Владимир Алексеевич Колганов
Призраки в ночи
Глава 19. Занудство в Сан-Тропе
Итак, наше трио имело невиданный успех. Ну где ещё такое было, чтобы старый хрен в компании с двумя очаровательными девицами пел что-нибудь из репертуара Луи Армстронга или Пери Комо. То есть наверняка что-то было, но без Беаты и Нади это же совсем не то – я им только подпевал, к примеру, подражая Луи, а всю партию они вели. Однако основная причина нашего успеха в том, что публике всегда хочется чего-то новенького, всё остальное приелось, надоело до невозможности – это всё равно как есть овсянку каждый день на завтрак. Немудрено, что теперь наше трио нарасхват – то приглашают на Туманный Альбион, то в Ниццу, то в Марбелью. Наконец, очередь дошла до Сан-Тропе.
Днём мы обычно отдыхали, осматривали местные достопримечательности. Так я оказался на нудистском пляже. Был однажды в бане, не понравилось – скользкие полы и слишком много голых мужиков. Нет, такое зрелище явно не по мне. Однако Беата поначалу была в полном восторге, возможно потому, что её почти идеальная фигура смотрелась на фоне этих тел как полотно Рафаэля среди картинок модернистов. А Надя отказалась раздеваться, сказала, что будет ждать в машине, пока мы наслаждаемся этим низкопробным зрелищем. Только ведь и я пришёл сюда исключительно из любопытства – писателю никак не обойтись без новых впечатлений. Но долго выдержать тут не смогу, поскольку это пляжное распутство ни в коей мере не соответствовало моим представлениям о прекрасном.
И вот иду по пляжу, смотрю по сторонам, уже понятно, что без особого восторга, и вдруг вижу знакомое лицо.
– Гарик, это ты?
А он в ответ, не поворачивая головы:
– Ну вот, тебя только не хватало! Вечно появляешься в неподходящий момент, совсем как чёрт из табакерки.
С чего бы это, не пойму, но тут же получаю разъяснение:
– Нинку пытался у меня отбить, а теперь, похоже, запал и на эту.
Только теперь я разглядел, что рядом с его огромным животом примостился кто-то. Да у меня и в мыслях ничего такого не было, поскольку это закопчённое под южным солнцем нечто совсем не в моём вкусе – тощая донельзя, да и лицо совсем не впечатляет.
Оказалось, что это уже третья его жена – Нинки давно уж нет, а вторая недавно от него ушла, отсудив большую часть состояния. Видимо, от расстройства и обосновался Гарик на нудистском пляже, тут не станут тыкать в него пальцем – вот бедняга, вляпался по самое оно! Нет, здесь лиц не разглядеть на фоне изобилия других частей тела, раскиданных и тут, и там в самых разнообразных положениях.
Самое время высказать своё субъективное мнение, но не по поводу того, что здесь творится:
– Гарик, ты не прав! Это всё Нинкины выдумки про нашу связь.
– Не клевещи на мёртвых!
– Возможно, у неё была такая мысль, но я не способен разбить счастливую семью.
– Ну а Юле зачем тогда голову дурил?
Что называется, удар под дых…
– С ней и вправду неудачно получилось.
– Ещё бы! Муж погиб, а ты в кусты. Сколько раз тебе Нинка намекала, что Юля готова возобновить ваши отношения. А ты?
– Пойми, к тому времени всё перегорело. Да и не способен я простить предательство.
– Предать можно друга, родину и мужа, но ты-то тут при чём? Не было у неё перед тобой ни малейших обязательств. Или я чего не знаю?
В моих ушах возник стук той самой табуретки – это, когда мы с Нинкой остались переночевать у Юли, а там на кухне она с каким-то журналюгой… Как вспомню, так становится не по себе. Вряд ли Нинка Гарику об этом рассказала, но он так упёрся взглядом в мою переносицу, что я уже стал сомневаться в справедливости своих умозаключений. А от сомнения до покаяния всего лишь один шаг.
– Ну ладно, с Юлей был не прав, но уже поздно что-нибудь менять.
– Чего проще, позвони!
Вот стоило прийти на этот пляж, как опять… То Нинка уговаривала, теперь этот!
– Нет, не смогу! У меня теперь другая жизнь, а строить семью на развалинах прошлого – для этого я уж точно не гожусь.
Гарик возражает:
– Но у меня же получилось!
– То ты, а это я.
Других аргументов не нашлось, но, к счастью, Беата подскочила:
– Пойдём! Если ещё на минуту здесь останусь, меня ожидает полное разочарование в перспективах рода человеческого.
Я ничего не понял, поэтому и спрашиваю:
– А нельзя попроще?
– Слишком много мяса, причём совершенно несъедобного.
Она смеётся, а я и впрямь в шаге от того, чтобы стать вегетарианцем.
Гарик так и остался сидеть с открытым ртом, не отводя взгляда от Беаты, а мы поспешили к выходу с территории пляжа.
Беата всё выспрашивала:
– Что это за мерзкий тип? И какую Юлю он упоминал?
Хороший у неё слух, что очень важно для певицы! Пришлось как-то объяснить:
– Это призраки из прошлого.
– У тебя с ней что-то было?
– Сам не знаю. То ли было, то ли нет.
– Как это?
– Если на старости лет захочешь пересчитать всех своих любовников, поймёшь, что это непростая задача.
Видимо, Беата сразу же начала подсчёт, поэтому с таким вопросом больше ко мне не приставала.
Уже позже, когда решили пообедать в ресторане, Надя всё удивлялась, почему я ничего не ем, только пью шампанское бокал за бокалом:
– Ты не заболел?
– Что-то вроде этого. Короче, я сегодня на диете а ля шампань.
Название им понравилось, позже проверили такой способ питания на практике, но оказалось, что девичьи желудки для этого не очень приспособлены. Ну а мне в самый раз, особенно после разговора с Гариком.
Глава 20. Тихий ужас на Таити
Когда-то, ещё лет двадцать назад, я решил – если всё надоест, если пойму, что пришла пора собираться в последний путь, отправлюсь на Таити, причём билет возьму в один конец. Там и отдам богу душу, а прах попрошу развеять над Тихим океаном. Но получилось всё не так – Беату и Надю вместе с трио музыкантов пригласили туда на гастроли, ну а меня как бы в нагрузку – на этом Надя настояла, иначе отказалась подписывать контракт.
Чем они приглянулись хозяину кафе «Урбан», мне неизвестно – скорее всего, хотел таким образом завлечь в это не слишком популярное заведение любителей джаза из числа туристов. Тут он явно просчитался – туристам экзотику подавай, а джазовых клубов предостаточно и в Европе, и в Соединённых Штатах. Но истинная причина была далека от музыки – один из местных «князьков» положил глаз на одну из моих подруг. Это выяснилось во время вечеринки в его загородном доме – её устроили за день до первого концерта. Однако всё прошло вполне благопристойно, никто не позволял себе никаких вольностей по отношению к очаровательным певицам. Вернулись мы в свой отель вполне довольные оказанным приёмом.
Наутро, пока я ещё спал, Надя вышла за покупками – так она Беате сказала. И всё – что называется, с концами! Вечером нам выступать, а Надя куда-то запропала, даже телефон не отвечает – каждый раз одно и то же: «абонент недоступен». Это всегда неприятно слышать, ну а тут возникают самые ужасные мысли: похитили, убили, утонула… Марио поднял на ноги всю местную полицию, но пока безрезультатно. Таитяне вообще-то весьма благожелательно относятся к приезжим, вот и хозяин отеля, где мы снимали номера, желая нам помочь, высказал предположение:
– Вполне возможно, что вождь племени, обитающего на одном из полинезийских островов, решил пополнить свой гарем.
В этом нет ничего удивительного – практически у каждого мужчины, вне зависимости от того, как сложилась его личная жизнь, бывают минуты, когда он позволяет себе помечтать о собственном гареме. У мусульман этот вопрос решается просто – если ты способен материально обеспечить всех своих наложниц, почему бы не создать гарем? Но ведь сторонников ислама во Французской Полинезии кот наплакал.
Пришлось выступать вдвоём с Беатой – это, конечно же, совсем не то. Но Беата перед началом выступления обратилась к публике, разъяснила ситуацию и попросила оказать содействие в поисках пропавшей, а для этого пустила по рукам её фотографию. Понятно, что изображение на картинке не может заменить певицу, но Беата исхитрилась – пела так, словно бы одна в двух лицах. Публика была довольна нашим представлением, а мы еле-еле дотерпели до конца, чтобы снова заняться поисками Нади. Бродили по городу, заглядывали в отели и ночные клубы, везде предъявляли фотографию, но всё без толку – раза два намечался какой-то след, но вскоре мы убеждались, что произошла ошибка. Возможно, дело в том, что для таитян все европейцы на одно лицо – точно так же мы с трудом способны распознать нужного человека среди японцев или негров.
Ночью произошло нечто и вовсе из ряда вон – проснулся от какого-то шуршания и вот что вижу. В окно светит полная луна, а рядом со мной лежит симпатичная девица… Я не расист, но оказаться в постели с таитянкой – это выше моих сил, тем более что судьба Нади по-прежнему мне неизвестна. Ничего себе занятие – она в руках сексуального маньяка, а я в объятиях проститутки! Но для порядка всё-таки спросил:
– Ты кто? Как здесь оказалась?
– Меня зовут Наоми, я служу в том доме, где вы вчера гуляли. Вот хозяин и прислал меня в подарок. Ты не удивляйся, здесь так принято.
Первый раз об этом слышу.
– Ну ладно. И что теперь?
– Это зависит от твоих желаний.
Да у меня одно единственное – спасти Надю от беды! Может, эта девушка поможет?
– Послушай, Наоми, ты помнишь ту красивую шатенку, с которой я танцевал тогда.
– Помню. Это твоя невеста?
Ну вот, опять хотят меня женить!
– Нет, мы просто добрые друзья и партнёры по сцене. И потом её отец поручил мне присматривать за ней.
– Тогда понятно. И давно она пропала?
С чего вдруг такая проницательность?
– Откуда знаешь?
– Ду́хи подсказали.
– Врёшь!
– Во-первых, маори не врут. Во-вторых, хозяин в бешенстве из-за того, что кто-то увёл у него такую красотулю прямо из-под носа. А в-третьих, ду́хи могут помочь, если добиться их благосклонности.
Что ж, почему бы не попробовать, если нет более надёжных вариантов.
– И что для этого надо?
– Возьми что-нибудь из её вещей, например, булавку или гребень, и поедем туда, где тебе наверняка помогут.
Такое впечатление, что сплю или смотрю какой-то телесериал с изрядной долей мистики. Ну ладно, Беата дала мне Надину расчёску, собиралась поехать со мной, но я её отговорил:
– А вдруг Надя вернётся? Ты тогда мне позвони.
Договорились, что будем с ней на связи.
Но вот мы с Наоми в какой-то хижине на окраине Папеэте. Седой старик, весь в татуировках, сначала предложил мне рассказать о себе:
– Много ли грешил? Скольких покалечил или убил? Часто ли изменял жене или бросал любовниц?
Я уже пожалел о том, что согласился на эту процедуру. Ведь никогда даже в церковь не ходил, а тут предлагают словно бы вывернуться наизнанку. Но ради Нади я готов на всё! Постарался кратко ответить на вопросы, чтобы не затягивать поиски Надежды:
– Грехов у меня немало, но всё как бы по мелочи. То в автобусе место старушке не уступил, то где-то смалодушничал, о чём потом жалел. Но никого не калечил и не убивал, это точно… А вот с любовницами всё куда сложнее. Да, расставались. Как правило я уходил, но без скандалов, тихо-мирно, вроде бы само собой это получалось. Но в чём могу заверить, никогда не клялся в вечной любви, даже слов таких не произносил.
Старик посмотрел на меня сочувственно – может быть, и сам такой? Затем взял Надин гребень, поместил в какой-то сосуд и начал проделывать странные пассы, произнося заклинания на непонятном языке. Продолжалось это несколько минут, а потом он говорит:
– Нет её на нашем острове.
– Но хотя бы жива?
– Духам об этом ничего неизвестно, однако будем надеяться на лучшее. Если бы утонула или была убита, её душа, отделившись от тела, ещё надолго осталась бы здесь, и духи непременно об этом должны были сообщить.
Час от часу не легче! Неужели всё-таки похитили и увезли на другой какой-то остров, а то и куда-нибудь подальше. Ну и где её теперь искать?
А что, если Надя работает на СВР и выступление на сцене – это лишь надёжное прикрытие? Но с какой стати её на Таити занесло? Здесь нет никаких секретных лабораторий, полигонов для испытания оружия, а до ближайшей военной база США более четырёх тысяч километров. Так и вернулся в отель не солоно хлебавши, потом сидели вместе с Беатой, снова перебирали варианты. Но если верна моя последняя догадка, то правды никогда нам не узнать.
Глава 21. Агентесса
Надя в роли агентессы? Вообще-то такое уже было, достаточно вспомнить Мату Хари, да и в одном из моих романов описана подобная ситуация. Конечно, привлекательная женщина способна добиться нужного результата гораздо быстрее, чем специально подготовленный агент – в постели большинство мужчин становятся разговорчивыми, у них, как утверждают знатоки, развязывается язык. Я не могу ни подтвердить, ни опровергнуть это мнение – хотя бы потому, что по натуре я молчун, особенно в минуты близости. Но вот Надя! Зачем ей рисковать своею жизнью, ставить под удар успешную карьеру? А ведь заранее никто не знает, как будут использованы добытые ею сведения – во благо людей или ради чьих-то корыстных интересов. Это в том случае, если её завербовала не наша, а, к примеру, французская разведка.
Я представил Надю в постели с похотливым стариком и мне стало дурно. Как можно? Разве что её заставили… Шантаж, угроза депортации на родину – это действенные средства, но всё же явно недостаточные для того, чтобы так низко пасть.
А что, если призвать на помощь Манию? С неё всё началось, так пусть теперь и разбирается в том, к чему привела её благотворительная акция.
Богиня тут как тут:
– Зевс может подтвердить, что я не при делах. Это вообще не мой профиль! Если нужно наказать преступника, всегда пожалуйста. Но твоя Надя чиста и непорочна, если не придираться к мелочам.
– Неужели не сможешь мне помочь? Ведь у тебя богатый опыт в разоблачении убийц, мошенников, садистов…
Задумалась, а потом и говорит:
– Я тут покопалась в свежих сводках, но ничего подходящего так и не нашла. Застреленных, отравленных много, утопленницы тоже есть, ещё несколько девиц наложили на себя руки, но ни одна не похожа на твою Надю.
Нет уж, самоубийство – это явно не про неё!
– А ты не можешь переговорить с богами, вдруг что-то знают или слышали? – снова спрашиваю Манию.
Та фыркнула:
– Ну ты и скажешь! Вас миллиарды, а нас всего-то ничего. Нет у богов возможности контролировать всех и вся. Мы не имеем такой аппаратуры, какой обладают ЦРУ и АНБ.
Тогда-то я и решил высказать свою догадку:
– Как ты считаешь, могли её завербовать спецслужбы и поручить, к примеру, слежку за кем-то либо здесь, либо на соседних островах?
Мания опять молчит – видимо, просматривает сводки, отчёты дознавателей…
– Нет, ничего не нахожу. Среди штатных агентов её нет, ну а с внештатниками разбираться, это жуткая морока, к тому же не всех агентов регистрируют.
Опять тупик! Что же получается? На острове Надежды нет – так сказал колдун, да и полиция всё кругом обшарила. Билет на авиарейс она не покупала, среди пассажиров судов, покинувших остров, её тоже нет. Мистика какая-то!
И тут словно бы что-то щёлкнуло в мозгу – я вспомнил то, что когда-то читал о Мании. Эта богиня способна внушать человеку огромную уверенность в себе вместе с презрением к другим богам и человеческим традициям. И всё это только ради мести! Помнится, ещё Чернышевский писал, что орудием наказания могут быть или оскорбленные субъекты, или сам преступник, сознающий свою вину. А что, если Мания решила наказать отца Нади за то, что бросил семью, но сделать это собирается руками его дочери? Можно убить, можно вселить безумие, но, когда орудием наказания становится близкий, родной человек, это нестерпимо больно!
Понятно, что Мания не признается, но можно попытаться ей разговорить, по косвенным признакам установить, так это или же не так. Вот потому и спрашиваю:
– А не могла Надя уехать к своему отцу? Узнала, что он где-нибудь поблизости, ну и отправилась, никого не предупредив.
Боги не лгут – на это вся надежда. Но Мания упорно молчит, словно бы язык прикусила или набрала в рот воды. Потом вдруг сообщает сведения, казалось бы, не имеющие никакого отношения к заданному мной вопросу:
– В Пхукете проходит джазовый фестиваль.
Как же я это событие упустил из виду? Наверняка Надя узнала, что сегодня там будет выступать ансамбль её отца, вот и отправилась туда, чтобы привести приговор в исполнение.
– Постой, постой! Туда ведь пешком не доберёшься, а среди авиапассажиров Нади нет.
Снова пауза. А потом Мания признаётся, как бы нехотя:
– Я сделала ей документы на другое имя, – и тут же добавляет: – в виде исключения.
Вот оно как! Теперь пазл окончательно сложился, не хватает только самой малости:
– Я должен немедленно отправиться в Пхукет.
– Да как я это сделаю? Сегодня прямого рейса уже не будет, только завтра утром.
– Хоть на военном самолёте, хоть на метле, но я должен быть там и успеть на сегодняшний концерт. Ты всю эту кашу заварила, ну а мне теперь расхлёбывать.
Вообще-то, Манию я могу понять – если кто-то клялся в вечной любви у алтаря, но затем нарушил клятву, он безусловно заслуживает наказания. Но зачем же его дочь в это дело вовлекать? Есть другие способы – клятвопреступник может тяжело заболеть или якобы по неосторожности попасть под поезд, а тут наказание чревато психической травмой для Надежды. Как ей с этим жить потом? Она-то в чём виновата?
Я бы согласился полететь в Пхукет даже в кресле второго пилота истребителя-бомбардировщика, но Мания огорошила:
– Ну и где я его тебе возьму? На Таити таких нет.
– Ты вообще на что-нибудь способна?
– Могу спровоцировать вооружённый конфликт между Таити и Австралией.
Мне-то что с того? И тут вдруг осенило:
– Перенеси выступление ансамбля на завтрашний вечер…
– Так ведь Надя уже там!
А это значит, что следует поторопиться.
Каким-то образом Мания перебросила меня в Пхукет – видимо, обратилась за помощью к тем богам, которые уже освоили телепортацию. И вот я уже в кафе Tablespoon торгового центра Central Festival – Мания не поленилась, место забронировала. Но вместо того, чтобы смотреть на сцену, я верчу головой, выискивая Надю среди зрителей. Скорее всего, она уже за кулисами, но как туда попасть? Тут Мания подсказала:
– Зайди через служебный вход под видом инспектора полиции, удостоверение уже в твоём кармане.
Похоже, совесть проснулась у богини – говорят, что лучше поздно, чем никогда, но вот сейчас это оказалось очень кстати, а то я уже отчаялся найти решение.
И вот иду по коридору, вдруг вижу Надю – горящие глаза, словно пантера изготовилась к прыжку. И в этот самый момент из открывшейся двери выходит некто. Внутренний голос мне подсказывает: «Это он, её отец!» Что делать? Кричать? Но мстителя крик не остановит. Тогда я рухнул, как подкошенный, и стал изображать эпилептика – дрыгал конечностями, пытался выдавить из себя слюну, но ничего не получалось, поскольку от волнения пересохло в горле и во рту. И всё же эта моя импровизация сработала…
Лежу уже почти без чувств – настолько вошёл в образ. Вижу, надо мной склонилась Надя, и ещё тот второй, её отец. Надя вызывает «скорую», а отец сразу догадался, что мне требуется – вынул из кармана фляжку с коньяком и приложил к моим губам… Хватило двух глотков, чтобы я пришёл в себя – встал, и говорю:
– Ну что ж, пора вам познакомиться. Это Надя, ваша дочь и в дополнение к этому замечательная джазовая певица…
Судя по всему, желание отомстить становится жалким и ничтожным, если рядом гибнет человек, к которому ты неравнодушна. Конечно, я получил пощёчину от Нади, но не за то, что помешал, не за то, что сорвал коварный замысел – потом уже она сказала, что жутко испугалась за меня… Однако это всё детали, куда важнее примирение между отцом и дочерью.
И всё же порку он заслужил, но не руками Нади.
Глава 22. Магия чисел
В этих хлопотах последних недель, в перепалках с Манией я совсем забыл о предложении Культурного фонда. Помнится, хотели устроить выставку моих картин, даже собирались что-то из моих книг издать. И вот когда возвратился в Париж, взял такси и поехал по указанному адресу.
На ресепшене с трудом поняли, что мне от них надо – видимо, мой английский настолько плох, то есть совершенно не годится для общения со здешними девицами. Но вот одна, с трудом подбирая слова, говорит:
– Troisième étage… .офис намбер сри хандред ту.
Ого, 302 – это же магическое число. Совсем, как у Булгакова в «Дьяволиаде»! Ну что ж, посмотрим, какая магия меня здесь ожидает.
В дальнем углу коридора, на двери с тем самым номером значилось: «Bureau des réclamations». Не успел сообразить, что это значит и какое отношение имеет ко мне, как дверь приоткрылась и я услышал милый женский голос
– Entrez, s'il-vous-plaît!
Вошёл. Передо мной за письменным столом сидит девица. Всё бы ничего, вот только причёска подкачала – волосы стоят торчком, причём окрашены сразу в несколько цветов, от фиолетового до ярко-красного, почти что радуга… И это называется «Культурный фонд». Туда ли я попал?
– Comment puis-je vous servir, monsieur?
Кроме «месье» ничего не понял, поэтому сказал:
– Я эм фром Раша.
А в ответ слышу странные слова, по счастью, на английском:
– Уиа из ит?
Как это где, то есть – где она? Неужели за время моих странствий Россия прекратила своё существование? Нет, не могу в это поверить – скорее всего, девица меня не поняла. Тут догадался выбрать на смартфоне опцию автоперевода, и после этого начался более или менее внятный разговор:
– Дело в том, что некоторое время назад я получил от вашего фонда предложение устроить в Париже выставку моих картин, – и назвал своё имя и фамилию.
– Ах вот как! – девица покопалась в компьютере и говорит: – Да, запрос мы посылали. А где ваши картины, – и вытянув голову посмотрела мне за спину, словно бы я там что-то прячу.
– Но позвольте! С начала надо заключить договор.
– Да, конечно! – словно бы только что вспомнила. – Вы из какой страны?
Сколько можно повторять одно и тоже?
– Я из России!
Она смотрит на меня круглыми глазами, потом несколько минут копается в компьютере и вдруг заявляет:
– Извините, месье! Такой страны нет.
– Как это нет? Вот мой паспорт. Вот виза французского консульства в Москве. Чего ещё вам надо?
Девица покрутила паспорт в руках, полистала и говорит:
– Ваш паспорт просрочен, а виза устарела. Извините, месье, но я вынуждена позвонить в полицию.
Я бегом вниз на ресепшен, спрашиваю у девиц:
– Какой сегодня год?
Отвечают… Да что они, с ума все посходили?!
Выбежал на улицу, а там уже совсем не то, что было несколько минут назад. Когда вошёл в здание Культурного центра, вроде было утро, ну а теперь непроглядная тьма и где-то вдали слышны взрывы и воет сирена воздушной тревоги… Господи! Да что ж это такое? Неужели Мания выполнила своё обещание и спровоцировала вооружённый конфликт? И тут слышу её голос:
– А ты как думал? Я обид не прощаю.
– И кто тебя обидел?
– Ты!
Выходит это я, по сути, развязал войну? И всё только потому, что не вполне уважительно отнёсся к богине, помешав ей реализовать свой замысел. Но ведь иначе поступить не мог!
Буквально на ощупь добирался до отеля, прятался от патрулей за кучами неубранного мусора. К счастью, на улицах вояк совсем немного – видимо, во время воздушной тревоги прячутся по подвалам, как и мирные жители. А мне хоть бы хны! Потому что не верю, что война. Впрочем, от этих древних греков и их богинь всего можно ожидать! Даже Трою разорили!
Уже в номере отеля попытался собраться с мыслями. Если со времени посещения Таити прошло несколько лет, где же я был всё это время? В летаргическом сне или того хуже – в коме? И кто мне объяснит, в чём дело? Попробовал позвонить в Москву, но связи нет. Наверняка и самолёты не летают. Ну и куда прикажете деваться, если паспорт недействителен, а кругом чужие люди. Не дай бог, примут за российского лазутчика!
Тут раздался стук в дверь. Открываю, а там неопрятного вида небритый гражданин:
– Вам кого?
– Да вас.
– Представились бы для начала.
– Ах да… Советник по культуре российского посольства.
Смотрю: вроде бы личность мне знакома…
– Стёпа! Это ты?
– Ну слава богу, признал.
– Но как меня нашёл?
– Мне по должности положено следить за россиянами, за всеми, кто находится во Франции. Так что адреса известны, а уж этот хорошо запомнил, потому как фамилия знакомая.
– Я с полчаса, как сюда вернулся.
– Должно же когда-то повезти. А то, думаю, всё! Ведь патрули с нашим братом не церемонятся, без суда и приговора – к стенке!
– Но дипломаты неприкосновенны.
– Так ведь у меня на роже написано, что я из ФСБ.
И это называется свезло?
– А как ты в Париже оказался?
– Да понимаешь, лоханулся я в одном деле, вот и запихнули сюда. Хорошо хоть не в тайгу ловить японских диверсантов.
– Неужели до этого дошло?
– Ты что, с Луны свалился? Страна уже месяц под ружьём. По всем рубежам строим оборону.
Всё это надо переварить, однако логичней было бы начать от печки, а прежде всего мне как-то надо объяснить свою неосведомлённость в текущей обстановке:
– Видишь ли, всё это время я в коме пролежал.
– Бедняга! – а потом: – Слушай, у тебя есть чего пожрать, а то с утра во рту ни маковой росинки.
К счастью, холодильник накануне заполнил под завязку – рассчитывал устроить вечеринку для гостей из Культурного фонда для установления доверительных контактов. Но вот как получилось…
После того, как выпили и закусили, я и решился задать вопрос:
– Так что случилось-то?
И вот что рассказал Степан:
– Началось с того, что руководство Евросоюза запретило женщинам рожать, но только тем, кто состоит в браке с мужиком.
Я чуть со стула не свалился:
– Это как это?
– Дело в том, что однополые пары почувствовали себя ущемлёнными в правах. Им, понимаешь ли, приходится искать производителя либо суррогатную мать, что связано с немалыми хлопотами, ну а двуполые супруги, они будто бы на всём готовом.
– Жуть!
– Дальше – ещё хуже. Своих детей стало в Европе не хватать, буйным цветом расцвело воровство младенцев, их тайно вывозили из соседних стран, а это уже повод для вооружённого конфликта. Что делать? Тогда в порядке исключения разрешили европейским бабам опять рожать, но только для того, чтобы обеспечить тех, кто лишён такой физиологической возможности. Тут и началось!
– Бабий бунт?
– Ну что-то в этом роде. К тому времени бабы и те, что не пойми какого полу, в армии составляли большинство. Вот и возникла заварушка. Теперь и не поймёшь, кто с кем воюет и за что.
Я в шоке!
– Постой! Но Россия тут при чём? Почему мне говорят, что её уже не существует?
Стёпа успокоил:
– Да есть она, никуда не денется! Но здесь приняли закон, согласно которому в паспорте не указывается пол. А государства, которые не ввели такую норму, вычёркиваются из списка тех, что признаны Евросоюзом. Неделю назад всех сотрудников посольства, всех россиян, что проживают здесь, отправили в концлагерь как лиц с неустановленным гражданством, ну а я по дороге смылся. С тех пор в бегах.
Выпив ещё рюмку, Степан, в чём был, завалился на диван… И тут только до меня дошло: а как же Надя и Беата? Хорошо, если на гастролях где-то в Южной Африке. А если здесь? Что с ними будет?
