Владимир Геннадьевич Поселягин
Резервист
– Вы же понимаете, что мы можем уговорить и по-плохому?
– Удачи.
Телефон я отключать не стал, просто фильтр поставил – такие абоненты до меня больше не дозвонятся. А Третьему ушел сигнал. Нужно убрать корень всех проблем, и от меня отстанут. Так что, пока мы ехали к передовой, тут не так и далеко, произошел несчастный случай в доме на Рублевке, в роскошном особняке того самого владельца корпорации. Хозяину под ноги попал автоматический уборщик, что мыл пол. Несчастный случай, и он, скатившись по лестнице, сломал шею. Если бы не сломал, были и запасные варианты. Погиб в автокатастрофе и начальник службы безопасности, на полном ходу попал под коммунальный КамАЗ. Да и его люди, что работали в Геленджике, пострадали. Несчастные случаи. Я старался тщательно подчищать все следы, поэтому логи звонков тоже подчистил, как и рабочие компы сотрудников безопасности. Все это было проделано за два часа, чисто сработано.
К тому моменту я уже расстался с парнями из военного патруля и бежал на своих двоих в сторону укропов. Тут не было сплошной линии обороны. Опорные точки, между ними поля перекрыты минами. Там и укропы, и россияне постарались. Вот меня до такого крайнего опорника и довезли. Сам патруль, помимо прочего, заехал сюда забрать перебежчика, и меня заодно высадили. Старший опорника не уточнял, что у меня за задача, в курсе, что в тыл к противнику иду, видать не я первый, показал тропку, но ее могли заминировать, предупредил об этом. Я пошел нагло по минному полю. Точнее побежал. Видел же, где мины стоят. Хм, часть с электроникой. Тронешь луч лазера и подрыв. Игрушки из США. Видимо свежие поставки. Пяток снял и убрал в рюкзак. «Клейморы» поставлю на тропках укропских опорников, пусть порадуются.
Полчаса пробежки, и линия разграничения осталась позади, мин больше не встречалось, но я продолжал бежать. Опорник ВСУ слева мелькнул. Я даже подумал посетить их и поставить в тылу пару мин, но отбросил эту мысль. Эти парни тут на передовой, вряд ли будут бухать и наркоту употреблять, знают, что будут щелкать клювом – их вырежут. Я видел следы боев и сожженную технику, тут российские войска были, но отошли, дав укропам занять оставленные земли. Сам я к опорнику не приближался, двигался за пределами дальности работы приборов ночного видения.
Вообще тут могли выдвинутые дозоры быть, но я погонял дрон на километровой высоте, он просветил все сканером поиска биологических объектов, не было дозоров, а на опорнике восемнадцать харь. Думал, там целая рота, размеры укрепления внушали, а оказалось – половина взвода. Правда, техника есть. КамАЗ бортовой и две БМП-2 в капонирах. Пара установок ПТУР, и все на этом. Разве что еще наверняка ручные зенитные комплексы, но визуально я их не видел. Ничего интересного тут не было, поэтому я продолжил бежать. Через три километра уже серьезные укрепления, видно, что недавно закончили их возводить, свежей земли хватало. Тут уже как раз рота стояла, да и техники хватало. Хм, и иностранная была, свежие поставки из Австралии, «Бушмастер». Мне эта хрень после «Саксона» не интересовала совершенно. Да и плавать те не могли. Был БТР-70, но какой-то побитый, тем более механик там возился, подняв капоты. В общем, пробежал мимо. Тут тоже за округой следили крепко, шансов поставить мину на пути к отхожему месту нет. Ставить дальше опасно, могут и гражданские пострадать. Хм, а гражданские на опорнике есть. Странно, что не спят, ждут кого-то?
Коптер продолжал летать на километровой высоте, нарезая круги; он и засек скопление людей в стороне. Довольно далеко от дороги Херсон – Николаев, в двух километрах от которой я и двигался бегом. Как раз между этой группой и дорогой я и пробегал. Помедлив, повернул к неизвестным, похоже там женщины и дети, сканер только двух взрослых мужчин показал. Семнадцать голов всего. Спали те в овраге, не разжигая костер, греясь от тел друг друга, а это что-то да значило. Может, их согнали с насиженных мест? Узнаем.
Вскоре добежав до этой группы гражданских, перекинув автомат поперек груди, у меня трехточечный ремень был, если что, я включил фонарик и осветил спавших. Хм, даже дозорного не выставили, все спали. Вот лучи заскакали по лицам, люди морщились, но не просыпались, пока кто-то не ойкнул, будя остальных. Я же пережидал, встав на склоне, шум негромким был, похоже укропы приучили людей не шуметь, вот и тут раздался вопрос от женщины, но я не понял его:
– Я украинского языка не знаю. Говорите на русском.
Кто-то радостно охнул, прошептав «наш», и прозвучал тот же голос, женский:
– Вы русский солдат?
– Да, я из ДНР. Подразделение охраны тыла.
– Так мы уже покинули территории, что занимали ВСУ? – спросили уже мужским голосом.
– Нет, – расстроил я всех. – До линии передовой порядка двенадцати километров, и там хватает минных полей. Не думаю, что вы сможете преодолеть их.
– И что нам делать?
Вопрос я проигнорировал, задал свой:
– Вы вообще кто?
Оказалось, беженцы из Николаева. Шли именно в сторону российских войск. Русские они. Похоже отношение к русскоговорящим перешло на новый этап, и жители города начали разбегаться. Тем более быть заложниками, как в Мариуполе, те не хотели, а их готовили к этому. Да и не отпускали особо. Конкретно эти решили рискнуть и добраться до наших. Еще и не ели сутки. Их ограбили, отобрав запасы. Какие-то левые гражданские с автоматами. А так те патрулям говорили, что идут к тому или иному селу, а проходя, говорили, что идут к следующему, где у них родственники, так и дошли до этих мест. Причем, стоит отметить что эта группа редкое явление. Большая редкость. Агрессивная пропаганда украинских СМИ начала подавать материал так, что якобы вся Украина встала против фашистской России как один. В сорок первом украинские города бомбили немецкие фашисты, сейчас бомбят российские. И им верили.
– Ну ясно. У меня тут в рюкзаке три армейских пайка и две полторашки с питьевой водой. Оставлю их вам. Сами не покидайте это место, я вернусь на бронемашине и заберу вас. Перекину к нашим. Там дальше есть кому беженцами заниматься, врачи вас осмотрят.
Плотный картон пайков рвали руками, один из мужчин собирал конфорку, чтобы согреть, есть горячее все же предпочтительнее, но куда там, три пайка на семнадцать человек разлетелись мигом, да и вода ушла вся. Первым делом покормили детей и подростков, их восемь в группе, потом уже сами. В общем, задерживаться я не стал, пока те питались, велел им ожидать меня тут, как вернусь на машине, заберу и перевезу к нашим. В общем, получил горячие заверения, что дождутся. Вообще в группе главными были не мужчины, а женщина – невысокая, худенькая, но говорила так, что даже у меня было желание вытянуться как перед высокостоящим командиром. Она же похоже и решила к нам идти, остальные за ней потянулись.
Я едва на пяток километров отбежал, до рассвета еще часов пять было, как коптер засек колонну. Причем шла та из тыла к передовой. Самое главное не это, машины были российские и имели все положенные тактические знаки российской армии. А было два БТР-80А и бортовой МАЗ-6317 с крытым кузовом. Вот он уже был в украинских цветах и тактических знаках. Машина знакомая, я две такие видел в автопарке нашего полка. Грузовик шел впереди. На броне бэтээров сидело по десятку бойцов в форме российской армии. Со всем положенным снаряжением и оружием, на руках и ногах белые повязки. Как коптер их просветил сканером, я тут же рванул к трассе, на перехват. Успеваю. Дело в том, что это бандеровцы, сто процентов. В кузове МАЗа лежали трое бойцов, связанные, вот они уже действительно представители российской армии. Раненые, побитые, но свои. Нужно перехватить эту группу. Что те задумали, я уже понял, очередную провокацию, где останется несколько горевших российских бэтээров, два, как я тут вижу, и три трупа, что оставили отходящие русские.
Как я взял эту колонну, да еще на ходу? Да легко. Тут мне потребовались две вещи, мой телекинез и оборудование коптера. Телекинез – чтобы дистанционно управляя, остановить неуправляемую технику, а коптер… О да, я работал сверху станнером. «Подавитель», слишком крупное оборудование, воткнуть сложно было, поступил проще, сделал полицейский станнер. Только тот работал узким лучом, в отличие от «Подавителя», что мог работать по площадям. Так что вырубил водилу и пассажира в кабине МАЗа, троих бойцов армии РФ в кузове и двух бандерлогов, что их там охраняли. Потом десант первого бэтээра с экипажем и второго. Всего на бэтээрах и внутри общим числом было двадцать восемь человек. Видимо, масштабную провокацию решили устроить.
Я уже на обочине лежал, так что перехватывал управление и останавливал технику, что негромко урчала дизелями на холостом ходу. Трое бандерлогов скатились с брони, побились об асфальт, но под колеса не попали. Один так вообще неуправляемой тушкой, теряя по пути детали амуниции, покатился под откос в кювет, метрах в десяти от меня. Я сразу вскочил и рванул вперед… Что делать, уже обдумал, первым делом освободил кабину МАЗа. Вытряхнул из формы обоих бандерлогов, водиле ножом по горлу и тело в кювет, а вот его пассажира связал, видно, что не простой хрен. Потом из кузова двоих боевиков и всех трех связанных парней. Их аккуратно уложил на обочине. Тут охранников тоже вытряхнул из формы, все сняв из амуниции. И все это в кузов.
Да, похоже пора прекращать поиск. Бэтээры у меня отберут, это сто процентов, они российские, а вот МАЗ честно мой трофей. Вполне сойдет вместо «Саксона», на нем я один поеду к своим, гражданских под броню бронетранспортеров, их освобожденные россияне поведут. А все трофеи – в кузов, они по сути моему взводу принадлежат, вот взводный и будет решать, что с ними делать, поэтому я и снимал все до последней тряпки. Закончив с грузовиком, занялся бэтээром, там с десанта и экипажей тоже все снял, спустился и к тому, что в кювет скатился. Пленный только один, тот самый, что в кабине грузовика сидел. Его связал и в десантный отсек первого бэтээра убрал. Все трофеи в кузове моей машины, тент я завязал крепко, так что стал будить парней. Пси-лечением убрал с них последствия излучения станнера, и вот пробудил.
Сбор трофеев у меня занял едва полчаса, причем не все я забирал. Всю электронику, мобилы, планшеты в один из ранцев убрал, освободил его от вещей, остальные у меня в кузове машины. Ранец этот с пленным передам представителям армии РФ. Все пароли я вскрыл с мобил, так что доступ к ним полный. Парни завозились, я уже срезал хомуты с рук, локтей и ног, ну и подсветил фонариком, те морщились, когда на лица луч света попадал, приходили в себя.
– Парни, как вы?
– Ты кто? – спросил один, чуть приподняв голову и осматриваясь, разминая кисти рук.
Причем парни были при полном снаряжении, даже магазины в разгрузках, только оружия не имелось, каски на головах, налокотники с наколенниками, что уж про бронежилеты говорить.
– Боец полка ДНР. Рядовой Артур Томилин. Охрана тыла. Старший снайпер во взводе быстрого реагирования. У меня своя бронемашина была, «Саксон», из трофеев, так ее из засады укропы сожгли. Я взводного упросил отпустить меня в тыл к нацикам, чтобы замену добыть. Они сожгли, так пусть возмещают. Тот знает, что я автоугонщик, в Киеве по люксовым авто работал, отпустил. Я в тыл перешел, тут встретился с российским спецназом. Вместе пошли. Те с коптера, с помощью ночной камеры увидели колонну с вашими тактическими знаками, и представляете, на ходу взяли. Без потерь, а бандерлогов всех на ноль помножили, вон, в кювете их трупы. Кроме старшего, он в десантном отсеке первого бэтээра лежит. МАЗ мне отходит, я его сам брал, водилу кончил, а вот бэтээры скорее всего ваши заберут, все же у вас отбиты.
Тут со стороны, из ночной темноты прозвучал грубый мужской голос с хрипотцой:
– Саксон, ты закончил? Мы уходим.
– Да, сейчас двинем, как парни придут в порядок и их можно будет за руль посадить.
– Ты точно тропку через минные поля знаешь?
– Точно.
– Гражданских не забудь забрать.
– Забудешь тут.
– Добро. Надеюсь, увидимся.
– Пока, – помахал я рукой в темноту.
– Это наши? – спросил один из пленных, что в темноту таращился.
– Ага, спецназ. Значит так, временя мало, до рассвета пять часов, и нужно добраться до своих. Дорога не простая. Причем гражданских нужно забрать, те к нам идут, из Николаева. Семнадцать человек. Много детей. Вот, держите три автомата из трофеев, сами распределитесь по машинам, я впереди, вы за мной точно по следам. По минным полям поедем.
– Попить есть? – спросил другой освобожденный.
– Держите, – я снял полную фляжку и протянул ее.
Мигом выдули. Заодно узнал, что за парни. Оказалось, бойцы из разведвзвода, тут же старлей, командир и два бойца из его подразделения. В засаду попали в серой зоне. А бэтээры не их, у тех «Тигры» были. Дальше старлей подсветил фонариком, я три мины поставил у трупов, две не трогал пока, после чего мы двинули, съехав с трассы. Хм, а не эту ли колонну те гражданские на украинском опорнике ждали? Похоже, что так. Потом у пленного узнаем.
Пока парни занимали места, я прибрал планшет. Это с его динамика все слышали тот голос, якобы от бойца спецназа. Как колонна шла, пока ее не взяли, я так же технику и выстроил, мой грузовик впереди, оба бэтээра следом. Старлей приглядывал за пленным, сидя на месте наводчика башенной тридцатимиллиметровой пушки. Так мы благополучно доехали до оврага, где гражданские сидели, бронемашины легко неровности преодолевали, а мой МАЗ мотало. Поэтому скорость была невелика. Всех взяли под броню, с вещами, там и чемоданы были. Часть вещей на броню сверху, привязали веревками. Ну и снова в путь. Два часа, но перебрались через минные поля и двинулись к опорнику российских войск. Кстати, вел я колонну действительно по минному полю, сами мины по бокам уплывали назад, под нами. Пару раз я телекинезом чуть поворачивал руль того или иного бэтээра, когда водилы в темноте съезжали с колеи моего МАЗа, могли ведь подорваться. К счастью, мои действия остались незамеченными, так что обошлись без подрывов. Укропы слышали гул техники, пускали световые ракеты, но по нам не стреляли, упустили. Сам я, сближаясь с опорником, который покинул недавно, три километра осталось, стал вызвать по рации старшего поста. Коды шифрованной связи у меня были. Капитан ответил сразу:
– Это ты, Саксон?
– Так точно. Гоню трофейную технику. Я там в тылу у нациков встретился со спецназом, из ваших, они взяли колонну из трех машин, два российских бэтээра и украинский МАЗ, десант в российской военной форме был. Видимо опять какую-то провокацию задумали. Старшего колонны взяли живым, узнаем от него. Да, там в кузове грузовика нашли пленных, троих, их освободили, бэтээры гонят. Плюс гражданских подобрали, семнадцать человек, с детьми. Все голодные. Вы там подготовьтесь, мы уже подъезжаем. Я освобожденных пленных и гражданских у вас оставлю, а сам к своим двину. МАЗ мой.
– Принято, встречаем.
Я тут же связался со старлеем, у того рация была, шифрованная волна другая.
– Север, это Саксон. Прием.
– На связи. Прием.
– Подъезжаем к опорнику российских войск, два километра осталось, нас встречают, так что там без шуток. Прием.
– Принято. Отбой.
Нас и встретили, регулировщик с фонариком в руке показывал, куда загонять технику. Я поставил в свободный капонир грузовик и, прихватив автомат, покинул кабину. Бэтээры еще крутились, съезжая в кювет, там укрытия были. В общем, встретили нас нормально, насторожены были, мало ли провокация, но приняли. А так меня не отпустили, как же, отпустят меня. Больше часа писал подробный рапорт. Те трое освобожденных разведчиков, после того как их медик обработал, тоже сидели и писали свои рапорты. Груз в кузове МАЗа мельком осмотрели, но на трофеи не претендовали. Начальству уже сообщили, так что, когда рассвело, прибыли представители разведки. Меня разбудили, час опрашивали, ну и колонной, тут и гражданских везли, мы двинули в тыл. В Херсон шли. Оба трофейных бэтээра тут же в колонне. На подъезде к городу я покинул колонну и ушел в сторону по эстакаде, по общей волне попрощавшись с парнями, и к нашей базе завернул.
Город был празднично украшен, по поводу Дня Победы. Часовой на въезде пропустил, взвод мой тут был, поручик уже встречал с парнями, так что поставил машину на стоянку, как раз где раньше «Саксон» обычно стоял, и, заглушив движок, покинул кабину. Тут и доложился взводному, как все было и что за трофеи в кузове. В общем, машину оформят за мной, но нужно ее перекрасить, это в ремонтной роте РФ сделают и тактические знаки нанесут. А пока разгружали кузов. Часть парням взвода ушла, остальное бойцам батальона. Они в такой амуниции и снаряжении нуждались. Зато наш взвод окончательно по полной снаряжен был. Снятую форму отправили в стирку, глядишь пригодится. Зам по тылу батальона все принял.
Со мной снова контрразведка общалась, уже наша, из ДНР, рассказывал то же самое что и российским спецам. Мол, бойцы спецназа сами на меня вышли, уже в тылу у укропов скрутили, осмотрели документы и подтвердили, что свой. Развязали. Видел не больше четырех рядом, но, когда брали колонну, народу явно больше было, полтора десятка точно. Спецназ же и нашел гражданских в овраге, но общаться меня с ними направили. Мы должны были далее расстаться, не знаю, зачем меня с собой вели, но тут колонна на трассе появилась, которую те и остановили. Тихо, без выстрелов. Я потом проверил, трупы в кювете свежие. Фотографии лиц всех убитых сделал, российской контрразведке передал. Больше ничего не знаю, вернулся благополучно.
Вроде порядок, три дня мы носились по области по вызовам, в принципе, мы работали рядом с Херсоном, дважды в самом городе, остальные районы другие группы контролировали. И вот на третий день, это было тринадцатого мая, невезучий день, я был убит. Вообще, как все происходило… Мы частично уничтожили группу терробороны, из местных, оголтелые, я там три выстрела сделал из винтовки, частично пленили, их впечатлили последствия попаданий крупнокалиберных пуль в товарищей, ехали обратно, когда из дальней посадки по нам открыл огонь одиночный стрелок. Длинную очередь дал, большая часть ушла в небо, ствол от отдачи повело, видно, что оружие впервые держит, но одна из первых пуль попала в кабину, я еще помню, как треснуло стекло и пуля попала мне в висок, под самую каску. Кольнуло, даже боли не было, и все. Обидно.
Третий работал, задач ему много нарезано, и то что я погиб, не остановит его. Я ему написал программы, тот теперь будет перехватывать те ракеты, что на него направят, как обнаружат его, так что уничтожить теперь Третьего будет очень сложно, а раз я остановить его больше не смогу, устроит тот полную техногенную и гуманитарную катастрофу на планете. На территориях вражеских стран. Молдавию в этот список я тоже включил. А может и нет, я уже об этом не узнаю. Остается только надеяться на лучшее, что поработает как можно дольше. А так обидно, ну вот обидно, так и не узнаю, чем все это противостояние закончится. Ставлю на победу России.
* * *
Очнулся я от боли по всему телу. Открыв глаза и изучая грязный дощатый потолок, я чуть повернул голову и осмотрел помещение, тускло освещаемое из мелкого окошка, забранного решеткой. Похоже я в камере. Интересно, что это за мир? Лежал я на грязной соломе, рядом еще кто-то замер, видел темную массу, по силуэту лежащий человек. Аккуратно сел… Избит я был серьезно, еще и ранен в бок. Бинт небрежно наложен. Сам я обнажен, сверху куртка накинута, брюки загаженные, и все. Хм, знакомый рисунок, как форма ДНР или российской армии. Что, опять война на Донбассе? Похоже так. Я подполз к неизвестному, но тронув его, сразу понял, что тот мертв, уже окоченел. Тоже был в такой же форме, грязной и рваной. Да и амбре отхожего места в помещении убивало все обоняние.
Подтянув куртку, которая валялась на месте, где я очнулся, грязная и в крови, замотал в нее босые ноги. Холодно, пар изо рта не шел, но где-то в районе нуля было. После этого осмотрел левую руку, тут недавно был отрезан мизинец. Не весь, только одна фаланга, видимо пытали. Быстро новый выращу, не страшно. А все же, в кого я попал? Ладно, не до этого сейчас, сердце неприятно покалывает острыми иголками, похоже с ним проблемы. А так бывший хозяин этого тела явно умер от побоев. Думаю, болевой шок. В общем, я сел в позу для медитаций и начал проводить инициацию, желая открыть свой Дар. Без него мне придется туго до такой степени, что вряд ли этот плен и побои переживу.
Вот так сидел, делал попытки и на третью открыл Дар: довольно мощно мана рванула во все стороны, похоже уровень у меня не «Д». Позже узнаю, а пока начал втягивать в себя всю разлитую вокруг ману, выпущенную при инициации, заполняя источник и довольно быстро это делая. Вот источник полон, но ману не всю собрал, поэтому пустил часть накопленного на то, чтобы узнать свой уровень, мне это жизненно необходимо. От этого отталкиваться и буду. В общем, уровень показало «Е-8». А прилично. Размышляя, я продолжил собирать ману, пока не собрал всю. Та успела попортить солому, в пыль начала рассыпаться, форму тоже, мою и неизвестного погибшего, что лежал рядом. В этот раз источник не полный, где-то две трети, но я использовал его. И нет, не для диагностики своего тела, хотя это необходимо сделать. Плен бывает разный, например, такой, где пленные могут быть убиты. Похоже тут именно такая ситуация, на состояние наше укропам было плевать. Поэтому я открыл Виденье, без него бежать сложно. Работало то штатно на три метра, а теперь восемнадцать. Половину источника грохнул на это, но хоть «осмотрелся». Хм, похоже мы в сарае на каком-то частном подворье. Скотник это.
Стало яснее. А пока жду ночи. Пора новым телом заняться. Информации о том, куда я попал и в кого – нет, но надеюсь получить ее. Причем получить ее скоро. Вот так я медитировал. Около часа, пока источник не наполнился, и все потратил на пси-диагностику. Кстати, уровень Дара у меня теперь «Е-7». Все потратил, но все тело осмотрел. У меня, оказывается, еще огнестрельная рана на бедре. Буду знать. В принципе, не критично, два огнестрела, уже воспалились, в ногу и бок, контузия, сильно побит, фаланги мизинца нет и две трещины в ребрах на левом боку. Там серьезная гематома расплывалась. Еще сердце сильно посажено, видимо от болевого шока. Снова медитация. Как накопил до полного, Источник аж трещал от того, что переполнено, я не выпускал, качал так свой Дар и начал лечить себя. Все, что скопил на сердце, потратил. Да все и ушло, зато сердце подправил полностью, долечивать ничего не нужно. Да уж, «Е-7» это не «Д-9». Снова медитация, и снова до полного, меня так никто и не беспокоил, хотя Виденьем я изредка пользовался и видел, что ходили рядом люди. Двое в форме, ну нацики и есть, плюс гражданские, но это соседний двор.
Видел часть дома, там устроились шестеро бандерлогов, двое спали, другие бухали. Одни боевики приходили, другие уходили. Во дворе стоял БРДМ-2. Какое вооружение на нем – не знаю, часть кормы только видел. Надеюсь, штатное. На нем я уехать и собирался. Видел оружейную стойку в доме, но особо много оружия боевики не носили. Некоторые с пистолетами ходили, не более. Странно. И снег был наметен в некоторых местах. А что за время сейчас? Ну, скоро узнаю, вон темнеть начинает. В сарае так совсем стемнело. Сейчас еще подожду и начну действовать.
Снова набранный до полного Источник я также использовал для лечения, убрал воспаление в обеих огнестрельных ранах. Снова час медитаций, и спустил на лечение, но мизинца. Дело в том, что я к своим собираюсь выйти, не знаю в какого бойца попал, ЛНР или ДНР, но с синяками и ранами выйду, это нормально, а вот мизинец к тому моменту должен быть цел. Его потом не отрастишь, когда зафиксируют отсутствие фаланги. А так как я был голоден, очень голоден, похоже несколько суток не кормили, материал из моего тела брался. Где-то треть фаланги я отрастил, как раз до границы добрался, где ноготь формируется, ну и снова медитации, согревая обнаженный торс пси-силой. Там небольшой расход шел. Еще один час – и источник полон, тут я задумался. Можно дальше флангу отращивать, но это будет вредно для моего тела, нужно поесть, причем срочно, или бежать.
Дело в том, что стемнело, наступил вечер. Никто из бандерлогов еще не лег, поэтому я совершил кражу. Украл съестное. Те бухали, а у стола, у левого бока дивана коробки с консервами стояли, верхняя вскрыта, вот я три банки тушенки незаметно, по одной за диван, к двери, а дальше быстро в сени, и там отлевитировал к сараю, стараясь, чтобы никто ничего не заметил. Темно, свидетелей вроде нет. Так что открыл телекинезом дверь, а замок снаружи навесной висел, я его отпер, консервы внутрь и снова заперся. Пока тут в сарае, как это не страшно звучит, я в безопасности. Все три банки содержат больше сои, поди мясо найди, но съел все, используя как ложку крышку одной из банок. Так снова потратил все, что скопил и съел, на фалангу. Осталось немного. Поэтому опять медитировал, потом воровал следующие три банки, ел и долечил-таки фалангу. Отлично сделал, остальное тоже вылечу. И снова консервы спер, три банки. Поел и, открыв дверь, покинул скотник.
Шагалось так себе. Ноги обнажены, а вокруг ледяная земля, лужи, тронутые льдом. Подморозило.
Боевиков оказалось девять, и все они были дома, часовых не выставили. Только двое бодрствовали. Напитав тело пси-силой, я ворвался в дом и вырубил всех. Потом связал. Не знаю, чей дом, скорее всего выгнали хозяев, может и убили, на огороде шесть свежих могил. Или пленных убивали, или хозяева лежат. Да, точно, хозяева и есть, там дети даже были, я Виденьем глянул. Пока в сарае сидел, мне этот участок огорода недоступен был.
Дом был неплох, даже душевая имелась, бойлер, вода горячая была, поэтому, найдя подходящие комплекты формы и обуви, снял с нацистов, подобрал свой размер, запасной формы в доме не нашел, ну и принял душ. Мое бывшее тело видимо под себя ходило в сарае, помыться нужно. После помывки почистил раны от грязи, что внутрь попала, и наложил свежие бинты. Дальше оделся в зимнюю форму ВСУ, разгрузку сверху, быстро похватал домашней еды, что была на столе, очень есть хотелось, после чего проверил броневик. Тот в порядке, баки полные, поэтому все ценное снес в его боевой отсек, а движок запустил. Пусть прогревается. Тело погибшего собрата тоже отнес, с трудом в люк протиснул, положил сверху на коробки с консервами. Я же говорю, все ценное из дома забрал. Убедился, что ничего ценного не осталось, пока приводил в сознание одного из бандерлогов, собрал все кредитки, телефон взломал и без особого изумления узнал, что вот уже час, как наступила ночь двадцатого января две тысячи двадцать второго года. До начала спецоперации на Донбассе чуть больше месяца. Любопытно.
Информацию мне дали пленные. Первый, которого я привел в сознание, как раз ничего дать мне не мог, сказал, что я с напарником из ДНР, их ДРГ ходила в наш тыл и притащила троих пленных, одного не донесли, умер от ран, а двух других допрашивали. Тут в доме контрразведка проживала и работала. Он и указал на старшего офицера. Свернул шею этому говоруну и уже привел в сознание офицера, начав работать с ним, ведя жесткий допрос. Заодно узнал, где мы находимся. Это Авдеевка, окраина. Тут до передовой рукой подать. От офицера узнал, в кого я попал. Блин, опять танкист. Молодой парень девятнадцати лет, командир танка. Осенью прошлого года закончил курсы командиров танка. Сержант. Служил в 3-й ОМСБр «Беркут». Тактическая группа «Горловка», танковый батальон. Документы на сержанта Юрия Захарченко были тут же. Как и на двух других, что пленили. Забрал.
Кстати, броневик не их, патрульный, экипаж в соседней хате ночует, не той, где я видел гражданских. Хм, как бы не вышли на шум движка машины. А у этой контрразведки своя техника была, гражданские машины, «шевроле» и «форд», черные внедорожники. Я их видел, рядом с БРДМ стояли. Выяснив все что нужно, а контрразведчик знал немало, включая тайные тропки, убрал его. Там, где человек пройдет, там и я проскочу на броневике, хочу на нем доехать до наших. В общем, всех в хате я ликвидировал. Мне свидетели не нужны, во время пыток фалангу отрезали, о чем помнили, как и экипаж броневика.
Мехвод вышел, прислушиваясь, снял его из пистолета на крыльце, у меня ПБ из трофеев имеется, потом еще четверых в хате, хозяйку не тронул, устроился на сиденье и погнал в сторону линии разграничения. Ее еще серой зоной зовут, там ни наших, ни укропов нет. Ширина небольшая, но минированная. Я надеялся на свою удачу. Позиции укров промчался по дороге, потом съехал в кювет. Дальше дорога блокирована большими бетонными ежами, покрашенными в бандеровский цвет, ну и погнал. Пару раз чудом на мину не наехал, машина скользила в грязи. Сверху подморозило, а так грязь. Шины приспустил, иначе плохо шла, оба моста включены, пер броневик неплохо. В одном месте перескочил через мелкую речушку, застрял бы, берега-то топкие, но помог телекинезом, вытолкнул и вот так выехал к своим. На подъезде стал вызывать на общей волне:
– Меня кто слышит? Вызываю опорный пункт ДНР.
– Вас слышим. Опознайтесь.
– Я еду на трофейном броневике, по серой зоне. Прошу встретить.
– Шум двигателя слышим, опознайтесь фарой.
– Принято.
Помигал фарой, включил, чтобы видели, так и катил, а мне говорили, куда ехать. Ну и встретили.
* * *
Замок лязгнул в железной двери, и в палату тюремной больницы зашел офицер в звании подполковника.
Придерживая бок, ребра болели, раны не так ныли, я сел на койке. Сам я в больничной пижаме был.
– Память так и не восстановилась, – не уточнил, а озвучил тот. Явно от врачей узнал.
Ответа тут не требовалось. Сев на свободную койку, из четырех занята была одна моя, комбат, где служил Захарченко, сообщил мне не самые приятные новости:
– Пришел приказ комиссовать тебя по контузии из-за потери памяти, уже оформляют. Из хороших новостей: следствие закончено, вопросов к тебе больше нет, все, что ты сообщил, подтверждено из разных источников. Даже оформили на тебя наградной лист… Уничтожил полтора десятка нацбатовцев… Наши источники в ВСУ подтвердили это. Да угнал броневик, полный оружия, – это не каждый сможет. Броневик, кстати, в наш батальон оформили, все же наш боец его взял. А тебя переводят в госпиталь до полного излечения. Игоря, тело которого ты вывез, похоронили.
Я на это только кивнул и поблагодарил комбата. Между прочим, есть за что, тот серьезно меня поддерживал и помогал, хотя меня в чем-то заподозрили, что на противника начал работать, проверяли плотно, вон в тюремной больничке держали, но следствие закончилось. Кстати, шесть дней прошло ровно с момента, как я к своим прорвался. Укропы не сразу поняли, что происходит, а потом стали бить из минометов мне вслед, по габаритам машины целили, я фары выключил и так в темноте доехал, они мазали.