Владимир Хмелевский
Небо над Берлином
– Похоже, что дураки, есть везде, – сказал Дима, разглядывая след от пули на толстом стекле аквариума, его похоже пытались прострелить.
– Их может и не очень много, но они так удачно расставлены, что на них все время натыкаешься, – ответил Петрович.
Далее, возле кинотеатра их внимание привлекла небольшая реклама, листок А4, распечатанный на цветном принтере, приглашал на концерт известного на родине певца, Дима усмехнулся, вспомнив как певец рассказывал, о начале большого тура по Европе. Они прошли через мост Геркулеса и пошли вдоль небольших зданий посольств и культурных центров, Петрович не хотел ехать на автобусе и предложит пройтись. В скандинавском центре – вершине экологического дизайна, всем предлагали зайти, и съесть фирменный суп с лососем, но есть пока не хотелось и они, полюбовавшись на Колонну Победы, зашли в лес. Убедившись в наличии белок, уток и другой многочисленной фауны, удивились количеству бегающих людей, вышли из парка и зашли в торговый центр. В вестибюле густо накрашенные женщины в славянских национальных костюмах задорно пели Хава Нагила и весело приплясывали, за ними равнодушно наблюдали турецкие подростки, не понимая цели данного выступления. Людей в центре было много, ходить было не комфортно, поэтому они, почти сразу, вышли на улицу и пошли к Рейхстагу. Обошли, знаменитые на весь мир, сооружения и пошли в город.
– Задержались с ремонтом, – заметил Петрович, вдоль улицы тянулись какие-то щиты, рассказывающие о ходе строительства и жизни горожан. Они дошли до центра и сели в кофейне. Пока Петрович ходил по санузлам, Дима доедал огромный кусок вкуснейшего торта, запивая его кофе и вспоминал, что его привело в это кафе.
***
Дима был обычным, ничем не примечательным подростком, поэтому, когда в школу пришла новенькая – светловолосая девочка Кристина, которую посадили с ним за одну парту, он обрадовался, к тому же, оказалось, что они жили в соседних домах. Из школы, они стали ходить домой вместе, он нес ее портфель, это была первая любовь. Она подарила ему немецкую переводную наклейку с видом какого-то здания, и он гордо наклеил ее на портфель. Правда продержалась она недолго, на зоологии он сидел с Костиком, там было меньше парт, и тот, за урок, сцарапал наклейку полностью. Костик был крупней его в полтора раза, драки в школьном туалете не получилось, Костик навалился сверху и держал его руки, присутствующие одноклассники признали произошедшее ничьей. Вскоре, Кристина с родителями уехала в другой город. Некоторое время они переписывались, а потом она сообщила, что их семья переезжает в Германию и писать перестала. Дима твердо решил, что он поедет туда и найдет ее. Дима осознал, что в страну пришел капитализм. Не собираясь отказываться от своей мечты, Дима решил заняться бизнесом, чтобы собрать деньги на поездку, ведь трудно было найти более удобное место для всякого рода бизнесменов, чем наше государство, переполненное доверчивыми гражданами. Родители, прожившие всю жизнь при коммунизме, не могли ему помочь, ни словом, ни делом.
Сферу услуг он исключил сразу, работать с клиентами ему не хотелось, да и руками он пока ничего делать не научился. Вспоминался сразу Володя-парикмахер. Стричь он не умел совсем, все об этом знали, поэтому он занимался своими обязанностями очень редко, коротая рабочее время на ступеньках парикмахерской, с сигаретой в руках. Иногда у него появлялась возможность проявить себя, он делал прически приезжим, на рынок, из колхоза, которые не знали об его профессиональных успехах и детям, когда их родителям был не важен результат.
Какой это будет бизнес, он не знал, поэтому пошел на рынок за идеями. По дороге к рынку, в центре города был вырыт большой котлован, но в такое смутное время деньги в бюджете закончились, поэтому, чтобы как-то скрыть этот недостаток, горсовет принял решение обнести огромную яму деревянным забором. Так как было понятно, что это временное решение навсегда, и забор портит внешний вид центральной городской площади, то его стали красить перед каждым праздником.
Он обошел старое здание универмага по утоптанной тропинке на газоне – одна из бетонных плит, с мозаикой, установленных на здании, которые, должны были служить украшением, падала с завидной регулярностью, пугая жильцов соседнего дома и кошек, которые жили в подвале. В конце концов универмаг был закрыт, но строители-ремонтники успели установить плиту на ее прежнее место. Местные жители знали эту особенность строения, поэтому обходили его стороной.
С другой стороны здания, в большом, грубо-сваренном железном ящике, похожем на промежуточное, недостающее звено между хлебницей и небольшим контейнером, сидел его одноклассник Костик и продавал пиво и сигареты. Хотя он заправлял спортивные брюки в носки, раньше он работал барменом в ночном кафе, куда его устроил отец, совершив бартерный обмен – трудоустройство ребенка на несколько банок краски, которой было выкрашено это кафе со стороны проезжей части. Но наследственная жажда наживы сделала свое дело, сначала он только разбавлял напитки, но затем, уверовав в свою безнаказанность, стал их воровать. Хозяин кафе доказать ничего не смог, тот, пользуясь каким-то звериным чутьем, свойственным всем глупым людям, помогающему им обмануть природу с ее естественным отбором, ловко спихнул всю вину на напарника, но все равно попал в немилость, и теперь торговал на рынке. Дима остановился поздороваться и спросить об успехах в бизнесе. Мимо будки шли люди и здоровались с Костиком, кафе раньше пользовалось успехом. Он мило всем улыбался, а когда они уходили, отпускал в их адрес едкие замечания. К импровизированному магазину подошел еще один знакомый, по слухам он тихо, но уверенно спивался. Строгая жена пыталась контролировать его поведение, ослушаться он не решался, но выполнял ее указания со свойственной изобретательностью, присутствующей пьющим людям. На днях она послала его за молоком, он пропал, выпивая с собутыльниками, а сейчас, через два дня, все-таки нес его домой, уже скисшее. Ему было плохо, и он стал просить бутылку пива в долг, Костик потребовал три цены, знакомый махнул рукой и пошел домой, сдаваться. Дима решил, что палаточный бизнес, тоже, не для него.
