Влад Борисов
Шутка Немезиды
Воздух моментально пропитался статическим электричеством, от которого волосы стали дыбом, а к земле с лёгким потрескиванием потянулись извивающиеся длинные нити. Одна из них коснулась Рильке и тот упал как подкошенный, забившись в конвульсиях.
– Всем стоять и не двигаться! – сделав страшное лицо заорал предводитель всадников.
Из полиции притихли только двое – не махавший дубинкой Гвидо, в виду своей недееспособности и капрал Гуннор, в виду своей природной осторожности. Другие же спохватились только тогда, когда спустившиеся нити коснулись их, заставив повторить агонию лейтенанта.
Все остальные замерли, с благоговейным ужасом разглядывая извивающиеся кругом тонкие ниточки, словно это щупальца ядовитой медузы. От жуткого впечатления того, что произошло с теми несчастными, которых они коснулись, подкатывал комок к горлу, но страх парализовал тело, в том числе и рвотный рефлекс.
Не более десяти секунд продолжался этот кошмар, а потом шар исчез также внезапно, как и появился, звучно схлопнув пространство на том месте, где только что находился.
– Нам всем повезло, что он был зеленого цвета, – перевел дух воин, ранее призывавший к неподвижности. – Я капитан Сомерс, если вам это имя что-то говорит. Что здесь происходит? – он направил кончик копья на только что пришедшего в себя капрала.
– Преступники, – начал было Гуннор, но быстро спохватился и бросился к затихшему Рильке. – Господин лейтенант, что с вами?
– Жив твой начальник. Я же сказал, что шар был зеленый. Нескоро, но очухается, – капитан сделал знак рукой и то, что осталось от полицейского лагеря оказалось в кольце всадников, взявших копья на изготовку.
– Вот помнится была как-то у моего отряда стычка с Илонами, – капитан спешился и подошёл к Петровичу и Юле, пытающимся привести в чувство изрядно побитого Сеню. – И мы почти победили, но что же вы думаете? Появился точно такой же шар, только красный. В результате выжили всего трое моих бойцов и я. Но проблема не в этом. А в том, что Илоны красные шары лепят запросто, а для нас и зелёные да ещё через раз – это верх совершенства.
Он достал из кармана пузырек, зубами выдернул деревянную затычку и кинул Юле:
– Держи, пусть нюхнет. Средство верное – враз на ноги поставит.
Капитан говорили спокойно, даже могло показаться, что благожелательно. Однако в его голосе чувствовалась властная уверенность. Возможно она опиралась на кончики копий его отряда, обложивших полицейский лагерь. Юля даже не стала спрашивать «что там», а подсунула пузырёк под нос Сене сразу же, не задумываясь.
Ей показалось, что он совсем не дышит. Какие синяки скрывались под одеждой – можно было только догадываться. На лбу же красовалась здоровенная шишка, а рассечённая бровь хоть уже и перестала кровить, но нависла над глазом багровой опухолью, почти полностью закрыв его. Однако, как только пузырёк оказался около носа, Сеня начал двигать головой, чтобы отстраниться, а потом чихнул и сел, выпучив глаза:
– Откуда это так воняет? Что это за дерьмо?
– Летучего нетопыря, – хохотнул капитан. – Если одна нога на том свете, то, нюхнув, вторую туда не захочешь заносить, чтобы не вляпаться!
– Они преступники! – выкрикнул Гуннор, хмуро наблюдая за пришедшим в себя Сеней.
– Да? И что же они преступили?
– Они… – капрал сердито засопел, а потом не нашёл ничего лучшего, чем добавить, – У них золото!
– Золото? Они преступники, потому что у них золото? – удивился капитан и рассмеялся.
Вслед за ним расхохоталось окружение из его солдат. Во весь голос гоготала молодёжь, ветераны утирали выступившие от смеха слёзы, показывая пальцем на побагровевшего капрала.
– Значит у кого много золота, тот самый большой преступник? – всё ещё улыбаясь спросил Сомерс. – А больше всего золота у нас у кого?
Смех тут же оборвался и солдаты быстро наставили копья на капрала.
– Да здравствует король! – выдавил тот, пытаясь отползти от приставленного оружия.
– Соображает, – усмехнулся Сомерс. – С этим всё ясно. А вот что с вами делать?
– Не надо с нами ничего делать! – Юля попыталась изобразить жалобное лицо. – Мы просто проходили мимо…
– Сами мы не местные, – встрял в разговор Сеня.
– Может быть мы также просто и пойдём дальше? – посмотрел на него с неудовольствием Петрович.
– Нет, – покачал головой капитан. – Не получится. Сопротивление полиции – раз, тяжкие телесные повреждения оной – два, магическое явление – три. Уж не говоря про бродяжничество. И это навскидку.
– Что же делать? – растерялась Юля. – Мы же не хотели никому ничего плохого.
– А если бы хотели, то полицейских от земли отскребать пришлось бы? Ха-ха, шутка! – однако все это капитан произнёс с серьёзным видом, переводя взгляд с Петровича на Юлю. – У меня есть предложение – вы поступаете на военную службу и полиция кусает локти в досаде от своей беспомощности.
– Или? – хмуро спросил Петрович.
– Или радуется возможности отыграться за сегодняшнее фиаско. Ну так как?
– Что-то нам совершенно не хочется их радовать, – обобщила Юля мычание Сени и кивок Петровича.
– Во-о-от, слушайте женщину, – назидательно произнёс капитан, – Она дурного не посоветует. Золотишко только сдайте.
– Сэм, отдай драгметаллы, – прошептала девушка.
– А? Что? – похлопал глазами Сеня, держась за голову. – Я сейчас…
Он вывернул карман и из него высыпались несколько простых камешков, а среди них и золотой слиток.
– Ого, – капитан взвесил его в руке. – Да тут тянет даже не на преступление, а, как минимум, на измену родине! С приведением приговора в исполнение прямо на месте.
– Я же говорил! – оживился Гуннор.
– Но, – ровным тоном продолжил капитан, – Поскольку молодые люди теперь рекрутированы на военную службу, золото будем считать их добровольным пожертвованием в королевскую казну. А они будут обеспечены довольствием согласно полученного чина.
– Я подам рапорт! – выкрикнул Гуннор и вжал голову в плечи.
– Кто бы сомневался!
– Господин капитан! – один из солдат выкрикнул, указывая на дорогу. – Крестьянин спрашивает кому платить подать!
Все повернули головы к забытой всеми дороге. Там стояла большая телега, гружёная овощами, а с неё испуганно выглядывал мужик, со страхом разглядывая валяющихся полицейских.
– А я и думаю, – произнёс он, опасливо поглядывая на солдат, – Неужто справедливость восторжествовала? Нашлась-таки управа на упырей этих.
– Нет, мужик. Справедливость и закон не идут рука об руку, – рассмеялся капитан.
– Та это чтож, я теперь больше платить буду?
– А ты в какой город едешь?
– В Вилье, – мужик совсем опустил голову.
– Ну так тебе повезло! Платить не надо – докинешь вот этих хлопцев с девушкой до города, а я тебе в сопровождение ещё дам солдата. Эй, Мико! – капитан протянул приблизившемуся солдату перстень. – Ты знаешь, что делать.
– Чудеса, – повертев головой, признался мужик. – Первый раз со мной такое. Седайте, господа. Даст бог, к вечеру будем в городе.
6. Вилье
Утренние лучи Лигии мягко позолотили черепицу крыш сонного города. Окутавшую его предрассветную тишину рискнули нарушить редкие звуки просыпающегося торгового люда, спешащего занять лучшие места и обустроиться на рынке. Веселье в кабаках и прочих заведениях, наоборот, начало стихать, переходя в полусонную стадию созерцания первых сновидений. Поддерживая друг друга и запинаясь на каждом шагу, расползались помятые фигуры устоявших на ногах ночных гуляк, с изрядно подпорченным настроением от подкатывающего похмелья. Но у участников похода на волока настроение было совершенно другое.
Занимающееся утро застало их в кабаке, скромно приросшему к краю города, почти рядом с городскими стенами. Звучное упоминание дикого кабана, украсившего вывеску над ним, намекало на ограниченный круг его посетителей, состоявший в основном из охотников и егерей – по сути тех же охотников, но на королевской службе.
Среди этой веселой компании затесалась и Юля в компании своих бородатых друзей. Почти полгода прошло с того памятного момента, когда она, милостью капитана Сомерса, угодила в приют, основанный несколькими не в меру энергичными эмансипированными женщинами, пожелавшими послужить отчизне не на кухне, а в боевом строю.
Она потягивала неплохое пиво, "крафтовое" – определила она его для себя, с удовольствием заедая жаренным мясом и свежими овощами.
Попытки Олафа, постоянно подливающего ей пенный напиток, разузнать историю её встречи со зверем натыкались на отшучивание и анекдоты, которые, как оказалось, Юля знала в весьма приличном количестве.
За разговорами никто и не заметил, как постепенно день перевалил за половину, сместив полуденную жару, и покатился дальше, готовясь опустить на землю прохладу вечерних сумерек.
Воздух начал остывать, вытягивая восходящими потоками тепло нагретой земли. Сухой ветер собрался над верхушками деревьев, пронёсся над заросшим полем, набирая силу, и ударился о невысокие стены старого города, в бессильной злобе заставив трепетать разморенные дневной жарой разноцветные флаги и штандарты.
Заскочив на городскую стену, он толкнул придремавшего седого воина, единственной опорой которого было длинное копьё, которое он обнимал двумя руками. Тот покачнулся, но устойчивости не потерял.
– Караул не спит! – услышал он насмешливый голос от двух молодых парней, пробирающихся в сторону питейного заведения.
– И бдит! – эхом отозвался караульный и чуть тише добавил, – Даже когда спит.
Несмотря на его негромкий голос, они расслышали последнюю фразу и разразились одобрительным смехом, помахав ему на прощание руками.
– Куда ты меня тащишь? – невысокий крепкий парень в потёртой, но чистой и аккуратной куртке охотника, отсмеявшись, повернулся к шагающему рядом товарищу.
– Увидишь, – отмахнулся тот. – Уже почти пришли.
Он не уступал своему другу по экипировке, но вся она – курточка, высокие кожаные сапоги и мешковатые брюки – выглядела гораздо проще, хотя и не была в той же степени затёрта.
Однако одежда слабо гармонировала с их внешним видом. Они больше походили на избалованных молодых повес, а охота, если ей они и занимались, была охотой на кабаки и прочие увеселительные заведения, в достаточном количестве разбросанные по городу Вилье.
– Нет, я никуда не пойду, пока ты мне скажешь, – первый парень остановился и сделал вид, что готов повернуть обратно.
– Лайон, ну что ты как ребёнок! Я сам иду в это место первый раз!
– Так за каким дьяволом ты тащишь туда и меня?
– Послушай, – его друг перешёл на шёпот, – Есть сведения, что этот кабак сегодня самое весёлое место в городе.
– Вот как? Кабак? Так бы сразу и сказал, – Лайон уже сделал было шаг, как повернулся с новым вопросом, – А почему он самый весёлый?
– Пошли уже! Девка там какая-то… Интересная. Народ так и кучкуется.
– Да ты обалдел! К девкам в другую сторону!
– Это не такая. Она то ли охотник, то ли валькирия.
– Да врёшь, небось. Что в такой может быть интересного? Хотя… Даже любопытно стало. Ладно, веди давай.
Полуденный зной почти полностью растворился в красных крышах приземистых домишек, покрытых белым известняком, и мощёных крупным камнем мостовых, петляющих между ними замысловатыми зигзагами.
Город с названием Вилье оживал, стремясь насладится бархатными лучами Лигии и доделать оставшиеся незавершёнными утренние дела.
Загудела с новой силой рыночная площадь, выставляя пользующиеся вечным спросом товары для тех, кто проспал утренние часы. Раскладывали свой товар проезжие торговцы, стараясь сократить расходы на перевозку товара – ведь чтобы везти монеты транспорт не нужен. А таковых здесь было немало.
Вилье, как и его конкурент Нилум, располагался на транспортной артерии, связывающей столицу королевства земли Лэтеров с землями Илонов. Несмотря на бесконечную вражду, незаконная приграничная торговля процветала, принося ощутимую прибыль дельцам и крестьянам, а посредством их и присосавшимся к ним разного рода структурам – начиная с бандитских, кончая полицией и фискалами.
Стихийная торговля была так велика, что кормила и два города, осевших на кратчайших путях, ведущих в столицу. Между городами частенько возникали распри и порой их приходилось разнимать королевским войскам, но такое положение дел вполне устраивало короля – конкуренция не давала городам непомерно красть деньги, собираемые в казну.
Сопутствуя торговле процветали мелкие ремесла и увеселительные заведения. Народ, не отягощённый тяжёлой работой, с удовольствием проедал и пропивал деньги в кабаках, способствуя их появлению во всех частях города.
– «Хмельной вепрь»? Серьёзно? – Лайон рассмеялся, глядя на выцветшую вывеску с головой когда-то розового поросёнка с загнутыми наверх то ли клыками, то ли усами.
Ответом ему был взрыв хохота, сотрясший тонкие стены и прозвеневший сквозь бутылочные стёкла окон. Приятели переглянулись и решительно направились ко входной двери.
Неожиданно дверь сама распахнулась и из нее выскочила молодая девчонка с большой корзиной, в которую могла бы поместиться сама, сложилась она калачиком.
– Овощи, овощи не забудь! А мясо возьми у старика Аткинсона, скажи, что тебя послал лысый Айвор – дородный мужик с шевелюрой под стать его прозвищу, в заляпанном переднике появился за ней следом, давая на ходу указания. – Да живо, смотри!
Увидев молодых людей, он окинул их оценивающим взглядом и поклонился, сразу сменив тон:
– Молодые господа желают отобедать? Придётся подождать чуток, – Айвор развёл руками. – Тут такая гульба идёт… С самого утра. Я на своем веку такого давно не припомню. Смели все подчистую!
– Что и бражку тоже всю выпили?
– Нет, с этим порядок! Эй! – крикнул он в глубину, – господам покрепче! – и исчез в душном полумраке за дверью.
Как и ожидалось, помещение встретило новых гостей устойчивым пивным ароматом, пропитавшим столы, лавки, пол и даже стены. Под потолком клубились дымы самосада, разбавляя запах пива. Этим было никого не удивить. А удивительным было собрание охотников, столпившееся около одного из столиков и без единого звука внимающим тихому женскому голосу, доносящемуся из центра.
Юля не могла предположить, что разного рода байки, рассказанные у вечернего костра в том, оставленном мире, будут иметь здесь такой успех. На память она никогда не жаловалась, к тому же профессия, связанная с составлением программного кода, чуть ли не ежедневно тренировала её, заставляя запоминать многочисленные названия классов и их функций. Анекдоты и забавные истории, поведанные с театральными эффектами, сами собой западали в сознание и до поры до времени оседали в его укромных уголках. Они всплывали в памяти непроизвольно, и Юля сама не ожидала, что знает их такое большое количество. Ей оставалось только подменять некоторые понятия в соответствии с нынешними реалиями и выдавать в качестве отсебятины разговорного жанра.
– А вот ещё, – девушка отхлебнула от большой кружки и прицелилась к куску окорока.
– Давай, давай! – поддержали её множество голосов столпившихся рядом охотников. – Придвиньте кто-нибудь мясо поближе! А где пиво?
– Где наше пиво, хозяин? – загалдело сразу несколько голосов. – Поворачивайся поживее!
– Эй, не перебивайте!
– Так вот. Отстал один охотник от своих товарищей. Присел под куст, потом то да сё… то лопух ему дырявый попался, то птицами обсиженный, то слишком жёсткий. В общем, когда он поднялся – их и след простыл.
– Да они его разыграть решили!
– Тихо ты!
– Точно. Он тоже так подумал. И давай кричать: «Ау! Выходите, я знаю, что вы здесь!» Никого. Тишина кругом, только птицы где-то чирикают. Нервы не выдержали, он испугался и как завопит: «Есть тут кто-нибудь!» Слышит – дыхание сзади, оборачивается – чуть в пасть волока не упёрся. Тот ему и говорит: «Ну я здесь. Тебе легче стало?»
– Ха, легче… Килограмма на полтора, – успел вклиниться чей-то голос перед тем, как грянул громкий хохот.
– Бери больше – на два!
– Не, как же легче, ежели он штаны не снял загодя?
– Ага, – подхватила Юля, – Тогда так: «Испугался охотник. Снял штаны да как закричит…»
Договорить ей не дали, заглушив последние слова дружным смехом. Олаф, сидящий на лавке рядом, сдвинул большие тарелки со снедью поближе к Юле:
– Давай, налегай между делом. Знаем мы, как на казённых харчах сладко живётся.
– Я лопну сейчас! – девушка похлопала себя по животу. – Да и мне в обитель уже бежать надо, командировали меня до полудня, а смотрю – Лигия уже в окошко заглядывает.
– Между прочим, в том, что ты сказала нет ничего необычного! – раздался голос из угла зала.
– Кто это? – народ стал удивлённо оглядываться, пытаюсь разглядеть источник голоса.
Из полумрака стен выступил Лайон и, приняв картинную позу, снисходительно улыбнулся. По залу прокатился ропот:
– Лайон, сынок местного барона пожаловал. Вот ведь принесла кого нелёгкая.
– Поосторожнее с ним, – громко шепнул Олаф. – Задавака ещё тот и забияка. Но чуть что – сразу к папаньке с докладом.
– Понятно, – кивнула головой Юля, – Местный тролль.
Меж тем Лайон сделал простодушное лицо и изобразил непонимание:
– Настоящая охотничья байка – это небылица. А что в этом рассказе неправда? Вот вы смеётесь, а такое могло быть на самом деле!
– Ха-ха-ха, на самом деле! – снова загоготали охотники. – Торус, так вот почему ты в новых штанах.
Покрасневший Торус вскочил из-за стола, махая перед собой руками и попытался что-то сказать. Но ответить ему не дали – снова все зашлись хохотом, а он просто махнул рукой и тяжело бухнулся на место.
– А как же распознать настоящую байку?
– Это вроде когда все так, как и должно быть – ничего сказочного. Но вот когда захочется прервать её словами «не верю» – тогда это она и есть.
– Может поделишься с народом?
– Ну я всё-таки охотник, а не рассказчик. Вот девушка – это да… – Лайон сделал невинное лицо, изображая простачка, и это ему удалось.
В зале повисла тишина – все переваривали подброшенную информацию. Кто-то стал перешёптываться, но возражать не решился.
– А ты точно охотник? – в тон ему спросила Юля.
Невинный вопрос застал Лайона врасплох, и он замешкался, не зная, что сказать в ответ. Пока длилась пауза, настоящие охотники с удовольствием наградили его смешками и не очень лестными эпитетами.
– Ну, может быть и не в таком смысле охотник, как это обычно понимают, но до выпивки и женщин – ещё какой!
Такой ответ публикой был принят благосклонно, о чём свидетельствовали общий одобрительный ропот и несколько приветственных возгласов. Компания охотников разделилась, образовав коридор между Юлей и Лайоном. Все ждали продолжения начинавшегося спектакля с их участием.
Чувствуя, что чаша внимания публики качнулась в сторону его друга, рядом с Лайоном появился его приятель с кружкой в руке. Видно было, что он перебрал гораздо больше товарища, но на ногах ещё стоял, хотя и не твёрдо. Покачнувшись, он поднял вверх кружку и закричал:
– Пива всем! По полной! – икнул и добавил, – Мой друг угощает.
Лвйон широко улыбнулся, а в душе поморщился, но промолчал – отступать было некуда, да и в затеянном споре такой ход мог привлечь на свою сторону часть захмелевшего народа.
Хотя, зачем он затеял этот спор – он не мог объяснить себе сам. Просто по привычке, из-за того, что привык быть центре внимания и не желал уступать это место даже в третьесортном кабаке. Он вынул блеснувшую золотом монетку, демонстративно повертел её в слабом свете пробивающихся через толстое стекло лучей и кинул заворожённому блеском золота хозяину.
Айвор словил монету с быстротой оголодавшей кошки, уловившей шевеление неосторожной мыши. Публика радостно загалдела в предвкушении дармовой пирушки, а Юля подумала о мимолётности славы в кругу выпивох, готовых переметнуться по зову пенного напитка.
Впрочем, ей была ни к чему сомнительная слава, которой добивался этот молодой человек в здешнем кругу. Она уже давно прицеливалась на выход, а теперь, когда внимание переключилось на нового кумира, можно было с чистой совестью покинуть изрядно подогретую компанию.
– Так что ты скажешь на это, рассказчица? – ухмыляющийся Лайон перегородил дорогу пытающейся по-английски улизнуть девушке.
Ему было мало переметнувшегося внимания, ему надо было ещё добить того, кто осмелился побывать на уготованном для него месте. В зале воцарилась тишина. На миг забывшие о существовании Юли охотники снова повернулись в её сторону. Уйти просто так уже не представлялось возможным. Да было и просто обидно для чести рассказчика. Юля решила сыграть на кое-чём близком для этого назойливого парня. Что было для него существенным – для прожигателя жизни и завсегдатая местных кабаков?
– Ты же не будешь спорить, что иногда происшедшее на самом деле может выглядеть небылицей, особенно если о нём в красках рассказать в спокойном и уютном месте, таком, как, например, это заведение? И наоборот?
На лбу парня отобразилась глубокая работа мысли:
– Что-то я не понял, как это – наоборот?
– А вот так! Трое приятелей удачно поохотились – набили неплохо дичи и решили это дело отметить. Естественно у них был с собой штоф.
– Что здесь удивительного? Я в лес никогда без него не хожу! – хохотнул Лайон. – Всегда есть что отметить, даже если нет дичи.
– Тем лучше, если ты их прекрасно понимаешь… Но тут возникла одна проблема. Маленькая такая проблемка, размером с бутылочную пробку. Она так глубоко провалилась в горлышко бутылки, что достать её стало невозможным. А штопор они с собой не взяли.
– Это, конечно, зря. Вот я, например, никогда с ним не расстаюсь, – Лайон вытащил из небольшой сумки на боку красивый чехол из которого выглядывала резная костяная ручка.
Насладившись восхищённым шёпотом окружения, он, довольный произведённым эффектом, спрятал его обратно со словами: «Такой должен быть у каждого, уважающего себя охотника».
– Но, может быть, эти друзья не были столь уважаемыми?
– Можно было протолкнуть пробку! – раздался чей-то голос.
– Не, у неё же хвост широкий, – возразил другой. – Если такой забьётся в горлышко – хана.
– Выбить? Если ударить по донышку…
– По башке лучше себе ударь, а не по донышку!
– А выжечь? Разжечь костёр и нагреть горлышко?
– Балда, штоф расколется!
– Ну так как же они поступили? – не выдержал Лайон, когда были высказаны ещё десяток предложений решения досадной проблемы и столько же опровержений.
– Что, что, – как можно беззаботнее произнесла Юля, – Они принесли её обратно.
– Ну это ты врёшь! – выкрикнул парень.
– Так это же байка, – парировала девушка.
От грохота грянувшего хохота, казалось, вылетят окна. Входная дверь откинулась настежь. Но это, всего лишь, вернулась посланная хозяином за продуктами служанка. Айвор, привыкший к разного рода веселью в своих стенах, побледнел и схватился за уши. От обморока его спас вид золотой монеты, блеснувшей в руках Лайона. Тот поднял руки вверх с зажатым золотом между пальцев и крикнул, пытаясь перекричать общий шум:
– Сдаюсь! Уела. С меня причитается! – проигрывать Лайон умел тоже красиво.
Зал взорвался торжественным рёвом, но этот звук был более привычен для уха трактирщика, чем громкоголосый смех, и он правильно воспринимал его – как обещание приличной выручки.
«Ну теперь точно – пора,» – Юля помахала рукой и шагнула в сторону двери. Но когда до двери оставалось пару шагов, её за руку поймал Олаф:
– Подожди, Ула! Мы тут кое-что собрали тебе в дорогу, – он протянул небольшой полотняный мешок с затянутой у горловины веревкой. – Хлеб, окорок, сало… От нас не убудет, а в своем монастыре вспомнишь нас добрым словом.
Не успела, растроганная такой заботой, Юля попрощаться с Олафом и сделать шаг, как была снова остановлена, на этот раз лысым Айвором.
– Ты это… Заходи когда надумаешь, – он обтёр несвежим передником краешек глаза и протянул аналогичный мешочек. – Здесь пироги. Клянусь, ты никогда не ела лучших! Это тебе подарок от меня лично.
Юля не удивилась, когда на уже пороге за дверью ее догнал Лайон:
– Постой, красавица! Знаешь кто я?
– Знаю – не охотник.
– Нет, я про другое, – парень растерялся, не зная с какой стороны себя характеризовать. Не спрашивать же о своем отце – это бы прозвучало не солидно, но, с другой стороны, он неожиданно осознал, что своих достижений, характеризующих лично его, нет.
– Вообще-то, ко мне положено обращаться "достопочтимый"! – решил он козырнуть титулом.
– А, вот ты о чём! – рассмеялась Юля. – Тогда поздравляю, не каждому удается родиться в семье барона.
– Шутишь? – Лайон в тайне рассчитывал на другую реакцию. – Обычно это производит впечатление.
– Я необычная.
– Ерунда, все так поначалу говорят.
– Так в чём проблема? В тех, которые все?
– У меня вообще нет никаких проблем!
– Так это замечательно, а я пойду, пожалуй.
– Я пойду с тобой!
– Зачем это? – резко сказала Юля, встревоженная нехорошими предчувствиями.
– Провожу тебя. Вдруг ввяжешься в неприятности!
«Самая большая моя неприятность – это ты», – подумала девушка, но как отшить навязчивого провожатого, не вступая с ним в ссору, она сообразить не могла.
