Владимир Александрович Мисечко
Битва Света и Тьмы. Река Скорби
Битва Титанов и Богов: Эхо Грозы
В туманной дымке древних лет, когда мир был юн и дик,
Разверзлась бездна, полный бед, где правил мрачный лик.
Титаны, дети Геи-Мать, взращенные в земной утробе,
Владели миром, не желать иного не могли себе.
Но Зевс, рождённый в тайне гор, вскормленный нимфой нежной,
В душе своей зажёг костер, борьбы неудержимой, грешной.
Он собрал братьев и сестер, богов Олимпа светлых,
И бросил вызов, словно зверь, титанам, в силе крепких.
Олимп дрожал, земля стонала, от ярости небесной,
Когда титаны наступали, с мощью силы гневной.
Крон, их владыка, грозный, стар, метал громады скал,
Атлант, плечами мир держал, чтоб Зевс навеки пал.
Но Зевс, владыка молний, стрел, в руках держал судьбу,
И с каждым взмахом, с каждым делом, приближал свою победу.
Посейдон, владыка океанов, волной сметал врагов,
Аид, из царства мёртвых, звал на помощь легионы духов.
Стоглазый Бриарей, гигант, с цепями в каждой длани,
Крушил титанов, словно хлам, в безумном, диком плане.
И Гея, видя сыновей, в крови и прахе павших,
С мольбой взывала к небесам, о мире, долгожданном.
Десять лет бушевала битва, не знала передышки,
Пока не дрогнула твердыня, титанов, в силе пышных.
Зевс, молнией сразив Крона, сломил их гордый дух,
И в Тартар, бездну вечной тьмы, низверг их, словно пух.
Так кончилась эпоха титанов, и началась богов эра,
На Олимпе воцарился Зевс, владыка неба, мира.
Но эхо битвы той великой, доныне в мире слышно,
В грозе, в землетрясеньях диких, в памяти, что вечно жива.
***
Потоп Семи Морей
В те времена, когда небо было ближе к земле,
И боги ходили средь смертных в полумгле,
Нарушился баланс, и гнев небесный зрел,
На мир, погрязший в пороке и беспредел.
Великий Змей, что мир обвивал кольцом,
Вздохнул с тоской, и дрогнуло всё кругом.
Бог Грома, в ярости взмахнув своим мечом,
Расколол небосвод, и хлынул ливень с громом.
Семь морей взбесились, вышли из берегов,
Смывая города, как карточные дома.
Вздымались волны, словно горные хребты,
Поглощая нивы, рощи и сады.
Люди в отчаянии к богам взывали,
Но те молчали, взирали с высоты.
Лишь Ной, праведник, избранный судьбой,
Построил ковчег, спасая жизнь с собой.
В ковчеге тесном, звери по паре каждой,
Птицы небесные, и рыбы в глубине.
Сорок дней и ночей бушевала стихия,
Стирая память о былом величии.
Когда же солнце вновь пробилось сквозь туман,
И горы показались из водной пелены,
Ной выпустил голубя, вестника надежды,
С оливковой ветвью, символом безмятежности.
И радуга явилась, мост между небом и землёй,
Завет богов, что больше не будет потопа.
Ной вышел из ковчега, возблагодарил творца,
И начал новую жизнь, с чистого листа.
Так мир был очищен, омыт от скверны,
И память о потопе осталась навечно.
Напоминая смертным о силе богов,
И о важности праведности и добрых слов.
***
Девкалион: Песнь о Новой Жизни
Когда разгневанный Зевс, владыка громов,
Увидел людской порок, что землю грязнит,
Решил он покарать, потопом неистовым,
И смыть с лица земли всё скверное, что гниёт.
Лишь Девкалион, сын Прометея мудрого,
И Пирра, дочь Эпиметея, чистая душой,
Узнали о грядущем гневе всемогущего,
И в ковчеге, построенном, нашли приют.
Девять дней и ночей бушевала стихия,
Вода поглотила горы, леса и поля,
И лишь ковчег, как щепка в пучине великой,
Плыл, ведомый судьбой, в объятьях дождя.
Когда же гнев богов начал утихать,
И солнце пробилось сквозь тучи свинцовые,
Ковчег пристал к вершине Парнаса высокой,
И Девкалион с Пиррой сошли на землю вновь.
Опустошенная, мёртвая, сырая, тихая,
Лежала земля под бледным небесным сводом.
И Девкалион, скорбя о погибшем народе,
Воскликнул: «Как нам вновь населить этот мир?»
Тогда голос богини Фемиды прозвучал,
Из храма, заросшего мхом и травой:
«Бросайте кости матери вашей великой,
Через плечи назад, не глядя, с верой живой!»
В смятении Пирра, испуганная словом,
Сказала: «Не смею я кости матери трогать».
Но Девкалион, мудрый, понял значенье,
И камни земли, как кости, стал бросать он назад.
И чудо свершилось! Камни, брошенные им,
Превращались в мужчин, сильных и смелых.
А камни, брошенные Пиррой, прекрасной и нежной,
Становились женщинами, полными жизни и света.
Так Девкалион и Пирра, единственные выжившие,
Стали прародителями нового рода людского.
И из камней, брошенных с верой и любовью,
Возродилась жизнь на земле, обновленной и чистой.
И помнят потомки о Девкалионе мудром,
И о Пирре, супруге его, добродетельной,
Как о тех, кто дал жизнь новому миру,
После потопа, посланного гневом небесным.
***
Пиррова Победа: Песнь о Крови и Пепле
В Эпире, где горы вздымаются к небу,
Где волны Адриатики бьются о берег,
Родился Пирр, царь, чья слава и горе
Сплелись воедино в кровавом узоре.
Он, потомок Ахилла, жаждал величия,
Мечтал о победах, о славе античной.
И вот, Тарент, город греческий гордый,
Взывает к нему, в страхе перед Римом твердым.
«Приди, Пирр, спаси нас от легионов стали,
От дисциплины, что земли попрали!
Приди, герой, с фалангой своей грозной,
И Рим содрогнется от мощи союзной!»
И Пирр пришёл, с ним слоны боевые,
И воины храбрые, духом живые.
При Аскуле битва разверзлась ужасно,
Кровь лилась рекой, солнце померкло внезапно.
Римляне пали, под натиском слоновьим,
Но каждый сражался, смерть презирая, с отвагой дивной.
И Пирр победил, но победа горчила,
Слишком дорогой ценой она заплачена была.
Он, оглядев поле, усеянное трупами,
Увидел друзей, что навеки уснули там.
И вздохнул тяжело, в сердце тоска затаилась,
И горькая фраза из уст его вырвалась.
При Гераклее битва вновь разгорелась,
И снова победа, но радости мало осталось.
Римляне бились, как львы, не сдаваясь,
И каждый их воин, как десять казался.
И Пирр понял, что Рим – не просто город,
А сила, что крепнет, как буря, как холод.
Что победы над Римом – лишь временные вехи,
А цена их – жизни, и слезы, и грехи.
Он ушёл из Италии, оставив там пепел,
И славу, что кровью и горем ослеплена.
Пиррова победа – урок для потомков,
Что слава, добытая ценой непомерной.
***
Пирра, дочь глины и надежды
Из глины слеплена, как и отец,
Но в сердце – искра матери Пандоры.
Не знала Пирра ни коварства, ни лжи,
Лишь скорбь о мире, что ушёл в потопы.
Зевс разгневался, мир омыл водой,
И лишь она, с супругом Девкалионом,
На утлом ковчеге, судьбой ведомы,
Спаслись от гнева, от смерти холодной.
Когда вода отступила, и грязь
Покрыла землю, пустую и мертвую,
Они стояли, одни под небесами,
И плакали о прошлом, о жизни потерянной.
Оракул Дельфийский, голос богов,
Промолвил тихо, сквозь эхо забвения:
«Бросайте кости матери своей,
И жизнь вернется, в мир опустошенный».
Девкалион в ужасе отвернулся,
Но Пирра, мудрая сердцем и чистая,
Поняла намек, божественный шёпот:
«Земля – нам мать, её камни – кости».
И стали бросать они камни назад,
Девкалион – мужские, Пирра – женские.
И чудо свершилось, из камней возникли
Люди новые, сильные и смелые.
Так Пирра, дочь глины и надежды,
Вместе с супругом, мир возродила.
Из пепла прошлого, из камней земли,
Новое племя, для жизни сотворила.
И помнят люди, сквозь толщу веков,
О Пирре, праматери, что дала им жизнь.
Она – символ веры, символ любви,
И надежды свет, в мире безбрежном.
***
