Висенте Бласко-Ибаньес
Сострадание
Всѣ въ клубѣ говорили о раззореніи Сагреда съ нѣкоторымъ состраданіемъ. Бѣдный графъ! Отчего не выпадетъ ему на долю хорошее наслѣдство? Отчего не встрѣтить ему американской милліонерши, которая влюбилась бы въ него и его титулъ? Надо сдѣлать что-нибудь для его спасенія.
А онъ жилъ среди этого нѣмого, улыбающагося состраданія, не замѣчая его, закованный въ броню надменности, принимая за искреннее поклоненіе то, что было въ сущности симпатіей и состраданіемъ. Къ тяжелымъ ухищреніямъ приходилось ему прибѣгать, чтобы удерживаться на прежней высотѣ положенія; онъ воображалъ, что обманываетъ окружающихъ, на самомъ же дѣлѣ обманывалъ лишь самого себя.
Сагреда прекрасно отдавалъ себѣ отчетъ вь своемъ положеніи и не возлагалъ никакихъ надеждъ на будущее. Всѣ родственники, которые могли вывести его изъ бѣды своевременнымъ завѣщаніемъ, сдѣлали это уже много лѣтъ тому назадъ, сойдя съ жизненной сцены. Тамъ внизу не оставалось никого, кто могъ бы вспомнить о немъ. У него были въ Испаніи только дальніе родственники, важные гранды, связанные съ нимъ не столько узами любви, сколько историческимъ именемъ. Онъ былъ съ ними на ты, но не могъ ожидать отъ нихъ ничего кромѣ добрыхъ совѣтовъ и порицанія по поводу сумасшедшаго расшвыриванія денегъ. Все было кончено. Богатый багажъ, съ которымъ Сагреда пріѣхалъ пятнадцать лѣтъ тому въ Парижъ, сгорѣлъ за это время въ яркомъ блескѣ. На его мызахъ въ Андалузіи съ большими фермами и табунами давно перемѣнился этотъ расточительный и никогда не показывавшійся владѣлецъ, котораго тамъ почти не знали. За мызами перешли въ чужія руки огромныя хлѣбныя поля въ Кастиліи, рисовыя – въ валенсійской провинціи, помѣстья въ сѣверной Испаніи, все царсгвенное имущество стариннаго графскаго рода Сагреда, не считая наслѣдствъ отъ разныхъ тетушекъ – набожныхъ старыхъ дѣвъ – и отъ другихъ родственниковъ, умершихъ отъ старости въ своихъ фамильныхъ дворцахъ.
Парижъ и лѣтнія купанья или воды поглотили это вѣковое состояніе въ нѣсколько лѣтъ. На долю прекраснаго Сагреда остались послѣ раззоренія только воспоминанія о его шикарной связи съ двумя модными актрисами, печальныя улыбки дюжины видныхъ свѣтскихъ дамъ, забытая слава нѣсколькихъ дуэлей, недурная репутація смѣлаго, хладнокровнаго игрока и бойкаго фехтовальщика, непримиримаго въ дѣлахъ чести.
Онъ жилъ на счетъ славы своего прежняго величія, влѣзая въ долги у разныхъ ростовщиковъ, вѣрившихъ, на основаніи предыдущихъ примѣровъ, въ возможность возстановленія его состоянія. «Судьба рѣшена», говорилъ себѣ графъ. Когда послѣдніе рессурсы будутъ исчерпаны, онъ приметъ окончательное рѣшеніе. Но лишать себя жизни?.. Это никогда. Такіе люди, какъ онъ, лишаютъ себя жизни только изъ-за долговъ чести или карточныхъ. Его славные и знатные предки должали огромныя суммы людямъ, стоявшимъ много ниже ихъ, и всетаки не думали прибѣгать къ самоубійству. Когда кредиторы закроютъ передъ нимъ двери и ростовщики станутъ грозить скандаломъ и судомъ, графъ Сагреда сдѣлаетъ надъ собою усиліе и разстанется съ пріятною жизнью въ Парижѣ. Среди его предковъ были колонизаторы и военные. Онъ могъ поступить въ иностранный полкъ въ Алжирѣ или уѣхать въ Америку, завоеванную его дѣдами, чтобы, верхомъ на лошади, пасти огромныя стада въ южной части Чили или въ безпредѣльныхъ равнинахъ Патагоніи.
