Владимир Александрович Мисечко
Мой дом родной – тюрьма и зона – 3
Серые стены, стальные прутья
Серые стены, стальные прутья,
Солнце лишь лучом в окно глядит.
Здесь время тянется, будто мутья,
И день, как прошлый, повторит.
Забыты воля, ветер, дали,
Лишь эхо шагов в коридорах слышно.
Здесь души в клетках замолчали,
И только память о былом колышет.
Мечты о доме, о родных лицах,
Как искры гаснут в темноте ночей.
И шепчет сердце: «Надо жить, молиться,
И ждать рассвета, что придёт светлей».
Но даже здесь, в унылой этой клетке,
Надежда тлеет, словно уголёк.
И вера в то, что будет жизнь в отметке,
Даёт нам силы сделать новый вздох.
И пусть судьба жестоко обошлась,
И мир свободы кажется далёким сном,
В душе горит огонь, что не погас,
И ждёт, когда развеется тюремный дым.
Мы помним вкус свободы, запах трав,
И ласку солнца на родной земле.
И этот свет, что в сердце удержав,
Поможет выжить в этой злой тюрьме.
***
В стенах серых, где солнце – гость редкий
В стенах серых, где солнце – гость редкий,
Где время тянется, словно цепь стальная,
Живут души, израненные меткой,
Вдали от воли, в тоске бескрайней.
Здесь каждый день – как эхо приговора,
Напоминает о былой ошибке.
И в тишине, что давит словно гора,
Слышны лишь вздохи да молитвы тихие.
Мечты о небе, о ветре, о свободе,
Как птицы раненые, бьются в клетке.
И в каждом взгляде – боль и непогода,
И жажда жизни, что горит все метче.
Но даже здесь, в обители печали,
Надежда тлеет, как уголек в пепле.
И вера в то, что все еще в начале,
Поможет выжить в этом мрачном склепе.
И сквозь решетку, в полоске лунной,
Вдруг промелькнет воспоминанье светлое.
О доме, где ждет любящая юность,
И где тепло, и где душа согрета.
И этот миг, как искра в темной ночи,
Разгонит мрак, наполнит сердце силой.
И шепчет разум: «Все еще получишь,
Свободу, счастье, что судьба отмерила».
И пусть сейчас лишь серые пейзажи,
И лишь тоска – единственный попутчик,
Но впереди – рассвет, что станет краше,
И жизнь, что будет ярче и могуче.
И пусть тюрьма – не место для поэта,
Но здесь рождаются стихи отчаянья.
И каждый слог – как крик души согретой,
Надеждой, верой, жаждой покаяния.
***
Тюрьма меня взрастила, воспитала
Тюрьма меня взрастила, воспитала,
Как сорняк на камнях, без солнца и тепла.
Здесь юность моя горько отцветала,
И жизнь, как ворон, крылья расправляла.
Здесь стены шепчут сказки о паденье,
О сломанных мечтах и крике в пустоту.
Здесь каждый день – как новое мученье,
И вера умирает на призрачном посту.
Но даже в этой тьме, в кромешном мраке,
Нашел я искру, что еще горит.
Увидел в душах, сломленных в бараке,
Остатки человечности, что говорит.
Тюрьма меня взрастила, закалила,
Научила выживать, не падать ниц.
И пусть душа моя изранена и стыла,
Я вынесу урок из этих темных лиц.
Я выйду в мир, другим, перерожденным,
Свободу ощутив, как первый вздох.
И буду помнить, что тюрьмой рожденный,
Я знаю цену жизни, знаю Бог.
И пусть клеймо тюремное не смою,
Оно – мой шрам, история моя.
Я буду жить, дышать, любить душою,
И светлым днем оплачу дни небытия.
Я не забуду тех, кто здесь остался,
Кто ищет выход в лабиринте стен.
Я буду помнить каждого, кто сдался,
И тех, кто верит в новый, лучший плен.
***
Тюремный замок, словно серый камень
Тюремный замок, словно серый камень,
И неба тёмная полоска в узком окне.
Здесь время тянется, как ржавая цепь,
И каждый вздох – лишь эхо в тишине.
За толстыми стенами – мир забыт,
Осталась только память о былом.
Здесь каждый день – как будто приговор,
И сердце бьется в ритме с серым сном.
Надежда – тонкий луч сквозь мрак и пыль,
Она живет в молитвах и мечтах.
О воле, о свободе, о любви,
Что ждет за этими холодными стенах.
И пусть решетка давит на виски,
И душу гложет горькая тоска,
Но вера в лучшее, как уголек в золе,
Не даст угаснуть, не даст умереть пока.
Здесь каждый шорох – словно эхо,
Напоминает о былом.
И сердце бьется тихо, тихо,
В плену тоски, в краю чужом.
Но даже здесь, в кромешной тьме,
Живет надежда, словно искра.
Что вновь увижу свет в окне,
И жизнь начнется с чистого листа.
***
Серые стены, холодный рассвет
Серые стены, холодный рассвет,
В сердце тоска, а свободы все нет.
Годы тянулись, как цепь за спиной,
В памяти вечной останутся мной.
Здесь каждый день – как последний рубеж,
Где боль и отчаянье правят безбрежно.
Но даже во тьме, сквозь решетки окна,
Видел я луч, что надежду дала.
Я не забуду ни лиц, ни имён,
Тех, кто со мною делил этот плен.
Вместе мы выжили, вместе мечтали,
О дне, когда нас на волю позвали.
И пусть тюрьма – это горький урок,
Он сделал сильнее меня, это точно.
Я вынесу опыт, как ценный урок,
И буду ценить каждый вольный глоток.
Я помню молитвы, шептанья в ночи,
И веру, что теплилась, словно свечи.
Как делили последнюю крошку хлеба,
И как ждали вестей с воли, с надеждой слепой.
Я помню глаза, полные боли и страха,
И руки, что тянулись к солнцу из мрака.
Мы были сломлены, но не покорены,
В сердцах сохранили искру свободы.
И пусть говорят, что тюрьма – это ад,
Я знаю, что там можно душу спасти.
