Владимир Буев
Пацаны легко романтике сдаются. Пародии и отклики на стихи Виктора Баркова
Мысль требует рекордов и высот
Виктор Барков
Бараны в целом любознательнее нас:
Ворота новые стабильно изучают.
А люди, якобы разумные, подчас
Реалий нового совсем не замечают.
Владимир Буев
Мысль требует рекордов и высот.
Кто любознательный, так, значит, он баран.
Везде наставить множество ворот –
И стимул любознательности дан!
О бубнах
Виктор Барков
А мой товарищ – прирождённый музыкант.
Мажоров любит: как увидит – бьёт им в бубен.
На нервах тоже он играть большой талант.
И на рояле лёжа – крайне дружелюбен
Владимир Буев
Зачем же в бубен твой товарищ сразу бьёт?
Шаман? Мажоров он распугивает шумом?
Пусть лучше в морды кулаки им всем суёт.
Пусть бубен сбережёт для юрт, яранг и чумов.
В коллективе воспитан и вырос
Виктор Барков
Я правдив, невзирая на лица,
Мне присущ философский цинизм,
И молчать не намерен ничуть я:
Очень тонкая эта граница,
Где кончается коллективизм
И включаются стадные чувства.
Владимир Буев
В коллективе воспитан и вырос.
Осознал нынче: в стаде ходил.
Обратиться хочу индивидом.
Значит, стадное чувство на выброс.
Стадо и коллектив что есть сил
Вместе рвутся к бесплатным корытам.
Пацаны легко романтике сдаются
Виктор Барков
СТУДЕНЧЕСКАЯ ЛЮБОВЬ В ОБЩЕЖИТИИ
Я проснулся от коварного укуса,
В темноте нащупав, раздавил клопа.
Сонно выругавшись, на бок повернулся
И уже собрался было дальше спать,
Но припомнился мне вдруг прошедший вечер –
С голодухи я на кухне обитал
И, поскольку мне заняться было нечем,
То плевками в тараканов попадал.
Тут вошла она с горой пустых тарелок.
Я вздохнул и почесал с тоской живот:
«Чёрт возьми, и эта комната поела,
Почему-то мне сегодня не везёт!»
Мы остались с ней вдвоём на грязной кухне,
Я сырой водой глушил желудка грусть…
В тот момент внезапно лампочки потухли,
И она шепнула: «Мама, я боюсь!»
И хотя я не был (и не буду) мамой,
Я не мог к ней, беззащитной, не шагнуть,
Не обнять её качнувшегося стана,
Для её головки не подставить грудь.
И она ко мне доверчиво прижалась,
Гулко грянула об пол сковорода…
На минуту так, недвижно, мы остались,
А обоим показалось – навсегда.
Владимир Буев
Пацаны легко романтике сдаются,
Коль поманят девушки едой.
Токи страстные любви передаются
В общежитии без сети проводной.
Волнами любовь кружит в любой общаге.
Плотность и насыщенность царят
Там, где объявляются аншлаги,
Где одну селёдку сорок рыл едят.
Вот тусовка в светлой комнате проходит.
Все жуют и пьют, и челюсти скрипят.
Незнакомка вдруг без спутников заходит
Вся в духах-туманах с головы до пят.
Стукнуло у юноши тут сердце громко.
Ёкнуло и стало гулко бить в набат.
Гаснет свет… Стон парня. Плачет незнакомка.
Снова свет зажёгся. Вот и компромат.
Нет, совсем не секс, на что прогноз был сделан
Теми, кто охотник был до дел таких.
Парню в руку вилок сто воткнуть успела
Едоков команда. Вот вам малый штрих:
В пятерне его кусок большой селёдки
Сжат был. Дура баба! Рвутся матюки…
…Незнакомке ж было сказано: со смёткой
Действуй, лишь внимание от рыбы отвлеки.
О временах и нравах
Виктор Барков
ЗАВОДСКОЙ РОМАНС
Гудит станок. Три сотни оборотов.
Ровняю фланец подрезным резцом.
Но не от этой упоительной работы
Так вдохновенно светится лицо.
Токарная в цеху не знает группа,
И не подозревает весь завод,
Что у соседнего станка, держась за суппорт,
Любовь моя досрочно план даёт.
Не прерывая трудовых процессов,
Я наблюдаю краешком зрачка:
Она изящна в спецодежде, как принцесса,
В отточенных движениях – ловка.
Засаленная кепка скрыла ушко,
Волос оставив рыженький клочок,
А жёлто-сине-фиолетовая стружка
Змеёю вьётся у её сапог.
Я ей за месяц не сказал ни слова,
Чтоб повода к догадкам не давать,
И даже в очереди тесной у столовой
Старался, как и всех, её толкать.
Не помню, где я допустил промашку,
Но за спиной коллеги говорят:
«Вот Витька, если бы не втюрился в Наташку,
Уже бы получил шестой разряд!»
Гудит станок. Полтыщи оборотов.
Снимаю фаску проходным резцом.
Но не от этой опостылевшей работы
Так сумрачно угрюмится лицо.
Конечно, быть влюблённым очень глупо.
Узнает это завтра весь завод…
А у соседнего станка, держась за суппорт,
Наташка план мой на себя берёт.
Владимир Буев
«Сто лет» назад то было, видно, время:
Токарный стан; Наташка за станком.
И парень глаз косит… ну, прям поэма!
О классе то рассказ передовом.
Советского розлива эта байка.
Таких рабочих дев и комиссарш
Немало и в кожа́нках, и в фуфайках
Бывало в текстах: выбор широчайш.
Речь, впрочем, вовсе не о токарихе.
Не о Наташке, вставшей за станок.
О пацане, измучавшемся тихо –
О том, кто от любви к ней изнемог.
Принцесс и королев бензоколонок
В спецовках обождали пацаны.
Про дышащих туманами девчонок
Мечты рабочих были бы грешны.
Романтика в цехах социализма.
Как ностальгию может вызывать
Не только юность, но анахронизма
То ль травма родовая, то ль печать!
Наташка не в роскошном интервьюере,
А средь болванок, гаек и болтов.
Болтов! Возможно, в этой атмосфере
Любовь трясёт лишь пьяных мужиков?
А, впрочем, лучше, чтоб на производстве
Любили всех Наташек у станков.
Ведь эти же Наташки (вот уродство!)
В Стамбуле… впрочем, ясно тут без слов.
Всё было точно так же ровно там же.
Сто лет назад в семнадцатом году.
…Зарёкся о Наташке слать пассажи.
И вот те на! Без них невмоготу…
Благодать
Виктор Барков
ЕНИСЕЙСКИЙ ПЕЙЗАЖ
С берега крутого Енисея
взгляду открывается Расея –
ну, не вся, а лишь её кусок.
Но кусок довольно интересный:
под скалой безудержно отвесной
домики совхоз раскинул местный,
а чуть дальше видится лесок.
У домов картофельные грядки
зеленеют. Значит, всё в порядке –
не смогла всю зелень слопать тля.
Псы надрывно брешут на прохожих,
словно рвутся выскочить из кожи
и порвать на ком-нибудь одёжи,
зрелищем хозяев веселя.
Я стою у самого обрыва,
думаю: «Вот было бы красиво –
со скалы вдруг взять да воспарить!
Только жаль, что если я однажды
полечу, прекрасный и отважный,
я не повторю свой подвиг дважды –
от камней меня не отскоблить».
Шепчутся кусты в полунаклонце,
синь воды дробит на блики солнце,
мечутся по небу облака.
И тогда, сгоняя с носа мошку,
расправляя душу, как гармошку,
убеждаюсь я не понарошку,
что страна родная велика.
Владимир Буев
БЛАГОДАТЬ
Благодать расейская в Сибири,
Коль тебя сюда не на буксире
И без конвоиров завезли;
Коль по доброй воле ты приехал,
Или местный, жить тут счёл успехом;
Коль тебе морозы не помеха;
Если похвалил и не свалил.
Но бывает так: похвалят – свалят.
Иль втихую с радостью отчалят.
Коль втихую – это хорошо:
Можно вслух кичиться ностальгией,
Сотворив шедевр драматургии.
Впрочем, это психотерапией
Тоже станет, если и кино.
Всё, однако, это просто байки.
Натяну сибирскую фуфайку
И к скале бегом, чтоб воспарить.
Вот опять… Фуфайки не надену.
Ей всегда найду в шкафу замену.
Мне ли, скалолазу-супермену,
Дерзкий подвиг свой не совершить?
Я уже однажды делал это
(Пусть скала не выше табурета).
Как же романтично было всё!
О мечты! Приятна ваша сладость!
Есть, конечно, в них шероховатость,
Даже в паре мест аляповатость.
…В них с любой скалы свершу бросок.
Коль дан приказ из высшей станции…
Виктор Барков
САМОИЗОЛЯЦИЯ
Из-за проблем глобализации
Возникла вдруг опасность нации.
Приказ из высшей был инстанции:
«Все по домам! Не то – статья!»
Но мы при самоизоляции
Окрылены, а не в прострации.
Мы предаёмся медитации,
Другим усладам бытия…
Так давайте в самоизоляции
Скажем «нет» духовной деградации!
Под настроение лиричное
Мы хлещем водку как обычно и
Глядим на что-то неприличное,
Перегружая интернет.
Хоть мы слегка аполитичные,
И меры, нам не симпатичные,
Мы посылаем в эротичные
Места, куда дороги нет.
Так давайте в самоизоляции
Будем множить поголовье нации!
Но мы послушны, тем не менее,
Сидеть готовы в заточении.
Нам не испортил настроение
Запрет работ. Наоборот!
И у народонаселения
Лентяйству в целом – одобрение.
Раз это нужно для спасения, –
Готов бездельничать народ!
Так давайте в самоизоляции
Не переживать, а наслаждаться ей!
Владимир Буев
ЛОКДАУН?
Коль дан приказ из высшей станции…
Пардон, речь об иной субстанции:
Приказ спустился из инстанции!
Разобрались… Коль дан приказ
Уйти на самоизоляцию,
Не выходить на демонстрации,
Не затевать иные акции,
На юг все устремились враз.
Перемещаются на длинные дистанции
И в Крым, и в Сочи пребольшие делегации.
Прошёл период страха и отчаяния.
Ковид уж год бурлит. Народа чаяния –
В веселье утонуть. И нет раскаяния.
Никто не верит в божий суд.
А если кто болеет, то нечаянно.
Пускай себе на ложе неприкаянным
Лежит один, другими весь охаянный,
И ждёт, пока его спасут.
А все – в бассейны, в море. Деформация?
Конечно, нет! Пришла стабилизация.
За год скопилось множество фатального,
В былое время крайне аномального,
Но нынче угодившего в нормальное.
А людям надо дальше жить.
И потому решенье радикальное:
Запретное переломить в легальное
И наплевать на всё официальное
(Но власть, конечно, заклеймить).
Побольше жести в самоизоляции!
Страна готова к госпитализации.
