Завтрак с видом на Эльбрус – Юрий Визбор

– Что ты намерен делать, Паша?

– Стану озером. Буду лежать и отражать облака.Я знала Визбора как певца, но никак не журналиста и писателя… А еще он, как и главный герой Паша, всю жизнь занимался альпинизмом, участвовал в экспедициях и даже был инструктором по горнолыжному спорту! Читая произведение, я много раз ловила себя на мысли о том, что текст какой-то музыкальный. Наверно так казалось из-за позитива автора. Вроде бы такая трагедия случилась в жизни, второй брак потерпел крах, а он все еще не потерял веру в жизнь и не опустил руки, отправился в, так сказать, путешествие, чтобы получить желаемые эмоции. И он их получил, как мне кажется, сполна. Надо будет почитать побольше об этой книге, но мне кажется, что есть здесь элементы автобиографии… Ведь он был женат четыре раза и как минимум один развод был вызван его изменой.

…я думал о том, что сорок лет – еще не финиш. Надежды не покидают человека ни в каком возрасте, но в сорок лет надежды еще не безнадежны. У повести есть элемент недосказанности. Оно само выглядит как короткие воспоминания Павла, как краткие диалоги с людьми, длинные изнуряющие монологи… Сюжета, как такового, нет. Все просто: расстроился, сменил профессию, ушел в себя, был атакован воспоминаниями, встретил свое «солнышко», а затем…

Не могу объяснить, почему, возможно из-за своей глубины, произведение запало мне в душу.Эту книгу нельзя проспойлерить, потому что она напоминает философские рассуждения одинокого брошенного мужчины… Однако она написана чисто по-русски, с юмором, от которого иногда готов безостановочно хохотать. А какой стиль! Прочитайте это:

Бревно напялил на тело, которое невозможно называть голым из-за обилия волос, пуховую куртку и вышел.Или это:

Коля Галанов вплыл со стороны кабинетов в большой зал ресторана так, как вплывают из-за морского горизонта в поле нашего зрения важные корабли, медленно и по частям. Его стальные плечи, имевшие сходство с ножом бульдозера, не спеша гнали перед собой все, что встречали на пути: воздух, звуки, космические лучи. Если бы он прошел сквозь столики, где сидели люди, то за ним, как за кормой ледокола, осталось бы поле битого льда, обломки стульев, смятые столыКнига повествует о жизни журналиста Паши, который ушел в себя после измены и решил кардинально поменять свою жизнь, что ему не очень то и удалось. Он (как и Визбор в свое время) стал инструктором на горнолыжном курорте и был вынужден много общаться… И некоторые диалоги поражают своей беспечностью и эмоциональностью:

– От меня, Паша, жена ушла.

– От меня тоже

<…>

– Я убить ее хотел.

– Да что за глупость <…> Сам, небось, пьянствовал и гулял. Ну, гулял же?

Джумбер вскочил, и на его лице отразились отвага и честность.

– Паша! – воскликнул он. – Клянусь памятью отца! Никогда не гулял.

Три-четыре раза – и все. И то – вынужденно.

– Как это вынужденно?

– Две ленинградки и одна из Киева, – защищался Джумбер. – Сами

приставали. Паша, не мог удержаться! Проклинал себя. Приходил домой – вся

душа черная. Дом построил. Корова есть, машина есть, барашки есть. Зачем

ушла? В каждом третьем абзаце автор напоминает о том, что жизнь – это жизнь. Что стабильности не бывает и, в основном, всему хорошему когда-нибудь приходит конец. Конечно, это зависит от человека, от его мировоззрения и отношения к жизни. К примеру, Паша так и не смог определиться, сможет ли он любить человека так же чисто, как и раньше. Побороть себя он не смог. Несмотря на то, что он также влюблен в Лену, как и она в него, он отгораживается от этого, хотя, по идее, мог бы просто принять все это, как подарок судьбы. Хорошо, что дальнейшие мучения не описаны автором, только короткая фраза, которая описывает состояние его души:

Надежды нет. Может быть, произойдет чудо. Не моя и не твоя вина, что я встретился тебе таким уродом. Как в старом анекдоте: она жила с одним, но любила другого. Все трое были глубоко несчастны.Он мог бы начать все сначала, но не смог, несмотря на взаимную симпатию и восхищением характером женщины. Хотя там и намечается какая-то свежепринятая в редакцию молодая журналистка, может быть снова что-то произойдет… Тем более, что написано произведение было в 1983, а на своей последней жене, журналистке Нине, он женился в 1979 году… Думаю, что нет, мне не кажется, повесть точно содержит в себе факты из биографии!

Я твердо знал, что, чего бы это мне ни стоило, я возьму лыжи, уеду в горы без всяких телефонных звонков, писем, обрызганных слезами, и рыданий в подъездах.

Это произведение посоветовал мне друг, который точно так поступает как минимум раз в год. Берет лыжи, отрезает все связи и мчит в горы. Вернее, В ГОРЫ. Потому что существует категория людей готовых свернуть горы ради гор. Их любовь к вершинам не всегда объяснима, зато на всю жизнь.Трогательная и печальная история как раз о таком человеке. Павел Александрович, переживая развод с любимой женщиной, увольняется из редакции и уезжает на Эльбрус в качестве лыжного инструктора. Занятия с подопечными на первый взгляд отвлекают его от личной драмы. Но мысленно журналист всякий раз возвращается к тем дням, когда был безмерно счастлив.По закону парных случаев от семейной трагедии пытается сбежать Елена Владимировна Костецкая. Молодая привлекательная блондинка оказывается самой опытной лыжницей в группе Павла Александровича. Чем, несомненно, обращает на себя внимание инструктора. А ещё Елена без всяких экивоков признается Павлу в любви. Просто, честно, в лоб.– Здравствуйте, Елена Владимировна, – сказал я, – Все-таки хотелось бы знать, что случилось.

Она откинула капюшон, сняла шапочку, поправила волосы.

– Ничего не случилось, – устало сказала она. – Я вас люблю. Вот и весь случай.

– Прекрасно, – тупо сказал я.Курортный роман среди заснеженных скал, которые своими остриями пронзают бескрайнее небо. Да, здесь много первозданной природы. Визбор, описывая красоты Кавказа, подводит главного героя к единению с пейзажем. И тот будто растворяет своё горе в розовом зареве заката, лунном свете, мерцании звёзд. В НЕЙ…Потом была ночь. Луна, совершенно не желавшая с нами расставаться, вонзалась сквозь высокие узкие окна косыми бетонными пилонами, выхватывая на нарах куски простынь, белые плечи, груды ботинок на полу.Сказать по правде, мне было больно наблюдать за одиночествами, пытающимися забыться друг в друге. Вернее, это ОН хотел уйти от реальности. ОНА же давно зачеркнула прошлое и всё решила за двоих. Но как показывает жизнь, одной большой любви не всегда хватает на двоих с головою. Слишком тяжело, когда призрак былого витает где-то рядом, постоянно напоминая о себе. В то же время мне понравилась честность Павла, пусть и запоздалая.Финал болезненный, и не такого развития событий я ожидала. Тем не менее, лучше так, нежели вязнуть в лживых обещаниях и незаслуженно обрекать другого на нелюбовь. Время расставит всё по местам. А пока остаётся лишь как озеро, лежать и отражать облака.– Что ты намерен делать, Паша?

– Стану озером. Буду лежать и отражать облака.В этом плане одноименная экранизация Малецкого оказалась не такой ранящей. Другой поворот финала, и зритель сам додумает счастливый исход. Да, произведение так запало в душу, что и фильм посмотрела сразу же. Не жалею!

Я просыпаюсь. До подъема – две минуты. Смотрю в окно. Прямоугольник окна, как рама картины, ограничивает природу. В правом верхнем углу поблескивает голубоватой сталью арктический лед висящего ледника. От него ниспадает вниз, разрезая лес, растущий на скалах, снежный кулуар, дорога лавин. За краем горы, на ровном фоне предрассветного неба и дальше, там, где восходит заря, стоят, перевязанные кисейными платками туманов, горы такого нежного оттенка, что могут быть изображены лишь тонкой акварельной кистью. <…>

В левой части картины, едва не цепляясь иголками о стекло, стоит сосна, совершенно обглоданная ветрами с северной стороны. Композиция замечательная. Все вставлено в раму и окантовано. Но вот подлетел утренний ветерок, сосна моя покачнулась, снег с ее веток сорвался и мелькнул мимо стекла, картина стала окном. Только окном. <…> Да, думал я, сбегая по лестнице, я рисую в своем воображении фальшивые картины жизни. Но вот дунет слабый ветерок реальности, и, казалось бы, стройная картина превращается в маленькую часть огромной панорамы жизни, которая не вписывается ни в раму, ни в окно, ни в любые ограничения.

С Юрием Визбором – бардом я знаком не так плотно и тесно, как хотелось бы и как могло бы быть в силу моей собственной принадлежности к этому племени странных песенных людей. Не то, что я сознательно избегал его песен, а просто не случилось. Не было в те годы в моём окружении людей с записями визборских песен. А когда мир авторской песни стал более открыт и доступен – Визбор-бард стал уже уходящей натурой. В том смысле, что его самого уже не было в живых, а в АП появилась новая молодая волна поющего и пишущего люда. А песни Визбора были зачислены в анналы жанра, помещены в золотую копилку и стали петься гитарным народом у костров всё реже и реже…Визбор-актёр был более близок и известен, прежде всего, конечно же, по всенародно любимой роли Бормана в известной штирлициане. И совместить эти два образа у меня никак не получалось – всё время казалось, что Визбор-бард и Визбор-актёр совершенно разные люди, или, точнее, две трудно совместимые ипостаси одного человека, две его тени, падающие в разные и, возможно, противоположные стороны.Но вот эта, третья составляющая личности Юрия Иосифовича Визбора – писательская – кажется, расставила все точки над Ё и объединила все мои разрозненные и весьма куцые представления об этом человеке в одно большое, талантливое, искреннее и распахнутое не только всем людям, но и всем ветрам визборовское «Я». Это визборовское «Я» для меня стало настоящим объединяющим образом/началом не только личности самого Визбора, но и всех людей того и последующих поколений, и в том числе и меня, грешного.Повесть «Завтрак с видом на Эльбрус» первый раз была прочитана ещё четверть века назад, и от того давнего прочтения оставалось только смутное ощущение чего-то острого и щемящее-томительного; сам же сюжет при этом был напрочь забыт, и потому сейчас книга читалась практически как вновь. Книга читалась практически как заново, но вот это томительно-щемящее чувство опять непрошено вылезло из недр души, обнажая тщательно скрываемое и оберегаемое, неприкасаемое и открытораневое. Как, когда, каким путём Визбор влез в тайники моего «Я»? Откуда он знает мои чувства и переживания?..

А в ответ молчание, скромное молчание великого Знатока человеческой души, Мастера людоведения и душелюбия, Скульптора жизненных образов и Художника реальных жизненных картин…Он ушёл, но остались его книги, его стихи и его песни. А значит осталась часть его души и часть его любви. Которыми он щедро поделился со всеми нами. Берите, пользуйтесь. Только не запачкайте…