Виктория и Алексей Варгины
Принц и Русалочка
ПЕРЕД ВЫБОРОМ
Ланцерей открыл глаза и увидел над собой роскошный полог с вытканными на нём сказочными цветами и листьями. «Я во дворце, в своей детской комнате, – спросонок подумал он. – Но отчего у меня так тяжело на душе?..» Внезапно, словно от дуновения ветра, полог разлетелся и превратился в самые настоящие заросли трав, которые заколыхались над головой Ланцерея. «Наверное, я уснул в лесу, на охоте, – решил он, – но я не помню никакой охоты…» Вдруг среди тёмной зелени и пурпура мелькнули две золотистые рыбёшки и, замерев, уставились на Ланцерея. «Так значит, я плыл на корабле и утонул… Я на дне моря!..»
Принц вскочил, он вдруг вспомнил всё. Синие ягоды, которыми так щедро угощала его Сатария, опьянили и усыпили Ланцерея. Бог знает, сколько времени он проспал одурманенный под живым пологом из подводных цветов!.. А ведь он обещал колдунье Паланите не задерживаться в море!
Ланцерей быстро взглянул на свою руку… и его сердце оборвалось: золотого кольца, которым ему следовало обручиться с Русалочкой, у принца больше не было.
– Великий Боже!..
– С добрым утром, Ланцерей! – раздался голос Сатарии, в котором слышалось неприкрытое ликование. – Как вам спалось?
– Это ты взяла моё кольцо? – позабыв про все правила приличия, крикнул принц.
– Кольцо? Вы потеряли кольцо? Ах, какая жалость! Но не стоит огорчаться, ваше высочество, я могу подарить вам тысячу самых дорогих колец!..
Ланцерей вдруг вспомнил о ноже и огляделся.
– А нож, зачем ты взяла нож? Ведь ты же подарила мне его, Сатария!
– Я ничего не брала, – упрямо сказала русалка. – Мне не нужно ничьё кольцо, я намного богаче вас, Ланцерей. Ведь я морская принцесса!
– Ты гнусная воровка! – воскликнул принц, с трудом удерживаясь от того, чтобы схватить обманщицу и задушить голыми руками.
Но Сатария вдруг зарыдала и сама бросилась на шею Ланцерею.
– Да! Да! Это я похитила кольцо! – пронзительно закричала она. – Я не могу допустить, чтобы ты женился на Сиренелле, потому что я люблю тебя, Ланцерей!..
Юноша с трудом оторвал от себя Сатарию, но она снова впилась в него, словно большая пиявка.
– Я никому тебя не отдам! – кричала Сатария голосом дикой кошки. – Ты останешься здесь или возьмёшь меня с собой на землю!.. Ты женишься на мне, Ланцерей!..
– Опомнись, что ты несёшь!.. – он отчаянно старался выпутаться из её объятий. – Я люблю Сиренеллу и женюсь только на ней!
– Никогда! – задыхаясь, прохрипела Сатария. – Твоей Сиренеллы больше нет, и теперь ты будешь моим, Ланцерей!..
От её слов и безумного блеска в глазах принцу сделалось страшно.
– Да я же не люблю тебя! – крикнул он.
– Полюбишь! Ещё сильнее, чем эту маленькую недотёпу! Я сделаю так, что ты не сможешь без меня жить! Если будет нужно, я поплыву к ведьме, я пойду на всё, чтобы ты остался со мной!..
– Никакая ведьма не заставит меня изменить Сиренелле! Я скорее умру, чем женюсь на тебе!
Услышав это, Сатария криво улыбнулась:
– Ты не умрёшь, дорогой. В нашем дворце тебя окружат заботой и вниманием. И рано или поздно ты поймёшь, что лучшей жены, чем я, тебе не найти.
– Ты что? – оторопел Ланцерей. – Хочешь женить меня силой?.. Но ведь при венчании необходимо согласие обеих сторон…
– Ты его дашь, дорогой. Вот увидишь, не пройдёт и года…
– Года?! – Ланцерей сжал кулаки, но Сатария громко расхохоталась и умчалась, вильнув хвостом.
– Какой же я болван! – простонал принц. – Меня поймали в сети, как глупую рыбу!.. А я… я ведь должен торопиться к Паланите… Боже, что мне делать?!
ЦАРСКАЯ ВОЛЯ
– Ровным счётом ничего.
На этот раз в покои к Ланцерею пожаловал сам царь Онагест. Знаком руки он разогнал толпу придворных, хлынувшую было за ним, и расположился напротив своего гостя.
– Как, ваше величество, неужели и вы подслушивали? – поморщился Ланцерей, не переставая удивляться нравам, царящим в этом дворце. – Вам-то это зачем?
– Монарх должен находиться в курсе всех событий, которые происходят в его владениях, – ничуть не смутившись, ответил Онагест. – А если важные события происходят во дворце – тем более.
– В таком случае вам должно быть известно, что ваша дочь…
– Разумеется, известно, – спокойно проговорил Онагест. – Да я и сам уже предполагал что-то подобное…
– Как?! И вы не пристыдили Сатарию? Не объяснили, как низко она поступает?!
– Позвольте, принц, в чём же тут низость? Девочка сильно влюблена, хочет быть счастливой…
– Но ведь я не люблю её!..
– Поэтому-то она и хочет дать тебе время. И, кстати, поступает весьма разумно: скоро ты успокоишься и по здравом рассуждении поймёшь, что брак с Сатарией – лучшее из того, чем может одарить тебя судьба. У меня нет сыновей, и поэтому ты унаследуешь царскую корону… Эх, парень, ты и представить себе не можешь, какое богатство и могущество ожидают тебя!..
«Наверное, я продолжаю спать и вижу дурной сон. Этого не может быть наяву», – подумал Ланцерей и незаметно ущипнул себя за руку.
– Но как же Сиренелла? Разве она не ваша дочь? Разве вам не жаль её?!
На лицо Онагеста набежала лёгкая тень.
– Сиренелла сделала свой выбор, когда бросила в воду волшебный нож, – ответил он. – Чудо ещё, что она не превратилась в морскую пену… Я слышал, что через триста лет добродетельной жизни дочери воздуха получают в награду бессмертную душу, так о чём же тут печалиться?
– Я люблю Сиренеллу и хочу, чтобы она была счастлива сейчас! – отрезал Ланцерей. – Я женюсь на ней и возвращу её чудесный голос, иначе мне незачем жить.
– Знаешь, когда-то мне тоже казалось, что я не смогу прожить в разлуке с одной девушкой… Мне казалось так целую неделю. А потом появилась другая девушка, и я опять захотел жить. Вот увидишь, с тобой произойдёт то же самое.
– Нет, ваше величество, – ответил Ланцерей, – мне не нужна другая девушка. Я заблуждался, надеясь на ваше великодушие и справедливость, и потому разрешите мне откланяться, я тороплюсь к Сиренелле…
Взгляд морского царя в один миг сделался жёстким.
– Ты останешься в этом дворце, упрямец, – непреклонно заявил он. – Один раз ты уже принёс горе в нашу семью, но я не позволю тебе сделать несчастной мою вторую дочь!.. Я приказал запереть все окна, чтобы ты не улизнул…
– Ваше величество, неужели вы станете ловить женихов своим дочерям, словно рыбу на крючок?! Что скажут ваши подданные?
– Мои подданные говорят только то, что угодно мне, – самодовольно произнёс Онагест. – А вот ты ещё скажешь мне спасибо, сынок… когда станешь мужем Сатарии.
В ЗАТОЧЕНИИ
Оставшись один, Ланцерей попытался собраться с мыслями. Положение казалось ему безвыходным. Заточённый во дворце, без волшебного кольца Летимарии, он был бессилен помочь Сиренелле. «А если я соглашусь жениться на Сатарии, а потом сбегу отсюда?» – неожиданно подумал он и тут же почувствовал, что заливается краской стыда. «Нет, такая отвратительная ложь не поможет нашему счастью. Моя милая Русалочка поняла бы меня…» – вздохнул Ланцерей и вдруг вспомнил о дельфине Ка-га. Вот кто был его единственным другом в этом мире и мог бы ему помочь!
Принц открыл дверь своей комнаты – и перед ним появился гигантский спрут.
– Ваше высочество желает завтракать? – басом осведомилось лупоглазое чудовище.
– Ты… зачем здесь? – немного оробев, спросил Ланцерей.
– Приставлен к вашему высочеству его величеством! – прогудел спрут и вытянулся перед Ланцереем во весь свой огромный рост.
– А зачем ты приставлен? – спросил принц, с тоской разглядывая могучие щупальца осьминога.
– Чтобы исполнять просьбы вашего высочества, – отрапортовал многорукий страж. – Вы желаете завтракать?
– Послушай, любезный, мне нужен один ваш дельфин… Дельфин Ка-га… Ты знаешь такого?
– Приказом его величества к вам запрещено пускать посторонних.
– Ну а погулять по дворцу мне можно? – без особой надежды спросил Ланцерей.
Осьминог растянул свой рот в чудовищной улыбке:
– Гулять по дворцу вы можете в сопровождении принцессы Сатарии. Прикажете послать за ней?
Ланцерей молча захлопнул дверь. Опустившись на своё ложе, он долго и бессмысленно смотрел на колышущийся травяной полог, пока не услышал за дверью чьи-то голоса.
– Говорят тебе, болван, мы не посторонние!.. Или ты забыл, что мы такие же принцессы, как и Сатария?
«Да это Иллития с Пельсией, – сообразил Ланцерей. – Господи, им-то что от меня надо?»
– Я не забыл, ваши высочества, – бубнил за дверью осьминог, – но мне приказано не впускать никого, кроме принцессы Сатарии…
– Да ведь мы не сделаем ничего плохого, дуралей!.. Мы и говорить-то с ним не будем. Мы только одним глазком посмотрим на него – и всё…
– А за это мы принесём тебе лакомства с царского стола… Ты даже не мечтал о таких…
– Нет, нет, это приказ его величества, я и слушать вас не буду, я заткну себе уши…
– Уши!.. Да у тебя и ушей-то нет, уродина!
– И такое страшилище наш отец держит во дворце!
– Тобою только распугивать бродячих акул!..
– Ваши высочества, – невозмутимо отвечал осьминог, – вы можете ругать меня как вам угодно, но впустить к принцу я вас не могу.
Продолжая поносить неподкупного стража, русалки в конце концов удалились. Ланцерей перевёл дух, сейчас он был даже благодарен спруту за его верность приказу.
Однако не прошло и пяти минут, как тишину за дверью нарушил чей-то мелодичный голос:
– Здравствуй, доблестный Кранц.
– Здравствуйте, ваше высочество, – почтительно и вместе с тем настороженно ответил спрут. – Чем могу вам служить?
«Мариника!» – понял принц, и его сердце громко забилось. Ланцерей прильнул к двери.
– Милый Кранц, мне необходимо видеть принца, – сказала Мариника.
– Как, ваше высочество? И вы тоже?! – голос у осьминога был самый разнесчастный. – Какая ужасная обязанность – охранять этого красавца!..
– Я прошу не ради себя, милый Кранц, – сказала Мариника. – Я прошу об этом ради самого принца и нашей Сиренеллы…
– Молчите, молчите, ваше высочество, это ещё хуже!.. – горячо увещевал осьминог. – Ведь вы захотите помочь принцу и выпустите его из дворца!..
– Я не стану врать тебе, Кранц. Я и вправду хочу сделать это, и ты должен мне помочь.
– О, горе мне!.. – завопил осьминог. – Вы только подумайте, как разгневается ваш отец!.. Меня он вышвырнет из дворца, а что будет с вами?!
– Это неважно, милый Кранц, – ответила Мариника. – В жизни бывают такие минуты, когда следует забывать о себе.
– Ох принцесса, вы ведь знаете, как я люблю вас!.. Я с радостью исполнил бы любое ваше желание!.. Я не задумываясь отдал бы за вас свою жизнь…
– Я знаю, мой дорогой, верный Кранц. И поэтому я прошу тебя, пусти меня к принцу.
Ланцерей услышал что-то вроде громкого всхлипывания, и дверь в его темницу отворилась.
– Здравствуйте, принц, – сказала Мариника.
Вместо ответа Ланцерей схватил руку девушки и с благодарностью поцеловал её.
– Я всё слышал, – признался он.
– Тем лучше, – Мариника мягко отняла руку. – Мой отец приказал запереть все окна во дворце, но одно наверняка осталось открытым. Это окно – наша детская тайна. Оно находится под самой крышей. Будучи маленькими, мы часто удирали через него, чтобы порезвиться без опеки наших нянек…
– Мариника!.. – принц с трудом подыскивал нужные слова. – Я думал, что мой единственный друг здесь – это дельфин Ка-га… Я боялся, что моя проклятая красота заворожит всех сестёр Сиренеллы, но, к счастью, я ошибался… Как мне благодарить вас?
– Верните на землю Сиренеллу, – глядя ему в глаза, ответила принцесса, – это и будет лучшей наградой для меня.
Ланцерей снова взял её руку и прижался к ней губами. Вдруг он почувствовал, что рука девушки дрожит. Ланцерей взглянул в лицо Мариники и увидел, что так же дрожат её губы.
– Что с вами? – испуганно спросил принц.
– Я… у меня есть одна просьба… – прошептала Мариника, низко опуская голову. – Когда вы найдёте Сиренеллу, приходите иногда вдвоём на морской берег… Лучше на закате, когда солнце садится в море и небо сияет как расплавленное золото, а по воде бежит розовая дорожка… Я буду приплывать к вам и радоваться вашему счастью…
Глубокая печаль, звучавшая в её голосе, отозвалась в сердце юноши острой болью. «Какой же ты осёл, принц Ланцерей», – подумал он.
– Мариника, вы чудесная, необыкновенная девушка! Если позволите, я буду считать вас своей сестрой! Я от всей души желаю вам счастья, вы достойны его как никто другой.
Длинные ресницы принцессы затрепетали, и Мариника подняла глаза.
– Я никогда не забуду ваших слов, – прошептала она. – Однако нам нужно спешить, принц.
– О Господи, Мариника!.. Но я не могу вернуться на землю без волшебного кольца Летимарии! Может быть, мне стоит ещё раз попытать счастья у ведьмы?
– Нет, принц, – покачала головой Мариника, – к морской ведьме с одной просьбой не обращаются дважды. Покинув дворец, вы на какое-то время укроетесь в чёрных пещерах, там живут мои друзья… А когда Сатария утратит интерес к кольцу, я достану его и принесу вам.
Мариника тихонько приоткрыла дверь и выглянула в коридор, затем кивнула Ланцерею, приглашая следовать за собой. Гигантский спрут отвернулся, сделав вид, что не замечает обоих.
– Благодарю тебя, Кранц, – не удержавшись, сказал Ланцерей.
– Эх, да что там!.. – мгновенно откликнулся страж. – Я ведь любил крошку Сиренеллу, пускай она будет счастлива…
Стараясь не отставать, принц поплыл за Мариникой. Выросшая во дворце, она прекрасно знала все его закоулки и выбирала для побега самые пустынные… Только однажды на пути беглецов попалась жёлтая лунообразная рыба, но Мариника прижала палец к губам – и рыба проплыла мимо, заговорщически подмигнув Ланцерею.
Под самой крышей дворца, в котором принц насчитал восемь этажей, была разбита оранжерея. Раздвигая руками пышные заросли, Мариника подвигалась к потайному окошку. Внезапно принцесса остановилась.
– Там кто-то есть, – упавшим голосом сказала она.
Ланцерей прислушался.
– Но если мы закроем окно, он женится на Сатарии!.. – плаксиво протянул чей-то голос.
– Дура! А если мы его не закроем, он может жениться на Сиренелле!.. – прошипел другой.
– Это сёстры!.. – обречённо пролепетала Мариника. – Сейчас они закроют окно…
– Давайте дослушаем, – одними губами сказал ей Ланцерей.
– Уж лучше на Сиренелле, – канючил первый голос. – Этой задаваке и злюке Сатарии давно пора утереть нос…
– Ты всё-таки дура, Пельсия! Если он удерёт из дворца, мы больше никогда не увидим его! А если он останется, то может послать Сатарию к чёрту и жениться на одной из нас. А вдруг он женится на тебе?..
– Как же, на мне!.. – захлюпала носом Пельсия. – Он женится на тебе, ты ведь такая хитрая, Иллития…
– Сначала закроем окно, а там посмотрим, – примирительно сказала Иллития и зазвенела ключами.
Ланцерей взглянул на Маринику: на ней не было лица.
– Я не сумела помочь вам, принц, простите меня, – чуть слышно сказала она.
– Не казните себя, Мариника, – стараясь приободрить её, произнёс Ланцерей. – Возможно, не всё ещё потеряно…
– Конечно, не всё, – пропищал рядом чей-то тоненький голосок, и принц увидел маленькую, похожую на бурый листок рыбку, незаметную в зарослях морской травы. – Скорее плывите за мной!
– Но куда?
– К царице Чилините, – пискнула рыбка.
У Мариники снова заблестели глаза.
– Ах, бабушка, дорогая бабушка!.. Неужели она поможет нам?..
НАЗАД, НА ЗЕМЛЮ
– Ну кто, кто же ещё поможет вам, дети, если не старая бабушка!.. – приговаривала Чилинита, переводя добрый взгляд с Ланцерея на свою внучку. – Слава Богу, в покоях морской царицы никому не придёт в голову закрывать окна. Пусть они только попробуют распоряжаться здесь!..
– Ах бабушка, да ведь никто и представить не может, что ты вздумаешь помогать земному принцу! – засмеялась Мариника.
– Это потому, что все вы плохо знаете Чилиниту. Думаете, что я ворчливая, вредная старуха… А я, между прочим, всегда знала, через какое окно вы удираете из дворца…
– Бабушка!.. – Мариника ласково обняла Чилиниту. – Ты самая добрая на свете!
– Ну то-то же, – растроганно ответила старуха, гладя девушку по коротким волосам. Потом она повернулась к Ланцерею:
– Мальчик мой! Скоро мы расстанемся с тобой навсегда. Я читаю твою душу, словно открытую книгу, и вижу в ней преданную, самоотверженную любовь. Я верю, что ты спасёшь Сиренеллу, и я благословляю тебя…
Ланцерей приблизился к Чилините, и та поцеловала его в лоб.
– Бабушка, отчего ты прощаешься с принцем навсегда? – спросила Мариника. – Они с Сиренеллой сядут на корабль, выйдут в море и бросят якорь у самого нашего дворца!..
– Ах детка, ничего я не хочу так сильно, как увидеть счастливой нашу Сиренеллу!.. Но утраты и невзгоды изранили сердце вашей бабушки, и недалёк тот день, когда она оставит вас, превратившись в морскую пену…
– Нет, не говори так!.. – воскликнула Мариника, прижимаясь к старой царице, а к горлу Ланцерея подкатил комок.
– Откройте нам, скорее откройте!.. – послышалось вдруг за дверью, и принц в испуге метнулся к раскрытому окну.
– Не бойся, это друзья, – успокоила его царица. – Открой, Мариника.
В комнату стремительно ворвался дельфин Ка-га с волшебным ножом во рту и ткнулся в грудь Ланцерею. Но принц во все глаза смотрел на маленькую прозрачную змейку, восседающую на голове дельфина. Её призрачное тельце, словно золотой обруч, обхватывало колечко Летимарии.
– Как… как вам это удалось? – спросил Ланцерей.
Дельфин Ка-га выронил нож прямо в руки принцу и наконец получил возможность заговорить.
– Это Шилкокоми, моя приятельница, – радостно объявил он, – лучшая шпионка во всём царстве!.. Она побывала в ларце у Сатарии, пока я разыскивал волшебный нож…
– Не называй меня шпионкой, а не то я рассержусь на тебя, – пригрозила прозрачная змейка.
– Ой-ё-ёй, больше не буду! – Ка-га закатил глаза в притворном испуге. – Я совершенно не хочу оказаться в числе твоих врагов!..
Шилкокоми грациозно выскользнула из кольца, и Ланцерей подхватил своё сокровище.
– Я восхищён вами, сударыня, – искренне сказал он, – и бесконечно вам признателен.
– А мной? А мне?.. – набычился дельфин, но в глазах у него плясали весёлые огоньки.
Ланцерей обнял Ка-а и поцеловал его умную морду.
– А тебя, озорник, я полюбил с первого взгляда. Честно говоря, я даже не знал, как много у меня друзей в вашем прекрасном мире, – дрогнувшим голосом сказал он.
– Тебе пора, мой мальчик, – напомнила ему морская царица, – и пусть Ка-га проводит тебя…
Ланцерей подплыл к распахнутому окну и обернулся. Мариника и старая Чилинита, обнявшись, с печалью и надеждой смотрели ему вслед. Принц бросился к ним, крепко поцеловал обеих и вылетел из подводного дворца.
– Послушай, Ка-га, – озабоченно сказал он, когда дворец скрылся из виду, – я совсем не знаю, в какую сторону мне плыть. А ведь мне необходимо вернуться в то место, где я оставил склянку с волшебным напитком. Без него я не смогу снова стать человеком…
– А как же ты приплыл сюда? – спросил Ка-га.
– Сюда я попал по воле Сатарии, она каким-то чудом перенесла меня за сотни миль… Может быть, ты тоже умеешь так, Ка-га?
– Увы, из всех подводных жителей только русалки способны на это. Но ведь ты пока принадлежишь к их племени, друг Ланцерей!.. Ты хорошо помнишь то место, куда должен вернуться?
– Конечно… Маленькая бухта, похожая на кувшин с узким и длинным горлышком…
– Так вот, представь её так, словно видишь наяву, – присвистывая от волнения, сказал дельфин. – А потом весь превратись в намерение очутиться там и без колебаний бросайся вперёд.
– Знаешь, о чём я думаю? – неожиданно проговорил принц. – Сделавшись человеком, я утрачу способность понимать язык животных, и при встрече мы с тобой уже не сумеем поговорить, как прежде.
– Ну нет, – возразил Ка–га, – уж что-что, а это останется с тобой навсегда.
Ланцерей обнял дельфина и долго не разжимал рук.
– Спасибо тебе, Ка-га, спасибо за всё. Позаботься о бабушке и Маринике и… ждите нас в гости с Сиренеллой!..
Принц закрыл глаза и увидел знакомую бухту. Он подождал, пока картина не сделается абсолютно чёткой, и устремился к скалистому берегу…
– У него получилось!.. – выдохнул дельфин, в тот же миг оставшийся в одиночестве. – Теперь я знаю, что он спасёт Сиренеллу.
…Волоча тяжёлый хвост, Ланцерей на руках подполз к потайной расщелине и принялся откапывать свой клад. Одежда и сумка были на месте. Принц достал склянку с красной жидкостью и одним духом осушил её.
Его пронзила такая боль, словно русалочий хвост рассекли мечом, и Ланцерей на минуту потерял сознание. «Так вот что пришлось испытать Сиренелле, – подумал он, когда очнулся. – Ничего, моя любимая, скоро мы будем вместе, и вся боль для тебя останется в прошлом…»
С этой мыслью Ланцерей встал на ноги, оделся и бодро зашагал по направлению к деревне, где жила колдунья Паланита.
