Владимир Астафьев
Аномалия
Михаил Валентинович Звездюков сидел один в своём кабинете и грустно смотрел в стену. Положение всей его неказистой фигуры говорило о глубокой задумчивости. Он расположился в роскошном кожаном кресле-вертушке, опёршись на широкий стол из очень редкой забугорной берёзы. Сухощавая рука поддерживала маленькую круглую голову. Лицо превратилось в средоточие общечеловеческой печали. Его густые чёрные брови были слегка приподнятыми. Под ними зияли глубоко посаженные карие глазёнки, мокрые от свежевыжатых слёз. Остроконечный нос то и дело всхлипывал, а из узенького рта доносились протяжные звуки типа: «Охо-хо-хо-хо…» Это был человек весьма небольшого роста, и потому пиджак висел на его туловище, будто доспехи тевтонского рыцаря.
Незнакомому с ним лично могло показаться, что председатель городского Совета народных депутатов (а именно так гласила табличка на двери его кабинета) тяжко переживает за судьбы жителей родного Завадогорска. Да-да, вы не ослышались – ЗавАдогорска! Ещё во времена становления заводского городишки в его названии закралась ошибка. Вместо положенной во втором слоге буквы «О» записали – «А». Тогда все были так заняты трудовыми победами и героическими свершениями, что не заметили эту грамматическую оплошность. Потом просто привыкли. Так вот, Звездюков переживал отнюдь не за тяжёлое положение своих горожан. Он предавался печали совсем не по этому поводу. Хотя, казалось бы, такую почётную должность не должен занимать корыстный человек. Но на деле всё обстояло иначе.
Валентинович грустно вздыхал и думал, в каком же скучном городе он живёт. Здесь никогда не происходило ничего интересного, а именно: интересного в плане зарабатывания на этом денег. В Завадогорске нет никаких достопримечательностей или диковинок, которые могли бы привлечь богатых туристов. Те, в свою очередь, не наводняли населённый пункт, чтобы потратить энную сумму рублей. А ведь это могло бы пополнить скудную копилочку городского бюджета. Да и вообще вряд ли кому-то за пределами данного муниципалитета что-то о нём было известно. «Вот бы взяли да и построили у нас какой-нибудь спортивный объект для проведения международных соревнований, скажем, по сноуборду, – рассуждал про себя Звездюков, – а лучше бы – забабахали горнолыжный курорт! А что? Сопки имеются. Не ихние Альпы, конечно, но тоже ничего. Хотя… какой доход от лыжного курорта, когда у нас снег лежит всего пять месяцев в году? Не… не годится. Нужен другой бизнес. Хорошо бы было, если вдруг выяснилось бы, что здесь родился какой-нибудь известный человек. Ммм… например, отечественный деятель культуры. Тогда можно было бы в его честь и памятник из бронзы установить и замутить что-то вроде ежегодного фестиваля. Точно! Столичные знаменитости будут ехать к нам, чтобы отдать дань уважения великому человеку. Можно устроить какие-нибудь премьерные показы, естественно, за деньги. Народ у нас по культуре изголодался, ведь, окромя похода в магазин, никакого досуга. А эти «звёзды» пускай оставляют свои денежки в наших ресторанах и фешенебельных отелях. Конечно, их надо ещё построить, но, мне кажется, дело того стоит…»
Кроме подобных дум, Михаила Валентиновича гложила мысль о том, что за все свои пятьдесят с гаком лет, он так и не побывал на Цейлоне. Что там эти Китай, Тайланд, Вьетнам или эта, как её там, Европа? Туда ездят все! А кто бывал на Цейлоне? По пальцам пересчитать.
Вы спросите, почему же это всё должно было волновать какого-то там председателя захудалых депутатов? За жизнь города и бюджета должен радеть непременно его мэр. Ну, так же положено? Не нами придумано, что мэр руководит городом. Однако здешний глава, как ему и подобает, всё время находился в деловых командировках. Точнее – жил с семьёй в Америке. Поэтому до всех мало-мальски путёвых дел в Завадогорске у него никак не доходили руки. Некогда человеку! Надо понимать. Ему государственные деньги за то и платятся, чтобы он никуда свой нос не совал. Основная доля обязанностей ложилась на плечи Звездюкова. Он слыл опытным администратором, поскольку занимал свой пост уже двадцать лет подряд. За глаза жители городка его так и прозвали – Генсек (сокращённое от – Генеральный секретарь).
