Витамина Мятная
Кровавый блюз
Вкус был божественен. Натуральная, концентрированная кровь, чистая, без примесей. Даже карамель находилась отдельно в пластиковом кармане. Упаковку требовалось разорвать посередине и смешать. Я с удивлением посмотрела на этикетку, в нижнем городе такого не продавалось. Можно подумать, два несчастных глотка – мелочь, но я сразу же почувствовала себя лучше.
Машина плавно остановилась перед спуском в подземный гараж.
***
На сотом этаже небоскреба сквозь тонированное стекло немилосердно палило солнце. Бронированная толща вулканизированного песка не пропускала губительный ультрафиолет. На фоне пылающего окна за широким столом сидели трое. Один во внушительном кресле с высокой спинкой и двое напротив.
– Ученые ищут заменитель крови и защиту от солнечных лучей. – Говоривший вздохнул. Старческий надтреснутый голос был не лишен скрытой внутренней силы. – Никто не хочет, чтобы заменитель был найден. Голодных рабов проще держать в страхе и подчинении.
– Это опасно, – другой голос, вкрадчивый, лукавый.
– Ничего опасного… – Отмахнулся рукой от слов беловолосого глубокий старик.
– Не скажи, узнай они, что могут лишиться питания, – поднимут бунт.
– Я не боюсь переворота. Пусть кто-нибудь другой попробует держать город и договариваться с мафиозными группировками. Глава города я. Только мне это под силу. И все будут подчиняться именно мне. Куда они могут сбежать? Как далеко? Под палящим солнцем с детьми на руках, без капли живительной кровавой влаги? Пешком? Город защищен от ультрафиолета, хищников и деградантов, здесь есть еда. Нет, за стены им не выбраться. Смелости не хватит. Но тот, кто найдет истинный заменитель крови, станет владыкой, равным по силе богу.
– Этот город как тюрьма! – другой голос, прямой, по мощи влияния и властности он мог бы соперничать со старческим.
– Так радуйся, что ты тюремщик, и молись, чтобы тебе самому не стать заключенным! – в негодовании воскликнул старый вампир. Два взгляда встретились. Молодой отвел глаза.
Пока не время для открытого противостояния, еще рано.
Улыбнувшись, учитель протянул сухую руку и похлопал ученика по плечу. От сморщенной, в трупных пятнах руки шли трубки капельниц, за креслом стояли стойки с висящими на них пакетами. Кровь без остановки поступала в тело через несколько игл, терявшихся в складках мантии.
Если бы не ежечасная подпитка, древний хозяин города уже освободил бы от своего присутствия этот мир.
– Ты неправильно мыслишь. Эти люди – стадо, бездушное, грязное, тупое и неблагодарное. Они не оценят твоих стараний. Хоть преподнеси им на блюдечке обратное превращение. Единственные их желания – жрать и меньше работать или не работать вовсе. Эти вампиры не привыкли ничего строить, они не привыкли добиваться. Я, ты и он, – старик махнул рукой в сторону второго молчавшего ученика, – пошли бы под палящим солнцем с детьми, с женами, лишь бы вырваться и не быть рабами. Они – нет. – Он распалялся все больше и больше, уже кричал на молодого вампира, руки его тряслись, с губ брызгала слюна. – Их устраивает их маленький, прогнивший насквозь, вонючий мирок! Это то, чего они хотят. Постоянство, неизменность! Ты сам знаешь: где нет движения вперед к достижению цели и роста, там нет жизни. Мы и так все отравлены Вирусом Смерти, который не дает нам возможности изменяться и обретать покой. Но не волнуйся… – Старик, видя искаженное лицо своего ученика, успокоился и заговорил другом тоном: – Тебя обрадует, сын мой, если я скажу, что заменитель почти существует?
– Почти, – это не найден, – бросил вампир, до этого сидевший с безразличным видом. Скучающее выражение его лица ни на секунду не изменилось, пока учитель спорил с его братом. Все это время он все так же безучастно перебирал пальцами кончики бледных волос цвета снега.
– Найден! – жарко возразил дряхлый вампир. – Мы уже давно подмешиваем его в кровь. Но у него есть побочные эффекты, им нельзя питаться полностью. – Подобная новость заинтересовала молодых людей, они навострили уши.
Старик, пожевав губами, продолжил:
– Проводились исследования. – Ему не хотелось выдавать подробности, но если сказал «а», то… – Те, кто питался только заменителем, не имеют ни малейшего иммунитета к солнцу, они мгновенно сгорают в ультрафиолетовых лучах. Если мы, пьющиеся настоящей кровью, хоть как-то сопротивляемся, то у них нет ни шанса. Заменитель делает слабее, исчезает магия. Любой свет становится ядом. Да и дети к тому же рождаются недоношенные, слабенькие, больные, с недоразвитыми конечностями, будто сама природа не принимает искусственное питание. И самое ужасное, у детей явные признаки деградации и одичания. Такие вампиры не способны обучаться, они как звери.
– Разве кризис настолько пустил корни, что необходимо было проводить исследования на людях? Живых подопытных? – возмутился в свою очередь ученик на слова вампира, сидящего в кресле. Беловолосый все так же безразлично посмотрел на темноволосого брата, удивляясь его наивности. Его не задела эта новость, о многом он и сам догадывался, дряхлый только подтвердил его подозрения.
– Если бы ты знал масштабы катастрофы, ты бы не возмущался так рьяно. Еды нет. Практически. Уже много лет мы не находим ни необращенных животных, ни не пораженных Вирусом Смерти чистокровных людей. Их совсем нет, они вымерли или все обратились. – Вампир удрученно потер морщинистую руку, из-под влияния которой медленно утекала влияние, вместе с контролем и властью.
– Пайки уже наполовину состоят из заменителя. Теперь мы подмешиваем специальные средства в кровь для самых верхних этажей небоскребов. Наша численность не должна увеличиться. Обращение человека или животного в вампира карается смертью и того, кто превратится, и того, кто заразит Вирусом Смерти.
– Нам нужен подходящий источник пищи, иначе мы все сдохнем с голоду, – лениво бросил беловолосый. Он поразительно метко вставлял фразы, всегда в цель, хоть и не участвовал в разговоре.
– Нас ждет полное уничтожение, а перед ним длительный голод. Представляешь, как это будет выглядеть? – Старческие глаза встретились с черными глазами ученика, в них отразилось безумие и на секунду передалось молодому вампиру. Тот мотнул головой, и наваждение прошло.
– Бунт! Убийства, трупы на улицах. Каннибализм, уже сейчас зафиксированы случаи в нижнем городе, – продолжал пожилой вампир. – Ты не хуже меня знаешь об этом. Тебя это шокирует меньше, чем честные исследования на людях? Попытка спасти всех? Ты такой чистоплюй? А представляешь, что будет, если эта разбушевавшаяся чернь поднимется в верхний город и хлынет на улицы? Их численность больше нашей в десять раз. – Старик добивал оппонента каждым словом, уничтожал и поражал, разбивая на осколки любые возражения и упреки, подрывающие его авторитет. – Они станут жечь, убивать, нет, питаться. Одичают и будут жрать. Нас! И наши семьи!
– Значит, выхода нет… – нахмурился черноволосый. Его не проняла лицемерная тирада дряхлого вампира, рассчитанная на слушателя попроще.
Кажется, всю эту пафосную речь он затеял только с целью склонить на свою сторону обоих воспитанников и подвести их под уже готовое и принятое решение.
– Почему же, есть, – хитро пощурил слезящиеся глаза дедок в кресле. Все замерли в молчании. Старик подержал эффектную паузу.
– Дампиллы… – обронил он.
– Они могут длительно обходиться без крови. Те, в ком больше от человека, а не от вампира, самостоятельно генерируют красные кровяные тельца и так необходимый нам гемоглобин.
Черноволосый рассмеялся под укоризненным взглядом учителя.
– Людей больше не существует! А дампиллы – миф.
– Они есть. Прячутся среди нас, некоторые из них почти люди. Надо только найти. И это то, зачем я вас сегодня позвал. Вы мои сыновья. Мои наследники и ставленники. Когда меня не будет… – Голос подвел его, старик закашлялся.
«А это, ой, как не скоро… – подумал про себя беловолосый и оживился. – Кровопийца, такой, как ты, еще переживет всех нас».
Черноволосый вампир, напротив, как будто отключился и погрузился в свои мысли. Он наклонил голову и надел маску. Вредный старик всегда настаивал, чтобы он не прятал лицо при посещении. Это бесило.
– Все, чем я владею, когда-нибудь станет вашим. Мы отыщем дампиллов и восстановим популяцию людей. Это станет нашим всеобщим спасением. Для вас, дети мои, у меня будет особое задание. Внимательно следите, я уверен, они где-то там, на нижних этажах, прячутся в сырых катакомбах. Как крысы. – Голос, до этого сильный и властный, стал угасать.
– Мы найдем их. Идите, идите… Я устал. Задание вы получили.
Названные братья встали и вышли. Беловолосый, прикрывая дверь, заметил, как старик шарит рукой по столу, в нетерпении нажимая на кнопку вызова медсестры.
За его спиной сквозь пустые пакеты из-под крови светило заходящее солнце.
***
Мы ехали в лифте, спускаясь с самой верхотуры. Престарелый паук жил именно там. В прозрачной кабине свежо, сквозь стекло город как на ладони. Тысячи огней, тысячи людей, которых не спасти, не защитить.
Иногда мне казалось, что мы заслужили все это за свои грехи, кара пришла не с небес, а изнутри, поражая наши тела и души. Убивая, заставляя продолжать жить и нести свой крест, продлевая земное наказание на неопределенный срок.
По ту сторону стекла что-то блеснуло.
Вдали серебрились ленты рек Ассур и Лиззи-Анны. Последние лучи заходящего солнца играли на воде кровавыми всполохами. Как блики на ее волосах…
В стекле отразилась призрачная греза. Недосягаемая и далекая, в паху тут же стало тесно. Что за странная реакция на одно только воспоминание? Мы, возможно, больше никогда не увидимся с ней.
Внезапно мне показалось что образ, стоявший в глазах, подернулся кровавым маревом, и я увидел предмет своих несбыточных мечтаний лежащей на песке в луже крови. Запах был похож на аромат чистейшей человеческой крови. Рот тут же наполнился слюной, одно воспоминание о ее благоухании кружило сознание. В голову полезли уж совсем пакостные мысли: везде ли она столь же приятно пахнет, какова на вкус ее кровь? Странная реакция на воспоминания о нашей единственной встрече.
Дурное предзнаменование. Я помотал головой, рассеивая морок.
Каждый разговор с престарелым кровососом был похож на ныряние в бочку с паучьим ядом. Старик вымарывал всю душу, все нутро, даже мысли становились вот такими грязными. Тебя оплетали нити паутины, заставляющие действовать невпопад, совершая сделки с совестью и непотребства, а все концы вели в морщинистый, крепко сжатый кулак.
После посещения старика всегда чувствовалось этакое общее утомление, как будто он напрямую пил твою энергию, не вонзая клыки в шею. От его пронизывающего взгляда хотелось вымыться.
«Что я и сделаю, как только спущусь на свой этаж».
Она дампилл, наполовину человек – вот почему у меня такая реакция. И она в опасности. Я вспоминал ее. Запах, цвет волос, забавное возмущение, появившееся на лице, когда я украл ее поцелуй. Будет смешно, если он первый. Я улыбнулся про себя. Мне не было стыдно за свое поведение, если представится возможность, я украду еще один. Если представится…
Только вот такие чистые воспоминания из жизни и могут вытащить тебя на поверхность. Не дать потонуть в этой надменной грязи.
Рука с силой хлопнула по плечу, заставляя очнуться от мыслей.
– Не куксись! – Небрежно бросил названный брат, так же небрежно и с ленивым презрением, как и все, что он делал. На его лице нарисовалась шальная улыбка, полная хитрости и одновременно предвкушающей гадостности. Только он умел так пошло улыбаться. – У меня есть для тебя подарок.
Хотелось смахнуть его руку с плеча резким, отрывистым движением и зло прошипеть в ответ: «Какой ты мне брат? Мы с тобой разной крови!» Но я не посмел выдать себя и свои чувства. Сдержался, набросив ставящую уже постоянной маску безразличия и спокойствия. Ни малейшего интереса, ни единой эмоции – полный ноль.
Я отвернулся, а потом зажмурился, чтобы не видеть его лица даже в виде отражения.
– Я знаю, тебе понравится. – Он улыбнулся, показав острые клыки.
При его словах недоброе предчувствие закралось ко мне в душу, но я так и не смог понять, в чем подвох. Мир погас, солнце скрылось за горизонтом, погрузив все во тьму.
Сумерки. Самое тоскливое и серое время суток. День ярок и велик. Ночь бархатиста и загадочна, и только сумерки безлики и коварны. Они предвестники недобрых перемен.
Очередная подлость со стороны сводного брата. Самое ужасное в том, что, делая гадости, он даже не понимает, в чем проблема, его забавляют боль и несчастья других. Он питается горем других людей. Эгоистичный и избалованный, как ребенок. Занятый только удовлетворением собственных извращенных потребностей. Весь в приемного отца и наставника.
«Скорее в душ, пока эта мерзость не пробралась внутрь, – подумал я, отбросив все другие мысли. – Не хочу думать о той очередной свинье, что хочет подложить мне мой братец. Возможно, стоя под обжигающими струями воды, закрыв глаза, я вновь увижу ее».
– «Восьмидесятый этаж», – не живой, но вежливо-услужливый голос фонографической записи. Лифт звякнул. Стеклянные двери с шумом раскрылись.
***
Сталь и бетон. Тонированное стекло, стены лифта полупрозрачные. Скоростной подъемный механизм, посвистывая такелажем, возносит меня наверх. Кабина вынесена из здания, пол тоже прозрачный. Она висит на стене, внизу пропасть. Ты летишь в безграничном пространстве, а под тобой раскрывается бездна, полная ярких огней.
Сердце замирает в сладком предвкушении и резко уходит в пятки. Нет сил терпеть, нет сил смотреть и не к кому прислониться, не у кого спрятать лицо на груди. Дэн-крысолов и другие члены банды далеко. Охрана неусыпно бдит позади меня.
Но я одна. Совсем одна в этом бесконечном скоростном полете ввысь, к гибели.
Блики бегут по зеркальным поверхностям, отсчитывая этажи. Как оставшиеся минуты моей жизни.
Страшно. Всем на меня наплевать, если я исчезну, никто по мне не заплачет. Я маленькая песчинка в бесконечности и меня уносит в неизвестность.
Что ждет там, наверху? Смерть в объятиях богатого извращенца? Он купил меня для своих гнусных оргий, как подарок на день рождения или презент к празднику. Ночь будет жарким кошмаром.
А на рассвете мое обескровленное тело найдут у подножия башни. Узнать смогут только по отпечаткам клыков и похоронят в общей могиле таких же потерявшихся девочек, как и я. Никто не узнает, что произошло на самом деле. Высшие вампиры бдительно стерегут свои тайны.
Город внизу живет своей жизнью, ему на все плевать. Он виден как на ладони, утопает в кровавом закате. Кровь на небе, кровь на земле. Дурное предзнаменование.
Двери лифта звякнули и раскрылись, острым блеснули хром и стекло.
Темно. Роскошь и богатство холла режет глаз причудливыми линиями. В полутьме все предметы кажутся притаившимися монстрами, на их шкурах посверкивают брильянты, как призрачные огни в пещере.
Впереди в широком дверном проеме, ведущем в апартаменты, пылает свет, слепит глаза и заставляет застывать душу. Что-то мне подсказывает, что опасность притаилась именно там. Мне бы еще хоть чуть-чуть задержаться в этой скрывающей тьме, но охранники крепко сжимают мои руки и толкают вперед.
В этот момент пред широкими сверкающими вратами в другой мир я поклялась, что ни один толстосум не получит мою жизнь.
Раздался громкий и оптимистичный возглас:
– Посмотри, что я купил! – В голосе сквозили энтузиазм и неподдельная радость.
Я несмело шагнула на свет.
– Ты… купил… купил… – Слова застряли в горле у говорившего. Я убрала руку с ослепленных глаз, проморгавшись, осмотрела комнату.
– Ребенка! – радостно возвестил беловолосый лорд. – Подумал, что нам с тобой вдвоем скучно в нашем холостяцком логове.
Я стояла ошарашенная и пораженная. Я усыновлена? Что это значит? Они теперь мои отцы? Оба сразу? Это изврат какой-то! Передо мной стояли два знакомых молодца. Я переводила свой взгляд от одного к другому. На лице уже виденного черноволосого, того самого, с которым мы встретились у банка, отразилось запредельное отвращение, как будто перед ним стояла не я, а бочка с дерьмом или смердящий мусорный бак под палящим июльским солнцем.
Новость поразила меня. Я навострила уши, подобно рыси, стараясь собрать побольше информации, от этого зависела моя дальнейшая судьба.
В холостяцком логове? У них нет жен? Зачем же им тогда ребенок?
Детей хотят в основном женщины-вампиры, у которых Вирус Смерти в крови очень силен, настолько, что зачатие невозможно. Но этим-то зачем? К тому же я без пяти минут не ребенок. В душу закралось отвратительное подозрение.
Белобрысый подскочил ко мне. Я шарахнулась от него и наткнулась спиной на охранника. Вервольф что-то медведеподобно промычал и недовольно толкнул меня вперед. Я попала в объятия вампира.
– Посмотри, какие очаровательные глазки! – Холодные руки светловолосого схватили мое лицо и повернули в сторону второго кровососа. – Пухлые губки, они, бесспорно, тебе понравятся, Дэрек, она просто куколка!
Я замерла в шоке, пальцы мужчины касались лица. Я в ужасе смотрела на черноволосого, а он на меня. Мне показалось, или между ними шла какая-то борьба, и вся эта ситуация не случайна?
– Только грязна слишком, но это ничего, мы ее отмоем. – Его руки навязчиво гладили меня по щеке, перебирали кудри, а черноволосый смотрел на все это, внутренне закипая. И, похоже, вампиру, стоящему рядом со мной, удалось вывести его из себя.
– Алек, что ты мелешь! – выкрикнул тот, кого назвали Дэреком. – Какой ребенок, она почти взрослая!
Беловолосый скривился. Ему не понравилась реакция приятеля.
– Но, конечно, не я ее усыновлять буду, а ты. – Тот, кого темноволосый назвал Алек, хищно улыбнулся. Его рука протянулась в сторону Дэрека, в ней были зажаты документы на усыновление. – Я приобрел ее для тебя как помощницу и воспитанницу. Но, похоже, ты не оценил мои старания, – недовольно буркнул лорд. Его внимание вновь перескочило на меня – липкие пальцы теребили волосы около уха. Сердце мое колотилось, как бешеное.
– Цы! – цыкнул зубом лорд Алан. – Значит, придется самому тебя удочерить. Видишь, моему другу претят такие подарки, не хочет он тебя. – Последняя фраза беловолосого прозвучала как-то двусмысленно. Я стояла ни жива ни мертва.
– Будешь хорошо учиться – получишь все мое состояние со временем, – продолжал лорд Алан. Его губы приблизились к противоположному уху, кожу обдало горячее дыхание, а пальцы больно сжали шею. – Нет так нет. Окажешься там, откуда пришла, – на помойке, – прошептал он мне в самое ухо, так тихо, чтобы слышать могла только я.
– Алек, ты идиот! – бросил брюнет.
– Видишь ли, у тебя и у меня нет детей, – лениво начал объяснять своему другу беловолосый, – и возможно, уже никогда не будет, надо и о будущем подумать. Прекрати пугать мою воспитанницу своей страшной мордой, перестань грозно хмуриться и сделай лицо попроще. Да, мой ангел? – заворковал он со мной.
Черноволосый тут же схватил маску и напялил ее на лицо. Голову он повернул так, чтобы ко мне обратилась не изуродованная сторона лица. Но было поздно, я уже рассмотрела все ужасные шрамы, избороздившие одну сторону лица. Отвратительно.
– Был бы умным, купил бы сам первым, так что не завидуй, – самодовольно кинул Алек.
– Я против работорговли.
– А кто говорит про работорговлю? Это взаимовыгодное сотрудничество, правда, детка? – Светловолосый повернулся ко мне. – Ты никогда больше не будешь голодать. Дядя Алек об этом позаботится! Идем, отмоем, от тебя подвалами попахивает. – Под злым взглядом темноволосого (и почему я ему так не понравилась?) меня отвели куда-то в сторону, там была комната, потом еще одна и еще. Сколько же у них здесь помещений, неужели двоим необходимо столько места? Кажется, я уже заблудилась в этих бесконечных коридорах и не смогу самостоятельно выбраться отсюда. Как же планировать побег, если не в состоянии посчитать количество комнат?
Хотелось остановиться и подумать над тем, что произошло, осознать и решить, что делать дальше, как бежать и как спасаться, но мне не давали и шагу в сторону ступить. Охрана крепко держала за руки, а я по инерции сопротивлялась.
Алек вышагивал впереди, гордый уверенный в себе высший вампир. Я плелась следом, подталкиваемая двумя амбалами.
Мы вошли в покои, наверно, они принадлежали беловолосому вампиру.
– Обидно, – бросил он, – не правда ли?
«Это он ко мне обращается?» – не поняла я. В соседней комнате что-то упало и, судя по звуку, очень сильно, прямо об стену, да с размаху.
– Я думал, он согласится тебя удочерить.
Очередной титанический грохот, звон щепок по дорогому паркету.
«Я вздрогнула. Удочерить? Этот ненормальный, что беснуется в соседней комнате? Нет, пожалуйста, кто угодно, только не он!»
За стенкой черноволосый вампир разошелся не на шутку. По ходу он крушил все, что попадалось ему под руку.
«Неужели его разозлил тот факт, что меня купил этот лорд? Непонятно, почему он в таком негодовании, деньги-то не его. Возможно, я столь уродлива и так сильно не понравилась ему?»
Я в очередной раз вздрогнула, услышав звон стекла и вой ветра в вышине. Кажется, он разбил окно наружу.
– Ну что ж, придется самому тебя удочерить, или попытаться еще раз предложить ему твой контракт?
Я молча замотала головой и при очередном грохоте закрыла руками лицо. Так и стояла.
Проклятый вампирский слух, от чистой крови он обострился. Слышно все до последнего шороха. Вот бы оглохнуть и не слышать!
Треск, дробные удары, что-то грохнуло об паркет. Сердитый, можно сказать, раздосадованный топот ног.
«Слава богу, удаляется в сторону лифта!»
Шум двигателя, шелест канатов, двери открылись и закрылись. Я выдохнула. Только не помогло. Тело все равно сжалось в комок, плечи напряглись, не желая расслабляться. Меня всю ломало и крутило.
– Значит, согласна? – переспросил лорд. Немного подумав, я обреченно закивала. У меня не было выхода: или в пасти у неадекватного высшего вампира, или наставничество и возможное усыновление в будущем.
– Только есть одна маленькая загвоздка, – предупредил меня высший, – постарайся не попадаться ему на глаза. Ну хотя бы какое-то время, я за тебя слишком дорого заплатил.
Я повторно закивала головой, а беловолосый улыбнулся совершенно удовлетворенной улыбкой.
– Выход из башни только один – лифт. Он тоже только один и пропуск один. У меня, – продолжил инструктировать беловолосый. – Ни лестниц, ни пожарных выходов нет и не существует. Понятно? Если не хочешь быть съедена голодным высшим, не выходи без меня. К окнам тоже не подходи. Барри, покажи ей. Я пока позову служанок, надо убрать проявление бесчувственности моего брата.
На меня надвинулась гора мышц, завоняло псиной с кислым запахом крови. Грубая рука сжала шею. Я упиралась как могла, но ноги все равно скользили по гладкому паркету. Хлопнула створка окна.
– Матерь божья! – вырвалось у меня.
Вервольф насильно высунул меня по пояс из окна.
– Восьмидесятый этаж, – без эмоций, как машина, отрапортовал он.
Мои руки хватались за воздух, ноги не могли найти опоры. Я в раз передумала сопротивляться.
– Довольно! – послышалось сзади. Алек вошел в комнату.
– Бежать некуда, – прохрипел оборотень и толкнул. На секунду мне показалось, что я сейчас полечу вниз. Сердце перестало биться, дыхание перехватило. Но жесткая рука схватила за загривок и втянула внутрь. Секьюрити были выдрессированы и вышколены наилучшим образом и отлично знали свое дело и место.
Лорд закрыл дверь за охраной, скинул с себя пиджак и расстегнул воротник.
Я смотрела на его действия с ужасом, все еще пытаясь отдышаться. Просто знала, что должно произойти, и замерла, замороженная кошмаром и смущением. Нервировало все: расслабленность и раскованность движений вампира, его белые холеные руки, небрежно снявшие с моих плеч куртку и к моему негодованию бросившие ее в мусорное ведро – это нам больше не понадобится.
Расстраивала и дезориентировала даже обстановка, я никогда не видела таких красивых вещей. Комната просто заполнена музейными экспонатами: сталь, хром, дерево и хрусталь причудливо сочетались в новомодном стиле нуворишей. Натуральное красное дерево, теплое, как любящие руки, дорогие ткани шелк и бархат. Я была уверена на сто процентов, что это не подделка, не простое стекло, а именно горный хрусталь. Ни одна бутылочная стекляшка не может так сверкать.
Лорд плюхнулся на кровать, спружинил на ней и протянул ко мне руки. Я все так же тупо торчала посередине всего этого великолепия, ошеломленная пониманием, куда попала и что мне предстоит.
– Иди ко мне, – не выдержал и позвал беловолосый. – Ты все знаешь без слов, не так ли? Вас ведь этому учат в приютах?
«Откуда он знает? Уже усыновлял кого-то?» – мелькнула странная для этой ситуации мысль, надо было не о приютских детях думать, а о собственной шкуре.
Я мялась, не решаясь сделать шаг и перевернуть свою судьбу с ног на голову. Если бы можно было все изменить и вернуть назад. О! Как я мечтала об этом! Но это невозможно, я здесь одна и время не отмотать назад, чтобы исправить свою глупость.
– Не заставляй ждать, – уже нетерпеливо рыкнул вампир. Тон голоса изменился, и я поняла: это приказ, ослушаться не получится. Сопротивляться тоже, иначе заставят силой.
Пришлось смириться и как послушная марионетка скользнуть в протянутые руки. Белые ладони схватили, жадно ощупывая, притянули к себе и усадили на колени.
Ах! Если бы это был Дэн или еще кто-нибудь! В сознании мелькнул образ: шарф, закрывающий пол-лица, кепка с козырьком, лунный свет на остром лезвии. Я мотнула головой, отгоняя наваждение.
Скукожившись от смущения, боясь вздохнуть, я несмело подняла взгляд. Кроваво-красная жилетка, рубашка с расстегнутой верхней пуговицей. Лорд небрежно дернул воротник, снял и отбросил в сторону жесткую вставку.
Мой взгляд скользнул по шее, остановился на подбородке и ярко-красных губах, уголок которых ласково улыбался мне. Выше я не смогла поднять глаза, не посмела встретиться взглядом, продолжая таращиться в пол, стараясь просмотреть в нем дырку.
Рука расстегнула жилетку все пуговицы на рубашке, пригласительно распахнув ворот.
– Смелее, не бойся! – подбодрил лорд, но я не смела. Это слишком интимно, чувственно.
Я не смогу! Никогда! Я ничего подобного не делала раньше, а он чужой, незнакомый, я даже имени его не знаю, не расслышала, так была напугана. Алан или Алекс. Алек, вот имя того, кто хочет получить надо мной власть.
Я шокирована произошедшим унижением, которому подверглась. Стоять в свете софитов с табличкой «продано» – это выше сил любого, у кого есть хоть капля собственного достоинства. И теперь вампир хочет, чтобы я… Нет! Все мое существо воспротивилось этому.
Руки уперлись в перекошенную манишку.
– Ну что же ты? Хочешь в соседнюю комнату? Тебе Дэрек больше по вкусу? – вознегодовал лорд и схватил меня за локти, опять притягивая к себе. – Рано или поздно это все равно произойдет! Сейчас или после – не имеет значения! – Руки грубо сжали и встряхнули. – Лучше я, чем кто-то другой… Менее щепетильный, – закончил он угрозу.
Я беззвучно заплакала, глотая непрощенные слезы. Он прав.
– Все равно выхода нет, – припечатал вдобавок мужчина и приглашающе раздвинул уголки воротника в стороны, задирая подбородок. На шее билась крупная жила, пульсировала, притягивая. Сам того не желая, взгляд скользнул с подбородка на шею и был приморожен ритмом вздымающейся плоти.
Я подняла глаза, встретилась с холодным насмешливым взглядом. Самое ужасное в нем было то, что он понимал, как я хочу впиться клыками в его шею, знал, что делает со мной. Только я не осознавала – для чего.
Я опустила глаза, пряча их от его взгляда. Странное ощущение, как будто опалило огнем и в то же время скрутило и заморозило все внутренности. А еще я поняла: выбора мне не дадут, помимо холода во взгляде была беспощадность.
«Рано или поздно», – какие точные слова. Все равно это произойдет. Или я сама сделаю это и подчинюсь, или меня будут держать, и он укусит первый. В его предложении совершить «это» добровольно есть что-то благородное. Уступка, жест доброй воли, просьба смириться и выбрать правильный путь. Все равно город меня продал – я принадлежу высшему вампиру. Живая игрушка, которая, возможно, после смерти этого холеного красавца займет его место и получит все его состояние и собственность. Если доживет до того дня, когда приемный родитель умрет. Если умрет…
А вампиры живут долго, очень долго, почти бесконечно.
И выбора нет. Проклятая собачья жизнь!
Я несмело положила руки на бедро мужчины и потянулась к желанному. Не удержавшись, я голодно сглотнула слюну. Лорд хмыкнул и подставил шею.
«Смелее!» – приказала я себе, но все так же тянула время. Лорд, ожидая, когда я решусь, передвинул мои руки, упирающиеся в бедро, ближе к паху, и я оказалась с вампиром вплотную, лицом к лицу. Подразнив меня, он все так же терпеливо повернул голову, подставляя самую крупную вену, приманивая меня желанной добычей. Ему было очень хорошо известно, как жажда мучает вампиров.
Губы дотронулись до кожи, несмело, подобно прикосновению перышка. Лорд ждал. Замер в предвкушении. Я ощутила сдерживаемую дрожь тела. Хоть и делала это в первый раз, инстинкты не дремали, вели меня вперед, направляли.
Первый глоток, и горло обожгло огнем. Второй – и боль утихла, но зародилась новая где-то ниже, совсем низко и неприлично глубоко. Третий глоток насытил, но не принес облегчения, усилив боль. Может быть, четвертый поможет?
Выдохнув, лорд прижал меня к себе и откинулся назад, я, вцепившаяся в его шею, упала следом.
Закинув за голову руку и крепко держа меня за талию, лорд терпеливо ждал, когда я насыщусь.
Рука дотронулась до моих волос и намотала локон на палец, дернула, притягивая ближе. Сама не желая, я легла на лорда. Прижалась к нему всем телом.
Кровь была сладка как мед, кружила голову и дурманила, заставляя по-звериному впиваться клыками в шею и упираться когтями в грудь, царапая, разрывая манишку и впиваясь в плоть.
Оторвавшись, я закашлялась, поняла, что тяжело дышу, грудь ходит ходуном. Обновленная кровь стучала в висках, а сердце заходилось в бешеном стаккато. Капелька крови соскользнула с губы и упала между нами как знак, как предупреждение.
Я утерла губы зажмурившись.
Мне не было больно, скорее, нестерпимо стыдно. То, что мы делали, – за гранью и дозволялось только близким родственникам. От стыда я покраснела, кровь прилила к лицу и шее, даже грудь в вырезе отливала розоватым.
– Теперь моя очередь, – прохрипел он с рычаньем и протянул жадные руки. Что-то клокотало у него в груди, как будто тигр, долго ждавший добычу, наконец-то получил свой вожделенный кусок.
