Виктория Шувалова
Хранитель
1.1.
Саша сидел на дальней скамье в конце двора и наблюдал за студентами колледжа, галдевшими по ту сторону забора. Жаркий полдень плавил асфальт, ветер спал в кронах молодых кленов, нежно поглаживая сочные зеленые листья. Кирпичная пятиэтажка сонно смотрела на двор выкрашенными белоснежными рамами окон.
На соседней скамье хихикали девушки, склонившись над книгой и делая вид, что читают. Они поглядывали в сторону Кости и Коли, которые подбирали музыку на гитаре. Костя написал стихи и попросил друга помочь сочинить музыку. Он торопился, нервничал и подгонял Колю. Через месяц на посвящении к ним в Хранилище переведется возлюбленная Кости, Ира. Она подала прошение два месяца назад, но у них вышел большой скандал с главой, а потом Ира получала твердый отказ, пока не вмешался Сашин отец. Михаил, глава Небесного Хранилища, ненавидел их всех, но больше всего он ненавидел, когда его сотрудники уходят.
– Саша!
Он лениво повернул голову и приоткрыл один глаз. Челка спадала на лоб, мешая обзору. Пора сходить подстричься. Люба подсела к нему на скамью и весело улыбнулась. Она была на три года младше, они выросли вместе, и Саша уже не мыслил себя без этой маленькой, заносчивой девчонки с каштановыми кудряшками и взгляда темных озорных глаз. Она была ему как сестра, которую надо защищать, беречь и любить. Выросшая под его крылом, практически воспитанная им с пеленок, потому что ее отец был слишком занят на работе. Хотя, это как посмотреть. Люба, в отличие от Саши с Костей, не тратила время на танцы и прогулки с противоположным полом, всецело отдаваясь учебе и не забывая отчитывать их двоих за слишком праздное отношение к жизни. Быть может, это она их воспитывала. Последний год точно.
– Саша! – повторила Люба.
– Слушаю тебя, – наигранно-строгим тоном произнес Саша, не открывая глаз.
– Сергей сказал, что на этом посвящении я могу выбрать себе напарника! Представляешь? Несовершеннолетнему Хранителю можно выбрать сразу напарника!
Саша открыл глаза, удивленно подняв брови, оперся ладонями на скамью и сел ровно, оглядел подругу с ног до головы, словно впервые увидел. Новость была из ряда вон выходящей, потому что несовершеннолетним Хранителям в силу неуравновешенности их психики нельзя брать напарника. Только взрослого наставника. Интересно, что подвигло Сашиного отца поступиться этим правилом?
Люба выжидающе смотрела на него, сдерживая самодовольную улыбку. Тонкие пальцы теребили ткань черного в горошек платья.
– В шестнадцать психика не стабильна, – произнес Саша, похлопав себя по карманам.
– Но отец согласился! – Люба надула губы.
– Ясно…
Саша тяжело вздохнул, достал сигареты и надолго задумался. Отец Любы – заместитель главы и по совместительству его лучший друг. Интересно, как бы мать девушки отнеслась к такому? Еще интереснее, кто станет ее напарником. Даже не наставником! Этому человеку понадобится запасной моток нервов и полное отсутствие страха перед всегда строгим Андреем, который спустит три шкуры с любого за свою единственную дочь.
– Угадаешь, кто будет моим напарником? – Люба подпрыгивала, не сводя восторженных глаз с Саши.
Не смотря на то, что он любил ее безусловной, братской любовью, Любина детская задорность и непоседливость всегда его раздражали.
– Дай-ка подумать, – конечно, он уже догадывался, но отчего-то хотел немного ее позлить. – Костя ждет Иру. Это не он. У Коли уже есть напарница. Ваня давно с Инной. Кто же это?
Люба надула губы и посмотрела на него исподлобья.
Она всегда смотрела так, когда ему предстояло по ее нетерпеливому «хочу» вывернуться наизнанку и сделать то, что нужно ей. А он почему-то всегда выворачивался и делал. Даже если потом получал от ее отца.
– Я не соглашался на напарника, – попытался возразить Саша.
Согласится. Да его даже спрашивать не будут. Андрей никому не отдаст свое сокровище. Он бы и Саше не отдал, но вариантов нет. Сын главы явно надежнее, чем сын беглого Небесного или пьющий Хранитель, преданно ждущий перебежчицу. Хотя чем Саша отличался от них в свои девятнадцать, кроме статуса?
– Ладно, я понял, – вздохнул он.
– Так, ты согласен? – просияла Люба.
– Нет, но отцы все решили.
Она пропустила мимо ушей его «нет» и радостно похлопала в ладоши. Как ребенок.
– Я так рада! Так рада!
Резкий звонкий щелчок прервал ее ликование. У Коли лопнула струна на гитаре, он громко выругался, зажав сигарету зубами. Костя удрученно уставился на исписанный тетрадный лист.
Саша и Костя дружат с детства. Они ходили в один класс, вместе сбегали с уроков, катались на одном велосипеде и кидались снежками в девчонок. Всегда вместе. С Колей было тяжелее, потому что из-за заносчивого характера парню сложно давалось строить отношения. Он чаще проводил время в одиночестве, хотя все равно был вхож в их компанию. Поначалу потому что играл на гитаре и баяне, а потом они научились закрывать глаза на острые углы его характера и просто принимали таким, какой он есть. После знакомства с Тамарой, Коля стал мягче и сдержаннее, но они продолжали относиться к нему с опаской.
Вернувшись с работы ближе к полуночи, Саша на всякий случай заглянул в кабинет главы на первом этаже. Отец дремал в скрипучем кресле, положив голову на скрещенные на столе руки.
– Пап, – позвал Саша. – Папа!
– А? Да? Где?
Отец встрепенулся, сонно огляделся по сторонам, увидел сына и тяжело вздохнул. Его темные волосы торчали в разные стороны, лицо избороздили морщины, а темные, почти черные глаза всегда смотрели строго.
– Чего не спишь? – спросил отец, отирая лицо жилистыми сухими ладонями. – Полночь почти.
Он посмотрел на часы, прищурившись, сравнил время с наручными, покрутил колесико.
– Я только вернулся, – ответил Саша. – Ты чего в кабинете ночуешь?
– С переводом Иры разбирался, – ответил отец. – Спешить некуда, но должен быть порядок. Пришлось Леню привлекать, как он мне дорог.
Председатель Совета и отец друг друга на дух не переносили. Саша пытался узнать причину, но глава всегда отмахивался и говорил, что председатель не умеет принимать поражение с достоинством.
– Пап, – позвал Саша осторожно. – Почему Люба будет моей напарницей?
Отец нахмурил седые торчащие брови.
– Люба в шестнадцать сильнее вас всех вместе взятых. Я не считаю, что нужно ждать еще два года до ее совершеннолетия. Побудешь ее напарником год, потом посмотрим.
– Почему я?
– Потому что я так решил.
Саша требовательно смотрел на отца, пока тот не сдался и не выдохнул, отвернувшись в сторону:
– Ладно. Ты и сам сильный. Не сейчас, конечно. Сейчас у тебя танцульки в голове и гулянки с этими твоими Костей и Колей. Ваню портите мне. Но в будущем я вижу твой потенциал. Пора браться за голову.
– Пап, но если с ней что-то случится… Андрей же убьет меня!
– А ты сделай так, чтобы не случилось!
Саша не ответил. Спорить с отцом бесполезно. Это он еще не припомнил, как в войну несовершеннолетние Хранители заменили собой ушедших на фронт старших.
2.
Артур проснулся в пять.
Сон не отпускал его из теплых объятий, прижимая к подушке. Но в груди уже билось чувство.
Встать и бежать.
Собравшись с силами, он рывком поднялся с постели, натянул футболку и спортивные штаны с дыркой на колене. Потом зашьет. Артур наспех умылся и попытался пригладить торчащие во все стороны волосы. Давно пора подстричься, но он обычно ходит, пока отец не заставит.
Входная дверь на первом этаже уже была распахнута, в нее залетал свежий ветерок. Солнце поднималось над сонным городом, щебетали утренние птицы. Несколько Хранителей уже пили кофе во дворе, помахали Артуру руками и вернулись к разговору.
Он прислушался к себе. Чувство дернулось и рванулось вперед, настойчиво требуя следовать за ним.
Артур вывернул со двора и вышел к проезжей части, бегущей вдоль старого сквера. Чувство заполнило грудь и потянуло сильнее. Желудок сжимался от голода, кружилась голова. Нужно будет вернуться и доспать несколько часов.
Через три улицы чувство пихнуло его вбок и заставило свернуть в прохладные тенистые дворы.
Артур огляделся: пожилая женщина с маленькой собачкой на газоне, мужчина с газетой на скамье. Не они. Пройдя вглубь узкого двора, зажатого между домом и забором детского сада, Артур обнаружил того, к кому вело чувство.
– Что за день такой!
Мужчина пытался завести машину, чертыхался, швырялся инструментом и проклинал старый автомобиль всеми возможными словами. Жалобно гудел стартер, вспарывая утреннюю тишину.
Артур подошел ближе, прислушался. Авария. Лобовое столкновение. Мужчина не пострадает, но серьезно покалечит водителя встречного автомобиля. Наверное, это самое сложное в жизни: понять, что, если судьба не дает тебе дорогу, не нужно ей сопротивляться. Расслабиться и замедлиться. Но люди, как правило, злятся и начинают спешить еще больше, навлекая на себя все беды мира.
Мужчина выбрался из салона, влез в груду проводов под капотом, ругаясь таким отборным матом, что Артур машинально глянул на окна дома. Как ни странно, никто не выглянул узнать, что происходит.
– Да мне ехать надо! – воскликнул мужчина, ударив молотком под капотом. – Срочно!
Артур оглядел машину, вздохнул. Срочно ехать не надо. Он достал складной нож, который Тимур нашел для него на блошином рынке, огляделся. Очень вовремя во двор въехал мусоровоз, заглушая сонные утренние звуки. Мужчина стучал молотком по гаечному ключу, пытаясь отвернуть закисший болт.
Артур подскочил к заднему колесу, сел на корточки и с размаху всадил нож в черную покрышку, замер. Мусоровоз остановился возле помойки и начал сдавать назад, громко запищал сигнал заднего хода.
Время.
Артур резко выдохнул, дернул рукоятку ножа. Поток воздуха вырвался из прорези. Хранитель подскочил и рванул прочь, на ходу складывая нож. Нырнул между машин, гуськом добрался до трансформаторной будки, обошел ее и осторожно выглянул. Грохнул мусорный бак. Мужчина захлопнул капот, отряхнул руки и сел за руль. Лишь бы заметил, что колесо спущено.
Артур огляделся, убедился, что за ним никто не наблюдает и закурил, прижавшись плечом к холодной стене. Автомобиль завелся, вывернул колеса и рванул с места. Неужели не заметит?
У выезда со двора машина резко остановилась. Мужчина выбрался с водительского места, оглядел колеса и выругался так громко, что несколько голубей смело с ветки над ним.
Чувство успокоилось, свернулось клубком и опустило голову. Справился. Спас…
Шестой час. Артур с тоской смотрел на часы. В это время еще работают те, кто ушел в ночную смену или жаворонки. Есть у них трое жаворонков, которые встают в пять и отправляются на работу. Но после обеда они превращаются в раздраженных ворон.
Вернувшись домой, Артур налил себе кофе и вышел во двор, чтобы покурить. Он любил ранние утра. Тишина, еще холодное солнце поднимается над сонным городом, поют птицы, а улицы пусты и молчаливы. Правда, чтобы наслаждаться рассветом в полной мере, нужно ложиться спать далеко не за полночь.
Выйдя из дома, Артур обнаружил отца. Он сидел на скамье у входа и курил, подставив загорелое лицо теплому утреннему солнцу.
– Доброе утро, – едва улыбнулся глава, не открывая глаз.
Артур помялся, но все-таки подсел к нему. После вчерашнего разговора настроение быть с отцом один на один еще не появилось.
– Доброе, – буркнул Хранитель, роясь в карманах.
– Все еще дуешься? – ухмыльнулся глава.
– Ничего не дуюсь…
– Тебе нет смысла обижаться на меня.
– Да, да, – закивал Артур, разглядывая пачку сигарет. – Ты глава и твои решения не обсуждаются, я помню.
– Ты же знаешь, что у меня не было выбора.
– Был!
Отец опустил голову, открыл глаза и строго посмотрел на него. Артур машинально поежился, словно ему снова тринадцать.
– Артур, мы можем спорить, сколько угодно, но своего решения я не изменю.
– Ты же знаешь, что Кирилл мечтает отомстить тебе.
Глава рассмеялся, покачал головой и поднял стакан с кофе.
– Кирилл много о чем мечтает. И уйти, и к Небесным переметнуться, и убить нас всех. Ты же знаешь, что дальше слов его действия не заходят.
Артур сжал челюсти, зло глядя на отца.
– Почему именно Алису ему? Тетя… да черт! Любовь Андреевна участвовала в процессе против дяди Коли. Ты же знаешь, что это может быть опасно.
Отец поджал губы, глядя под ноги, покачал головой:
– Именно. Кирилл считает, что я отношусь к нему предвзято из-за Коли. Хотя я считаю, что ни один ребенок не должен пострадать за грехи родителя, он думает по-другому.
Артур смотрел на отца со смесью раздражения и недоверия. Ему хотелось спорить до посинения, кричать, доказывать и отстаивать свое мнение, но глава не будет слушать. Придется затаиться и выжидать подходящего момента. А Артур ненавидит ждать.
– То есть… – произнес он. – Давая ему не просто ученика, а именно Алису…
Отец тепло улыбнулся и кивнул.
– Ты даешь ему искупиться, что ли?
– Ему не нужно это, – вздохнул глава. – Я просто пытаюсь показать, что отношусь к нему так же, как и к другим. Если бы я отдал Алису тебе, что он бы сказал?
– Что все ясно, сын главы, ему все на блюдечке, – фыркнул Артур.
– Да.
– То есть… – он хмурился. – Да нет, пап. Он не поймет. Он за столько лет ни черта не понял, а тут…
– Я не теряю надежды…
Он хотел бы сказать, что отец зря это делает, что Кирилл туп как пробка, что не понимает, даже когда говорят в лоб. Много чего стоило бы сказать, но Артур не решился. Вместо этого он кивнул и закурил. Кирилл всю жизнь боялся своего строгого, не знающего любви отца, но сам становился таким же: грубым, заносчивым, не признающим чужого мнения. Возможно, будь у него другой характер, они остались бы лучшими друзьями и дальше.
– Когда отец расскажет ему, за что сидит на самом деле?
– Никогда, – ответил Александр, с тоской глядя в глубь двора.
– Это несправедливо, – сообщил Артур. – Я хотел бы знать правду.
– Там все слишком не просто, – возразил отец задумчиво. – И ты еще не все знаешь. Возможно, пришло время рассказать… Чуть позже.
Они замолчали, глядя в разные стороны. Мышцы натягивались от нетерпения, сжимались кулаки. Ему нужно было узнать все здесь и сейчас, а потом доказать отцу, что он ошибся насчет Кирилла. А отец и слушать не станет…
– Ты вчера сказал, что я твой главный заместитель… Но я ничего не делаю…
Глава улыбнулся и покосился на сына.
– А хочешь?
– Нет! – воскликнул Артур, чуть не опрокинув на себя стакан с кофе. – Не хочу. Я помню, как ты и родители Алисы пропадали по делам Хранилища с утра до ночи. Я так не согласен.
Потому что главенство украло у Артура детство. Украло самого отца.
– Поэтому я не настаиваю, – вздохнул Александр, откидываясь на спинку скамьи. – Но ты единственный человек, которому я действительно могу доверять. Я знаю, что неотложные вопросы в мое отсутствие можешь решить только ты. Знаю, что Хранители к тебе прислушаются. Вижу, как ты работаешь на общих выездах. И могу на тебя рассчитывать. Это главное.
Артур молчал, глядя на отца. Похвала из его уст всегда была редкой, пусть и заслуженной. Ему не хватало слышать, что он достоин, чаще. Особенно, после назначения Кирилла наставником Алисы…
Алиса почти не спала ночью. Мысли роем носились в голове. Она ворочалась, подолгу смотрела в черный потолок, вставала, ложилась и бесконечно крутилась под тяжелым одеялом. К пяти утра удалось задремать, а в семь уже зазвонил будильник.
С трудом подняв себя с постели, Алиса умылась и задумчиво оглядела себя в зеркале: темные круги под глазами, помятое лицо и растрепанные волосы, отказывающиеся лежать хоть немного прилично.
Ровно в девять зазвонил телефон.
– Да?
– Утро доброе! – раздался бодрый голос Кирилла. – Через пять минут буду у твоего дома, выходи!
Он сбросил звонок. Алиса замерла, пытаясь сообразить, что делать. Она не готова. У нее было два часа, и она не готова. Схватила сумку, затолкала туда телефон, ключи, прикинула, не нужно ли взять какую-то одежду для уборки. А если не будет уборки?
Чертыхнулась, схватила сменную одежду, пихнула в сумку, выскакивая из квартиры.
Жаркое утро раскаляло улицы, словно вчерашней грозы и не было. Кирилл сидел на низком заборчике, разглядывая поношенные кроссовки. Услышав писк домофона, он поднялся и расплылся в улыбке.
– Привет.
– Привет, – Алиса на мгновение растерялась, заправила волосы за ухо.
– Ты не спала, что ли? – он внимательно оглядел ее лицо.
– Плохо, да…
Кирилл кивнул в сторону выхода со двора.
– Идем. Завтракала?
– Я не завтракаю…
Он строго посмотрел на нее, покачал головой. Алиса вздохнула и приготовилась к лекции о пользе завтраков. Особенно каш. Особенно овсяных каш.
– Придется переучиваться, – сообщил Кирилл. – Завтракать надо обязательно. Потому что бывает так, что мы, кроме завтрака, ничего больше не едим целый день. Иногда так забегаешься, что приползаешь домой и падаешь.
– Но мне утром кусок в горло не лезет… – простонала Алиса.
Он покосился на нее и не сдержал улыбки.
– Надо. Как хочешь. Вставай еще раньше. Надо учиться.
Кирилл замолчал. Алиса зло выдохнула. Больше завтраков она ненавидела только вопросы подруг о замужестве. Ни то, ни другое у нее не получалось. Если с завтраком еще все было более менее понятно, то с замужеством – нет. Ей патологически не везло с мужчинами. Ее предавали, бросали, изменяли. Ни о каких крепких отношениях и речи не шло. Мама всякий раз тяжело вздыхала, гладила ее, рыдающую, по голове и говорила, что еще просто не встретился предназначенный мужчина. Большинство кандидатов Алиса даже не рассматривала, потому что они все не были похожи на отца. Им не хватало то мозгов, то силы воли, то юмора, то доброты. Все были не теми.
– Что мы будем делать? – спросила Алиса, когда молчание слишком затянулось.
– Завтракать, – ответил Кирилл.
Она подняла глаза к небу, проклиная день, когда были придуманы завтраки.
– А потом можем заняться твоей новой квартирой. И теорией. Ты знаешь теорию?
– В теории, – нервно хихикнула Алиса. – Честно говоря, не особо. Я сначала школу заканчивала, потом, когда вернулись, поступила в институт. Дар спал и спал. Я разочаровалась, а потом даже спрашивать перестала. Не хотела…
– Понял, – кивнул Кирилл. – Тогда с теории и начнем. Все наверстаем, не волнуйся!
Он тепло улыбнулся ей. Алиса грустно вздохнула, глядя под ноги.
Войдя в дом, Кирилл потащил ее в столовую с самым строгим лицом.
– Надо позавтракать, это даже не обсуждается!
Алиса с тоской разглядывала кашу. От одного вида серой массы на тарелках, становилось не хорошо.
– Там есть омлет, – махнул в сторону Кирилл.
Она сдвинулась вбок, оглядела тарелки с пышными желтыми квадратиками. Яйца на завтрак, как и каша, не вызывали никаких приятных эмоций.
– Тоже разрываешься? – раздался у нее над головой приятный грудной голос.
Она подпрыгнула, отступив в сторону. С высоты своего роста ей улыбался Гриша, загораживая весь свет в столовой.
– Не люблю завтракать, – вздохнула Алиса.
– Поэтому без доброго утра? – кивнул Хранитель, не переставая обворожительно улыбаться. – Тебе придется переучиваться, потому что завтрак для нас – самое главное.
– Уже слышала…
Она схватила тарелку с самым маленьким квадратиком омлета и попыталась ретироваться, чуть не врезалась в Кирилла, недовольно смотревшего на Гришу.
– Доброе утро, Кирюша, – улыбнулся Хранитель, с преувеличенным интересом разглядывая тарелки.
– Перестало быть добрым, – прошипел Кирилл.
– Ну, так ты, наверное, в зеркало недавно посмотрел?
– Тебя увидел.
Гриша покачал головой, все еще не глядя в его сторону. Алиса хотела уйти, но наставник стоял как вкопанный.
– Чего замер? Тебя тоже парализует от моей неземной красоты?
– Стошнит, боюсь.
Гриша сжал челюсти и резко обернулся к Кириллу, нависнув над ним как молот над наковальней.
– Тебя все время тошнит, заметил? Сходи ко врачу, что ли? И не показывай Алисе всю свою любовь к нам. Особенно в первый день.
– Разберусь без тебя, – прорычал Кирилл.
Он развернулся на пятках и пошел прочь. Алиса выдавила извиняющуюся улыбку и засеменила следом, вжав голову в плечи. Хранитель проводил ее взглядом, пожал плечами и направился к столу, за которым вчера сидели Тимур и незнакомая девушка.
– Гриша пришел недавно? – спросила Алиса как бы между делом.
Кирилл недовольно посмотрел на нее, отрываясь от чтения заголовков в оставленной кем-то газете.
– Лет десять назад.
– И… вы с ним тоже не ладите? Это потому что он дружит с Артуром?
Кирилл бросил на нее хмурый косой взгляд и развернул газету.
– Или у тебя личные счеты? – осторожно уточнила Алиса.
– Слушай, – он не выдержал, повернувшись к ней всем корпусом и заставив съежиться. – Гриша – предатель и редкостный бабник. Они держат его под крылом главы, хотя сами не понимают, кого пригрели. Плюс ко всему он не пропускает ни одной юбки. Заметила, как он ласково с тобой общается? Только познакомились, уже обнимает и руки целует. Он со всеми такой, не обольщайся. И будь осторожна. У него коллекция брошенных девушек и ни одной серьезной. Ведет себя мило и обходительно, пока ты в кровать к нему не прыгнула. А потом бросает. Поняла?
Алиса расстроенно смотрела на него, сжав вилку. Ей действительно понравился Гриша. Не только за внешность. Он показался добрым и надежным. А теперь она начала догадываться, почему. Ее каким-то неведомым образом всегда тянет именно к тем мужчинам, которые сделают больнее всего. Как будто из толпы совершенно разных, она выберет самого худшего интуитивно.
– Не связывайся, – проговорил Кирилл, глядя ей в глаза.
Алиса медленно кивнула и перевела расстроенный взгляд на омлет.
После завтрака они поднялись в квартиру на третьем этаже.
– Начнем с мусора, – кивнул Кирилл, оглядывая коробки и пакеты в коридоре. – Надо посмотреть, может, найдется что-то нужное…
– Кто здесь жил?
– Петр Михайлович, не помнишь такого? – Хранитель подцепил шнур, торчащий из мешка, и выудил остов неизвестного прибора. – Он мало работал, в основном занимался обслуживанием здания. И знал теорию на «отлично». Любой вопрос ему задай – все расскажет. И был жуткий барахольщик. Хотя, надо признать, технику чинил, она потом служила дольше, чем новая. Ладно, мы выбросим это.
Он вернул остатки прибора в мешок, открыл коробку.
– Давай просто все это выбросим, – попросила Алиса.
– Уверена?
В коробке обнаружилось женское платье с обугленной по краям дырой от утюга.
– Ладно, – сдался Кирилл. – Ты права. Так, я обещал теорию. Начнем с истории, что ли… Во всем мире существуют Хранилища. Небесное и Земное. Одни созданы для того, чтобы спасать людей от ненужных поворотов судьбы и смерти, а вторые для того, чтобы наоборот подталкивать людей к смерти и провожать души, которые не могут покинуть Землю.
Алиса перестала двигать тяжелую коробку к выходу, обернулась и скептически посмотрела на него.
– Да, прости, – улыбнулся Кирилл. – Конечно, ты это еще в двенадцать знала. А ты знала, что первое Хранилище было организовано при Николае втором? О, смотри! Журналы с голыми женщинами!
Он продемонстрировал большую стопку журналов и присвистнул. Алиса закатила глаза и вернулась к коробке. Наставник посмотрел на нее с прищуром и рассмеялся. Она не смогла не улыбнуться в ответ. Он мало напоминал неприятного мальчишку из ее детства.
– Стасу отдам, пусть разглядывает, – кивнул Кирилл, откладывая журналы в сторону. – О чем я? А, вот. Ты знала? Я тоже не знал. Там, кстати, жили и Земные, и Небесные под одной крышей. Я читал у Леши в архиве. Оказывается, на те годы пришелся бум рождаемости двояких, представляешь?
Алиса подумала, что это удобно: иметь два дара, чтобы не полагаться на враждующую сторону. Кирилл кивнул мыслям у себя в голове, заглянул в холщовый мешок, полный плесневелых сушеных яблок и скривился.
– В восемнадцатом году грянула революция. Хранителям пришлось особенно тяжело, сама понимаешь. Их задача была держать баланс и защищать людей. А Небесные вдруг решили, что они тоже полноправные участники революции и могут сами вершить историю. Начался конфликт внутри Хранилища. Говорят, им удалось переманить на свою сторону Стражей.
– Кого? – не поняла Алиса.
– Стражей, – кивнул Кирилл, встряхнул коробку с дисками. – Вот это раритет! Надо пересмотреть. Стражи – это Высший Совет. Они видят судьбы людей от начала и до конца. Опасно Хранителю иметь в друзьях Стража. Так вот. Конфликт в Хранилище погасить не удалось, а в одну из ночей Небесные устроили бойню и перебили половину Земных. Смотри! Калейдоскоп! Всегда мечтал о таком в детстве!
Алиса грустно улыбнулась. Папа обещал ей купить калейдоскоп, но не успел…
– Жаль стекло разбито, – вздохнул Кирилл, направляя игрушку в сторону лампы. – Земные сбежали. В тот год и произошел раскол Хранилища на два. И полная секретность о местоположении друг друга. Земные еле утихомирили всех, столько людей погибло по вине Небесных, ты не представляешь! Они успокоились, когда Советский Союз образовался, но холодная война идет до сих пор. Потом вторая мировая, потом пятилетки, восстановления, стало спокойнее, все занялись своей работой. А потом девяностые… и все по новой…
Кирилл грустно вздохнул, поджав губы, отнял у Алисы тяжелую коробку и вынес ее из комнаты.
– Я сам, хорошо? – попросил он. – Понимаю, что ты сильная, но у тебя есть я.
Она смущенно улыбнулась и смогла только кивнуть.
– Что тебе рассказать? – спросил наставник, составляя коробки в коридоре друг на друга. – А лучше ты расскажи, что сама знаешь. Ты же дочь самых сильных Хранителей!
Алиса стиснула зубы, холодно глянув на него. Из уст человека, с детства воспитанного для этой работы, слова прозвучали слишком грубо. Но во взгляде Кирилла не было ни издевки, ни насмешки. Наверное, ей стоит реагировать спокойнее. Многие будут напоминать Алисе о том, чья она дочь…
– Лучше ты расскажи, за что нас Небесные ненавидят, – попросила она.
– Они считают, что мы им мешаем, – пожал плечами Кирилл. – По их мнению, достаточно небольшой горстки Земных, которые будут выполнять несложные задачи. Мы кажемся им зазнавшимися. Они возомнили, что сами решают, кому умирать, а кому жить. Для них свободная воля души – пустой звук. А мы тут разбегались и спасли кучку маньяков. Хотя мы всего лишь исполняли свободную волю и с уважением отнеслись к пути души.
Алиса вопросительно посмотрела на него, сложив руки на груди и прислонившись плечом к стене.
– Мы не боги, – вздохнул Кирилл так, словно перед ним была невероятно глупая ученица. – Когда спасаем человека, мы не знаем, кто он: убийца, пророк или офисный клерк. Для нас люди равны, понимаешь? Бережем человека, потому что ему не место и не время умирать, но он пришел в эту точку из-за своих неправильных поступков. Одумается – все будет хорошо. Не одумается – проводят Небесные. Но, будь они на нашем месте, сначала бы выяснили, кем человек являлся при жизни, а уже потом решали, оставить его или нет.
– И кто, по их мнению, не достоин? – хмыкнула Алиса.
– Убийцы, воры, предатели, психи, инвалиды… там список до бесконечности.
– То есть, в чем-то они правы? Стремятся сделать мир лучше?
Кирилл вопросительно посмотрел на нее, подняв брови:
– Мне надо уточнить твое генеалогическое дерево, – сообщил он. – Есть сомнения. Мы не боги, чтобы судить человека за его поступки. Мы всего лишь Хранители, призванные спасать людей от смерти. Ну или устраивать встречу с высшими силами, где уже его и будут судить за его поступки. Но это не наша работа. Наша работа услышать душу и дать то, что она хочет. Поняла? Мы не знаем, какие последствия будут, если мы начнем принимать свои решения о судьбе человека. Так можно и мир уничтожить. Я этого не хотел бы.
– Прости… – Алиса потерла глаза, зажмурившись. – Я не думала об этом так масштабно…
– Все нормально, – кивнул Кирилл. – Для этого и нужен наставник. Ты со временем во всем разберешься, вот увидишь. И поймешь, что жизнь – очень сложная штука. Кажется, что она тебя топит, а на самом деле делает сильнее.
Алиса хмыкнула. Сильнее… Видимо, ее призвание – стать сильным разочарованием семьи.
Обедали они вдвоем, а после вернулись к перебиранию пакетов и коробок.
– Позову Стаса и Макса, вынесем мусор. Не скучай!
Кирилл улыбнулся и вышел из квартиры. Алиса с тоской оглядела гору мусора, мешавшую пройти по коридору. Хорошо, что здесь была всего одна комната.
У нее подкашивались ноги и болела спина. Лицо чесалось от пыли, а руки высохли и покрылись заусенцами.
Наставник вернулся с двумя ребятами.
– Познакомься! – просиял Кирилл. – Это – Макс. Любитель компьютеров, приставок и комиксов.
Макс был невысокий, прыщавый и с длинным хвостом. Большие глаза без интереса оглядели гору мусора, с таким же выражением прошлись по Алисе.
– Задрот он, а не любитель, – ухмыльнулся бритый под машинку парень.
Он был крупнее, шире в плечах и выше. Напоминал бандита средней руки из девяностых, носил спортивный костюм примерно тех же времен и все время ухмылялся.
– Это Стас, – кивнул Кирилл. – Любитель клубов, карт и тусовок.
– Я промолчу, – Макс с укоризной посмотрел на друга, повернулся к Алисе и улыбнулся. – Привет! Рад знакомству, много слышал о тебе.
– Да, да, – махнул рукой Стас. – Комаров, командуй!
– Все это – на помойку! – кивнул Кирилл. – Если найдете где-то Влада с Димой, пусть помогают.
Макс присвистнул, прошел в коридор, оглядел гору с другой стороны и еще раз присвистнул.
– До вечера ходить будем!
– Больше болтай, до ночи проходишь, – огрызнулся Стас, хватая мешок и закидывая себе на спину.
– Можешь пока сходить в столовую и попить чай, – предложил Кирилл Алисе.
– Я начну кухню мыть, – возразила она.
Наставник кивнул, подхватил старую коробку и вышел в коридор третьего этажа.
Редкие Хранители, проходившие мимо, с интересом заглядывали в квартиру, здоровались с Алисой, задерживались, чтобы поболтать, передать привет маме. Как только возвращался Кирилл, они тут же ретировались.
Мусор кончился к ужину, как и пророчил Макс. Друзья Кирилла попрощались, махнув им трясущимися руками и тут же сбежали.
– Голоден как волк, – сообщил Кирилл, привалившись к стене. – Идем ужинать!
Почти пустая столовая встретила их распахнутыми окнами, в которые залетали голоса с улицы и свежий воздух.
– А где все? – удивилась Алиса, оглядываясь.
– Погода-то какая! – воскликнул Кирилл. – В дом никого не загонишь! Все или на озерах, или в парках. Вчера из-за дождя так много людей было.
Ужинали снова вдвоем. Александра не было за его столом, как и ребят за соседним, где вчера сидели Тимур и незнакомая девушка. Кирилл пытался бороться с трясущейся в руках вилкой, рассыпая рис по всему столу.
– Давно так не напрягался, – признался он. – Думал, ноги отвалятся туда-сюда бегать.
– Прости, что я тебя напрягаю, – пробормотала Алиса и виновато поджала губы.
– Нет, что ты! – тут же спохватился Кирилл. – Я же обещал! И вот, помогаю!