Виталий Свадьбин
Воскрешение 2. Иосиф Сталин
Май 1946-го года. Москва. Иосиф Сталин.
После мартовской речи Уинстона Черчилля, провозгласившей начало Холодной Войны, в Европе активизировались не только УПА, но и другие антисоветские вооружённые организации. С одной стороны, мне такое положение было на руку. Теперь не приходилось убеждать членов Политбюро ЦК КППСС в том, что нам следует уделять больше внимания на проблемы внутри страны, а не выкладываться для восстановления Восточной Европы. Хорошо ещё то, что почти весь состав Политбюро являлись сторонниками Сталина. Все понимали, что Вождь ведёт какую-то свою «игру», но главное они не видели для себя угрозу. Да, я отодвинул частично партию от прямого руководства, но оставил за КПСС полный контроль, что в некоторой степени устраивало коммунистов Высшего эшелона. Ведь контролировать всегда проще, чем полностью выкладываться на работе. Активная борьба Абакумова с повстанцами разных мастей ещё раз убедила, что Сталин в большинстве случаев прав. Без каких-либо эксцессов28 прошли выборы в Верховный Совет СССР. Контрразведкой были выявлены почти десяток террористических групп, которые вели антисоветскую деятельность на территории РСФСР29 и Украины. Мои решения по радикальным действиям команд Абакумова поначалу вызывали недовольство членов Политбюро, но к маю все успокоились. В конце января я инициировал запрет экспорта зерна за границу. Пришлось аргументировать и доказывать в Политбюро и в Президиуме Верховного Совета, что мера необходимая. Следует подождать результатов урожая 46-го года, тогда можно будет возобновить продажи. Шума от братских коммунистических партий из Восточной Европы хватало. Мои товарищи по партии волновались, но я в отличии от соратников точно знал, что в Восточной Европе у нас друзей нет и быть не может. Есть партнёры, но свой народ должен быть в приоритете. Министр внешней торговли Микоян пробовал возмутиться, как не крути продажа зерна частично несла валюту. Но мои сторонники Булганин, Маленков, Берия, Молотов, Андреев и Косыгин встали на мою сторону. Зная, что в этом году нас в СССР ждёт неурожайный год, я бы вообще отменил посевную. Какой смысл закапывать зерно в землю? Но ведь не объяснишь товарищам по партии откуда у меня такая уверенность. Вот и верчусь, как карась на сковородке.
У меня сложились неплохие отношения с Косыгиным. Кроме должности заместителя Председателя Совета Министров, Косыгин совмещал контроль тех производств на заводах, которые должны будут выпускать продукцию по новым технологиям. В частности, производство пластмасс. Полным ходом шло преобразование химических комбинатов. Я поговорил с Косыгиным не тему ликвидности пластика в будущем, он подхватил эту идею и сейчас активно работал в этом вопросе. Честно сказать я видел в Косыгине продолжателя своего дела. С Никитой Хрущёвым у меня сложились нейтральные отношения. Сначала, как только попал в тело Сталина, я хотел упечь Хрущёва на задворки Союза. Однако сейчас своё мнение немного изменил. У Хрущёва хорошо получается выполнять роль буксира. Надо где-то что-то быстрее продвинуть – посылай туда Хрущёва, и Никита расстарается. Калинин стал всё чаще болеть, про него я знал, что он умрёт в этом году, только точной даты не помнил. Потому его лишний раз не беспокоили. Очень неплохими темпами восстанавливали индустриальное производство. А вот военно-промышленное производство я воспротивился восстанавливать на Украине и в Белоруссии. Почему такое решение принял? Всё просто, в моей истории при распаде СССР заводы остались в республиках. Думаете кто-то что-то компенсировал России? Конечно нет. Так что пусть все стратегические предприятия строятся на территории РСФСР. Так, на всякий случай.
В первой жизни у меня, как у Павла Обухова, в собственности успешно работали сто десять предприятий. Металлургия, химическая промышленность, информационные технологии и много чего ещё. Разбираться и контролировать весь свой бизнес помогало образование. Первое, погранучилище. Позже будучи бизнесменом, закончил на заочном обучении металлургический факультет и инженерно-технический. Попав сюда в тело Сталина я память свою не потерял. Но кроме профессиональных знаний имелась различная информация разностороннего характера. Человек в 21-ом веке вращается в огромных потоках информации, порой не обращая внимания на то, что многие знания у него откладываются на уровне подсознания. К чему я всё это говорю? Ответ есть. Здесь в этом времени, в середине 20-го века, в СССР пока не знают о новых месторождениях нефти, золота и алмазов. А я в своё время кое-что читал об этом. Вне сомнений пришло время вспомнить об этом. Мои знания грядущего могут помочь Союзу сделать хороший прорыв в технологиях. Естественно, получится не всё и не сразу, но главное стремиться к этому.
Окунувшись в тему нефтяной промышленности, я схватился за голову. До моего попадания в это время началась стройка четырёх заводов НПЗ30 по производству высокооктанового бензина. Завод № 1 в городе Гурьев, завод № 2 в Орске, завод № 3 в Куйбышеве и завод № 4 в городе Красноводск. Был подписан контракт с американской компанией «Баджер», которая направила в СССР своих специалистов. К поздней осени 1945-го года в Куйбышеве был получен первый бензин из установки каталитического крекинга. Планировалась вторая очередь строительства установок в Куйбышеве и Красноводске. Однако отношения с США ухудшались, у наших дипломатов не получалось получить разрешения Конгресса США на поставку оборудования свыше девяти миллионов долларов. Ситуация неприятная, но не катастрофичная в моём понимании. Решение такого вопроса имеют два варианта. Первый, создать профильные компании за рубежом, в тех странах, куда Конгресс США не поставит запретов. Второй, начать изготавливать комплектующие на своих заводах. Здесь меня ожидал сюрприз. Наши заводы переориентированы на оборонную промышленность. Я в этом не видел страшной картины. Следует сворачивать объёмы оборонки и ориентировать заводы на другие технологии. В феврале я встретился с министром Нефтяной промышленности Николаем Константиновичем Байбаковым. С декабря 1945-го года он был утверждён на этом посту. Президиумом Верховного Совета СССР. Человек опытный, работал комиссаром Нефтяной промышленности с 1944-го года. В Кремле мы беседовали более трёх часов. Байбаков раскрыл мне все «подводные камни»31, которые мешали нормальному развитию отрасли.
– Заводы по переработке нефти методом каталитического крекинга позволяют увеличить глубину переработки сырья. Сейчас мы отстаём от США, но моё мнение, что сможем наверстать объёмы и глубину переработки. Нужны новые заводы, а те старые, что построены в довоенное время модернизировать, – горячился Байбаков, объясняя мне положение вещей в промышленности.
– Я понял вас, Николай Константинович. Оформите все свои мысли в докладной на моё имя. Будем думать и решать поставленные задачи. Уже сейчас я вижу два способа получения комплектующих для заводов НПЗ. Предпочтительно самим начать производство нужного оборудования и комплектующих. Не тяните со своими предложениями, жду вас к середине марта, – подвёл я итог нашей беседы.
Надо сказать, что СССР до своего развала плотно сидел на «нефтяной игле», успокоившись на том, что нефть можно и так продавать, в сыром виде. Меня такая картина не устраивала. Зачем отправлять сырую нефть на экспорт, если можно активно торговать продуктом из этой самой нефти. Как не крути доход от нефти со временем займёт лидирующую роль в наполнении бюджета страны. Без машиностроения не обойтись. Я пригласил на беседу Устинова, Львова и Берию. Берию по причине того, что все новые технологии уже в его подчинении. Кроме министров пригласил Маленкова, Судоплатова и Кузнецова. Кузнецов руководитель в данный момент разведки. ГРУ ГШ ВС СССР32 включает в себя всю разведку Вооружённых сил Советского союза. Немного подумав, решил пригласить повторно Байбакова и Косыгина. Байбаков гораздо лучше меня владел данными по нефтяной промышленности. А Косыгина? Он мой заместитель, я, честно говоря, хотел, чтобы он полностью владел всеми вопросами по промышленности в СССР, как мой заместитель.
Когда мне доложили, что приглашённые товарищи собрались, я взял свой ежедневник и пошёл в кабинет, потайным ходом, который исключал проход через приёмную. Кстати, об ежедневниках. Как только я сюда попал, первое время пользовался просто блокнотами. А в декабре вызвал руководителя одной из типографий и обрисовал ему своё пожелание, за пример взял то, что было у меня в прошлой жизни, когда я считался крупным бизнесменом. Надо сказать типография меня удивили, сделали отличный ежедневник, обтянутый тонкой кожей. А вскоре такие ежедневники появились у большинства руководителей. Сейчас типография выпускает такой товар по плану и распространяет по всей стране. Как только оказался в кабинете дал команду Поскрёбышеву запускать товарищей. Вошли, поприветствовали и расселись за столом.
– Товарищи, сегодня обсудим вопрос, касающийся не только нефтяной промышленности, но и промышленности в общем. Николай Константинович, начинайте, – дал я слово Байбакову.
Министр нефтяной промышленности явно подготовился к докладу, обрисовал проблему и пожелания, чтобы на советских заводах разместили заказы.
– Товарищи, нашей стране просто необходимы нефтеперерабатывающие заводы. Не несколько заводов, а десятки таких НПЗ. Если мы создадим производство оборудования, деталей и комплектующих, то непременно сохраним золото и валюту для страны, – закончил свой короткий доклад Байбаков.
Я осмотрел присутствующих. Косыгин что-то писал в своём ежедневнике, то же самое делал Берия.
– Товарищи, кто хочет высказаться? – обратился я к присутствующим.
Несколько секунд длилась пауза. Прервал паузу Берия.
– Разрешите, товарищ Сталин? Вопрос действительно важный. НИИ, который находится в моём подчинении готов разработать документацию для заводов. Николай Константинович, сможете предоставить документацию, что пришла к нам от американцев? – Берия задал вопрос Байбакову.
Министр нефтяной промышленности кивнул, Берия что-то пометил в своём ежедневнике, пообещав Байбакову связаться с ним позже. Я посмотрел на Устинова и Львова, вопросительно приподняв бровь.
– Наша министерство готово в общем заниматься такими вопросами, но нужна документация, да и глазами бы осмотреть инженерам из КБ, – ответил Львов, правильно поняв мой вопросительный взгляд.
Я перевёл свой взгляд на Устинова.
– Ну а вы, Дмитрий Фёдорович, чего молчите? – обратился я к Устинову.
– У нас оборонные заказы, госплан, некогда заниматься гражданскими вопросами. Если только на следующий год запланировать, то резервы производства поищем, – начал говорить Устинов.
Я как-то неожиданно рассердился, чтобы не накричать на Устинова, встал и походил вдоль стола. Я размышлял, глядя в окно, у которого остановился, и меня не торопили собравшиеся. В прошлой и первой своей жизни читал кое-что о Советском Союзе. Партийные власти допускали ошибки, винить их за это глупо. Это потомки на фоне прожитых лет считают, что так-то было бы лучше и прочее бла-бла-бла. Анализ ошибок проще проводить, нежели совершать их, здесь и сейчас я лично в этом убедился. Но Госплан действительно неповоротливый механизм, потому будем что-то менять. Нет в данный конкретный момент я не ставил перед собой сохранение Советского Союза в будущем от развала. Скажу честно, я и тогда не особо переживал. А здесь у меня задача на действия, чтобы получился параллельный мир, как мне сказал распорядитель. Для этого мою душу и отправили в человека, который может повлиять на что-то. Кричать и запугивать людей, сидящих передо мной малоэффективно. Нужны соратники, а скорей помощники в восстановлении государства. Я видимо долго думал, минут десять не меньше. Услышал глухое покашливание, повернулся от окна к столу, где сидели товарищи. Ага, это Байбаков, наливает в стакан воды, чтобы унять кашель. Я прошёл к своему месту и сел.
– Вы правы, товарищи, в том, что есть медленные механизмы, которые не позволяют быстро реагировать на некоторые важные вопросы. Тот же госплан относится к таким механизмам. Для нас с вами время – это тот ресурс, который не восполняется. Теперь перейду к конкретике. Вы, товарищ Устинов, подумайте о резервах и площадях для организации работ по гражданскому сектору. Я подниму вопрос по госплану на Политбюро и в Совете Министров. Думаю, оборонку мы будем сокращать. Нашей стране нужны не только танки и пушки. Я не верю в то, что капиталистические страны начнут с нами новую войну. Они не успокоятся, вот только действовать будут по-другому. Попытаются разрушить нашу идеологию в народе, потому нам надо заботиться о своих гражданах. Лаврентий Палыч, постарайтесь ускорить время, чтобы разобраться с документацией на заводы НПЗ. Товарищи Устинов и Львов подключатся к этому вопросу со своими КБ. Вопрос ясен для всех. Так, товарищи Львов и Байбаков могут быть свободны, остальным остаться, – я отпустил двух министров.
Совещание продолжил и начал с вопроса о танках.
– Дмитрий Фёдорович, что у нас с новым танком? – обратился я к Устинову.
– По новому танку готовы к серийному выпуску. Т-54 неплохая машина, в последующие годы сможем модернизировать танк, – ответил Устинов.
– Про серийный выпуск пока говорить не будем. Начинайте думать о модернизации, но к этому вопросу вернёмся позже. Надо нам подумать вот над каким вопросом. За время войны у нас скопилось много вооружения, в том числе танки, которые по техническим характеристикам устарели. Нам стоит подумать о том, чтобы продавать вооружение другим странам, которые только встали на путь развития. Товарищ Маленков, проработайте этот вопрос с разведкой. Вы, товарищ Кузнецов подключайтесь в полную силу. Кому мы сможем продавать танк Т-34, который в ближайшее будущее снимем с производства. Но производственные мощности могут выпускать эту машину на продажу. Время вам для начала три месяца. Товарищ Судоплатов, также подключайтесь к этому вопросу. Лаврентий Палыч, надо ускоряться по ракетным разработкам. Новые товары, что уже начали выпускать, предложить в капиталистические страны. Нам нужна валюта, так как экспорт зерна остановлен. Есть какие-либо дополнения, говорите? – я обратил свой взгляд на сидящих за столом.
– Товарищ Сталин, НИИ ТВГН разработали новые костыли, протезы и коляски, заказы размещаются на заводах страны. Сделаем предложение капстранам, хотя предварительно разговоры уже ведутся. Канада и США готовы купить у нас лицензию. По остальным вопросам в рабочем порядке, подготовлю справки, – высказался Берия.
Совещание закончилось, и я распустил всех товарищей, кроме Косыгина. С ним мы беседовали ещё не менее трёх часов, обсуждая вопросы, как нам поднять экономику страны.
Глава 2.
Интерлюдия. Ликвидация криминала. Министр Круглов.
Генерал-полковник МВД Сергей Никифорович Круглов решил любыми средствами оправдать доверие Сталина. Он прекрасно осознавал, что он человек Берии. Но в связи с перестановками людей на Высшем уровне, Берия теряет очки, хотя по-прежнему имеет вес. А Круглову очень хотелось войти в доверие к самому Сталину. К концу 1945-го года Сергей Никифорович заметил, что Вождь изменился. Пропала присущая подозрительность, к репрессиям относится стал совсем по-другому. Примером тому служат пересмотры уголовных дел, которые поручили ведомству Круглова. Имелись и другие примеры. Сын Сталина, Василий Сталин, в Новогодние праздники устроил дебош в ресторане. Взять под стражу его никто не рискнул, кое-как уговорили. Круглову самому лично пришлось оторваться от праздничного стола, чтобы уговаривать пьяного Василия. Об этом узнал Сталин и вызвал Круглова к себе.
– Сергей Никифорович, а разве закон не один для всех? – спросил Вождь и посмотрел на Круглова так, что у того похолодело где-то в животе.
– Так точно, товарищ Сталин, один для всех, – пролепетал Круглов.
– Тогда почему дебошира не отправили на гауптвахту, кто мне ответит на это? – резко спросил Сталин.
Круглов не смог ничего сказать по такому вопросу, потому предпочёл промолчать. Сталин выругался на грузинском языке.
– Определить генерал-майора под домашний арест и провести беседу с его начальством. Если такие случаи будут повторяться, значит ему ещё не время носить генеральские погоны. Почему за всех должен выполнять работу товарищ Сталин?
В тот день Круглов ушёл от Сталина взмокший, чувствуя, как по спине стекают струйки пота. Министр взялся за устранение криминальной ситуации в столице с особым рвением.
Больше трёх месяцев в Москве и в Ленинграде, а также в областях этих городов отслеживали связи криминальных элементов, трясли агентуру. Задействованы были все, вплоть до постовых и участковых. Выявили больше десяти банд, накрывали банды силами милиции и войсковых частей, что входили в гарнизон Москвы и Ленинграда. С преступниками не церемонились, все кто оказывал сопротивление убиты во время операций по захвату. В одном из центральных районов Москвы служил майор МВД Григорий Кабанов, до войны успел послужить в НКВД, отделе следствия, потом война, ушёл добровольцем, а в 45-ом вернулся в уголовный розыск. Что исполнил Кабанов. Он через агентуру узнал о сходке авторитетных воров, а также выяснил место сбора воров в законе. Привлёк военных, не постеснявшись выпросить у командира части крупнокалиберные пулемёты. Окружили дом, где проходила сходка, ну и по приказу майора открыли огонь. Майора взяли под стражу за самоуправство, информация дошла до министра. Круглов приказал майор освободить и написал представление к награде. Самое интересное, Сталин одобрил такие действия и даже дал подсказку.
– Сергей Никифорович, ваши действия по Москве и Ленинграду одобряю. Меня беспокоит Одесса и Ростов. До меня доходят сведения, что преступники совсем распоясались в этих городах. Наберите команды из фронтовиков, которые умеют обращаться с пистолетами. Всех разбить на пары, мужчина и женщина, приодеть, чтобы они походили на обеспеченных отдыхающих. Пусть гуляют по ночам, а тем, кто их пытается ограбить, открывать огонь на поражение. Главари засуетятся начнут собираться на свои сходки, вот там и сможете брать их всех разом. Только афишировать об этом не надо, пусть такая ликвидация носит гриф «секретно», – посоветовал Сталин.
К осени 1946-го года по крупным городам Москва, Ленинград, Киев, Одесса, Днепропетровск, Ростов-на-Дону, Воронеж, Тверь, Астрахань, Свердловск, Минск, Пермь, Челябинск и Архангельск вычистили криминальный элемент почти полностью. Операция по ликвидации уничтожила пятнадцать тысяч бандитов и воров. Почти двадцать тысяч арестованы и попали под следствие. Понесли потери и органы МВД. Две тысячи ранеными и почти тысяча сотрудников убитыми. Всех участников представили к различным правительственным наградам.
Осень 1946-ой год. Москва. Иосиф Сталин.
Засуха в Европейской части СССР всё-таки случилась, ну а Восточную часть страны заливали дожди. Однако подведение итогов показало, что критического сбора урожая не произошло. Собрали примерно на двадцать миллионов тонн меньше. Белоруссия выдала в полтора раза больше урожая картошки. Бенедиктов и Лобанов подготовили программу действий, кстати помогал им Косыгин, которая дала эффективный результат. Продуктовые карточки на продукты первой необходимости вводить я запретил, хотя такое предложение поступало. В министерстве сельского хозяйства создали комиссии, которые по всей стране отслеживали поступление муки, зерна, молока, мяса в систему торговли. Министерство оптовой и розничной торговли СССР тоже предприняли активные действия в этом вопросе. На всех оптовых складах и базах провели аудит. Были подключены партийные и комсомольские организации. Но главное, к работе подключились службы МВД и МГБ. От аудита имелись последствия. По всей стране двенадцать тысяч человек попали под уголовные дела. Особо злостным предъявили статью, связанную с нанесением ущерба государству. А такие обвинения тянули на расстрел, который заменяли двадцатью годами заключения с полной конфискацией имущества. Я думал, что меня начнут проклинать в народе, но оказалось, наоборот. Люди в простом народе восхищались своим вождём. Чтобы понять, как ограничивали скупку продуктов спекулянтами, стоит привести пример. Все, кто покупал мешок муки или более, должны были зарегистрировать покупку по паспорту. Такая информация попадала в систему МВД. Участковый проверял для каких целей приобретается увеличенное количество продуктов. Если просматривалась спекуляция, то заводили уголовное дело. Вместе с этим коммерческие продуктовые магазины рушить не стали. Я вообще собирался развивать малый бизнес в СССР. Частник получает патент на торговлю или какую-либо деятельность и спокойно работает, уплачивая налоги в бюджет страны. Во всех районах преобразовали торговые отделы, которым в обязанность вменяли контролировать торговую наценку. Например, от тридцати до пятидесяти процентов. Да и то, наценку в пятьдесят процентов торговец обязан доказать. Госконтроль под руководством Мехлиса ничего не пропускал мимо своих внимательных проверок. Но я немного отвлёкся от разговора о продуктовом вопросе и решений, как снизить риск голода в стране. Меры приняты и результат показывал, что голода как такового не будет. Большую роль в этом сыграло то, что мы отказались от экспорта в 1946-ом году. Будем ли отправлять зерновые в следующем году, станет ясно позже. Да, мы недосчитались валюты в бюджет. Да, страны Восточной Европы не получили от Союза халявного1 зерна. Я понимал, что будут последствия в политике, но волноваться причин не видел. Отнимать что-то у своего народа в угоду мирового социализма не собирался. На Политбюро меня пробовали убеждать, но достойных аргументов не привели, которые бы смогли меня убедить в обратном. Репутация Сталина по-прежнему работала на меня. Хотя кое-что из продуктов отправляли. Например, в Чехословакию. Нет, не на халяву. На обмен. От чехов поставляли высокоточные станки, оборудование или разработки. Такие отношения были построены со всеми республиками в Восточной Европе. Я не собирался никого кормить и поить в ущерб своему государству.
Мой разговор с товарищами по вопросу продажи вооружения в другие страны имел продолжение. Военная разведка нашла покупателей на наши танки Т-34-852. Первыми покупателями стали китайцы. Там до сих пор продолжалась гражданская война, вот коммунистической партии Китая и предложили наши танки, которые хорошо себя зарекомендовали во время Второй мировой войны. Однако Китай во главе с Мао Цзэдуном не могли оплатить полную стоимость экспортированного вооружения. Тогда советские дипломаты предложили китайцам отправить в СССР строительные отряды, которые своей работой на различных объектах закроют разницу в стоимости сделки. В общем договорились. Дальше больше, наши танки и пушки пожелали купить индийцы. В ценах мы не стеснялись, брали за танки золотом. Естественно, боекомплекты предполагались в наличии, в том числе последующая поставка боеприпасов. Кроме техники предложили стрелковое оружие. В частности, винтовки «мосина»3, ППШ4 и ППС5. Уж этого добра у нас было не просто много, а чрезмерно много. Потому я дал добро на продажу и опять же за золото. Продажу осуществляли не напрямую через СССР. Служба Судоплатова создала в Азии компанию, получили патенты на торговлю и занялись продажей оружия. Тем самым мы не только восполнили потери валюты от отказа торговли зерном, но и пришли к достаточно большому плюсу. По поводу новых танков у меня состоялся разговор с Василевским и Устиновым, которые были вызваны ко мне в Кремль.
– Товарищи, у меня такое предложение по танку Т-546. Запустить его в мелкую серию. А основные усилия пустить на разработку новой машины, – выдал я предложение.
Перед Василевским и Устиновым по моему сигналу положил на стол папки с документами Поскрёбышев. Я несколько месяцев готовил для них бумаги. Эскизы нового танка, ТТХ7 и вооружение. За основу я взял танк Т-648, так как хорошо знал эту машину по своей военной службе, в первой жизни Павла Обухова. В том времени я разговаривал со многими танкистами, специалистами своего дела, на момент 1970-ых годов танк Т-64 считался самым грозным танком в мире. Быстро создать танк может не получится, но я надеялся, что в начале пятидесятых танк появится, как минимум в опытном варианте. В течении получаса я не мешал Василевскому и Устинову знакомиться с документами. Вопрос, откуда у меня такая информация не прозвучал. Сталину боялись задавать лишние вопросы. Оба министра покинули мой кабинет в Кремле окрылёнными. Представляю, как они начнут напрягать свои КБ.
Если бы меня спросили какой вопрос самый важный в моём плане по выводу страны из разрухи, я бы не смог ответить. Наверное, все вопросы наиважнейшие, от восстановления городов до развития промышленности и развития аграрного сектора. Укрепить финансовую устойчивость государства, также шёл пунктом наиважнейших вопросов. Денежная реформа необходима. В январе этого года министр финансов Зверев ввёл меня в курс дела. Чтобы не показать, что я ничего не знаю толком о реформе. Я велел Звереву сделать доклад для меня. Вроде как хочу ещё раз пройтись по все данным подготовки. Реформа готовилась с 1943-го года, и велись подготовительные работы в глубокой секретности. Специалисты Госбанка и народного комиссариата финансов выявили причины инфляции, у кого скопились излишки денежной массы, как происходит перераспределение средств и как это влияет на цены. Плюсом МВД уже, по-моему, указанию занимались такими выявлениями, для вывода спекулятивных накоплений денежной массы. Таким образом ставится задача, выявив владельцев лишних денег, провести их конфискационный обмен, тем самым срезая давление инфляции. Обмен старых денежных бумажных знаков должен улучшить физическое качество новых банкнот, повысить устойчивость к износу. Власти СССР стремились добиться управляемости методов коррекции денежного обращения, вышедшей за годы войны из-под контроля. В том числе по стране гуляла фальшивая денежная масса, которую подделывал не только криминалитет страны, но фашистская Германия приложила к этому руку. Причём фальшивки, сделанные фашистами, имели очень высокое качество. Я вызвал министра финансов и руководителя Госбанка СССР.
– Товарищи, мне бы хотелось обозначить дату, когда мы сможем запустить реформу? – задал я вопрос Звереву и Голеву.
– Товарищ Сталин, я бы не рекомендовал начинать в этом году. К весне 1947-го года, будет готова нужная масса новых банкнот, вот тогда и объявим обмен, – высказался Яков Ильич Голев.
– Полностью поддерживаю товарища Голева. Есть время ещё раз поработать над защитой новых банкнот, чтобы исключить возможность подделки, – добавил министр Зверев.
– Не возражаю. Напомню о секретности данного мероприятия. Нам не нужен ажиотаж среди населения. Я дам указание Маленкову, чтобы он взял под контроль весь список людей причастных к разработке реформы, – согласился я со специалистами финансовой сферы.
Поговорили мы с финансистами о том, что начинаются открываться малые предприятия, которым возможно потребуются займы.
– В феврале назначен на должность руководителя системы Гострудсберкасс Максим Захарович Сабуров, работал в Госплане. Знающий экономист, весной на выборах стал депутатом Верховного Совета СССР, с работой своей справляется. Ему даны все указания и распоряжения. Систему займов мы уже отработали, на крупные суммы будут запрашивать залог имущества, ну и поручительства, – пояснил мне министр Зверев.
– Товарищ Сталин, появилось предложение рассмотреть вопрос безналичных платежей частным предприятиям, – высказался Яков Ильич Голев.
– Ни в коем случае, Яков Ильич. Малые и частные предприятия будут работать только за наличный расчёт, а безналичные платежи пусть остаются между государственными учреждениями, – возразил я.
– Иосиф Виссарионович, безналичные платежи смогут упростить контроль налоговых служб за выплатой налогов, – высказался Зверев.
Я посмотрел на ответственных товарищей и подумал, что в этом времени совсем ничего не знают о такой криминальной схеме, как «отмывка»9 денег. Нет, возможно легализацию средств, полученных преступным путём, уже освоили, а вот хищение из бюджета точно нет. Такие схемы появятся во времена перестройки при власти Горбачёва, но здесь и сейчас об этом ничего не известно. Как и о самом Горбачёве.
– Есть мнение, что контроль за налогами частников можно вести другим путём. Например, разбить территории и районы мест торговли или деятельности предприятия на зоны. По этим зонам посчитать эффективный вменённый налог. В местах с большой покупательской способностью налог выше, там, где спрос ниже, там и налог ниже. Тогда не придётся налоговой службе заниматься проверками. Есть вменённый утверждённый государством налог. Человек платит, а сколько он на самом деле заработает, пусть будет забота предпринимателя. Что касается безналичных расчётов. Я считаю, что допуск частников к таким расчётам породит новый вид преступления, как отмывание денег, – пояснил я своим собеседникам.
– Простите, товарищ Сталин, отмывание денег? – переспросил Голев.
Министр Зверев тоже смотрел на меня удивлённо.
– Именно отмывание. Если мы допустим такой механизм, то обязательно найдутся умники, которые будут перечислять безналичные средства государства на частника под каким-либо предлогом, завышать стоимость работ. Начнутся хищение народных средств, такого допускать категорически нельзя, – пояснил я своё понимание вопроса финансистам.
По лицам собеседников было понятно, что о таком казнокрадстве они даже не думали. Далее поговорили о защите новых банкнот. Размер новых банкнот мне не нравился, выглядит как портянка, такую не сразу в портмоне сложишь. Потому я предложил взять размер денег несколько меньше, защиту банкнот оставить ту, что уже разработали. Сейчас следовало за несколько лет добиться золотого обеспечения рубля, а позже, лет через десять-пятнадцать провести ещё одну реформу в форме деноминации10, заодно поработать за это время над защитой банкнот. Ещё один важный вопрос мне удалось понять из доклада Зверева и его пояснений. Сталин, до моего попадания в его тело, планировал подвести рубль к золотому обеспечению и независимости от курса доллара. Кроме этого, повысить уровень экспорта, освободившись от привязки к долларовым ценам. Активно велась работа советских финансистов в направлении создания межгосударственной валюты с золотым содержанием для международных расчётов. Советская валюта вполне могла быть к этому подготовлена. Уже сейчас дипломаты СССР вели разговоры с другими странами, не желающими подчиняться влиянию США. В моей прошлой истории, где я Павел Обухов, проекту дойти до финиша не удалось из-за смерти вождя. Слушая Зверева, я отчётливо понимал, насколько серьёзный шаг собирался сделать Сталин. Мне сейчас остаётся двигаться в этом направлении, так как я сам также считаю, что привязка международной валюты к доллару со временем даст возможность США увеличить своё влияние на весь мир. Нужен противовес в этом вопросе. Почему бы этим противовесом не стать рублю? Хорошо мыслил Сталин, вот и я не буду от него отставать.