Владислав Выставной
Мультилюди
Каких усилий это ни стоило, но он заставил себя подняться ни свет ни заря и тихо ускользнуть из номера. С собой он захватил полотенце, с тем чтобы искупнуться для бодрости.
Море оказалось не таким уж холодным, чего не скажешь о воздухе. Попрыгав по пляжу и ободравшись скрученным полотенцем, Олег сумел наконец избавиться от зябкой дрожи.
Побродив по берегу и отправив в воду не один килограмм прыгающих галек, он направился к корпусу. Упав на скамейку в тени экзотических зеленых насаждений, он стал наблюдать.
Приближалось время завтрака. Вчера в это примерно время Катя зашла к нему. Сегодняшняя ночь давала полные гарантии повторного визита. Вот его подружка подходит к двери, стучит, стучит снова и, пожав плечами, обиженно идет на завтрак в одиночестве.
Холл, в котором накрывался шведский стол, находился в соседнем корпусе, и, чтобы в него попасть, Кате надо было выйти через единственную стеклянную дверь. Чего Олег и ждал, сам еще не представляя зачем.
К удивлению Олега, Катя появилась на лоджии своего номера и, сев в шезлонг, закурила. Это, конечно, ничего не значит, но вчера на предложение Олега закурить она ответила отказом, сославшись на то, что не переносит сигаретного дыма.
Странно… Сам Олег обычно не курил, но любил поддержать курящую компанию. То, что Катя не имела привычки курить, несомненно, было плюсом в глазах Олега… Впрочем, все эти измышления отдают паранойей, как и вся его жизнь в последнее время.
Катя разговаривала по мобильному телефону. Она была непривычно серьезна и этим совершенно на себя не похожа. Закончив разговор, она потушила сигарету и исчезла в глубине своего номера, с тем чтобы через пару минут появиться на выходе из корпуса.
Пытаясь придать себе непринужденный вид, Олег пошел навстречу.
– Привет, милый, – лучезарно улыбнувшись, сказала Катя, едва Олег открыл рот, чтобы что-то из себя выдавить.
Олегу ничего не оставалось, как лучезарно улыбнуться в ответ и поцеловать Катю в теплые и жадные губы. Сигаретного запаха не чувствовалось. Но от приятной непринужденности вчерашнего дня не осталось и следа.
Что не помешало, однако, провести день не хуже, чем вчера. Ради проверки еще непонятно чего Олег предложил Кате сходить в дельфинарий, покататься на парашюте над морем, а после отправиться в парк экстремальных аттракционов.
И первое, и второе, и третье предложения были встречены с одинаковой улыбкой без тени сомнения и каприза. Можно, конечно, допустить, что Кате давно не хватало впечатлений, однако Олег сам чувствовал усталость от такого обилия активных удовольствий. Поэтому непрекращающиеся Катины восторги радости у него уже не вызывали.
Этим вечером он снова оказался в номере у Кати. Очевидно, здесь убирали днем, потому что признаков того, что здесь курили, он не заметил. Как и пачек сигарет и зажигалок, что обычно лежат на виду у курящих. Впрочем, все это, наверное, было полнейшим вздором…
…Пока Катя принимала душ, Олег совершил некрасивый поступок: он суетливо залез в ее сумочку и достал мобильник. Тот, к счастью, был включен и прост в навигации по меню.
Еще не зная, зачем ему это, Олег быстро нашел списки входящих и исходящих звонков. Каково же было его удивление, когда он увидел, что эти списки пусты! Он видел Катю практически весь день, за исключением неизбежных отлучений в туалет. Это могло означать только то, что Катя специально удалила списки сразу же после утреннего звонка (или звонков). Не менее странно было и то, что телефонная книга также оказалась пустой… Конечно, может, есть еще другой телефон…
Как-то не вязалось это с образом довольно общительной и легкомысленной барышни.
…Однако, выйдя из душа, Катя легко заставила Олега забыть все эти подозрения до утра…
13
Следующим вечером Олег наконец решился. Неотразимо и в то же время страдальчески, как ему показалось, улыбнувшись, он сообщил Кате, что сегодня у него разболелась голова и этот вечер, к своему крайнему сожалению, проведет, страдая в одиночестве. Катя изобразила на лице подобающую случаю мину, но сказать, что она расстроилась, было бы слишком сильно.
Запершись в своем номере, Олег забрался с ногами на кровать и торопливо открыл ноутбук.
Он теперь, кажется, знал, о чем писать.
На первой странице он выбил только что придуманное и очень ему понравившееся слово:
МУЛЬТИЛЮДИ
Да, когда вокруг тебя творится безумие и ты не знаешь, куда бежать, куда деваться…
Есть только один способ остаться самим собой.
Создать собственный мир.
2. МУЛЬТИЛЮДИ
1
Граждане России!
Политическая обстановка вокруг нашей страны становится все более угрожающей. Вы все знаете, что при помощи мультитехнологий враждебные нам силы становятся многократно сильнее и эффективнее. Все развитые государства уже ввели обязательную структуризацию своих граждан. Наша страна подвергла структуризации армию и другие силовые ведомства.
Но этого недостаточно.
Только если каждый гражданин нашей страны поставит часть неиспользуемых им ресурсов своего интеллекта на службу государству и обществу – только в этом случае у России есть шанс выжить в современном, далеко не дружественном нам мире.
Возможно, это идет вразрез с традиционной моралью, с христианскими и иными религиозными ценностями.
Но вопрос стоит о нашем с вами выживании.
Россияне! Подключайтесь к Структуре!
Из совместного обращения Президента России и Патриарха Всея Руси к российскому народу
Это как страшный сон: я представляю, что общаюсь с друзьями и близкими по проводам. Нам незачем больше говорить, смеяться, петь и смотреть друг другу в глаза. Просто войди в Структуру и обменяйся с ними эмоциями…
Хочешь доставить подруге непередаваемое наслаждение? Вставь штекер в гнездо у нее на затылке и представь, как это могло бы быть на самом деле… И она представит в ответ, как закричит от счастья… которое могло бы быть и в реальности… Но зачем?
Я понимаю, что все не так страшно в действительности. Что никаких штекеров вставлять никуда не придется – простой гражданин соединяется со Структурой посредством нейрочипа и банального GSM. Но ни я, ни сотни тысяч таких, как я, не могут переступить через собственную природу…
Структура несовершенна, так как ее составные части – люди с присущими им недостатками и слабостями. Только это помогало мне держаться так долго…
Но сегодня, видимо, пришел конец и моей свободе.
– Внимание! Здание супермаркета окружено! Просим посетителей пройти на выход для идентификации. Лицам, нарушившим закон о структуризации, предлагаем добровольно сдаться. В этом случае вы освобождаетесь от уголовной ответственности и проходите стандартную процедуру структуризации. В случае сопротивления вы будете привлечены к ответственности согласно…
Спокойный, но властный голос лился из динамиков. Если сюда войдет мультиспецназ, мне конец. Вернее, конец моей привычной жизни…
…А ведь ничего не предвещало такого поворота. Сегодня с утра, после разгрузки вагонов, денег отвалили порядочно. Я и за комнату заплатить успел, и приоделся на привокзальной «толкучке», и осталось еще на маленький единоличный банкет. Может, даже хватит на то, чтобы пригласить к себе кого из вокзальных «индивидуалов». Хм. М-да. «Индивидуалы» на вокзале, конечно, еще те, особенно «индивидуалки» (не в смысле – шлюхи, а те, что все еще живут вне Структуры). Но с другой стороны – они хотя бы биологически нормальные люди. Структурированные всегда смотрят на тебя если не свысока, то как-то… жалеючи, что ли? Ну их в баню…
Вот только «крыше» заплатить не успел. Ничего, думал, завтра еще одна разгрузка – я рассчитаюсь. Хорошо хоть есть кому прикрывать наши индивидуальные задницы… Говорят, у «братков» своя собственная Структура… Похоже на то. Иначе как их не вычислят по мультиканалам?
…Я обреченно наблюдал, как около десятка человек с корзинками для покупок разом повернули ко мне свои лица, равнодушно посмотрели на меня и, поставив корзинки на пол, дружно направились в сторону выхода. Мое тело сковал ужас: Структура меня вычислила.
Я знал, что мне крышка. Все, чем я жил, все, что ценил и любил, – все будет растворено в общих мультимозгах…
…Знакомые, которые уже прошли процедуру, говорили, что все страхи напрасны, что это ерунда – совсем не больно, а главное – удобно и полезно для каждого в отдельности. Это повышает интеллект, это дает новые возможности… Но я всегда чувствовал, что это не так. Я знаю, что это не так… Откуда? Нет ответа. Но это моя жизнь, это мои мозги и моя судьба. Пусть я теряю многие возможности, но я не хочу становиться придатком противоестественной системы. Не хочу!
Здесь должен быть черный ход или пожарный выход… Бегом туда, к подсобкам… Стоп, там наверняка засада…
Я взглянул наверх. Под потолком сверкнула металлом решетка вентиляции. Это последний шанс.
Опрокидывая горы хрустящих пакетов, банок и бутылок, я полез по полкам вверх. Полки были скользкие и хрупкие. Я сорвался и растянулся на полу.
Вторая попытка оказалась более удачной. Огромных усилий стоило вырвать из стены решетку. На счастье, она была довольно слабо укреплена, но пальцы все равно стали скользкими от крови.
Скрючившись, я полз вперед по тесному жестяному тоннелю. Было темно, нарастал страх. К ужасу преследования добавилась боязнь замкнутого пространства. Но я заставлял себя лезть дальше и дальше, пока хватало сил, и ужас придавал мне энергии…
Выбив боковую решетку, я вывалился на что-то вроде шкафа в каком-то темном помещении без окон. Спрыгнув вниз, я завыл от боли: в темноте наткнулся на острый угол какого-то массивного предмета, наверное, стола. Я отполз к стене и, прислонившись к ней, тихо застонал от боли, страха и ощущения безнадежности. Но тут же взял себя в руки, сделал несколько глубоких вдохов и попытался успокоиться.
– Ну и на что вы надеетесь? – раздался над самым ухом тихий женский голос, и лицо ощутило движение воздуха.
Я вскочил и заметался по комнате, наталкиваясь на мебель в поисках двери. Глаза уже привыкли к темноте, и я увидел подсвеченный снаружи слабый силуэт дверного проема.
– Отсюда бежать некуда, – сказал тот же голос.
Я нашарил в кармане зажигалку и крутанул колесико. Передо мной возникло лицо девушки. Красивой. Темноволосой. Она была в униформе продавщицы супермаркета. И почему-то она пряталась здесь.
– Кто ты? – спросил я. Огонь зажигалки обжег мне пальцы, и свет погас.
– Такая же, как ты сам, – ответил голос откуда-то сверху.
Несомненно, неизвестная покидала помещение тем способом, каким я пришел сюда.
Я пытался разобраться с замком. Нащупал ручку, повернул. И в тот же момент ручка вырвалась из рук, а в глаза хлынули потоки такого яркого света, что я моментально ослеп.
– Руки за голову! На колени! – рыкнули на меня, но я уже был поставлен на колени, а мои руки – заломлены за голову и соединены наручниками.
Меня не били. Меня взяли под руки и повели к выходу. Посадили в микроавтобус.
Я ехал и смотрел на спецназовцев. Они были спокойны и доброжелательны: они с первых секунд поняли, что я не опасен. Не будь они подключены к Структуре – они били бы меня тяжелыми ботинками, орали бы на меня, чтобы произвести максимальный психологический шок. Но Структура быстро разобралась, в чем дело. Структура – это эффективный инструмент, и она дала команду не тратить на меня лишнюю энергию своих обученных и натренированных элементов…
Вот и все. А может, это не так уж и страшно? Передо мной пример гуманности Структуры. Ведь все давно уже ТАМ. Остался только я один… Да еще та, что ушла через вентиляцию…
– Вам нужно сделать укол, – сказал один из спецов, – для снятия стресса. Это не больно.
Он улыбнулся. Достал из сумки шприц, надломил ампулу и профессионально вколол мне что-то в нижнюю часть спины. Действительно, стало легче.
Это было мило. Слишком мило.
Неправильно.
* * *
Допрос нельзя было назвать допросом в полном смысле этого слова. Меня привели в кабинет, который больше всего напоминал комнату отдыха. Передо мной стояла чашка с горячим чаем, на подносике лежали шоколад и печенье.
Только портрет президента над рабочим столом выдавал казенный характер кабинета.
Следователь, как я назвал его про себя вначале, тоже оказался весьма любезным.
Я сразу понял, что к чему. Тактика «злого» и «доброго» следователя. Сначала «добрый» поит меня чаем с вареньем, потом «злой» бьет меня сапогами, потом «добрый» спокойно вытягивает из меня информацию…
Но к чему все это? Мое преступление доказано, а больше я ничего не знаю. Я безобиден до отвращения…
Следователь улыбнулся и заговорил:
– Уважаемый Сергей… Ничего, если я не буду называть вас гражданином Галичем? Мы говорим с вами без протокола, протоколы написать всегда успеем… Очень жаль, что нам пришлось совершить в отношении вас такие неприятные действия…
Я постепенно расслаблялся, хотя прекрасно понимал, так мягко и доброжелательно общаться со мной следователю советует Структура. Я не верю в искренность этих… людей.
– Вы, наверное, думаете, все, что я говорю, – говорю от имени и под воздействием Структуры? Не отпирайтесь. Многие так называемые «индивидуалы» именно так и считают. Они думают, что Структура – это нечто вроде управляющего всем сверхразума…
Следователь хохотнул. Я промолчал.
– Что ж, не буду отрицать, я могу пользоваться рекомендациями Структуры, которая в некотором смысле действительно является коллективным разумом нашей организации. Я имею в виду МВД. Но в действительности я – личность, такая же, как вы и как все окружающие нас люди, и обладаю полной свободой воли.
Я молчал.
– Вот вы так не любите нас… Скажите, если бы не было Структуры, разве ваше задержание прошло бы так гладко? Разве вы сидели бы здесь, а не в каких-нибудь застенках, в совершенно неприятной компании? Разве я пытался бы разговаривать с вами, как с человеком, а не как с преступником априори? Вы, наверное, думаете: «Зачем он все это говорит? Ведь факт моего преступления доказан, и меня надо судить». Так вы думаете?
– …
– Так вот, пятилетнее повсеместное внедрение Структуры все-таки дает свои плоды. И гуманность судопроизводства тому пример. Ведь у вас по-прежнему есть выбор: либо подключиться к соответствующей Структуре, либо не подключаться. В последнем случае вас, конечно, не расстреляют, а просто сошлют по приговору суда в отдаленное поселение, где у вас по-прежнему будет шанс подать ходатайство о приобщении к основной массе граждан. Вы ведь понимаете, что это – ваш гражданский долг? Что закон о структуризации принят неспроста – это вынужденная мера как ответ на структуризацию всех без исключения ведущих мировых держав? Вы же бывший военный, вы должны понимать, что без структуризации наша страна моментально отстанет от остальных на сотни лет развития? Вы же видите, какой прогресс происходит вокруг прямо на глазах? К сожалению, вы этого так и не поймете, если не вольетесь в Структуру. – Следователь горько вздохнул.
– А лекция, которую вы мне читаете, – она тоже часть прогресса в уголовном судопроизводстве?
– Ну конечно, – обрадовался следователь. – Вот вы и поняли! Гуманизм – важнейший приоритет структуризации…
– У меня другое мнение, – отрешенно произнес я.
– Никто и никогда не станет покушаться на ваше мнение, – торжественно заявил следователь. – При структуризации ценности демократического общества выходят на первый план. В Структуре практически невозможны обман, подлог и нарушение прав и свобод граждан.
– Практически? – усмехнулся я.
– Ничто не идеально в нашем мире, – туманно отозвался следователь и немного скис, задумавшись. Очевидно, в этот момент он о чем-то советовался со Структурой МВД.
Постепенно приходя в себя, я уже убедился в проигрыше и теперь старался увериться в положительных моментах присоединения к Структуре. Жизнь в отдаленных поселениях я даже не рассматривал. И без того я давно уже мог исчезнуть из города и поселиться в какой-нибудь забытой Структурой деревушке, благо, таких в нашей стране полным-полно.
Но я не смогу так жить.
– Итак, – более прохладно произнес следователь, – я высказал вам все, что должен был сказать, и теперь очередь за вами. Ваш выбор: добровольное присоединение к общегражданской Структуре, пока вы не определитесь с профессиональным статусом, суд или…
– Или?..
– Хм… Есть третья возможность. Как раз для вашего случая. Если вы так держитесь за мифическую чистоту своего мозга, возможности которого никогда так и не используете, – бог с вами. Можно устроить так, что для вас будет сделано исключение…
– Неужели закон это допускает?
– Закон допускает это только для душевнобольных, влияние которых на Структуру пока не изучено.
– Вы хотите записать меня в психи?
– Нет… Погодите минутку, сейчас я обращусь к Структуре, которая уполномочена обсуждать эту тему.
Лицо следователя словно задеревенело. В его мозгу, подключенном к системе, состоящей из тысяч других человеческих мозгов, происходили непонятные для меня процессы.
Я вновь ощутил страх перед необходимостью стать одним из Них. Этот страх был у меня сильнее даже страха одиночества. Наверное, это не просто жажда независимости. Это какая-то фобия, болезнь. Ведь более девяноста процентов населения страны уже в Структуре и чувствуют себя прекрасно… Никогда не поверю, что человек в Структуре в полной мере обладает свободой воли. Вряд ли, конечно, кто-то может достоверно читать мысли отдельных ее элементов, как считают некоторые. Но то, что говорят про управление людьми, похоже на правду…
– Э-э-э… Секунду… Сейчас изучается ваше досье… Ага… Понятно.
Лицо следователя обрело осмысленное выражение, в котором, впрочем, не осталось места легкомысленному благодушию.
– Итак, Сергей, есть предложение, которое позволит вам сохранить статус кво и при этом послужить на благо общества.
– Я весь внимание.
– Вот и замечательно. Вам известно, что наше общество состоит из нескольких отдельных Структур, созданных по профессиональному и функциональному принципам?
– Конечно, я это знаю. Я едва избежал присоединения к Структуре Вооруженных сил.
– М-да… Иными словами – дезертировали… Впрочем, не важно. То, что я вам скажу сейчас, является государственной тайной. Помимо официальных Структур, существуют также и незаконно созданные независимые Структуры…
Я хмыкнул. Тоже мне новости! Все прекрасно знают о том, что мафия одной из первых запустила Структуру, а возможно, и не одну. И уж сделала она это пораньше, чем МВД.
– Зря хмыкаете. Официально это, конечно, не признается, кухонные разговоры на эту тему тоже не преследуются, но проблема существует… Однако это проблема другого плана. У нас же с вами задача иная…
Следователь вновь прислушался к «внутреннему голосу» и продолжил:
– В общем, так. У нас есть сведения, что одна из нелегальных Структур готовится к государственному перевороту.
– Вы со всеми подследственными так откровенничаете?
– Отнюдь. Будем просто считать, что вы подходите нам больше других.
– Да ну? И чем могу помочь я – жалкий одиночка?
– Ирония тут неуместна. В одиночку вы действительно ничего не стоите против Структуры. Но у вас как «индивидуала» есть одна особенность, которая, к сожалению, уже недоступна нашим кадровым сотрудникам… Кстати, с этого момента вы отвечаете головой за разглашение информации, которой я с вами буду делиться! Здесь гуманность Структуры имеет определенный предел…
– Да ладно, чего уж там. – Я начинал почти откровенно веселиться. Может, это была просто истерика, а может, последствия действия «успокаивающего», вколотого мне спецназовцем.
– Так вот. Нам необходим человек для внедрения последовательно в разные Структуры…
– Но как…
– В том-то и дело, что это будет происходить без прямого подсоединения к мозгу, как у всех нас, а через посредничество спецаппаратуры. Дело в том, что даже недельное нахождение в той или иной Структуре накладывает на некоторые свойства мозга совершенно характерные отпечатки. Поэтому, внедрившись в иную Структуру, наш сотрудник рискует быть немедленно вычисленным. А это означает моментальный провал операции. Необходим человек с независимым мозгом.
– Вот видите… – с сарказмом начал было я, но следователь недовольно поморщился и прервал меня:
– Это издержки начала структуризации. Ученые с ними справятся. Но у нас нет времени. Только не думайте, что вы настолько уникальный, что сможете диктовать нам условия. Таких, как вы, достаточно. Вашими преимуществами являются хорошие физические данные и служба в армии. А вот психика у вас расшатана, что не может не вызывать некоторых сомнений. Но, я думаю, это дело поправимое. Так вы согласны?
Я подумал немного. Затем вспомнил застывшее в страшной гримасе лицо следователя… И решился:
– Хорошо. Я готов попробовать…
2
– Сергей Галич? Здравствуйте. И до свидания. С этого момента вы – агент Эгоист.
– Что?!
– Вам не нравится псевдоним? Вы будете работать совместно с агентами Тварь, Свин и Либидо.
– За что вы нас так?..
– Чтобы не забывали, кто вы есть в новом российском обществе. Все, тему закрыли. Приступаем к практическим занятиям. Меня называть – Мастер. Вопросы?
– У вас, мастеров, отдельная Структура?
– Вопрос бестактен. Что и неудивительно слышать от агента с псевдонимом Эгоист. Запомни правило номер один: никогда и никого не спрашивай, в какой он Структуре. Это табу. Понятно?
– Да.
– Ни черта тебе не понятно – ты никогда сам в Структуре не был. Впрочем, сегодня будет тренажер.
– Как в «Матрице»?
– Ха-ха-ха!.. М-да… Почему все задают этот вопрос? Если тебе приятнее считать, что это так, – лучше сразу расстанься со своими иллюзиями. Все гораздо проще. Но вопросы и пояснения – после.
Мастер был коренаст, движения его были нарочито замедленны, за чем угадывались уверенность, ловкость и недюжинная сила. Взгляд его был колок и надменен. Он демонстративно не уважал меня, но выказывал решимость сделать из меня профессионала, насколько это возможно из человека, не прошедшего структуризацию.
…Ощущение было очень странное. Нельзя сказать, что я попал в виртуальный мир в общепринятом смысле этого слова.
И нельзя сказать, что я почувствовал реальное единение с сотнями тысяч людей, подключенных к Структуре.
Я просто ощутил себя многократно увереннее, спокойнее. А главное – несравнимо умнее.
Тренажер представлял собой обыкновенный шлем вроде мотоциклетного, но с мощным оптоволоконным кабелем, торчавшим из затылка и подвешенным к хитрому подвижному кронштейну. Со шлемом на голове полагалось ходить по комнате, выполнять физические упражнения и проходить психологические тесты. Мебели в комнате не было, так что все это приходилось делать стоя или сидя на полу с резиновым покрытием.
На мой удивленный вопрос, почему тренажер столь громоздкий по сравнению с обычным мозговым чипом, Мастер усмехнулся и повел меня в ангар, где находилось оборудование для внедрения независимого индивида в Структуру.
М-да… Однако… Оборудование размещалось на трех автобусах вроде междугородних. Помимо аппаратуры, в них должны были находиться около ста пятидесяти человек «разгонщиков», чьи мозги также работали на внедрение агента. В этом случае для подключения к Структуре достаточно было взять в рот металлическую таблетку усилителя.
Слегка обалдевший, я продолжил обучение.
Через неделю меня научили пользоваться различными опциями Структуры.
Я научился находить нужных людей и выходить на прямую связь с ними, научился объединять усилия мысли с несколькими конкретными людьми для проведения прямого мозгового штурма с целью решения той или иной интеллектуальной задачи. Научился подключаться к банальному Интернету, вызывать в мозгу голографические картинки, виртуальные дисплеи и экраны теленовостей (все-таки это делалось только по необходимости – мультилюди, то есть люди, подключенные к Структуре, продолжали пользоваться обычными телевизорами и компьютерами – но теперь не в пример куда более эффективно).
Разумеется, я так и не стал частью мультичеловечества. Для этого необходимо вживление под кожу головы специального «вечного» процессора с заменяемым блоком сотовой связи. А главное – необходимо время для подлинного слияния с другими членами твоей Структуры. Именно тогда ты начинаешь эффективно исполнять свой гражданский долг – предоставлять часть своего мозга для решения общих задач, как некогда это пытались сделать, объединяя через Интернет частные компьютеры.
Однако человеческий мозг – инструмент не только более совершенный, чем компьютер. Объединение мозгов позволило объединить ТВОРЧЕСКИЕ усилия. Именно поэтому технический прогресс теперь ускорялся в несколько раз.
Что, впрочем, меня не особо радовало. Я-то всегда был уверен, что темпы технического прогресса – не оправдание для такого вмешательства в природу человека. Во всяком случае – в мою собственную.
Еще задавал себе вопрос: а как при всеобщей структуризации удалось преодолеть сопротивление религии? Ведь не я один противился новой системе общественного устройства.
Это оставалось непонятным, но лежало уже вне рамок поставленного задания.
Я присоединялся к Структуре на время не более трех часов в сутки. Этого требовали особенности мозга, который в интересах операции не должен был носить следы пребывания в конкретной Структуре.
Страх перед вживлением в мозг посторонних предметов и приобщением к сверхразуму постепенно притупился. Меня увлекла конкретная задача.
– Агент Эгоист, – слегка скривившись, сказал Мастер очередным утром, когда я, шатаясь, приплелся из барака. Вчерашняя тренировка вымотала меня совершенно: отвык я от таких физических нагрузок, эта подготовка давалась мне с трудом. – Агент, ваш вид говорит о том, что вы чем-то недовольны?
– Нет, Мастер, все нормально…
– А мне кажется, вы слишком расслабились и забыли, где находитесь и что вам предстоит выполнять…
«Чего это он завелся?» – тоскливо подумал я, рассматривая новенькие кроссовки Мастера. Мастеру было явно жаль своего драгоценного времени, потраченного на дилетанта. Но Структура упрямо шептала ему на ухо о том, что я представляю ценную человеческую единицу и его, Мастера, работа не напрасна.
– Ладно, – махнул рукой Мастер, – все равно ты не один такой…
Я вздрогнул. Мастер улыбнулся. Он знал, как произвести впечатление. Он знал все мои ожидаемые реакции. Я как на ладони: примитивный единичный индивидуум. За Мастером же – коллективное сознание миллионов.
– Сегодня ты знакомишься с командой.
…В спортзале на матах сидели трое в спортивных костюмах: двое парней и девушка. Меня поприветствовали сдержанными улыбками. Я также сдержанно улыбнулся и сел рядом. Так поступил и Мастер.
Девушка сразу показалась знакомой. Отбросив заведомо неподходящие варианты, я узнал ее.
– Ты тоже не смогла уйти из супермаркета? – спросил я.
– Разговоры! – прикрикнул Мастер. – Все, что тебе надо о ней знать, – это то, что она агент Тварь. Понял, агент Эгоист? Это соответственно агенты Свин и Либидо.
Парни оскалились в усмешке. Один, плотный, и впрямь походил на огромного поросенка. Почему второго, долговязого и патлатого, назвали Либидо – так и осталось загадкой.
– Слушай главное правило в общении с агентами своей команды: никаких разговоров по поводу личности друг друга. Все, что вы знаете друг о друге, – это псевдонимы…
– Кликухи, – вставил Свин.
– Погоняла, – добавил Либидо.
– Правильно, – согласился Мастер. – В этом состоит часть успеха операции на случай, если кого-то из вас расколют.
– А велика вероятность? – спросил Свин.
– Велика, – честно ответил Мастер, – но до начала настоящей работы у вас по-прежнему есть выбор.
Мастер выдержал паузу. Поскольку никто из присутствующих не стал ее нарушать, он продолжил:
– Месяц тренировок, конечно, поможет вам адаптироваться к новым для вас условиям. Но не обольщайтесь: так называемые «индивидуалы» стоят гораздо ниже по психологическому и интеллектуальному уровню, чем любой человек, ассимилированный в Структуре.
«Индивидуалы» скептически молчали.
– И у вас нет вопросов? – удивился Мастер.
– Вопрос напрашивается сам собой, – пожала плечами Тварь. – Что мы, твари дрожащие, сможем сделать против вашей мясорубки?
Мастер удовлетворенно кивнул, игнорируя «тварей дрожащих» и «мясорубку».
– Каждый из вас – ничего, конечно. Поднять ваше сознание до уровня, сравнимого с уровнем подлинного члена Структуры, вам поможет разгонная команда. Полторы сотни наших аналитиков создадут имитацию порядка десяти тысяч членов общегражданской Структуры. Этого, конечно, мало в принципе, но достаточно для трех – пятичасовой операции. Вам, возможно, приятно осознавать свою неповторимую индивидуальность, но в современной обстановке только люди, объединенные в Структуры, способны всерьез конкурировать со своими контрагентами. Впрочем, вы в курсе всего этого и нет смысла повторяться – информация находится в свободном доступе…
– Даже о мультисерверах? – каким-то севшим голосом спросила Тварь.
Мастер быстро взглянул на нее. Я, а также Свин и Либидо с интересом смотрели на Тварь. Термин был незнакомый.
– Хм… – Мастер что-то обдумывал, возможно, совещаясь с кем-то в Структуре. – Откуда такая информация?
– Да земля слухами полнится, – туманно ответила Тварь.
– А что это такое – мультисерверы? – спросил Либидо. Наивно так спросил. Даже слишком. Мне показалось, что он-то знает, о чем идет речь…
– Ходят слухи, – неохотно начал Мастер, – Но, конечно, это только слухи, – что некоторые члены Структуры изначально наделены большими возможностями, чем остальные граждане…
– То есть?.. – напрягся я. Похоже, речь пойдет о том, чего я и боялся все годы своего бегства.
– То есть утверждается, что так называемые мультисерверы якобы способны управлять поведением других членов Структуры, читать мысли и выдавать свои мысли за их собственные…
– И что же – это не так? – вздернула бровями Тварь.
– Это совершенно невозможно, – заявил Мастер. – Помимо прямого конституционного запрета, это невозможно чисто технически… Что такое Структура? Это просто объединение интеллекта людей, среднее арифметическое, но притом расширяющее возможности каждого человека, повышающее его интеллект и мотивацию к развитию…
– Это вам Структура сейчас говорит, – желчно спросила Тварь, – или вы, помимо всего прочего, – один из разработчиков системы?
Лицо Мастера залила краска. Это не было смущение – он явно приходил в бешенство. Но вдруг натужно улыбнулся и спокойно сказал:
– Мы прекрасно понимаем, что все эти слухи и предрассудки до сих пор мешают полной структуризации страны. Впрочем, сейчас, когда девяносто процентов уже приобщены, – это не имеет значения. За распространение подобных слухов еще пару лет назад строго наказывали, но гуманизм Структуры теперь позволяет нам ограничиться выселением виновных в северные районы… Еще вопросы?
