широкий, покатый лоб.
– Зак, – Диана встала со стула, расправила складки платья, улыбнулась дочке и вновь посмотрела в сторону гостиной, откуда должен был выйти муж, – Ты скоро?
Небритый, одетый в простые шорты и широкую футболку Зак вышел к семье. Диана хотела было что-то возразить по поводу его внешнего вида, но лишь покачала головой, решив, что это лучше, чем то, во что он одет дома. Футболка чистая, шорты, а не домашние широкие трусы – уже что-то.
Сама же она выглядела очень женственно, её стройную фигуру подчёркивало лёгкое кремовое платье приталенного кроя и расширяющееся пышной юбкой к низу. Каблуки Ди давно не носила, но обычные открытые босоножки в её арсенале нашлись.
Близнецы, уже одетые, лежали в своей широкой двойной коляске. Эта коляска стоила немалых вложений и была жутко неудобной. Малышка Люси на прогулке едва могла доставать до ручки, чтобы везти коляску.
Семья молча вышла из дома и направилась вдоль по узкой аллее прямо в парк.
**
Диана везла коляску с малышами, Зак тоже делал вид, что помогает, но его рука лишь лежала рядом с рукой жены. Счастливая Люси пританцовывала, подпрыгивала, бежала впереди коляски, напевая себе что-то под нос.
Это была еженедельная, скорее даже ежемесячная семейная прогулка. Тот самый момент, когда они могли ощутить себя настоящей семьей, когда Диана могла почувствовать, что она не вечно работающая женщина, а любящая жена и хорошая мать. Ей хотелось этого всем сердцем, но за эти годы желание быть счастливой и делать счастливым кого-то другого ушло на задний план, уже очень давно ей было сложно строить планы дальше, чем на предстоящую рабочую неделю.
Зак всегда молчал во время таких прогулок, иногда просил жену остановиться, чтобы купить себе пива, но она бросала на него осуждающий взгляд и просила этого не делать. В итоге, Зак оставался без пива и в ужасном расположении духа.
Люси всегда была счастлива в такие дни, она бегала и ловила солнечные лучи, радуясь тому, что у неё есть свобода. Девочка будто обретала крылья за спиной и могла лететь, лететь… На самом деле, Люси не хватало внимания родителей, хоть она и старалась это отрицать. Детство уходило безвозвратно и оставалось радоваться простым моментам.
– Когда мы пойдем домой? – проворчал Зак.
– Улыбайся, это наши соседи, – Диана дернула мужа за руку и улыбнулась, кивая прохожим, которые, вероятнее всего, даже не узнали семью Уинстон, но вежливо поздоровались.
Зак нехотя натянул подобие улыбки.
Они с женой поздоровались с соседями, дождались пока те пройдут мимо и вновь посмотрели друг на друга – радость с их лица пропала.
– К чему вся эта показуха? – прошипел Зак.
– Не позорься хотя бы перед другими людьми, – шикнула на него Ди.
Диане хотелось, в первую очередь, самой ощутить подобие радости. Как полагается, семья должна приносить счастье и радость, но, к сожалению, это было лишь на словах. Редко у кого-то в семье полнейшая гармония, баланс радости и счастья. Все невзгоды должны делиться пополам, а не возлагаться на плечи одного.
Семья Уинстон направилась в обратный путь, дойдя до конца аллеи, по обе стороны которой росли деревья с крупными, нависающими и создающими тень кронами.
Людей в парке было много. Большинство из них, вероятнее всего, даже не обратили внимания на Ди и её семейство, но она верила в то, что все взгляды обращены на них. Их обсуждают, осуждают, думают, что они ужасные родители, а дети у них невоспитанные и вообще живут все в ужасающих условиях. Эти мысли преследовали Диану, она не могла перестать нервно улыбаться, чтобы казаться счастливой. От этого ей было ещё паршивей.
– Тебе сегодня на работу? – поинтересовался Зак, который успел убрать руку и идти в стороне от коляски, где возились близнецы.
– Да, вечерняя смена, – отстранённо ответила Ди, – Ты видел счета? – полушепотом сказала она, – Я понимаю, что ты сидишь дома с детьми, но, может, нам стоит нанять няню?
– Ты что с ума сошла!? – слишком громко вскрикнул Зак.
Диана нахмурила брови:
– Тише, пожалуйста! Почему нет? Няня бы присматривала за детьми, а ты бы мог…
– На няню мы бы тратили больше денег, чем я могу заработать, – огрызнулся мужчина, дёрнув подбородком.
Он отрицал любую возможность устроиться на работу. Особенно сейчас, когда ощущал себя абсолютно комфортно, сидя дома, без обязательств и ненужных хлопот.
Люси к этому времени поравнялась с родителями, скорчила рожицы братьям и краем уха услышала разговор, но внимания не обратила. Ей не были до конца понятны разговоры родителей, зато девочка вполне могла понять их эмоции: мама расстроена, а папа рассержен.
– Мы бы могли взять няню не из агентства, частную, они берут недорого. К тому же, если брать на неполный рабочий день, например, до обеда или до четырёх, тогда выйдет куда дешевле, – рассуждала Диана, поглядывая на людей вокруг, вот бы они чего лишнего не подумали.
– Ну да, конечно, – Зак отвёл взгляд от жены, – Ты же вся такая умная у нас. Нравится считать семейный бюджет, да? А кто будет этих отпрысков одевать?
Диана открыла было рот, чтобы возмутиться и сказать, что он не принёс домой ни копейки в то время, как она… Но Ди не хватило смелости это сделать, она испуганным беглым взглядом посматривала на прохожих. Нельзя было выдавать свою усталость от этой жизни. Натянув улыбку, она молча взяла мужа под руку, и они продолжили идти к дому.
У самого забора Зака окликнул небритый мужчина с хриплым голосом, от него за километр пахло дешёвым алкоголем. Это был сосед, который жил через дорогу, но никто из семьи не припомнил его имя, как и он, кажется, не помнил имена соседей. Как давно он здесь живёт?
Уверенным шагом мужчина направился к Заку.
– Привет! Выпьем? По-соседски, –незнакомец рассмеялся, едва заметно качнувшись – он был изрядно пьян.
– Выпьем? – встрепенулся Зак.
Диана чуть заметно толкнула его плечом:
– Извините, но нет. Нам пора домой. Вы, кажется…
– Какие милашки, – мужчина наклонился к детям в коляске, – Утю-тю. А это у нас кто? – он обратил внимание на Люси, – Какая хорошенькая девочка.
Диана встала между мужчиной и дочерью, заслоняя её своей спиной.
– Эй, – к ним, запыхавшись, подбежала женщина и схватила мужчину за плечо, – Что ты тут делаешь? Идем, – она посмотрела на Диану и Зака, – Ой, простите, пожалуйста, я просила ждать меня дома, а он… Я дико извиняюсь.
– Ничего страшного, – Ди мягко улыбнулась.
Люси выглянула из-за матери с любопытством.
– Смотри, дорогая, какие у них милые дети, – мужчина икнул, качнувшись, – Такие…
– Хватит, – шикнула блондинка, мотнув головой, она осторожно приобняла мужа за плечи, – Вы наши соседи, да? Раньше вас никогда не видела.
– Мы вас тоже, – Зак прищурил глаза, переводя взгляд с темноволосого нетрезвого мужчины на блондинистую особу.
Блондинка оказалась бойкой, энергичной, она была одетая в обычные джинсы и блузку. Волосы привлекали внимание неестественным золотом, они были настолько тщательно прокрашены, что не оставалось даже намека на их природный цвет. Глаза сияли синевой, в обрамлении чёрных, пушистых ресниц.
– Мы не так давно тут живём, – заговорила женщина, – У вас такая милая семья, как вы только успеваете справляться с тремя детьми? – на её губах проступила нелепая улыбка.
– Ну… э… – Диана замялась, её зрачки бегали из стороны в сторону.
– Вы такая милая, – блондинка с готовностью и гостеприимством протянула руку, – Меня зовут Аннет, а Вас?
– Диана, – она пожала руку.
– Может придёте как-нибудь выпить кофе? Или чай? Я предпочитаю кофе со сливками и сахаром, а ещё с корицей. Любишь корицу?
Она болтала и болтала, наверное, её никто бы не смог остановить. Речь живая, быстрая, голос звонкий, но не режет слух, даже слушать приятно, невольно приходится становиться внимательным слушателем и зрителем, будто она актриса какого-то кино.
Речь Аннет была такой живой, горячей, наполненной эмоциями, что даже Диана ощутила её огонь и загорелась сама, но только она открывает рот, чтобы что-то ответить, как её отдёргивает муж.
– Пойдём, Ди, нам пора домой, готовить ужин.
– Да-да, – закивала Диана, а затем добавила в полголоса, боясь реакции мужа, не в силах оторвать взгляд от Аннет, – Я думаю, что мы найдём время для встречи. Хорошего вечера.
– Пока-пока, – Аннет помахала рукой и подтолкнула мужа в сторону дома.
**
Придя домой, Диана подготовила детей к дневному сну, уложила их в кроватки, попросила дочь, чтобы та их немного покачала, а сама спустилась со второго этажа, где её ждал рассерженный муж.
– Зачем ты с ней трепалась? Она что, подружка тебе что ли? – Зак преградил собой выход из комнаты.
Он старался выглядеть грозным с нахмуренными бровями, гордо вздёрнутым подбородком, но на деле представлял собой нечто жалкое, впрочем, как и всегда.
Ди посмотрела по сторонам и в окно позади мужа, боясь поймать там внимательные взгляды прохожих или соседей, которые, конечно же, должны обязательно отреагировать на шум. Но там никого не было. Из-за своих параноидальных мыслей она не могла полностью раскрыться, боялась осуждения, Диану беспокоило мнение других намного больше, чем следовало.
– Я с тобой говорю!
– Я просто… – она вздрогнула и стала по привычке незаметно заламывать пальцы, спрятала взгляд, будто провинившийся ребенок, – Мы просто говорили. Она говорила, ты же видел.
– Тебе мало забот? – Зак сощурился, внимательно глядя на жену, – Тебе ещё подруг не хватало!
– Она не подруга, – тихо отозвалась Ди, – Просто милая дама. И всё. Я… Прости. Я приготовлю ужин.
Она почти прошла мимо мужа, но он схватил её за руку и одернул, посмотрев в глаза:
– Диана, всё твоё веселье кончилось, когда ты завела детей. Не забывай об этом!
Ди хотела что-то сказать, даже открыла рот, чтобы возразить, но слова так и застряли на кончике её языка, сорвавшись выдохом.
Это он привык к свободной и разгульной жизни. Диана никогда, даже до рождения Люси, не была склона к увеселениям. К тому же, это их дети… И не она их завела, это же не щенки, не котята, чтобы их заводить. Сердце у женщины сжалось. Появилось ощущение, что человек, которого она видит перед собой совсем её не понимает и едва ли любит.
– Я пойду ужин приготовлю, а то мне скоро уходить на работу, – буркнула она, осторожно обходя мужа и убирая руку из его уже ослабевшей хватки.
Зак отвесил хороший шлепок ей по привычному ему месту и довольный направился в комнату, где удобно расположился на диване. Его не беспокоило ровным счётом ничего. Главной своей задачей отец семейства считал держать всех под контролем. Его самодовольству не было предела, ему так отчаянно хотелось показать, что он главный, что он – МУЖЧИНА. Что именно ему виднее как правильно поступить, как распределять семейный бюджет – даже несмотря на то, что он не заработал ни гроша.
Вниз по лестнице сбежала Люси. Она пробежала мимо отца и тут же направилась на кухню к матери. Девочка поспешила помочь ей, зная, что мама вскоре опять уйдёт на работу и будет слишком уставшей вечером. Диана с благодарностью приняла помощь.
– Мам, а почему вы с папой опять ругались? – подала голос Люси, направляемая исключительно детским любопытством.
Она занималась тем, что перемешивала ложкой овощи в салатнике.
– Ничего важного, – отмахнулась Диана, стуча ножом по поверхности доски. Она уже нарезала овощи для рагу, а сейчас резала картофель.
– Последнее время папа странный, – продолжила девочка, отодвигая тарелку с готовым салатом, – Я даже немного беспокоюсь, мамуль…
– Что? – Ди глянула на дочь через плечо и выдавила нервную улыбку, ‐ Глупости. Папа у нас вполне обычный, хороший даже, любящий, – с каждым словом её голос начинал дрожать.
Диана сама не верила в эти слова, точнее сказать, она вполне честно и откровенно понимала, что лжёт.
Она убеждала не дочь, она убеждала саму себя.
– Да, но… – Люси поджала губы и мотанула головой, – Я не очень хочу оставаться с ним дома. Он меня не любит и не заботится о нас.
Диана молчала, механически нарезая картофель на более мелкие кусочки, чем нужно. Рука у неё дрожала, плотно сжимая рукоять ножа.
– Мам?
Женщина со стуком кинула нож на доску и резко повернулась:
– Замолчи! – крикнула она.
Девочка сначала вздрогнула от неожиданности, а затем сжалась, вжимаясь в спинку стула, на котором сидела, её глаза моментально наполнились слезами, а сердце стало стучать, как у зайчонка. Люси испугалась, она не хотела сказать или сделать что-то не так и не понимала, почему же мама повысила на неё голос. Не решаясь спросить, она выдохнула и поджала губы, сдерживая слёзы.
– Закрой свой рот! Ты ни черта не знаешь! Думаешь, мне просто? Мне просто, я тебя спрашиваю?! Я так устала… Я устала от этого, и мне осточертело то, что… – Диана вовремя пришла в себя, она раскрыла рот, хватая им воздух и замерла, видя, как по лицу дочери катятся слёзы.
Ди бросилась к девочке, почти упала на колени рядом со стулом, положила руки на обе щеки ребенка и посмотрела в её глаза, растирая по лицу слёзы. Такие тёмные глубокие глаза, точно как у Зака. Она ненавидела его и осознавала это, но понимала, что ребёнок не виноват. Люси вовсе не обязана быть свидетелем нервных срывов матери, не должна чувствовать себя виноватой в том, в чём повинен её отец.