Виталий Батюк
Глаза Вселенной видят все…
– Ну, что, сыночек мой родной, поздравляю тебя с новой должностью, – привстала из‑за стола мать, внимательно наблюдавшая за всем происходящим в столовой. – Я только не могу понять, что ты задумал? И для чего тебе все это надо?
– Мама, я ничего не задумал, – как можно мягче пробовал утешать сын. – Понимаешь, мне как мужчине надо начать реализовываться в карьере. Разве это плохо? – задал он вопрос. Мать с подозрением взглянула на сына, приглушая голос, высказала свои соображения:
– Сынок, эти байки можешь своему отцу травить, а я тебе, не какая‑нибудь лошарка, чтобы поверить сходу в твою реализацию. Твоя мать много сделала для того, чтобы расцвел наш семейный бизнес, и за эти годы не один пуд пыли вдохнула в себя, мчась по извилистым дорогам бизнеса. Я, к твоему сведению, была режиссером‑постановщиком многих спектаклей в этом деле. Естественно, опираясь на государственные связи отца. И мне, честно говоря, не очень нравятся все эти разговоры о творческой интеллигенции… Знаю одно: тебе дела нет и никогда не будет до всего этого. Ты имеешь личный расчет! Но учти одно: если я замечу, что ты вместо того, чтобы развивать семейный бизнес, займешься сведениями личных счетов, то пеняй на себя. Твоего папеньку я знаю, как укротить и поставить на место. Так что имей ввиду, я с тобой не собираюсь заниматься детским садом, тем более, во всем тебе безмерно потакать. Меня жизнь научила проверять, и с этого дня, мой новоявленный вице‑президент, я тебя беру под свой личный контроль. И еще одно: двадцать шесть процентов акций, по брачному договору с твоим отцом, принадлежат мне, а нашему папеньке – тридцать пять… от общей суммы. Без моих акций у него не будет контрольного пакета и, естественно, той власти, которой он обладает в компании, поэтому мой голос в бизнесе будет основным! И никак иначе! Я тебе сейчас все ясно и доходчиво изъясняю?
– Да, мама, мне все ясно, – от неожиданной резкости матери Арманд чуточку даже побледнел.
– Вот и хорошо! Но помни: решил заняться делом, так занимайся им, как нормальный зрелый мужик, а свои планы на месть оставь себе на досуг и не мешай одно с другим. Тебе что надо от поэта Виталия? – вдруг строго спросила мать.
– Да он, действительно, так говорил, все как я и рассказывал, – нахально солгал Арманд.
– Что‑то я мало верю этому. Как мог умный человек столько глупостей наболтать, к тому же за один вечер? В любом случае, это твои дела, но прошу одно с другим не путать. В общем, поздравляю тебя, сынок, и надеюсь, ты оправдаешь наше с отцом к тебе доверие, – смягчила тон мать, внимательно посмотрев в глаза взрослого сына. – Ладно, сынок… спокойной ночи… и не злись на мать. Я тебе все это сказала лишь для пользы дела.
Удивленный выпадом матери сын только и мог произнести:
– Да, мама (о чем речь?) я не злюсь на тебя. Я просто никогда не видел тебя такой серьезной.
– Ты многого еще в жизни не видел, сын. Много чего. Нам с твоим отцом пришлось испытать… да и попотеть, чтобы отвоевать свое место под солнцем, поэтому я хочу знать и видеть, что ты, действительно, созрел для того, чтобы тебе в семейном бизнесе передать эстафету. И еще одно: хватит тебе гулять по разным телкам, пора уже о половинке второй задуматься, но об этом мы потом с тобой поговорим. Еще раз, спокойной ночи, – мать повернулась и вышла из кухни.
Понедельник день тяжелый, как поется в одной старой песне, и от этого нам никуда не деться. Торжество выходных закончилось.
Новый старт приняли деловые будни.
Диана с утра ушла в институт. Я принялся просматривать черновик своей новой статьи о культурных событиях нашего города. Сегодня надо заехать в редакцию газеты «Последние вести» и сдать ее главному редактору.
Исправив статью в нескольких местах, я начал печатать ее на компьютере. Пощелкав клавишами минут двадцать и распечатав статью на принтере, поехал в редакцию. Там уже кипела работа вовсю. Журналисты разного пошиба бегали туда‑сюда со своими «шедеврами». Недовольный голос редактора раздавался из накуренного кабинета.
Тележкин Степан Леонидович был мужчиной полного телосложения. Седая, с кучеряшками по бокам голова, свидетельствовала о давно ушедшей молодости. Совсем недавно в городе праздновали его день рождения. Ему стукнуло шестьдесят пять лет. В работе он был строг, до мелочей придирчив, высасывал из подчиненных последнюю кровь, прежде чем утвердить любую статью в очередном выпуске газеты.
– Степан Леонидович, можно к вам? – спросил я.
– Проходи, Виталий, проходи, – произнес нахмуренный Тележкин.
– Я тут статью принес о выставке картин литовской художницы Беляускас.
– Ты пока покури, Виталий, а я прочитаю и скажу, что к чему, – ответил тихо Степан Леонидович.
– Тогда через час к вам зайду, – я вышел из кабинета.
Странный, однако, мужик, – подумал я по пути в кафешку.
Час пролетел в раздумьях, и я вновь оказался в редакции.
Чего‑чего, но шквала бранных слов в свой адрес я уж точно не ожидал.
– Виталий… прочитал твою писанину… Ну кому это интересно? В нашей стране столько происходит событий, а ты про какую‑то литовскую самоучку‑художницу пишешь. И как пишешь? Серым… невзрачным языком… без всякой изюминки… без антуража… Забирай свою статью и вытри ею, сам знаешь что…
– Степан Леонидович, скажите конкретно, что случилось? – начал я. – Если не сегодня, то я зайду завтра, если надо, и послезавтра… – начал уговаривать я главного.
– Закрой дверь и подойди ко мне, – немного успокоился тот.
Дверь была закрыта и я с удивлением посмотрел на Тележкина.
– Ты что натворил, Виталий? Мне звонок был из городской думы, от руководителя комитета по печати, и он мне прямо заявил, чтобы я твои статьи никогда… ни за что… ни под каким предлогом… не допускал к печати.
Не выдан ли тебе «волчий билет» на все газеты и журналы в нашем городе. Извини за грубость, ты хороший и талантливый журналист, но нашу газету, как и другие, финансирует «Латнефть». И, как ты понимаешь, это с одной стороны, а с другой – дума, мэр и власть. Извини, Виталий, но ты тут сам разберись и договорись, с кем надо и где надо, и потом уж приходи к нам. Примем с распростертыми объятиями. В общем, что знал, то и сказал. Надеюсь, что наш разговор не услышат посторонние уши.
– Да, Степан Леонидович, все это останется между нами.
– Иди, сынок, я чувствую, что тебе придется поразмыслить довольно тщательно над своим положением. Удачи тебе, – попрощался Тележкин.
С тяжелыми мыслями я шел домой. Они кружились кошмарной вьюгой и не успокаивались.
Что же случилось? Еще несколько дней назад сам мэр присутствовал на моей презентации, и все было нормально. Я прекрасно понимал, что без Зариньша тут не могло обойтись. Идти добиваться и напрашиваться на встречу с ним было напрасным занятием, обреченным на провал – ежу понятно. Ждать встречи с ним? Руководитель писательской организации пойдет к нему с докладом о проделанной работе и, естественно, с отчетом о потраченных на нее бюджетных средствах. Вот тогда и надо ловить момент и прощупать мэра. Иного варианта на данный момент не намечалось.
Ждать! Потеря работы в газете (да и в других изданиях города) являлась серьезным ударом по моему кошельку. Шоу‑бизнес в Прибалтике в своем развитии пошел на убыль и заказов на тексты песен, что я писал для разных музыкальных групп и исполнителей, стало значительно меньше.
Ехать в Ригу и налаживать новые связи в тусовке шоу‑бизнеса или подождать немного, пока все прояснится? – прокручивал я варианты возможных действий. Поздравления в стихах на заказ – то же самое. С каждым месяцем заказов становится все меньше и меньше. И чтобы заполнить финансовую дыру в моем бюджете, надо придумать что‑то конкретное. Поехать в Таллинн или Вильнюс взглянуть на успехи в шоу‑бизнесе?
Утопая в своих многочисленных размышлениях, я незаметно для себя, пришел домой. Налил рюмку водки. Выпил. Еще одну‑другую… Осознание, что на меня надвигается чудовищное торнадо и в карьере, и в финансах, и во всем прочем, не давало покоя.
Мои размышления прервал телефонный звонок. Мобильник высветил номер Дианы.
– Привет, Диана, как дела? – спросил тихо я.
– Привет, Виталя, все нормально. А ты что такой грустный? – поинтересовалась Диана.
– Навалилось столько всего… при встрече поговорим. Извини, Диана… мне тут срочно нужно решить некоторые проблемы, поэтому давай мы с тобой через несколько дней встретимся, a то настроение такое… не хочу, чтобы ты его увидела.
– Хорошо Виталий, хорошо, ты, главное – не расстраивайся, все нормализуется. – И вдруг она спросила настороженно: – Ты пьян? (голос ее стал тих).
– Выпил немного… мыслями шевелюсь…. Позже поделюсь… Через несколько дней я сам тебе позвоню, – предложил я.
– Всего доброго, Виталий. Держи себя в руках и все будет в порядке.
– Всего доброго, Диана, всего доброго.
Закончив разговор, я снова погрузился в свои думы о будущем.
Что меня ждало впереди, было не понятно.
Ничего, – как поется в песне про оперов, – прорвемся!..
Другого выхода все равно нет, идти нужно только на прорыв и даже при возможности – на таран.
Тот же понедельник удался для Арманда удачным «на все сто».
Проснувшись утром, он умылся и побрился, готовясь к своему восхождению на трон в качестве вице‑президента компании «Латнефть».
Смазливая улыбка не сходила с молодого лица повесы.
В белом костюмчике с красным галстуком вошел в столовую. Там его уже ожидали мать и отец.
– Доброе утро. Как вам спалось, мои ненаглядные родители? – начал Арманд.
– Нормально, сынок, нормально, – обрадовано встретил сына отец, увидев того в элегантном костюме. – С этого дня ты и должен вставать с самого утра, а не до обеда лопухом валяться на кровати. И выглядеть должен именно так, – в лице мэра сияло довольство.
– С этого дня так и будет, папаня, – присел за стол Арманд вместе с родителями к завтраку.
Через минут двадцать отец с сыном мчались в машине к офису компании «Латнефть».
Зариньш уже с утра предупредил основных руководителей о срочном совещании.
Подъехав к пятиэтажному офису, отец повернулся к сыну и назидательно произнес:
– Ну, что? Пойдем, будешь принимать во владение наше семейное хозяйство. Поднявшись лифтом на четвертый этаж, Зариньш открыл свой кабинет. Поздоровавшись в приемной с молоденькой секретаршей, строго сказал ей:
– Арина, чтобы через двадцать минут все руководители компании были у меня.
– Хорошо, господин Зариньш, я сейчас всем сообщу, – скоро ответила секретарша.
– Заходи, сынок, в мои хоромы. Когда я стану стареньким дедулей, они станут и твоими. В просторном кабинете стоял большой стол в виде буквы «Т», приблизительно на тридцать человек. На нем стоял компьютер, рядом телевизор. Напротив стола стоял огромный кожаный диван. На стенках висели разные картины.
Зариньш тяготел к искусству, это было видно по его рабочему кабинету.
Хорошо папенька устроился, все на месте и, главное, молоденькая секретутка. Дает, наверное, мой предок здесь чесу, – оглядывая кабинет, подумал Арманд.
Отец, устроившись за столом, в удобном кресле, указал сыну его место, куда тот может присесть.
Секретарша постучала в двери и после громкого «заходите» вошла:
– Господин Зариньш, руководящий состав компании «Латнефть» готов к совещанию.
– Приглашайте всех в кабинет, – скомандовал мэр.
Десятка два руководителей разного уровня вошли в кабинет и начали рассаживаться по своим местам, приветствуя президента компании. При этом каждый, по возможности, умудрялся улыбнуться, как можно ярче и шире.
Жополизы галимые, – подумал Арманд.
Надо присмотреться… Научились бы и под мою дудку плясать…
– Господа руководители, – начал Зариньш. – Вы все знаете, что я занимаю важный государственный пост в качестве мэра города. И, конечно, мне приходится много работать, на все у меня времени хронически не хватает. У меня большой управленческий аппарат в компании, который, действительно, проделывает колоссальную работу. Я доволен вами – прежде всего президентом компании Андрисом Зариньшем (тот был родной брат мэра). Но все равно, несмотря на это, я принял решение нанять на работу второго вице‑президента в компанию. Этим человеком будет… мой единственный сын Арманд Зариньш. Так что любите его и жалуйте! Арманд молод и, естественно, неопытен, поэтому первоначальные его функции работы будут иметь ознакомительный характер. Также Арманд будет иметь свой голос в правлении компании.
– Арманд, – обратился Зариньш к сыну, – пока возьмешь на себя роль руководителя ревизионной комиссии и ознакомишься с доходами и расходами компании. Присмотрись к закупочным ценам на техническое обеспечение компании и прежде всего обрати внимание на целесообразность растраченных средств в этом году. Если появятся какие‑нибудь предложения, рады будем выслушать тебя. Параллельно с этим возьми под контроль спонсорскую помощь нашей компании разным общественным, творческим и спортивным организациям. Я вижу в тебе потенциал… – старший Зариньш помолчал. – Я подготовлю список людей, которые будут тебе подчиняться и выполнять твои указания, – продолжил он после минутного размышления.
Заседание руководителей «Латнефть» продолжалось полтора час.
После того, когда все разошлись, отец сказал Арманду.
– Пока занимай мой кабинет. Позже выберешь тот, который тебе понравится. Я все равно каждый день в городской думе. Свои документы я положу в шкаф, а ты располагайся. Устраивает такой вариант? – посмотрел вопросительно отец.
– Да, пап, нет проблем. Честно говоря, он мне нравится. Я думаю, что пока и не надо искать для меня кабинет. Мне и тут будет неплохо, – бодро ответил сынуля.
– Ну и славно, – удовлетворился отец. Осваивайся здесь, а я поеду в Думу.
Отец уехал. Арманд вызвал к себе некоторых руководителей и попросил документы о расходах и доходах компании, а также о деятельности в спонсорской помощи и меценатстве, чтобы конкретно узнать, – кому, когда, зачем и сколько перечислялось до сих пор денежных средств.
Вот так карусель! События закружились и, самое главное, в нужную сторону, – со злорадным ехидством подумал Арманд. – Скоро твой принц на белом коне, Диана, подъедет к тебе так, что и очнуться не успеешь, бедная блондиночка…
Замечательный сегодня день… замечательный! Можно сказать, второй мой день рождения! – торжествовали мысли в кипящем котелке новоиспеченного вице‑президента, славно поддержанного мощным влиянием собственного отца. Главное – не тянуть на себя слишком резко одеяло и не напортачить чего‑нибудь сгоряча.
Если у отца голова и запудрена разными государственными делами, то маманя будет следить за мной в оба и… это неудобное обстоятельство надо учитывать. Тихо сновали клерки. Пыжился ворох бумаг.
Молодой человек был совсем не глуп.
4‑ая глава
Четвертый день подряд мою глотку полоскала водка.
Приходили друзья, знакомые, а проще – собутыльники. Душа «праздновала» поражение. Утром, с больной головой, шел на кухню глотнуть минералки.
– Все! Хватит! – решился я. – Надо отходить и приниматься за дела.
В Ригу… в Ригу… налаживать новые связи… модернизировать былое сотрудничество с некоторыми музыкальными группами и исполнителями. Похмельное раздумье прервал телефонный звонок.
– Алло, – сонно ответил я.
– Мне сейчас звонили из городской думы. Встреча с мэром должна была состояться в четырнадцать часов. – Так что давай собирайся и подходи к Думе. Я хочу, чтобы ты был в нашей делегации как представитель молодого поколения.
– Хорошо, Михаил Антонович!
– До встречи, – в трубке послышались гудки.
– Опа… опа… три прихлопа… – обрадовано пропел я. Вот на этой встрече я и смогу выяснить с мэром все.
Больше всего в жизни я не любил неопределенность. Она всегда изматывала меня и часто заставляла идти на необдуманные поступки. Нервы сначала колыхаются в пределах здравомыслия, но потом переходят в агрессивно‑импульсивную энергию, в которой практичности и жизненной расчетливости, увы, нет места.
Уж лучше знать все сразу, чем утопать в терзающей неясности.
Подойдя к Думе, встретил Михаила Антоновича Заревича с сигаретой в зубах. Подходили и другие члены писательской организации.
– Добрый день, товарищи по перу, – начал я.
– Слушай, Виталий, – резко перебил Заревич, – ты давай дурака не валяй, а настройся на серьезный лад. Мы сегодня, как никогда, должны убедить мэра в целесообразности используемых средств, выделяемых для нашей организации из городского бюджета. Другим словом, всем собраться с мыслями и, главное, не болтать лишнего, – скомандовал Заревич, махнув рукой, и с улыбкой добавил, – За мной, пехота! И – только вперед!
У дверей приемной Зариньша секретарша объявила, – Проходите, мэр готов вас принять.
Два часа проходила встреча.
Мэр был необычайно молчалив и угрюм. Не один раз он косился в мою сторону.
– Да, – подумал я, – что‑то тут не так.
Заревич с невероятной охотой упражнялся в красноречии, пытаясь аргументировано доказать, что направления, которые развивает писательская организация, перспективные.
Мэр, к удивлению не задавал, как обычно, провокационных вопросов, и при внимательном наблюдении можно было понять, что был очевиден факт – ему все душевные порывы Заревича были «до лампочки».
Вот поэтому он и согласился профинансировать предложенные проекты Михаила Антоновича без всякой запинки.
Когда закончилась встреча с мэром и все начали выходить из кабинета, я набрался смелости и подошел к мэру.
– Господин Зариньш, уделите мне, пожалуйста, несколько минут, я хочу с вами поговорить конфиденциально.
Мэр строго посмотрел на меня, нахмурился задумчиво и молча кивнул мне головой.
Оставшись наедине с мэром, я перешел в контратаку:
– Господин мэр, я имею информацию, что лично по вашему приказу мне перекрыты все входы в городские издания газет и журналов. Это правда?
– Правда, паскуда, правда, – резко отреагировал мой, бывший добрый, мэр. – До меня докатились твои размышления о политической и экономической ситуации в городе! О том, как ты плюешь направо и налево в меня и в мое окружение. Говорю сразу, мне твои оправдания не нужны. Скажу тебе прямо и конкретно: тебе, писака, в этом городе, пока я жив и здоров, все перекрыто! Запомни это раз и навсегда! Ни одной твоей паршивенькой статейки ты не напечатаешь. А лучший вариант, чтобы ты совсем убрался из города. Перспектив у тебя здесь больше не будет! Пошел вон! – заключил свою речь мэр, даже не пытаясь согласовывать со мной что‑нибудь.
Посмотрев ему в глаза, вдохнув необходимой для этого случая наглости, я резко ответил:
– Ничего, Янка, поживем‑увидим, что к чему. Если ты думаешь, что я такой беспомощный, то ты крупно ошибаешься. У меня в Риге есть тоже свои связи. Занимаясь шоу‑бизнесом, я не одну позолоченную рученьку держал в своей. И если ты думаешь, что на тебя, ядреного градоначальника, не найдется управы, то я тебе гарантирую, что найдется!
Зариньш, мгновенно краснея, забился в агонии гнева: – Пошел вон, щенок! Ты мне еще угрожать надумал? Да я тебе, птенчику, все крылья пообломаю, даже опомниться не успеешь. Вон, щегол недобитый! Вон! – закричал мэр.
Глубоко задумавшись, я не заметил, как дошел до дома. Залпом осушил полбутылки водки, не закусывая и не запивая. Хмель не брал.
После такого разговора – хрен, что исправишь. А в городе уж точно перспектив больше нет. Вот и настало время звонить в Ригу.
Андрей, руководитель музыкальной группы «Нежность», был заодно и композитором. С ним мы написали за полтора года нашего сотрудничества одиннадцать песен и все эти песни в хит‑параде прошли славно.
После недолгих гудков послышалось сонное:
– Алло, я слушаю.
– Андрей, привет! Это Виталий из Даугавпилса. Как жизнь твоя? Я так понимаю, ты вчера гулял долго и упорно.
– О, Виталя, здорово! Рад слышать тебя! – У нас вчера было выступление в ночном клубе. Один бизнесмен юбилей праздновал. Так он нас до утра держал – то ему это спой, то другое… сентиментальный мужик попался, но зато накормил, напоил со своего барского стола до невозможности. И на лапу дал, как положено. Как добрался домой даже не помню. Гульнули, как полагается. – Ну, а как у тебя дела? – поинтересовался Андрей.
– Хреново. И это слабо сказано. Мне нужна работа. Ты не знаешь, кому в тусовке сейчас тексты песен нужны? У меня есть, что предложить, только вот кому? – закончил я.
– Старина, забудь ты это слово, хреново. Пока мы живы и здоровы, бал будет только на нашей улице. Начнем с того, что мне уже нужны тексты песен, потому что я начинаю запись нового альбома. А вообще, это не телефонный разговор, приезжай в Ригу, а я тут пока покумекаю над этим делом. Сделаю кое‑какие звонки и узнаю, куда твои тексты пристроить можно. Так что не печалься, дружище.
– Андрей, так давай, завтра я тогда и приеду, как на это смотришь? – спросил я.
– Да, конечно, приезжай, буду ждать. Когда будешь подъезжать, позвони мне, я тебя на перроне встречу.
– Хорошо, Андрей, тогда до завтра, – повеселел я.
– До завтра, Виталя, и, самое главное, приготовь себя к массовой попойке. Завтра у нас выступление на одной вечеринке в честь одной строительной компании, так что готовься по полной программе.
– Договорились, Андрей, – обрадовано ответил я.
Повеселев после разговора, пропев при этом, «столица, так столица», я отметил событие несколькими рюмочками водки.
Набрав номер своей принцессы, услышал нежное переливание слов:
– Я вас слушаю, молодой человек.
– Диана, привет. Чем занимаешься?
– Да в принципе, ничем. Телевизор одним глазком просматриваю, – ответила моя кудряшка.
– Диана, давай встретимся с тобой. Приезжай ко мне. Я сейчас к твоему дому такси закажу. Дело в том, что я уже завтра уезжаю в Ригу на неделю или на две. Так, может, эту темненькую ночку проведем вместе? Основные подробности при личной встрече. Договорились? – спросил я.
– Договорились, Виталя, заказывай таксишку, и я к тебе лечу на всех возможных и невозможных крыльях, – засмеялась Диана.
– Я жду тебя, моя ласточка ненаглядная, – уже отошедший от грозных туч, что окутали меня печалью за последние дни, с восторгом выпалил я.
Через сорок минут Диана приехала ко мне домой.
– Виталий, я не стала тревожить тебя все эти дни лишь потому, что поняла одно – ты не хочешь никого видеть и чтобы тебя кто‑то видел в разбитом состоянии. Расскажи мне, хотя бы в общих деталях, что к чему: чтобы я не тревожилась из‑за происходящих вокруг тебя событий, – обеспокоенно произнесла Диана.
– Ты, знаешь, милая, сейчас ситуация такая, – начал я. – Сам мэр города через своих ишаков мне перекрыл доступ ко всем газетам и журналам. И как я понимаю, ко всем публичным массовым мероприятиям, на которых я выступал в качестве поэта или организатора. Что касается моих статей в Даугавпилсе, я не смогу больше нигде печататься. А это, Диана, на данный момент львиная доля моего заработка. И поэтому мне нужно поехать в Ригу для расширения старого сотрудничества и искать что‑то новое.
Нам на время придется свыкнуться с мыслью, что часто видеться не придется. Мне, действительно, очень жаль, что так у нас получается. Мы с тобой только недавно встретились в этой жизни и даже привыкнуть друг к другу толком не успели. А обстоятельства пытаются оттолкнуть нас, хоть и временно. Но я постараюсь изо всех сил, чтобы мы с тобой виделись почаще. В любом случае другого выхода пока нет. Как ты понимаешь, нужно время, чтобы обустроить и скорректировать свою жизнь по‑новому.
Понимаешь, Диана?
– Понимаю, миленький мой мачо, понимаю, – Диана нежно потянулась к моим губам. Наша очередная ночь была сладостной, как и предыдущая, незабываемой. Губы наши постоянно сливались, взгляды не могли насмотреться друг на друга, а сердца настучаться от обуреваемых чувств. Около пяти утра я обратился к подруге:
– Ну что, Диана, мне надо уже подниматься и собираться в путь.
– Пора, так пора. Разберись поскорее со своими делами. Я буду о тебе скучать и, конечно, очень‑очень ждать. Надеюсь, мой единственный и неповторимый рыцарь на белом коне скоро въедет в свой город победителем. Я верю в тебя, Виталий, – обнадежила меня Диана.
– Спасибо за доверие и глубочайшую веру в меня. Если бы ты знала, как мне твоя поддержка необходима. Я тебе оставляю ключи от квартиры. Заходи, когда захочешь и чувствуй себя здесь полновластной хозяюшкой.
Нужные вещи и папки с творческим материалом собраны. Наступила минута прощания.
– Диана, загадывать не стану. Доеду, сразу тебе позвоню, – поделился мыслями я с подругой, лаская ее золотистые кудряшки.
– Всего самого лучшего, миленький, до нашей скорейшей встречи, – успокоила Диана.
Поезд полтора часа отстукивал в пути, унося меня все дальше и дальше от моего города. За окном мелькали леса, поляны, маленькие станции… Мысли в моей голове хаотично кружились. Терзающая печаль не давала покоя. Сердце билось то быстрее, то медленнее – или мне это все просто казалось? Ладно, хватит всей этой лирики, надо взять себя в руки и сконцентрироваться на продвижении своих дел в шоу‑бизнесе. Печалью делу не поможешь – это факт, который не требует дополнительных доказательств. Надо брать быка за рога и без всяких предисловий – в бой.
Подъезжая к Риге, набрал номер Андрея. Услышал через несколько гудков его полный жизнерадости голос:
– Привет, Виталя, ты где сейчас?
– Андрей, через полчаса буду в Риге, еду поездом.
– Хорошо, Виталя, я тут от вокзала неподалеку. Встречу тебя на перроне с ребятами из группы, тогда и поговорим. До встречи, – закончил Андрей разговор.
Время пролетело очень быстро.
Поезд прибыл на станцию Рига.
Выйдя на перрон, я оглянулся по сторонам и увидел своих корешей по творческому делу. Они возле киоска стояли вчетвером и пили какой‑то коктейль.
– Привет из солнечного Даугавпилса, ребята, – громко окликнул их я.
– Привет, Виталя… рады тебя видеть, – вразнобой встретили меня из группы «Нежность». – Теперь нас четверо в группе. У нас появилась бэк‑вокалистка и, естественно, исполнительница наших будущих песен Рита. Так что знакомьтесь, ребятки.
– Привет. Рита.
– Привет. Виталий.
Рите было на вид около девятнадцати лет. Блондинка с зелеными искрящимися глазами, точь в точь, как у моей Дианы. Она обладала удивительной и пленительной улыбкой.
Поздоровавшись за руку с Андреем, с гитаристом и исполнителем Славой и барабанщиком Сергеем, мы пошли через вокзал к машине Андрея. Дома у него нас ждал приготовленный стол. На нем стояли несколько бутылочек водочки, вино и шампанское и, конечно, обширная и разновидная закуска.
Без особой скромности все увлеклись приемом пищи.
– Ну что, как говорят у нас, русских, давайте сначала по одной, ну а потом еще накатим. Чего там тянуть кота за яички? – Андрей начал разливать пшеничную водку по рюмкам.
Немного выпив и закусив, он начал со мной разговор о состоянии шоу‑бизнеса в Латвии.
– Сейчас, Виталя, у нас, как и во всем мире, финансовый кризис. И Латвия находится в катастрофическом положении. У нас нет толковой промышленности. На транзите грузов зарабатываем. И то, видишь, как наши националисты любой ценой пытаются поругаться с Россией. Что касается Европейского союза, то они и дальше будут нам, как недоразвитым щенкам, выделять кредиты. Когда их расчеты достигнут того осознания, что Латвия никогда не сможет отдать долги, тогда они и начнут государство растаскивать по кускам. Что касается бизнеса в Латвии, то он мельчает на глазах. Полтора года назад я выступал со своей группой в два раза чаще. В разных ночных клубах, на корпоративных вечеринках и прочих городских мероприятиях и, как понимаешь, за большую цену. Сейчас все экономят и на всем. И в ближайшие годы все будет именно так. Что касается музыкальных групп и исполнителей, то они значительно сократили запись новых песен, снятие видеоклипов и работу на студиях. Да и в целом диапазон их творческой деятельности уменьшился. Другим словом, на текстах песен ты не сможешь себе заработать на жизнь, – немного затормозил свою речь Андрей и начал разливать водочку по рюмочкам.
Сделав нужное для всех дело, многозначительно продолжил:
– Но есть к тебе одно достойное предложение. Я лично являюсь руководителем группы, ее композитором, клавишником. По ходу дела мне приходится выполнять и продюсерские обязанности. И под моим руководством группа стала известной, но только в Латвии. У меня не хватает деловой хватки, Виталий. Понимаешь? – вопросительно посмотрел Андрей на меня и на ребят из коллектива, проверяя нашу реакцию.
– К чему все это говоришь, Андрей? – спросил я, предчувствуя, что он сейчас сделает интересное предложение.
– Понимаешь, Виталий, мне стыдно признаться в этом, но я на самом деле во многих этих вопросах бестолковый. И вообще не умею вести деловые переговоры с людьми, которые связаны непосредственно с шоу‑бизнесом Латвии. И поэтому часть выступлений у нас срываются. Денег получаем значительно меньше, эфир на телевидении и радио тоже для нас сокращен.
Виталий, бери нашу группу в свои руки. У тебя‑то голова варит и человек ты у нас деловой и грамотный. Ты посмотри, как с приходом тебя в группу в качестве поэта‑песенника, группа взлетела. А все из‑за того, что ты нужное направление нам показал. А если ты сейчас станешь нашим продюсером, то я уверен, мы не только в Латвии будем на коне, но и в Прибалтике тоже. По поводу матушки России я не заикаюсь пока. Но кто сказал, что мы и туда не пробьемся? И еще одно: с русской диаспорой в Европе нужен контакт, Виталя. Подумай хорошо над этим. Я тебя не тороплю. Подумай и взвесь все тщательно.
– А ты знаешь, Андрей, тут думать нечего. Надо просто начать и дерзать без промедления. Я остался все равно без работы. В журналистике в Риге, если я и буду приносить свои статьи в разные газеты и журналы, то все равно на первое время, как минимум, меня не будут часто печатать. Потому что я для столицы пока чужой, да и вакантные места настолько заняты, что ты хоть на таран иди, все равно все сразу не получится. Лишь через время на что‑то можно претендовать в журналистских кругах. Что касается продюсера, то ты знаешь, Андрей, мне по нраву это идея, – размышлял вслух я.
– Ну что, Виталя, тогда договорились, – заорал Андрей. – Бери хозяйство в свои руки и вперед!
Неделя прошла быстро и незаметно.
Я начал развивать свою бурную продюсерскую деятельность. Конечно, первым делом занялся организацией выступлений, потому что для успешного дальнейшего развития группы требовались деньги. И немалые. За четыре года существования группы «Нежность» было снято только два видеоклипа. По радио ее не всегда можно было услышать. В телепрограммах ребята светились, увы, тоже не часто. Лидирующие места в народных интернет хит‑парадах баловали ребят. Массовому слушателю нравились их песни и это радовало. Но без теле– и радио‑выступлений рейтинг ансамбля значительно падал. И соответственно ему падали и расценки на концерты. Поэтому первоначально необходимо было увеличить число выступлений и оплату за них. В ночных клубах, я ловил себя на мысли, в этих выступлениях чего‑то не хватает. Зажигательности, что ли? Красивая мелодия, задушевный, с хрипотцой голос солиста Славы, который нравился особенно женской публике. Но без танцевального сопровождения, без экстаза сексуально привлекательных танцовщиц, все как‑то отдавало некоторой пресностью. Нужен танцевальный коллектив из девушек! Это даст более мощный импульс для группы «Нежность».
