Виктория Мальцева
Не стирайте поцелуи. Книга 2
Глава 4. Грязь
Lykke Li – Sadness Is a Blessing
Есть люди, которых легко обидеть. Есть люди, прощающие окружающим слишком многое. Кто из них Лео? Лео молчаливый парень. Но в его взгляде всегда так много… противоречий. Это зеркальный многоугольник, где каждая сторона – его чувства и его восприятие всего, что окружает. В том числе и тебя.
Я просыпаюсь в одиннадцать. Снизу доносится гомон и временами раскатистый смех. Спускаюсь – Келли и Лео развалились на диванах в гостиной.
– Доброе утро, – говорит Лео, заметив меня.
– Доброе, – отвечаю.
Келли ничего не говорит, даже голову в мою сторону не поворачивает.
Марлис в холле гипнотизирует взглядом электрический контейнер с бигудями. Мне б её проблемы! Тут не знаешь, как раскрутить эти волосы, чтоб держалось.
– Чего это они там так ржут? – спрашиваю её. – Как кони, ей богу.
– А… это любимое развлечение от скуки – пишут послания моделям в Инстаграм.
– Каким моделям?
– Самым-самым. Ну там, Барбара Палвин, например, или Наталья Водянова. Звёздам – тоже. Селене Гомез регулярно пишут – она в приоритете.
Марлис на мгновение замирает с бигуди в руках, закатывает глаза к потолку.
– Ладно. В общем, есть у нас в компании парень по имени Люк. Ну вот, если Келли выглядит придурком, то Люк на самом деле придурок.
– А серьёзные парни в вашей компании есть?
– Конечно: Джордан и Лео. Ну так вот. Люк реально кайфует от рассматривания хорошеньких девочек. Ну и однажды он написал Селене Гомез очень романтичное и ооочень оригинальное послание. Звучало оно примерно так: «Привет». Часов через пять он получил от неё ответное «Привет». Парни на ушах стояли! Люк даже маме позвонил, чтобы сообщить об этом феноменальном событии. Селена минимально поддержала беседу, спросила, как давно Люк является её фанатом – в таком духе. Но с тех пор писать знаменитым красоткам всякую чушь – любимое спасение от скуки у всех четверых. Правда, Гомез никому из придурков больше не отвечала.
– Слушай, а по сколько им лет?
– Кому?
– Да парням же!
Марлис поднимает брови, закатывает глаза и передёргивает плечами в одно и то же время:
– Ну, слушай! Девочки взрослеют раньше мальчиков – это всем известный факт.
– Мне кажется отдельные экземпляры так и остаются недоразвитыми до конца дней своих.
– Тоже факт.
После обеда Келли и Марлис уезжают по магазинам за продуктами и фейерверками для грядущего Хэллоуина. Не успевают они отъехать, как вдруг в доме начинает набирать обороты разговор на повышенных тонах. Мне никак не разобрать слов с террасы, потому что все окна закрыты и даже слайд стеклянной двери, которая обычно всегда нараспашку. Только одну фразу у меня получается точно услышать – она вылетает из узкого окна в холле рядом с комнатой Лео – вероятно, он сказал… вернее, рявкнул её, приближаясь к своей комнате:
– Завтра! Мы сделаем это завтра утром! Или я уезжаю, и мне плевать!
Её голосом на это вылетает ответ «Катись», ну или что-то в этом духе.
Вскоре возвращаются Келли и Марлис. И пока я усердно делаю вид, что читаю, а Келли чешет затылок, подыскивая подходящее место для картонок с фейерверками, со второго этажа снова слышится голос Карлы – на этот раз возмущённый. К тому моменту, когда Марлис выходит из дома, встречается со мной взглядом и закатывает глаза, всплеснув руками, Келли успевает установить не только фейерверки, но и механических ведьм и всадника без головы, подключить их к электричеству и с довольным видом протестировать.
– Дурдом, – вздыхает Марлис. – Тут и без всей этой нечисти атмосфера как… а, ладно. Поможешь гирлянды развесить? Есть ещё паутина – надо на кустах растянуть.
– Помогу, конечно.
– Неужели! – негромко отзывается Келли. – А я думал, у тебя нафиг задница к креслу приросла! Целыми днями тут сидишь!
– А ты просил её? – орёт на него Марлис.
– А она слепая? Не видит фронт работы?
– Келли, отвали от неё, последний раз предупреждаю!
– Да брось, – говорю ей. – Пусть подходит – я встречу.
Марлис давит смешок и быстро переключается на проект «Подготовка к Хэллоуину».
Ближе к вечеру Карла вроде как восстанавливает своё настроение и соблазняет нас идеей устроить собственный СПА-салон.
– Завтра я должна выглядеть на все сто. На такие мероприятия, как то, которое ждёт меня утром, женщина должна являться во всеоружии!
– А тебе можно с ногой… в сауну? – указываю на очевидный факт.
– Фигня. Там не очень жарко.
Там очень жарко. И хотя мы ничего, кроме цветочного чая не пьём, мозги у некоторых плавятся, хуже, чем от алкоголя.
– Девочки, помогите снять камень с души, – неожиданно для всех выдыхает Карла.
– Давай! Это легко! – подхватывает Марлис.
Она выдерживает долгую паузу, а мы все замираем в полнейшей тишине. Судя по вступлению, бомба будет водородной.
– Ровно год назад, в этот же день, я пережила аборт.
David Lynch & Lykke Li – I'm Waiting Here
Сауна турецкая, и в слоях белого пара сложно разобрать выражение её лица.
– О, господи… А Лео знает? – тихонько спрашивает Марлис, прикрыв от шока рот рукой – это мне хорошо видно.
– Нет.
– Постой, если год назад, это же… прямо перед аварией?
– Да.
Все мы молчим. Думаю, ни одна из нас не может найти в себе слов утешения для мук совести Карлы.
– Но почему, Карла? – не выдерживает Марлис.
– Мне пришлось. Вы многого не знаете, девочки.
– Ты, конечно, права, мы действительно «не знаем», но Лео был бы хорошим отцом. Если его в семнадцать такая новость не напугала, то теперь…
Марлис так огорчена, как если бы это был её ребёнок или же Лео был её братом или сыном. Розмари также с осуждением едва заметно качает головой.
– Не был бы он никаким хорошим отцом! Его вечно не было не только дома, но даже в стране и на континенте! Как можно от такого рожать? Какая бы проблема ни возникла, мне всегда приходится решать её самой! Мы уже разговаривали только скандалами!
– Как же ты умудрилась, в таком случае, от него залететь?
– А! – отмахивается Карла. – Вы что, его не знаете?
Судя по тому, как они молчат – знают. И я не уверена, хочу ли знать «это» тоже.
– Ладно, извините, что гружу вас всем этим…
– Да ничего, – уверяем её хором.
– Марлис, расскажешь что-нибудь забавное из своих историй? Ты же у нас волшебница, наколдуй хорошее настроение!
– Ой, девочки, у меня и впрямь есть для вас кое-что! Сейчас оборжётесь! Знаете, что Келли выкинул на этот раз? Сделал мне предложение! – заявляет она со смехом.
– О! Поздравляю! – восклицает Розмари с настоящим хохотом. – Тебе несказанно повезло, подруга! Будешь теперь, как у Христа за пазухой!
Я не знаю, хохма это или всерьёз. Как себя вести? Поздравлять или прикалываться?
– Даже не думай, – холодно предупреждает Карла пару минут спустя, когда новость уже успела улечься и прижиться. – С ними прикольно проводить время, но не жить. Вы разве сами не видите? Они же мозгами ещё в старшей школе! Мы давно переросли их, но цепляемся по старой памяти. С прошлым всегда сложно расставаться, даже если оно вообще уже никак не вяжется с будущим.
– Джейсон повзрослел, когда Мэри родилась – сама Сарина так сказала. Был разгильдяем, пока ребёнка на руки не взял. А теперь у них семья, и Мэри скоро шесть…
– Это только то, что вам великодушно показывают, а что остаётся за кадром, никто никогда не узнает.
– Лео – серьёзный парень. Это только Келли дурачок, да Лея? – подмигивает мне Марлис с улыбкой.
– Кто, Лео? – глаза у Карлы от природы большие и красивые, но сейчас они просто огромны и готовы засосать нас в воронку её возмущения. – Хотите правду, которую принято скрывать от друзей, родственников, а иногда и от самих себя? Ваш идеализированный, популярный и весь из себя растакой Лео на самом деле паршивый муж! Он никчёмный. Просто катится по жизни, как надувной резиновый мяч. Куда подует ветер его желаний – туда и летит. Спросите его о мечте, о цели в жизни. Знаете, что он ответит? «Жизнь слишком коротка, чтобы ограничивать её целями». Все годы, что мы были женаты, меня не покидало ощущение, будто я – бульдозер, который только и делает, что толкает перед собой неповоротливую, бесчувственную кучу с навозом!
– Мне показалось, у него, как раз, темперамент… Лео очень чувствительный, – впервые за эту СПА сессию открывается мой рот.
– Этот дом? – продолжает она, не отвлекаясь на мои реплики. – Да, мы покупали его вместе, мы вместе выплачивали кредит, но, какова его доля? Хороший вопрос! А знаете, как он был против этой покупки? Мы снимали квартиру, неплохую, но квартиру! Он сказал: «Зачем нам дом? Чтобы выплачивать кредит за него, придётся работать днём и ночью без выходных. Тогда какой смысл в такой жизни? Мне и тут хорошо!». Я нашла этот дом, я заключила с банком договор. Я только и делала, что продумывала интерьер, ремонт и прочее. Сама! Где был в это время он? Правильно! Два месяца лез на Эверест. Где он был, когда подрядчик рыл бассейн и по двору расхаживали чужие мужики? Был частью группы придурков «Спасите коралловые рифы» и шастал по миру, снимая рифовые кладбища! Где он был, когда я строила эту сауну?
– Господи, Карла, пожалуйста, остановись… он же любит тебя!
– Ты что-то сказала про темперамент и чувствительность? Вы спали? – неожиданно обращается хозяйка дома ко мне.
– Нет.
– Конечно, нет! Иначе бы ты знала: он быстро кончает. Нельзя говорить, что тебе хорошо, нельзя обнимать его бёдра ногами – кончает. Нельзя громко стонать, засовывать язык ему в рот – кончает. Потом всегда просит прощения и говорит «ты слишком красива»!
I Know Places – Lykke Li
Я подскакиваю. Это выше моих сил, и мне даже плевать на всё, чем я оправдывала своё пребывание здесь раньше.
Хорошо, что парней больше нет во дворе. После услышанного я не уверена, что моя мимика сейчас поддаётся контролю. Кутаюсь плотнее в полотенце и надавливаю ногой на куст гортензии – кажется, она говорила, это её любимые цветы. Стебель с хрустом ломается, и я выдыхаю. Наступаю на соседний – у самого основания, чтобы убить сразу все цветы в кусте, и как только под ногой ещё раз лопается стебель, выдыхаю ещё.
Слышу щелчок зажигалки. Оборачиваюсь – Карла закуривает сигарету в пяти шагах от меня. Раскурив её и затянувшись, приближается и смотрит на свои цветы. Я наступаю на третий куст, ломаю. Она затягивается ещё раз. Я ломаю четвёртый.
– Сигарету хочешь? – спрашивает и вынимает из пачки ещё одну. – Я не знаю, куришь ты такие или нет.
Это странно, но я теперь вообще не понимаю, почему считала её красивой. Она некрасивая! У неё слишком большой рот и глаза навыкате. И на носу горбинка.
– Я бросила.
– Окей, – говорит и щелчком откидывает её в сломанный куст. – Я не могу спать. Всё время вспоминаю его руки. Но это – болото. Не знаю, сможешь ли ты понять.
– Даже не хочу пытаться.
– Это не любовь, это жалость. Жалость тоже может привязывать, ты знаешь? Он и здоровым не сильно отличался от инвалида – такой же беспомощный, с щенячьим взглядом, вечно чего-то ждущий. Я устала от него, я не хочу быть его матерью, а ему нужна именно мать. Он говорит про жену, а нужна ему нянька. Вечный недолюбленный ребёнок.
Карла подходит к соседнему кусту и наступает на стебель сама.
– Он предложит тебе замуж. Рано или поздно скажет об этом. А когда ты устанешь и захочешь уйти, это его добьёт. И он снова куда-нибудь въедет. Мы это уже проходили, когда я уходила в первый раз.
– А последний был какой по счёту?
– Третий. Решительный, – выдыхает и закусывает губу.
– Ты знала, что он разбился нарочно?
– Нет. Но допускала. Это в его духе. Хотя, инвалидность наверняка не входила в его планы.
– Зачем ты всё время пишешь ему?
– Проверяю настроение. Просто хочу знать, что живой.
– И спать спокойно.
– Спокойно уже никогда не получится. Я перестала быть способной на секс, Лея. Раздвинуть ноги можно, но что-то при этом ощутить – уже нет.
– Дай сигарету.
Она помогает мне прикурить.
– Уйди сейчас, пока не поздно.
Я затягиваюсь. Глубоко. С непривычки даже кашляю.
– Или уже поздно?
Я не отвечаю, захожу в дом.
Глава 5. Хэллоуин
Kina – Tell Me About You feat. Mishaal
Если двое общаются, в большинстве случаев это – обоюдная заинтересованность и выгода. Не всегда равноценная, правда, но никогда не стоит забывать о том, что в основе любых социальных поступков человека лежит эгоизм. Если мы что-то делаем, значит, зачем-то нам это нужно. Даже если мы думаем, что делаем это исключительно из альтруизма. Даже если мы непоколебимо в этом уверены.
К моменту моего пробуждения в восемь утра, ни Карлы, ни Лео уже нет. Есть только Марлис, она же мне и сообщает об отсутствии хозяев.
– Я выбила себе на сегодня выходной – нужно доделать праздничные инсталляции и подготовить конфеты для детей.
– Что их готовить? Купить просто, да и всё, – говорю.
– Ну, я бы хотела придумать что-то интересненькое – упаковать наборы, например – по шоколадке всех видов в каждый кулёчек и небольшую игрушечку-сюрпризик туда положить. Я уже всё купила. Но знаешь, тут такой район… претенциозный, много деток не будет, – кривится. – А жаль. Я с детства обожаю этот «trick or treat»!
– Я тоже, – соглашаюсь с ней, позабыв обо всех неопределённостях, сомнениях и душу рвущих намёках. – Я тебе помогу!
– Да, я знаю! – улыбается. – Конечно, ты поможешь! Но у меня есть к тебе вопрос.
– Какой?
– У тебя купальник имеется?
– Нет. Октябрь же.
– Ну, смотри. Вечером все будут, скорее всего, плавать в бассейне. Карла уже подготовила свой наряд – чёрный бикини с черепами – крутой очень и открытый, – подмигивает мне.
Я понятия не имею, что у Марлис в голове за план. Но он явно есть.
– Знаешь, я тут справлюсь сама. Ты бы всё-таки вызвала такси, съездила в молл, купила бы себе всё необходимое. Народу вечером будет очень много – это уже традиция, и скорее всего, этот год последний. Они ведь все больше к Лео приезжают, чем к…
Она умолкает на пару мгновений и смотрит задумчиво на океан.
– Если бы тебе дали разок воспользоваться волшебной палочкой, чего бы ты попросила? – внезапно спрашивает.
– Здоровья. А ты?
– Чтобы Карла вернулась к Лео. Невыносимо на это смотреть. Разве можно так любить?
– Не знаю.
– Это неправильно! Ненормально! Так быть не должно! Почему она не видит, как ему больно? Развод ещё этот…
– Какой развод?
– А, ты ж не знаешь! – трясёт ладонью перед моим носом. – Ну, фактически, это то, из-за чего вы приехали. Просто всё дело в этом доме… Карла настаивала, чтобы Лео подписал всё в присутствии юристов, чтобы потом никаких вопросов не возникало.
– О чём ты?
– О доме. Лео оставляет Карле дом… ну, потому что она же здесь всё… создавала. Это её детище, так сказать. Но я, знаешь, что думаю? Это несправедливо! Ситуация, конечно, сложная, но они должны найти такой выход, чтобы обоим было хорошо! А не так, что основной семейный актив достаётся только одному. К тому же, это теперь Карла так хорошо зарабатывает, а первый взнос за дом Лео внёс, насколько я помню. И моргидж вначале он платил. Позже уже, когда Карла начала участвовать во всех этих гимнастических шоу на телевидении, у неё появились деньги, а до того…
– Ты сказала, семейный актив?
– Ох… – вытягивается лицо у Марлис. – Ты и этого не знаешь… Сегодня они поехали к юристам – уже всё оформили, всё подписали. Официально больше не муж и жена. А на деле – посмотришь на него, когда приедет. И Карла тоже – сама же всё это и начала, а тянула и тянула, всю душу ему вымотала. Да и нам тоже.
– Сомневается?
– Как собака на сене. И хочет его, и нет. Вернее, хочет она его, это точно, но только так, чтобы он по её правилам жил. И дом ещё этот… я зла на неё. Я думаю так: если уж парень отдаёт тебе всё, так хотя бы имей достоинство, уважай его и не устраивай драму!
Я закрываю лицо ладонями:
– Господи, ну и жара тут у вас… Голова раскалывается.
– Хочешь Адвил? Я принесу!
– Нет, спасибо. Я сама.
Мне бы ещё от тошноты чего. И для поддержания морального духа. А ещё лучше снотворного, чтобы уснуть и проснуться где-нибудь в Италии или Испании в объятиях охренительного мачо. Бойся своих желаний.
Торговый центр срабатывает не хуже: все эти инсталляции и украшения к празднику, переодетые школьники и улыбчивые продавцы магазинов, ни в один из которых я не захожу, потому что, не переставая, кручу и кручу в своей голове кусочки пазла – услышанное и увиденное за последние дни, всё это потихонечку поднимает настроение.
Я думаю, отсюда его злость. Ему нужно, чтобы хотя бы один человек любил его просто так, за то, кто он есть, а не за то, как много он может дать. Но самое главное, нужно, чтобы хоть кто-то поверил в него. И мне приходит в голову, что такой есть – я. Но сила не в словах, сила в поступках, поэтому я напрягаю все свои извилины в попытках придумать, как показать общественности, что лично для меня Лео самый-самый? Причём эта общественность – его ближайший круг. Фактически семья.
Белый купальник – мой нехитрый план.
Kings Of Leon – Beautiful War
К моему возвращению во дворе и в доме уже полно народу, и гости продолжают прибывать.
– О! Лея! Мне нужна твоя помощь, – восклицает Марлис, едва завидев меня. – Но прежде: ты купила купальник?
– Да.
– А костюм?
– Костюм у меня есть.
– Отличненько! Всёёё супер! – тогда переодевайся поскорее и начинай жарить сосиски на барбекю. Келли булки уже поджарил для хот-догов, и теперь говорит: «Жарко ему!», – передразнивает его бас.
Конечно жарко. В костюме… говна.
– Тебе идёт, – делаю ему комплимент.
– Серьёзно! Ха! Я так и знал! Я знал, что понравлюсь тебе, пони! А где твой костюмчик, кстати? Я тут видел такой, знаешь, с радужной гривой… и охрененным задом – как раз, вот прям для тебя!
– Это и есть мой костюм, – объясняю.
– Пижама? Серьёзно? Ха-ха-ха, – скалится. – Нет, ну даже от тебя не ожидал такой тупости!
– Пошёл ты! – в очередной раз предлагаю.
Когда Карла появляется в пижаме-комбинезоне, у меня едва ли глаза на лоб не лезут. Серьёзно? Такая же, как у меня, пижама? Только чёрная.
– О-о-о! Ха-ха-ха! Ещё одна! – закатывается Келли. – Вы что? Сговорились? Это ваши костюмы, что ли?
Она сегодня чёрная кошка, а я серая… почти белая. Обе с фосфорными ушами. Внезапно Келли делается серьёзным и ищет глазами Лео. А Лео, похоже, уже давно нашёл… свою чёрную кошку. Когда он думает, что никто его не видит, он смотрит на неё. Смотрит так, будто находится в другом измерении, и ему плевать на всё, кроме своей личной трагедии. Мы не только больше ни разу не посмотрели кино вместе с того вечера, когда Карла прервала нас, но и почти не разговаривали. Да что там, даже виделись не всегда.
Я отворачиваюсь.
Сарина и Джейсон взяли на этот раз с собой ребёнка, и так как меня назначили ответственной по сладостям, я решаю начать с Мэри.
– Привет, – подхожу к ней.
Девчонка пялится на меня исподлобья и молчит.
– Привет, – делаю ещё попытку.
Она продолжает очень недобро пялиться и даже не думает здороваться.
– Подарок хочешь? – спрашиваю выцветшим тоном.
Ни слова в ответ. Даже мохнатый и весь такой уютный на вид комбинезон кота не помогает.
– Как хочешь, – говорю. – Скажу твоей маме, что ты невоспитанная. А подарки отдам другим детям.
Детям, которых нет. Никогда в жизни не думала, что буду с такой надеждой и нетерпением ждать детей в Хэллоуин. Просто быть со взрослыми сегодня – это бо́льшая пытка, чем иметь дело с маленькими чудовищами. Может быть, если бы у меня завелось своё собственное, я смогла бы лучше их понимать?
Я отвечаю за две вещи: конфеты и сосиски. Сосиски для хот-догов, которыми сегодня угощают всех гостей.
– Может, ещё что-нибудь? – неуверенно спросила Марлис, услышав план Карлы по хэллоуинскому меню.
– Перетопчутся! – был её ответ.
Лео отсюда, из зоны барбекю, для меня практически недосягаем: он расслабленно полулежит на диване рядом с самым вонючим на этой вечеринке говном, ржёт, опять же, с ним же, над его же тупыми шуточками. В их группке всегда толпится куча народу – сидячих мест на диванах хватает не всем, поэтому многие перетащили сюда плетёные кресла из релакс зоны у самого бассейна. Обо мне бы кто подумал – весь вечер жарящей сосиски и ждущей жадных до конфет ребятишек, но некому. Зато мне есть, о ком думать и переживать – Лео за весь вечер ничего не ел.
– Сделай парочку и для нас с другом, – заказывает Келли.
– Ему сделаю, а ты сам разберёшься: вон булки, вот сосиски.
– Стерва!
– Куча дерьма!
В это мгновение раздаётся звонок входной двери.
– Присмотри тут за сосисками! – выдаю команду для Келли. – Это ко мне! Дети!
– Нет-нет! Это ко мне! – поправляет меня Карла.
Она уже несётся мимо на всех парах и со странной улыбочкой. Вскоре возвращается обратно не одна.
Мать моя женщина, вот это мужик. Вот это брутальный брутал. У него не борода, у него «поросль». Чёрная. В ширине его плеч поместится три Лео и половинка меня, даже голова у него больше, чем у Лео. На вид ему лет…сорок. Мой любимый возраст.
Все, похоже, в шоке. У Келли такое выражение лица… он даже на меня никогда не смотрит с таким отрицанием. Марлис выражает ужас всеми известными ей способами и даже беззвучно проговаривает: «Какого чёрта, Карла?». Розмари закрывает глаза рукой и качает головой. Только Сарина и Джеймс улыбаются, хоть и сдержанно.
– Добрый вечер всем, – здоровается он.
От тембра его голоса у меня аж мурашки. И не только у меня, похоже. Келли даже сменяет свою расслабленно-развязную позу на собранную и напряжённую. Этого мужчины так много во всех смыслах, чертах, линиях и оттенках, что Лео на его фоне – бледное пятно. А остальных парней, вообще, не видно.
– Это Норман, – объявляет Карла и начинает перечислять всех нас.
На мне она запинается на долю секунды, потом всё-таки вспоминает моё имя. И эта доля секунды, пока тёмно-карие глаза Нормана смотрят в мои, мне кажется вечностью. Этот взгляд ясно, чётко, доступно каждому декларирует, что ум этого мужчины прямо пропорционален его физической массе.
Кажется, это Сарина бормочет «Добро пожаловать!», Норман только кивает в ответ.
Норман раньше занимался футболом, а теперь занят в киноиндустрии. Он не снимается, он снимает. В Калифорнии живёт давно. Да, он будет немного виски, и нет, он не голоден.
Карла выбегает из дома с вопросом:
– Ребята, кто-нибудь видел, куда я положила попкорн?
– Я не видел! – впервые с момента появления Нормана открывает рот Келли и смотрит на меня.
– Я тоже, – говорю.
– Я его съел, – с вызывающе ленивой наглостью объявляет Лео.
Это ж надо так развалиться на диване. В мирное время он никогда так себя не ведёт. Проще он.
– Что, весь? Там же пять больших пакетов было!
– Весь. Я голодный был.
И тут я понимаю, попкорн был куплен для… Нормана.
– Я сейчас закажу доставку! – подскакивает Карла с телефоном.
– Не суетись. Нет необходимости, – приказывает ей Норман, не выделяя эмоций.
Kings Of Leon – Use Somebody
Лео не выглядит подавленным. Мне не нравится его прищур – две щели, как у танка. Когда он в последний раз так щурился, в доме потом была перебита вся посуда.
– Лея, дорогая, сможешь запечь вот эту спаржу? В фольге. Я уже всё вымыла тебе только запечь. Сделаешь?
– Ну… сделаю.
Уже через пять минут Карла снова около меня, на этот раз с чёрным стеклянным блюдом и соусом.
– Уже вынимай! Иначе перепечётся! Давай вот сюда! Да, аккуратно, ровненько, Лея!
Выложив стебли с ювелирной аккуратностью, Карла фигурно поливает их соусом.
Я думаю, стратегическая ошибка Карлы заключалась в географии. Просто ей не следовало усаживать этих парней рядом. Интересно, что там, где и без того было так тесно, нашлось место для Нормана. Преследуемые Карлой цели, в связи с его появлением, в общих чертах понятны, но события стали развиваться по совсем неожиданному и вряд ли желаемому ею сценарию.
Хотя собравшиеся на вечеринке люди и музыка создают слишком много шума, я очень хорошо слышу, что происходит в «вип» зоне.
– Оу… Это мне? – спрашивает Келли, как только Карла приближается к ним со своим блюдом.
– А, нет, Кел. Это для Нормана. Он просто не ест хот-доги…
– Красота требует жертв и тщательного ухода!
Чей это был голос? Кому он принадлежал? Может, Норман чего-то и не понял или не захотел понять, но мне очень не нравится то, что делает Лео. Глупый! Ты красивее его раз в сто, хоть и худой.
– Карла, это лишнее. Я же сказал – я не голоден, – Норман.
Лео выделяет очень нехороший смешок. Все слышат, и все выпучивают глаза. Но недаром сорок лет – мой любимый возраст: Норман молча тянет свой виски и даже не думает смотреть в сторону провокатора.
Не успеваю отвернуться, как вздрагиваю от звона – это спаржа полетела ко всем чертям. Я не видела, кто это сделал, но несложно и догадаться. И никто не смеет сказать ему даже полслова. Марлис всё молча убирает, пока Карла кусает в истерике губы.
Нет, я определённо люблю сорокалетних. Мужик – кремень. Выражение его лица: «Не пристало нам, львам, метать бисер перед свиньями». Он с особым вниманием разглядывает Розмари – видно для него её цветная шевелюра – самое интересное здесь.
Наконец, в дверь опять звонят. Это дети. Вот же некстати, думаю. Бегу, со скоростью звука набиваю им ведёрки сладостями и возвращаюсь обратно. Лео нельзя оставлять без присмотра.
– Может, поплаваем? – предлагает кому-то Карла. – В бассейне…
Таким неуверенным и дрожащим её голос ещё не был. По крайней мере, я не была свидетелем таких её метаморфоз.
– Норман, как ты? Насчёт искупаться? – пытается спасти ситуацию Марлис.
Её улыбке нужно поставить памятник – даже мне иной раз тяжело устоять. И она точно, совершенно точно сработала бы, если бы… ох, если бы не Лео.
– Не в его возрасте, Мар. Предложи кому-нибудь… другому.
– Слушай, парень. Тебе сегодня яйца чем-то прищемило? Ну так я могу их оторвать, чтоб больше не беспокоили. Помочь?
Чёрт. Я переоценила сорокалетних.
– Давай!
Выражение лица у Лео… господи, лучше б оно было унылым.
Мать честная, думаю, ну всё. Ханантус.
Kings Of Leon – WALLS Trilogy
Коляски, как сдерживающего фактора, нигде нет поблизости – не знаю, куда эти идиоты её подевали. И ведь, он же сейчас на равных полезет в драку, а потом будет подыхать от боли, хорошо ещё, если успеет кулаками помахать до того, как его прихватит.
Мои руки расстёгивают молнию комбинезона прежде, чем мозги успевают сообразить, что им делать.
Я не красавица, ничего даже близко такого, но белый купальник – почти беспроигрышный вариант – они смотрят на меня. Вначале не все, а потом все. Не только мальчики, но и девочки тоже.
Он не просто белый, он белый со всеми вытекающими.
– Я! иду купаться, – сообщаю общественности.
Марлис соображает быстро – ныряет вслед за мной. Кто-то врубил музыку на всю громкость – наверное, Келли, чтобы заткнуть Лео хотя бы так.
Вслед за Марлис ныряет и Карла. И Розмари. В купальниках больше никого нет – теперь ясно, это и был способ Карлы выделиться на общем фоне.
Четыре русалки, но всех интересует та, которая в белом. Ткань намокла, и все ждут момента, когда русалка выползет погреться на берег.
Я вцепляюсь руками в бортик – просто, чтобы вылезти нужна смелость. Храбрость нужна. План у меня, конечно, гениальный, но чёрт возьми! Этот манёвр не из моего репертуара.
У парней – у всех, даже у Келли – красноречиво начинает выделяться слюна. Ожидание – тот ещё афродизиак. Я, конечно, не Карла, но белому купальнику ей вряд ли под силу противостоять, тем более, что в этот период своей жизни она никак не выйдет из образа синего чулка. Они все на меня пялятся. Никто не хочет пропустить момент «из вежливости», любопытство, и не только оно, неумолимо берёт верх.
Внезапно Норман поднимается с места и неторопливо переставляет свои кожаные туфли в моём направлении. Это туфли для самых обеспеченных, и постукивание их каблуков о цемент дорожки не оставляет в этом сомнений. Костюм у Нормана также не для Хэллоуина – слишком элегантный, слишком дорогой и слишком красивый. Да я, вообще, впервые в жизни такой вижу. Он молча, но прищурившись и растянув свои губы в хитрющей улыбке, протягивает мне руку. Мне, а не Карле, которая повисла на бортике в метре от меня.
Из всех присутствующих меня интересует только один человек. И этот человек именно теперь выглядит так, словно его ударили наотмашь. Вот он, ответ Нормана. Как этот плут связал из всей кучи народа меня и Лео, если мы даже не подходили друг к другу? Мы даже словом за весь вечер не обмолвились. Что он увидел?
Лео на мгновение приближает ладонь к лицу, но тут же убирает её и отворачивается. Поставил на мне крест, тупица. Зря ты так, Лео, торопишься.
Я опускаюсь с головой под воду и выныриваю так резко, как могу, чтобы легче было подтянуться руками на бортик. Норман отскакивает, как ошпаренный, даже смешно, но в целом, правильно – иначе бы я вмяла макушкой его нос в его же мозг. Это само собой так вышло – не по плану.
– А я думала, люди в сорок лет поумнее будут, – говорю ему, как только получается вылезти и выпрямиться.
Музыка орёт так, что я сама себя еле слышу. Но Норман всё понял, судя по тому, как сузились его глаза и только раз двинулись скулы. Он смотрит в глаза и не отвечает – видимо, с женщинами готов обсуждать только своё меню – и очень шустро сменяет злость на улыбочку.
Subsets & Fallen Roses – Underwater (ft. Ayelle)
До Лео остаётся добрых метров пять, когда он снова встречается со мной взглядом. И наблюдать за тем, как меняется выражение его лица, ещё интереснее, чем облом Нормана. Мои колени касаются его колен, и он уже знает, что сейчас будет НЕЧТО. Азарт предвкушения в его глазах так велик, что Лео не додумывается взглянуть на то, чего все так ждали – мой мокрый купальник. Он вглядывается в мои глаза – пытается прочесть в них мои намерения и ждёт.
Ну, Лео, хотя бы на этот раз не подкачай! – прошу его мысленно.
И просто склоняюсь над ним и прижимаю свои губы к его губам.
Совсем не так, как в прошлый раз, а только понарошку, ради показухи. Я даже держу под контролем все остальные части своего тела, чтобы, не дай бог, к нему не прикоснуться и снова не спровоцировать тот шквал неловкости, который уже оглушил нас в аэропорту полгода назад.
Полгода прошло. Полгода мы фактически прожили вместе.
Он целует в ответ. Его рот… тёплый и нежный, сладкий. А у меня фиолетовые бабочки в животе – так щекотно, что подгибаются колени. Слабеют руки. Лео будто знает об этом – придерживает вначале за поясницу, и на контрасте после бассейна и октябрьского воздуха его ладони кажутся обжигающими. Почти сразу он опускает их на мои ягодицы и толкает на себя, так что я всё-таки оказываюсь у него на коленях. Мои руки и оставшаяся без опоры грудь буквально лежат на нём. А он не против, на этот раз – его ладони хаотично оставляют на моей спине, пояснице и ягодицах жаркие пятна.
Мне не хватает воздуха. Чтобы не задохнуться, приходится на мгновение оторваться, но его губы ловят меня обратно. Он прижимается не только ими, а весь, целиком, будто во мне спрятан магнит с противоположной полярностью, отрывает от меня по крохотному кусочку, пока не опрокидывает волю, а заодно с ней и сознание в полный нокаут.
