Владимир Артёмов
Медвежий умысел
Так вот и вырос Слава Шаталов в условиях предельной экономии и практичности. И как говорится: яблоко от яблони… У Славы был уже намечен свой план, как он будет строить свою жизнь, в которой будет все по делу, а главное выгодно. Для начала Слава решил, что горбатится как все до пенсии он не намерен, это не практично и когда же отдыхать? Пусть лучше, он сейчас напряжется, а потом кайфовать. Сказано сделано. Где у нас платят не плохо и на пенсию раньше? Конечно на вредном производстве, а еще в метрострое! Образование в ПТУ позволило Славе без особых проблем устроится в метрострой. Все бы ничего, но было у Славы разительное отличие от отца. Он полюбил выпивать и понятное дело со временем это было замечено на его работе. Метрострой серьезная организация, поэтому совсем скоро Слава был уволен. Правда без записей в трудовой книжке. Шаталов понял, что выпивка может его погубить и не дать осуществиться задуманному т.е. отмучиться на вредных работах и потом кайфовать. Поэтому он собрал волю в кулак и устроился к матери на завод, где тоже было вредное производство и льготный выход на пенсию. Вскоре Слава женился и довольно удачно. Его жена оказалась тихой, скромной девушкой во всем проявлявшая заботу о своем муже. Шаталов тоже был хорошим по началу семьянином и казалось перестал постоянно поднимать себе настроение с помощью алкоголя. Прошло несколько лет, и жена Славы забеременела. И тут было бы чему радоваться, но Слава принял эту новость от жены без особого энтузиазма. Она в свою очередь списала это на то, что муж попусту в шоке. Но Шаталов был не в шоке, он явственно осознавал, что теперь его жизнь круто изменится, тем более что родится должна была двойня. Два мальчика отсчитывали сутки за сутками до выхода на свет из утробы, той с кем он делил кров. И что? Казалось бы, радуйся Вячеслав, ведь вот оно счастье привалило! Но Шаталов не радовался, а понемногу садился на стакан. Что не так-то? Отчего, почему? Это логично, два человека разного пола создают новую ячейку общества, для того чтобы продолжить род. Получить наконец ответ на вопрос для чего мы живем! Осмыслить свое пребывание на этой земле. Да еще много само собой разумеющегося, когда союз мужчины и женщины ознаменуется рождением новой жизни! Ан нет! Слава думал по-другому. Его хотелкам наступает конец. Его ждут пеленки распашонки и прочие прелести жизни со спиногрызами! А как же мечта напрячься сейчас, а потом кайфовать?! С двумя то, пойди по-кайфуй! Ладно хоть один бы, так нет же вот тебе двое сразу. Отец же Шаталова был по-стариковски растроган и поздравил сына с такой плодовитостью. Слава, признавая таки за ним безусловный авторитет и знание жизни, был удивлен такой реакцией. Ведь ему казалось, что отец учил его быть практичным и во всем искать выгоду. Логично было бы спросить, как бы сам Слава появился на свет, если бы его отец был сверхпрактичным?! По прошествии времени, Шаталов понемногу смирился с перспективой стать отцом двоих мальчиков. Да и аборт о котором он намекал своей жене делать ей не рекомендовали, так как могли быть негативные последствия для нее самой. Ко времени, что должны были родиться дети, Слава совсем утратил смысл сдерживать себя в выпивке и почти каждый день приходил домой в «веселом настроении». По приезду из роддома с двумя «конвертами» потомства, Шаталов благополучно ушел в запой. Жена Славы будучи мягкой и доброй женщиной все взвалила на себя и свою мать, которая тоже была тихоней и скандалить не любила. Слава не мог найти покоя от мысли, что его стремление кайфовать, вот так вот с рождением детей пошло прахом. Все его усилия по поиску тяжелой и вредной работы, чтобы побыстрее уйти на пенсию, теперь теряли смысл, ведь ему придется обеспечивать семью из трех человек, а как тут кайфовать? Он же говорил, своей жене, что хочет хоть немного пожить для себя. Поэтому он не пьет, для этого заколачивает денег, чтобы съездить летом на море. В пятничку попить пивка, сходить в кино. А тут? Как тут пойти в кино? Когда каждый час, а то и полчаса делать смесь. Ночью, толком не спишь. Поначалу Слава ушел спать на кухню, а потом переместил туда тещу, разместившись на ее кровати в ее комнате. Жена? А что жена?! Продолжала терпеть и не отсидев свой декрет снова вышла на работу. Это Слава, что называется поедом ее ел дома, вот она и решила выйти на работу, чтобы хоть немного отдохнуть от его занудства. Каждое утро Шаталов начинал, с придирок. Завтрак уже дымился, когда он выходил из комнаты тещи, но он все равно находил повод для недовольства. В какой-то момент теща попробовала спросить осторожно, чего еще ему не хватает? Реакцией Славы был пьяный скандал вечером.
Как это часто бывает, чем больше гнешь, тем больше человек прогибается в надежде, что вот, вот скоро все наладится. А между тем Шаталов, лишь терял интерес к своей покорной жене. Она перестала быть для него привлекательной во всех смыслах этого слова. Еще бы, отработай на кассе в магазине, приди займись детьми. Какая тут привлекательность. Прошло два года как мальчики родились и они уже проявляли некую самостоятельность. Славина теща как могла помогала своей дочери, но что называется супружеский «климат», был ей не подвластен. А «погода» с каждым днем становилась все хуже. Слава стал периодически не ночевать дома. С зарплаты отдавал еще меньше денег, остальное откладывал или пропивал, коря при этом себя за непрактичность! Тут надо отметить, что Слава больше показывал, что алкоголик. На самом деле пьяным домой он приходил для того чтобы заглушить остатки совести, которая заставляла его таки проявлять хоть какой-то интерес к растущим детям. И все же он винил их в том, что теперь его мечта побыстрее выйти на пенсию и кайфовать может не осуществиться. Он ругал жену, орал на тещу. Тряс руками и спрашивал, почему они такие тупые. Почему, другие люди сначала живут для себя, ездят отдыхать на море, покупают машины, квартиры, хорошо питаются, а уж потом дети! Куда теперь с ними? Вопрошал Слава, тихо сидящих на кухне женщин каждая из которых держала по одному из его сыновей! Почему теперь его мечта о своем дачном домике стала не осуществима? И еще много каких почему выкрикивал Слава, пьяно шатаясь между комнатой и туалетом в трусах и майке.
За эти два года Шаталов так и не вышел с детьми погулять, ссылаясь на то, что коляска слишком тяжелая и у него болит спина. Ведь он работает на вредном производстве. Жена Славы не знала, что ей делать от того чувства вины, что он каждый день ей прививал. Теперь его отсутствие дома, было даже неким передыхом для женщин. Да и дети, к которым Слава почти не прикасался, не дрожали испуганно глядя на своего отца, когда он вдруг обнаруживал что-то, что его повергало в раздражение и гнев.
Вскоре Шаталов перестал часто скандалить и недовольничать. Приходил домой какой-то веселый и совершенно трезвый. И в пятницу, в день когда все заводские мужики идут к ларьку пить пиво перед тем как расстаться на выходные, он пришел ни в одном глазу. Жена была удивлена и попыталась отметить это путем приготовления солянки, которую Слава так любил. Она давно не готовила любимое блюдо Шаталова так как денег на покупку всех ингредиентов перестало хватать. Слава не скандалил, но понемногу становился еще более равнодушным ко всему происходящему в его семье. И радость жены, что Слава стал приходить трезвым, со временем сменилась тревогой. Тем более, что временами Слава отсутствовал дома по нескольку дней. С детьми Шаталов до этого еще хоть как-то возился, теперь предпочитал им сидеть с газетой на балконе. Да и вообще газета стала его постоянным спутником даже в туалет, где Слава пропадал по нескольку часов. Он читал «Спорт». Но нет у Славы не было увлечения на стороне как могло подуматься. Просто он ездил к себе домой и отдыхал от семейной суеты. Мать и отец, выслушивали его жалобы на усталость от вредной работы и домашних дел, которые нет, нет, а приходилось делать.
Поводом уйти из семьи для Шаталова стал ковер. Да, да чего же более. Дело в том, что в этом году Слава как работник вредного производства поехал отдыхать на море. Ну а с маленькими детьми понятное дело не отдохнешь, поэтому он поехал один. По дороге домой Славе на одном из полустанков продали белоснежный ковер, сделанный в виде шкуры белого медведя. Слава просто вышел перекурить, а лучший «продаван» на платформе между Москвой и Тулой, смог убедить его, что синтетическая шкура будет очень органично смотреться у него дома. Слава не из тех кому можно, что-то «втюхать» или загнать дешевку некачественную. Да и вообще покупки он совершает, тем более такие крайне редко. Это не практично. В этот же раз, то ли разморило на черноморском солнце, то припасенное и выпитое вино из южного винограда, расщедрили его душу и он за небольшие деньги приобрел декоративную подстилку.
Как я уже говорил выше, комната тещи куда Слава благополучно переехал когда детям не было и года, стала теперь Славиной обителью. Тут все было скромно, но со вкусом, что называется. И теперь у кровати, куда периодически к нему приходила жена, должная перед этим привести себя в порядок, был застелен тот самый ковер. Дети бегали по всей квартире, но в то время, что Слава находился на работе, в комнату им заходить было запрещено. С отпуска Слава вернулся как раз ко дню рождения близнецов. Купив им по машинке, Шаталов расселся на кухонном диване и рассказывал жене и теще о том как он хорошо отдохнул на море. Забежавшие в кухню дети которым исполнилось по три года, получили по стакану томатного сока из трехлитровой банки.
Какой же дикий вопль разнесся в жилище заводского рабочего, когда Шаталов зайдя в свою комнату обнаружил большое красное пятно на своем коврике в виде медвежьей шкуры. Это было сродни крику напуганной утки к которой подкралась лиса. Слава не кричал на детей, нет. Объектом его претензий была его жена, которая не смотрит должным образом за детьми и главное не воспитывает их пока он зарабатывает льготную пенсию на вредном производстве! И куда ему теперь деваться, когда в его собственном доме не ценят его вещи! Теща поспешно стала укладывать детей спать, а жена Шаталова загремела тазиком таща его из под ванной. Не было бы десяти вечера, так она наверное побежала бы до магазина за хлоркой. Слава продолжал громко причитать и вскоре оделся и ушел.
«Господи, почему так тоскливо?!»: думал Шаталов взглянув на чернеющее небо откуда сыпалась морось. Он смял пустую пачку сигарет «Пегас», которые купил еще в Сочи и пошел в ресторан. У него еще оставались деньги с отпуска и он решил, что перед выходом на работу не плохо было бы расслабится. У ресторана стоял какой-то мужчина в очках и белой рубашке расстегнутой на две пуговицы. Он курил возле вазообразной урны выкрашенной в серый цвет. От мужчины пахнуло спиртным, так что Шаталов в предвкушении выкурил спрошенную сигарету, жадно и глубоко затягиваясь и вошел в зал. Было занято лишь два столика остальная часть зала пустовала.
– Водки триста, пачку «Космоса» и яичницу! – сделал он заказ вешая влажную матерчатую куртку на вешалку.
Сигарета тлела дымясь тонкой струйкой дыма и Слава глядя на нее думал почему ему так скучно. Ведь ему стало невыносимо скучно с женой. Он сказал – она сделала. Вот даже в отпуск! Он поехал один. Сказал ей об этом. А она? Хоть бы возмутилась! По обижалась хоть немного! Так нет же. Встретила, обняла, накормила. Ласковая такая вся! Надоело. Нету интриги. Все предсказуемо и скучно. Так больше нельзя жить. Ведь я и пью от скуки, что все одно и тоже. Моя жена прочитанная книга. Какой смысл читать ее снова и снова? Замкнутый круг.
Утром Шаталов принял душ, причесал волосы которые необходимо было по его мнению сегодня привести в порядок у знакомой парикмахерши и позавтракав вышел на улицу. Там его ждала такая же унылая погода как и вчера. По времени он еще успевал пройтись до остановки автобуса пешком, но решил что не будет мокнуть. Какое-то унылое кино в черных тонах крутилось у Славы перед глазами. Ему казалось, что люди в своих пальто, куртках, плащах прятали от него свои злобные лица. Они все были злыми и унылыми. И они не давали возможности выбраться из этой унылости и Славе. Он поднял воротник плаща закрыв половину лица, еще ниже опустил зонтик, что он стал касаться головы. Это были последние деньки сентября 1988 года.
«Сегодня однозначно надо попить портвейна, иначе эта осенняя хандра не отпустит!» – думал Шаталов и достал из кармана пропуск. На проходной, завода где Слава работал было намного светлее и теплее чем на улице. Толпа понемногу суживалась в очередь перед турникетом. Заходившие снова и снова люди шаркали ногами о ворсистые коврики, стряхивали зонтики и шумно обменивались новостями о напряженной обстановке в Афганистане, о спорте, о погоде и закрытии сезона на своих садовых участках. Некоторые смеялись, рассказывая какую-то историю. Девушки и женщины постарше, в основном парочками оглядывали себя в зеркало. Оно висело у телефона возле окошка над которым было написано «отдел пропусков». Мраморный пол гулко и резко отвечал на удары каблучков многочисленных сапожек, полусапожек.
– Шаталов! Ты чего!? – окликнула вахтерша задумавшегося Славу, державшего свой пропуск в прижатой к груди руке в тот момент когда людской «ручеек» пододвинул его к полукругу окошка будки.
Как только все миновали турникет, то на другой стороне проходной снова образовывалась толпа. Людской поток стремительно двигался к корпусам по главной заводской дороге вдоль которой были высажены тополя огороженные бордюрами выкрашенными белой краской.
«Вот это кадровички и вообще с заводоуправления!» – при этом Слава глянул на идущих впереди трех девушек. Две из них были в плащах разного оттенка и у кого бардовый берет, кто шел без головного убора красуясь сделанной пышной «химией». Та что шла справа была в джинсовой куртке и джинсах, на голове у нее была модная прическа с челкой покрытой фиксирующим лаком для волос. У нее была хорошая фигура и Слава как-то видел ее выходящей из кабинета начальника 101 цеха.
«Надо с ней познакомиться!» – подумал Слава и чуть поотстал чтобы посмотреть куда она зайдет.
В огромные открытые ворота Слава вкатил тележку с деталями, которая звонко громыхала по металлическим плитам.
– Как отдохнул? – спросил Шаталова мастер снимая рукавицу и подавая ему руку.
– Нормально! – как можно бодрее ответил Слава, нажимая кнопку на тельфере, давая понять что подробностей не будет. Он недолюбливал мастера который слишком уж сильно интересовался его личной жизнью. Все время намекал, что даже с учетом того, что Славина мать тут работает в кадрах и он вроде как блатной, поблажек не будет.
Подвешенная деталь медленно опускалась в гальваническую ванну, а Слава перестав думать о девушке в джинсах, снова стал думать о не купленном еще портвейне. Зашедший с соседнего цеха знакомый Славы намекнул ему, что неплохо было бы за выход проставится и рассказать как там на Черном море.
«Чем не повод!? Правда.» – решил Слава и включил тумблер в ящике на стене.
Длинный хвост очереди в столовой гудел разговорами, шутками и смехом. Девушки в джинсовом костюме здесь не было. Среди сидящих справа по залу, где обычно обедают все с заводоуправления, начальство, прикомандированные ее тоже не было.
«Может у матери спросить про неё?!Как никак она в кадрах работает знает!» – осенило его.
Смена закончилась. В раздевалке хлопали дверцы металлических шкафчиков, хлюпали шлепанцы вышедших распаренных рабочих из душа. Стоял аромат разных одеколонов. Сегодня, пятница и у некоторых, что-то запланировано. Их было видно сразу, они тщательно намывались, снимали одежду с вешалок и долго крутились у зеркала расчесывая мокрые волосы. Семейные торопились домой. Быстро одевали в кучу навешанную на крючок одежду, рукой приглаживали волосы и не обращая внимания на чистоту обуви ломились на проходную. Так людской поток полнился многочисленными ручейками выходящих из цехов рабочих бодро двигался к турникетам где из ячеек вынимали пропуска и распылялись кто куда.
– Ну что Славян? Ты идешь в парк? – спросил знакомый Славы, вертлявый, сутоловатый парень со смуглым востроносым лицом.
– Погоди пока! – сказал Шаталов стоя на входе проходной и вглядываясь в толпу, ища глазами девушку в джинсовом костюме.
– Ну давай тогда! Мы если чего на старом месте! – сказал знакомый и бросив взгляд в ту сторону куда смотрел Слава, двинулся к выходу.
В парке уже собрались Славины коллеги и у каждого было по бутылке портвейна.
«Вот и хорошо! – подумал Шаталов, – а то на такую толпу, поди проставься!» Он взял из стоящего возле скамейки ящика бутылку и срезав перочинным ножом пластиковую пробку опрокинул ее жадно глотая терпкую жидкость. Все обсуждали маячившую премию за выполненный план и переживали, чтобы мастера правильно закрыли табеля. Славе ничего не светило в эту зарплату, он был в отпуске, поэтому сразу не найдя общую тему он присел в сторонке и закурил.
– Сигаретка как женщина! Требует перед употреблением, чтобы ее помяли! – выдал присказку знакомый Славы и подсел рядом, – как жена? Дети? Ты в следующем году опять с середины августа в отпуск, Славян? За тебя мастак батрачил полмесяца, потом я! – с укором в голосе заговорил знакомый.
Шаталову не хотелось ничего обсуждать с кем либо. Дувший осенний ветер холодил помытую накануне голову и он вжав голову в плечи сказал:
– Понятно…
Отец читал газету на кухне когда Слава прошел в свою комнату и сразу лег. Газета зашуршала было, но потом опять развернулась и Слава спокойно уснул пьяным сном. О девушке в джинсовом костюме он спросит у матери потом, без отца. Вчера он объяснил родителям почему ушел от жены. Теперь ему надо выспаться и утром съездить забрать свои вещи.
Глава 5
Шаталов уговорил жену не подавать на алименты. Сказав, что будет помогать ей по мере возможности. Ведь ему тоже надо налаживать личную жизнь раз у них ничего не получилось. Теща которая была уже на пенсии, пошла работать на проходную вахтером и эти два мальчика с миру по нитке получали необходимое благодаря своей матери и бабушке. Временами Слава давал денег, но это было так мало, что максимум хватало купить, что-нибудь из одежды одному из пацанов. В какой-то момент, когда жена Славы лишилась работы и в отчаянии сказала что подаст на алименты, Слава стал регулярно давать ей сумму хватавшую ей и детям на пропитание. Через некоторое время она вновь устроилась на работу и Слава узнав об этом опять стал давать деньги с перебоями.
Между тем, Шаталов отдыхал от семейной жизни. На работе он говорил, что ему нужен отпуск летом, так как у него двое несовершеннолетних детей до трех лет. Будьте любезны, как говорится. Никто же не будет проверять с кем Слава поехал отдыхать. Слава очень полюбил ездить на море и каждый год планировал отпуск заранее. Вот уже в марте месяце он звонил знакомой женщине которая сдавала ему комнату в доме недалеко от побережья. Первые несколько лет после того как он избавился от «спиногрызов», он только и делал, что во время отпуска на море пил пиво, ездил полупьяный на всевозможные экскурсии и лежал на пляже приходя в себя после активной дегустации местных вин. Поехав в очередной раз на черноморский курорт Шаталов бросив вещи в ожидавшей его комнате, сразу пошел на пляж и занял местечко прямо у кромки воды. Задорный смех детей, пронзительное чирканье чаек и теплый плотный воздух создали вокруг Славы атмосферу благоденствия и заслуженности. Да, да ведь он целый год пахал, чтобы наконец вытянуть ноги приятно обжигаемые податливым песком. По соседству в купальнике (модные в то время) вытянув одну и подогнув другую ногу с довольным лицом лежала женщина в Славином вкусе, что называется. На голове у нее красовалась белая рисовая шляпка которая ей очень шла. Кожа была не сильно загорелая так что можно было заключить, что молодая женщина приехала совсем недавно.
– Вы из Ленинграда? – спросил Шаталов пока еще незнакомку, с неподдельным интересом разглядывая миловидное личико с завитым, выпадающим из под шляпки локоном черных как смоль волос.
– Да. А как вы догадались? – проговорила она приподнимая пальцем с глаз шляпку и наклонив голову на бок взглянула на того кто прервал ее солнечные «купания».
Удивительное дело вот уже четвертый год подряд как Слава ездит на курорты один и только в этот раз он с кем то познакомился. Нет, нет не надо думать, что в других возможностей не было. Почти каждый раз отправляясь на какую нибудь экскурсию или даже просто в столовой ему не раз предоставлялась возможность скрасить свое одиночество компанией с какой-нибудь девушкой. Они сами одолеваемые скукой и желанием разнообразить свои «тюленьи» дни, делали попытки познакомиться с Шаталовым. Только ему это было не нужно. Все эти намеки, томные обращения он пропустил даже не сделав усилие хоть как-то ответить на флирт.
На этот раз, что-то подтолкнуло Шаталова встретится вечером с этой «землячкой». Он по достоинству оценил ее женственную фигуру. Черные завитые волосы по плечи, вкусно пахнущие лаком. Круглое аккуратное личико с немного глуповатым выражением глаз, украшала небольшая родинка на щеке. Они пошли гулять по набережной и белое платье, которое она надела смотрелось очень ярко на фоне багряного заката. Ей очень хотелось, чтобы Слава это заметил и он это не преминул заметить глядя на нее восхищенными глазами.
– Как получилось, что ты приехала одна? – спросил Слава, садясь на скамейку стоящую на длинном пирсе у самого края, так что волна нет, нет и обдавала спину каплями соленой воды.
– У мужа умер дедушка, осталось кое какое наследство. Он купил себе мотоцикл, а я вот поехала отдыхать. – без колебаний ответила Марина.
Эта непосредственность и вот такое вот откровение нравились Шаталову. Да и вообще он заметил, что очень многое его привлекает в Марине, даже при том что у нее двое детей. Марина же в свою очередь опьяненная атмосферой отдыха, беззаботности и небольшой дозой вина, тоже испытывала симпатию к Вячеславу. Был бы кто-то другой спросите вы?! Понравился бы он? Думаю да. Все это: он для нее, она для него – статисты. Ведь по сути праздность и безделье, особенно долгожданное почти всегда обуяемы похотью которая в большинстве случаев слепа и неразборчива. Тут наверное, чем податливее тем лучше. Ну кто может похвастаться, тем что его курортный роман продлился чуть больше чем год или два от силы. Вот то то и оно. Но посмотрим, ведь Вячеслав свободен. Он то никого не предает. Может и станет примерным семьянином, одумается?! Сломает шаблоны и на руинах старой семьи создаст новую! Сарказм? Ну только если совсем чуть чуть…
Бешенная страсть. Измятая постель, порванные цепочки на шее. Вопли и стоны до умопомрачения. Вот что было дальше у Вячеслава и Марины. Снятый домик Марины был подобротнее так, что Шаталов перебрался к ней на остаток отпуска. Они счастливые и жаркие бодро бежали на пляж окунуться в бирюзовое море. Обниматься и дарить друг другу страстные поцелуи. Потом опять в домик ломать кровать. Спустя неделю Слава понемногу остыл и закатил пьянку. Марина была тоже не прочь в этом они тоже были на одной волне, что называется. В одно утро, Шаталов закончив свое мужское «движение» распластался перевалившись на спину и уставился в бессильной неге в потолок:
– А ты думаешь о муже и детях? – спросил он не поворачивая головы.
Марина взлохмаченная взглянула на него из под плеча и сказала:
– Я отдыхаю. Мне необходимо было побыть без детей! Я устала! – при этом она чуть надула губы и ушла в ванную.
Вскоре она вернулась и чувственно поцеловав Славу, стала гладить его руками стараясь тем самым показать как она восхищается его телом. Их глаза встретились и страсть снова вспыхнула не дав им встать с постели до самого обеда.
Наступил день отъезда Шаталова. Его отпуск заканчивался и через два дня ему надо выходить на работу. Влюбленные устроили прощальные посиделки. Надо отметить, что Марина увлеклась. Она чувствовала, что теряет ценное для нее. Слава же вполне допускал, что возвращение в Ленинград, оставит от этой страсти лишь приятные воспоминания. Он так себя и вел. Флегматично и даже стал в шутку называть Марину «моя курортная дырка». Марина суетилась. Наделала бутербродов, приготовила салат пока Слава ходил в поисках лучшего вина на этот прощальный вечер. Они решили пойти на пляж и вместе увидеть закат. Шаталов сидел и посматривал на небо в голубовато-табачной дымке, пока Марина упаковывала еду для пикника.
Получилось очень романтично. Они болтали о всякой ерунде. Вспомнить им было особо не чего за эти полторы недели, но все же темы для разговора как-то сами собой находились. Они успели вдвоем съездить лишь на одну экскурсию. Только вот из-за сильной жары в этот день вспоминать о ней не хотелось. Не смотря на то, что Марина была полностью поглощена Славой, он не тяготился ее назойливым вниманием. Ему даже было непонятно и в тоже время приятно, то что она так увлеклась им, при том что у нее дома муж и дети. Его предпочли другому. Это давало повод думать о своей уникальности и главное жуткой привлекательности. Ну а для него? Для него, что может быть слаще чужой жены?! Что-то толкало его продолжать игру и по сути он пустил все на самотек. Будь что будет, не задумываясь. Секса на пляже не получилось, в этот день, точнее вечер и ночь количество народу совсем не позволяло где-либо уединиться на песке. Так что пришлось идти до арендованного домика и там окунуться в лоно любви. Правда и там немного мешали крики с улицы. Видимо не только Слава уезжал утренним поездом сначала до Москвы и потом до Ленинграда. Кричащие на улице старались получить как можно больше эмоций, дабы запомнить как же было хорошо. Выпитое вино, бутерброды с «докторской» колбасой и куча выкуренных сигарет не дали совершить Шаталову подвиг, любить Марину до рассвета. Его хватило лишь на один раз, да и то какой-то сухой на последнем издыхании. Так что когда Слава отвернулся и почти сразу уснул, Марина опять немного надула губки. Встала, выкурила сигарету у открытого окна стоя абсолютно голая и поглядывая на тело своего любовника застывшее в расслабленной позе на животе. Она вспомнила, что обещала мужу съездить в Сочи на телефонную станцию и позвонить как приедет и обустроится. Марина резко задернула штору, словно прогнала какие-то мысли и глотнув минеральной воды прыгнула к Шаталову под бочок. Он что-то замычал и она громко прошептала ему прямо в ухо:
– Грей меня! Я замерзла!
Глава 6
Ленинградская погода! Как много в этом сочетании. Я имею ввиду разнообразия и непредсказуемости. Кто пожил в городе на Неве, знает что одеваться надо: «пар костей не ломит». Ну и зонтик, конечно зонтик! Найди место в своей сумке для зонтика! Особенно, если время года весна или осень.
Поезд громко фырча и одурманивающие пахнущий соляркой, мазутом медленно крадучись вползал в пространство между платформами, словно морская волна в замедленной съемке между волнорезами. Шаталов смотрел на перрон и не понимал, это он двигается или люди за окном куда-то катятся. Потом была привычная суета и возня в тамбуре. Слава сидел и смотрел в окно уже с никуда не двигающейся картинкой. Его соседи по плацкарту два пенсионера дед с бабкой, тоже сидели и молчали напротив. Они были не многословны и в дороге. Даже между собой они обменивались какими-то обрывками фраз. Долгая совместная жизнь научила их понимать друг друга с полуслова и не раздражать лишними уточнениями. Правда Славе был не привычен и немного удивлял тот паритет, что был между стариками. В отличие от его родителей где отец занимал явно лидирующую позицию и противоречий или советов от матери не допускал. Особенно к старости он стал еще более нетерпим и «практичен» в купе с жадностью.
Шаталов спускался в метро неся свой небольшой чемодан как вдруг вспомнил о том приключении, что случилось у него в этот раз на море и улыбнулся.
Глава 7
– Как ты меня нашла? – с удивлением проговорил Слава Марине спустя полтора месяца как они расстались на вокзале в Сочи. Марина стояла возле проходной в фиолетовом плаще и модной в то время косынке. Глаза ее смеялись и горели каким-то въедливым огоньком. Словно спрашивали: «скучал или не скучал?!»
– Ты же сам сказал, что работаешь на «Красном Треугольнике». – слегка улыбнувшись и подступив на встречу сказала Марина.
– Так тут проходных столько, как ты…? – продолжил удивляться Шаталов.
– Я постояла на двух и вот сегодня на этой! – с некоторой гордостью произнесла Марина, явно рассчитывая услышать похвалу за настойчивость.
– Куда пойдем? – спросил Слава перестав удивляться и снова становясь флегматичным и отдающим себя в руки судьбы.
– У меня есть подруга Аня. Можно сегодня к ней. – проговорила Марина словно только и ждала Славиного вопроса.
Ну а дальше, было как в песне Максима Леонидова: «..словно птицы на разные ветки, мы могли бы служить в разведке…», правда тогда еще он ее не спел, этот шлягер появится намного позже.
Зимой влюбленные ездили на дачу Славиных родителей. Которые уже по старости ничего не сажали и дачный сезон у них заканчивался очень рано. У них с Шаталовым было условное, что когда Марина к нему обращалась по телефону и договаривалась о встрече, то назвала его «Аня». Так они с этой «Аней», ходили в магазин присматривать одежду, ездить к «Аниной» матери крутить соленья, которые они со Славой благополучно покупали на рынке. Муж и свекровь Марины сидели с детьми, пока мать якобы ездила на другой конец города постоять в очереди за дефицитом. В то время, это явление еще было. Муж Марины конечно чувствовал некое охлаждение в свою сторону, но Марина вовремя спохватывалась и успокаивала его: «Что это нормально! Они уже столько лет вместе и т.д.»
А Марина в свою очередь двигалась от любви к сексу. Любовь конечно не к мужу – к Славе. Шаталов же не двигался от секса к любви. Уже к весне у него обозначилось явное потеря интереса к Марине и встречам с ней. Не смотря на ее подарки, всевозможные знаки внимания, встречи после работы и даже обещание уйти от мужа (чего Слава по итогу и боялся). Мужа все больше стал смущать тот факт, что его жена каждый раз отпрашиваясь к подруге тщательно намывается и накрашивается. Чего не делает так тщательно утром, идя на работу. Да и на фоне охлаждения Славы, Марина стала устраивать скандалы мужу. Поводами стали мелкие придирки вроде того, что он не дает ей свободы. Ничего не хочет делать по дому и почти не занимается детьми. Что его постоянно нет и хоть бы раз он сварил бы обед наконец. На новогодние праздники Марина решила осчастливить Шаталова своим присутствием на несколько дней и ночей, поехав на дачу его родителей. Этакое зимнее приключение. Как романтично все-таки. Ей хотелось проснуться с ним утром, как тогда на Черном море и покусать его за плечико. Она сказала мужу, что поедет в Москву к своей тетке на Новогодние праздники, а он наконец-то побудет с детьми. Муж почему-то не стал возражать, считая что может эта поездка и правда поможет привести их отношения в порядок. Больно уж скандальной стала его жена за последние полгода.
