Владимир Колычев
Джентльмены уже не в моде
Пожелав удачи, он ушел, а Одинцов, еще раз осмотрев квартиру, отправился в ванную. Здесь тоже все было в полном комплекте, как во всей квартире, – джакузи, душевая кабинка с поддоном, стиральный автомат, кафель сияет, хром блестит.
Едва он принял душ, как появился курьер из фирмы, которой, как понял Аркадий, заправлял малоизвестный ему Сергей Михайлович. Вежливый паренек с женственными чертами лица доставил два битком набитых пакета с продуктами, сам заполнил холодильник и спросил, не желает ли уважаемый Аркадий Васильевич, чтобы он приготовил ему ужин. Одинцов не пожелал и сам встал за плиту.
Кухня впечатляла – лакированный гарнитур со встроенной посудомоечной машиной, полный набор инвентаря и посуды, светло, просторно, чисто. Рите здесь бы понравилось. Из того ассортимента, что находился в холодильнике, она бы приготовила что-нибудь вкусненькое… Но не было Риты. Она вычеркнута из жизни, и нечего о ней вспоминать. А на обед вполне сгодится яичница с колбасой и огурцы, порезанные вдоль и надвое…
В комнате Аркадия ждал мягкий диван и большой плазменный телевизор с тремя сотнями каналов. Он уже заканчивал «перелистывать» программы, когда в дверь позвонили.
На этот раз к нему прибыл начальник личной охраны Сергея Михайловича. Это был невысокого роста мужчина с крупной головой и большими блестящими залысинами, немолодой уже, но еще и не старый. Въедливый и жесткий взгляд, на лице хмурая сосредоточенность, губы плотно сомкнуты, на широких скулах играют желваки. Широкоплечий, стройный, подтянутый – в нем чувствовалась военная жилка. Он смотрел на Аркадия, будто просвечивал его рентгеном. Видимо, давал понять, что скрыть от него ничего невозможно. Звали его Евгением Давыдовичем. Фамилию он свою не назвал…
Как заметил Аркадий, никто из его новых знакомых не говорил своей фамилии. Только имя-отчество. И Сергея Михайловича это, кстати говоря, тоже касалось. Никто ни разу не назвал его по фамилии, как будто это было под большим секретом. Может, и не Сергей Михайлович он вовсе…
– А ты правда похож… – после короткого и необязательного, как могло показаться, знакомства сказал Евгений Давыдович.
– И даже знаю, на кого, – усмехнулся Одинцов.
Он без особого внутреннего напряжения выдерживал пристальный взгляд, обладатель которого не внушал ему особого опасения. Во-первых, он был один и, похоже, без оружия. А во-вторых, Аркадий уже понял, что в нем действительно нуждаются. И если его готовят на заклание, то случится это не сейчас, а в будущем, хотя, возможно, в самом недалеком.
– Кое-что ты знаешь, – кивнул начальник охраны. – Но не все.
– Так проясни, – также на «ты» обратился к нему Аркадий.
– У Сергея Михайловича проблемы. На него, возможно, охотится киллер. Это для сведения, чтобы ты понимал, во что ввязываешься…
– Уже ввязался.
– Еще не поздно отказаться.
– Что я должен делать?
– У Сергея Михайловича четыре дома под Москвой, два служебных эскорта. Будет создан и третий. Для тебя. Может, еще и четвертый, если найдем третьего двойника. А пока у него всего два двойника, включая тебя… Твоя задача будет простой. Днем находишься в офисе компании, вечером выезжаешь домой, будто ты Сергей Михайлович. Ты едешь в один дом, он – в другой, второй двойник – в третий. Главная задача – сбить охотников с толку…
– А еще лучше – подставить под выстрел двойника.
– Врать не стану, для нас будет лучше, если погибнешь ты… Но погибнуть может и Сергей Михайлович. Он тоже рискует…
– Для вас будет лучше, если погибну я. Но не для меня.
– Я знаю твои условия. Будешь получать сто пятьдесят тысяч в месяц, оформим страховку на три миллиона; первый взнос оплатит фирма, а потом ты уже сам…
– Если доживу до второго взноса. Когда он будет? Через год?
– Через год. И ты доживешь. Будешь рисковать не больше, чем Сергей Михайлович. У тебя даже будет охрана. И жить ты будешь неплохо. И это при том, что тебе ничего не придется делать. Днем – балдеешь в офисе, вечером – в особняке, а уж на каких машинах будешь ездить…
– А оружие у меня будет?
– Ну вот, сразу чувствуется военный человек… – снисходительно улыбнулся Евгений Давыдович. – Ты должен понимать, что мы должны были навести о тебе справки. Твое досье пока еще в стадии разработки, но кое-что мы уже успели выяснить. Ты – подполковник запаса, десантник, участник боевых действий, первая чеченская война, вторая, боевые ордена… Или не так?
– Все так. И я тебя понимаю.
– Как-никак ты из Северецка. А там у нас свои интересы. И, скажем так, недоброжелатели… Может, ты нарочно в поезд сел, в котором наш человек ехал…
– Зачем?
– Ну, внедриться в нашу среду, пробиться к Сергею Михайловичу… Может, ты не случайный человек.
– Ну, работай, работай… э-э, сам-то ты в каком звании?
– Капитан… МВД… – едва заметно смутившись, ответил Евгений Давыдович. – Но мог бы и полковником стать, если бы не Сергей… Михайлович… Мы с ним уже десять лет. И я ни о чем не жалею. И ты не пожалеешь…
Аркадий в раздумье кивнул. Хотел бы он надеяться на то, чтобы это еще не начавшееся сотрудничество не вышло ему боком. Но сомнения все-таки были…
Глава 3
Одинцов изнывал от безделья. Четыре дня он безвылазно находился в служебной квартире. Ему запретили выходить наружу; да и настроение не располагало к тому, чтобы праздно шататься по московским улицам, и денег не было для того, чтобы хотя бы мороженое съесть в кафе… Вот к Илье Аркадий сходил бы – давно не виделись, можно было бы и поговорить с ним по душам за рюмкой чая. Но Евгений Давыдович не разрешал никуда звонить, еще и мобильник у него изъял. А на новый денег нет, да и купить его не так просто. Аркадий чувствовал, что за ним следят. И стационарный телефон в доме наверняка прослушивался, а где-то, возможно, скрыты и «жучки», чтобы начальник охраны мог держать его под контролем. Впрочем, Одинцов против такого режима не возражал. Поэтому и лежал пластом на диване перед телевизором, время от времени падая на пол, чтобы отжаться, поддержать крепость мышц.
Он ждал Евгения Давыдовича, чтобы тот прояснил ситуацию. И наконец дождался.
– У меня к тебе вопрос, – обрадовав его своим появлением, с ходу спросил бывший капитан. – Где работает твоя супруга?
– На сталепрокатном заводе, в отделе реализации, – нахмурился Аркадий. – А что?
– Почему ты уехал в Москву?
– Я же говорил, мне нужна работа. Я был начальником караула на трубном заводе, но меня оттуда выгнали. В самом прямом смысле выгнали…
– Ну да, смена караулов, – кивнул Евгений Давыдович. – Новый начальник сменил чужих людей, поставил своих… А к жене на завод почему не устроился?
– Потому что не предлагали. И кем бы я туда пошел, простым охранником? А здесь у меня друг, он бы мне хорошую работу подобрал…
– Да, есть друг. Плесневский Илья Григорьевич, бывший сослуживец, майор запаса. Он действительно мог предложить тебе хорошую работу…
– Вы что, разговаривали с Ильей? – удивился Аркадий.
– И с Ильей разговаривали. И с твоей женой… Что у тебя с женой произошло? – пристально посмотрел на него собеседник.
– Что произошло? – похолодел Аркадий.
– Она сказала, что не знает, куда ты уехал.
– Я ей сказал, что скоро вернусь…
– Ты не ей сказал, а дочери… Ты что, с женой поссорился?
– Это мое личное дело.
– Может, она тебе изменила? Или ты – ей?
– А опустить это никак нельзя?
– Можно. Дело житейское… Но дело в том, что жена твоя работает на заводе, контрольный пакет акций которого принадлежит Сергею Михайловичу.
– И что?
– Не люблю совпадений.
– Значит, я засланный казачок, – мрачно усмехнулся Одинцов. – Ты не сказал Илье, что мне уже не нужна работа?
– Я с ним не разговаривал.
– Ладно, проехали. Пойду к нему, он что-нибудь придумает…
– А я разве тебя отпускал? – внимательно глядя на него, изобразил удивление Евгений Давыдович.
– Ну, я же не случайный человек, значит, опасен…
– Почему не случайный? Потому ты к нам и попал, потому что у вас в городе находится наш завод. Наш человек был там, возвращался в Москву, случайно встретил тебя в поезде. Или не случайно?
– Ты начальник, тебе видней.
Одинцов ожидал рассказа еще об одном человеке, тоже, возможно, подотчетном Сергею Михайловичу, о том, кого он избил перед тем, как уехать в Москву. Но Евгений Давыдович об этом инциденте ничего не сказал. Значит, он не знал точную причину, по которой Аркадий расстался с женой. И про ее начальника тоже ничего не знал. Что ж, пусть и остается в неведении.
– Нормально все, Аркадий, нормально. Будем работать. Вот тебе аванс…
Евгений вынул из кармана банковскую упаковку пятисотрублевых купюр, протянул их Одинцову.
– Хорошо ты устроился, – усмехнулся он, глядя, как Аркадий берет деньги. – И зарплата солидная, и полное обеспечение. В хороших домах жить будешь, на дорогих машинах ездить, и делать ничего не надо…
– Это ты мне уже говорил.
– Говорил. И сейчас говорю. Может, я завидую тебе?
– Зависть – нехорошее чувство… Если это зависть…
Возможно, начальник охраны нарочно подмасливал Аркадия, чтобы еще глубже втянуть в свою, быть может, нечестную игру. И совсем он ему не завидует. Хотя кто его знает…
– Ладно, это все лирика, – отмахнулся от неудобной темы Евгений. – Нам сейчас о прозе думать нужно. Сейчас я мерки с тебя сниму, в ателье передам. А потом стилист к тебе подъедет, надо с тобой поработать…
– А может, обойдемся без стилиста? – протестующе посмотрел на него Аркадий.
Стилист в его представлении был женоподобным парнем с обесцвеченными волосами, слащаво-приторным голосом и манерными ужимками. Но Евгений успокоил его, а на следующий день к нему домой пожаловала модная и очень симпатичная девушка.
Она тщательно осмотрела Одинцова, сравнила с оригиналом, заставила его просмотреть запись, на которой Сергей Михайлович проводил совещание со своими сотрудниками. Аркадий сам должен был сравнить себя с этим человеком, узнать его манеру поведения, чтобы в дальнейшем взять ее за образец.
Надо сказать, Сергей Михайлович произвел на Одинцова впечатление. Пришлось признать, что внешность у него была более утонченная и мягкая, и выглядел он очень стильно и ухоженно. Но вел он себя жестко, порою грубо, неугодивших ему сотрудников распекал с хищным сарказмом. Не кричал, не хамил, но люди вжимали голову в плечи под его тяжелым взглядом. И зал заседаний выглядел очень внушительно – огромный лакированный стол, стены обшиты панелями из натурального дерева, окна от пола до потолка… Чувствовалось, что Сергей Михайлович – человек не просто богатый, но и очень влиятельный. И непоколебимо уверенный в себе…
Пока Одинцов смотрел запись, Марина, как звали девушку, решала, что делать с ним самим. Первым делом она взялась за его лицо: назначила косметический массаж, смягчающие кожу маски. Чтобы Аркадий мог соответствовать своему «оригиналу», на него следовало навести лоск. И еще его отправили в стоматологию, чтобы привести в порядок зубы, вылечить их, отбелить. Увы, но Марина настояла на том, чтобы ему подточили верхние передние зубы, а затем поставили на них фарфоровые коронки. Хорошо, что нижний ряд не тронули.
После того, что сотворил с ним стоматолог, общение с парикмахером показалось ему детской забавой. Его волосы окрасили в более темный цвет, уложили в прическу, как у Сергея Михайловича.
И еще Марина показала ему, как ходит «оригинал». У Аркадия походка была армейской – быстрый ровный шаг, непроизвольная, но довольно резкая отмашка рук, а Сергей Михайлович передвигался на своих двоих неторопливо, вальяжно, и руки он при этом держал так, будто собирался охватить весь мир. Или задушить противника…
Марина занималась им почти две недели. За все это время Сергей Михайлович не соизволил встретиться с ним. Но все-таки они встретились. Это произошло в тот день, когда Одинцова наконец-таки допустили к исполнению своих обязанностей. Утром за ним прибыл новенький «шестьдесят третий» «Мерседес» черного цвета с джипом «Хаммер» в придачу.
Машины стояли у контрольно-пропускного пункта, водители о чем-то лениво переговаривались с дюжим охранником у полосатой будки. Увидев идущего к ним Аркадия, они нехотя отвлеклись от своего занятия и лениво направились к нему.
Одинцов подходил к «Мерседесу» своей обычной командирской походкой. И чувствовал, что водитель не собирается открывать ему дверь. Этот бровастый парень с аномально широкой переносицей прекрасно знал, кто перед ним, поэтому и не выказывал должного почтения. Одинцов перешел на походку а-ля большой босс, которой научился у господина Перекатова. Теперь он знал фамилию человека, чьим двойником… Нет, это Сергей Михайлович был его двойником. Так и надо думать, решил Аркадий, вдавливая в бровастого паренька взгляд тяжелый и твердый, как застывший чугун.
Водитель заметил перемену в его облике, растерялся, но заднюю дверцу открыть не догадался. Но и Аркадий не торопился делать это за него. Впрочем, долго ждать ему не пришлось. Опомнившись, парень распахнул дверь, приглашая босса в уютный и комфортный салон.
«Хаммер» предназначался для охраны, но, как понял Одинцов, кроме водителя, в нем никого не было. Это была фикция для гипотетических киллеров, которые охотились за Перекатовым. Но фикция эта стоила больших денег. Только «Мерседес» тянул тысяч на двести долларов. А если бы он еще был и бронированным…
Но «Мерседес» был с обычным кузовом. Никто не собирался укреплять его пуленепробиваемой броней в угоду какому-то Аркадию Одинцову. Вот если бы дело касалось Перекатова…
Машины шли по городу без мигалок, ничем не выделяясь из попутного потока. И «Хаммер» заметно отстал от головного «Мерседеса». Машины попадали в заторы, подолгу стояли в очереди у светофоров. И эта ситуация не очень устраивала Одинцова. Если киллеры захотят его убить, то сделать это будет совсем несложно. Подойти к машине сбоку, дать в упор длинную очередь из автомата и на своих двоих скрыться во дворах – совсем несложная и вполне осуществимая схема. Неспроста он смотрел по сторонам в поисках потенциальной опасности, жалея о том, что Евгений так и не предоставил ему боевое оружие. Пистолет ему бы сейчас не помешал… Но ведь начальник охраны обещал ему помочь с этим, и лицензия вроде бы оформляется. Так что не все так плохо.
И снова машина подъехала к высотному зданию с мраморной облицовкой фасада, носом уперлась в железные ворота, которые немедленно отошли в сторону.
Автомобили один за другим въехали во внутренний двор здания, но, как оказалось, это было еще не все. Движение прекратилось лишь после того, как они оказались в просторном боксе, где уже стояли два «шестьдесят третьих» «Мерседеса», один из которых имел более мощный и, судя по всему, бронированный корпус. Похоже, эта машина принадлежала Перекатову, а другая, попроще, – его двойнику…
В гараже было просторно, свежо и гулко. И совсем не пахло бензином и машинным маслом. У ворот стояла охрана – два дюжих парня в униформе охранников, но из бокса совсем необязательно было выходить, чтобы попасть в здание. Для этого имелась дверь, которую охранял всего один человек, но более солидного вида. Атлетического сложения парень в строгом костюме быстро, хотя и несколько небрежно посторонился, пропуская Одинцова.
Не успел Аркадий переступить порог, как перед ним возникла красивая и очень бойкая девушка в костюме делового покроя, хотя и с очень коротким жакетом, открывающим задние, туго обтянутые брюками выпуклости. А ими девушка повернулась к Одинцову сразу же. По широкому светлому коридору она повела его к лифту.
– Меня зовут Катя, я референт секретариата, мне поручено работать с вами, ввести вас в курс дела, – она говорила на ходу, быстро, но внятно, как будто практиковалась у дикторов на радио.
Она была хороша собой, но ее чересчур энергичный стиль поведения сбил бы Одинцова с романтической волны, если бы он попытался на нее настроиться. У него давно уже не было женщины, но не в том он сейчас был эмоциональном состоянии, чтобы думать о своей спутнице с вожделением. Он чувствовал, что в самом скором времени ему предстоит встреча с Перекатовым, и волновался, как перед выходом на ковер к генералу.
Коридор вел только к лифту, никаких ответвлений Аркадий не заметил. Не видел он и людей, сотрудников компании, которой руководил Перекатов. Видимо, это был рабочий ход, пользоваться которым могли только избранные. И в лифт к ним с Катей никто не вошел. Они поднялись на самый верхний этаж и оказались в огромном холле с витринными окнами и стеклянным потолком. Гранитный пол, панели под мрамор, встроенные в стены аквариумы, экзотические растения в изящных переносных клумбах, хромированная стойка ресепшена, за которой стояла симпатичная, но, казалось, почти лишенная сексуальности девушка. И внешнего лоска в ней более чем, и улыбка яркая, как фотовспышка, но все какое-то декоративное, неживое…
Катя приветливо махнула ей рукой, вопросительным движением показала на дверь напротив ресепшена и, получив утвердительный ответ, провела Одинцова в кабинет босса.
Аркадий узнал помещение с большим лакированным столом и панелями из натурального дерева, где Перекатов распекал своих сотрудников. Здесь тоже был стеклянный потолок, но более высокий и куполообразный. Одинцов глянул вверх мельком, ничего толком не разглядев. Но судя по тому, что по полу ползли быстрые и смутные тени, ветер гнал по небу тучи.
Перекатов сидел за директорским столом в глубине огромного кабинета и хмуро наблюдал за Одинцовым. Он даже и не думал подниматься, чтобы подойти к нему, пожать руку как человеку, предельно близкому по внешности.
– Ну чего встал? – не вытерпел он, глядя, как Аркадий переминается с ноги на ногу. – Давай сюда, поближе!
Перекатов подозвал его к себе и голосом, и раздраженным движением руки. Он внимательно рассматривал Одинцова, даже не пытаясь подняться со своего места. Казалось, бизнесмен демонстративно подчеркивал свое барское право на него, как будто Аркадий был не человеком с гражданскими правами, а его нелегальным клоном.
– Что-то не очень ты на меня похож, – недовольно заключил он, капризно выпятив нижнюю губу.
Аркадий лишь пожал плечами. Дескать, не рвался он в этот «театр двойников», так что не очень расстроится, если его отсюда попросят.
– А чего ты такой суровый? – нахмурил брови Перекатов.
Казалось, он пыжился перед своим двойником, пытаясь казаться непреодолимо важной фигурой. И голос он, похоже, нарочно сгущал, чтобы он звучал более зычно и емко.
– А что, мне гопака нужно сплясать, чтобы вам понравиться?
– Ты еще и ехидный, – осуждающе сказал Сергей Михайлович.
Аркадий посмотрел на него с плохо скрытой насмешкой. Как ни боярился перед ним Перекатов, страх и трепет перед собственной персоной вызвать не смог. Не хватало ему внутренней силы и уверенности. А ведь на экране телевизора был совсем другой человек, гораздо более внушительный и на вид, и на ощущения.
– Какой есть.
– Ну-ну… Говорят, ты в армии служил, да?
Аркадий вспомнил, что, помимо его «Мерседеса», в гараже стояли еще две такие же машины.
– А ты?
– Что?! – встрепенулся мужчина, сидевший за директорским столом.
Его возмутило обращение на «ты» к собственной персоне.
Сейчас он особенно смахивал на молодого лейтенанта, который, зарядившись апломбом, пытался изображать из себя бывалого ротного перед солдатом второго года службы. Голос высокий, звонкий, но служебного веса и авторитета явно не хватало. Потому и не страшно солдату…
– Ну да… Ты же не Перекатов. Ты его двойник.
Мужчина мгновенно обмяк, капризно выпятив уже две губы, а не одну, как прежде.
– Что, заметно? – с кислой гримасой сожаления спросил он.
И голос его уже звучал совсем не так трубно, как должен был.
Одинцов затаил вздох облегчения, чтобы не выдать своих чувств. А ведь была мысль, что его смелая догадка могла оказаться ложной. И нахамил бы он тогда не двойнику Перекатова, а ему самому.
– Есть чуть-чуть… Да, кстати, меня Аркадий зовут.
– Игорь, – уныло вздохнул самозванец.
– А чего так невесело?
– Ну, думал, что я сильно похож на Перекатова.
– Ты же не агент вражеской разведки. Чего тебе провала бояться? В тюрьму не посадят, не расстреляют.
– Так напугать тебя хотел… Мне говорили, что у Перекатова новый двойник. Десантник, ветеран войны… Крутой ты, мужик, Аркадий, – с завистью посмотрел на него Игорь. – У меня так не получается…
– А зачем тебе это?
– Так хочется же в барской шкуре побыть, – засмеялся кто-то за спиной Одинцова. – Одной шубы мало, надо еще и в шкуру влезть…
В кабинет бодрым, хотя и неторопливым шагом входил настоящий Перекатов. В глазах веселые искорки, на губах ироническая улыбка. Он не казался таким грозным, как тогда, когда задавал жару своим подчиненным, но важность его никуда не делась. И уверенность в собственном «я» била через край. Сергей Михайлович благодушно улыбался, но все равно выглядел очень внушительно. Игорь как ужаленный соскочил с его кресла, нелепо вытянулся перед ним в струнку.
– Надо, а не получается. Потому что силенок не хватает…
Перекатов смотрел на Одинцова как на самого желанного гостя, казалось, он жаждал заключить его в свои братские объятия, но при этом даже руки ему не подал в знак приветствия.
– А у тебя, Аркадий, свет ты наш Васильевич, силенок может хватить. Крепкий ты мужик. Есть в тебе кремень… И Захарьев также подумал, когда увидел тебя… Мы с тобой случайно не братья-близнецы?
– Ну, нет, что вы, Сергей Михайлович! – ревниво занервничал Игорь. – У вас же десять лет разницы!.. Хотя вы, признаться, выглядите гораздо моложе.
Перекатов глянул на него хмуро, но беззлобно – так хозяин смотрит на кошку, выражая свое недовольство ее, в сущности, безобидными выходками. И еще это был прогоняющий взгляд. «Брысь под лавку!» – безмолвно потребовал Сергей Михайлович. И его незадачливый двойник, поспешив исполнить хозяйскую волю, торопливо вышел из кабинета.
– А ведь Игорек прав, – самодовольно улыбнулся Перекатов. – Разница у нас в годах солидная. Тебе только под сорок, мне уже за пятьдесят. А выгляжу я и правда моложе…
Аркадий сдержанно кивнул в знак согласия. И это не было льстивым жестом с его стороны. Сергей Михайлович выглядел более свежо, чем он. Кожа лица, что называется, в тонусе, здорового цвета, и только одна морщинка – на переносице.
– Только ты не думай, что у меня была сладкая жизнь, – предвосхищая возможный вопрос, сказал Перекатов. – Все в моей жизни было: и на лютых морозах замерзал, и пузо в тропиках грел. И плохо было, и хорошо, и все вперемешку… Да и сейчас не все просто. Бизнес у меня разношерстный, всего понемногу в разных сферах. Нефть, сталь, цветные металлы, удобрения – да много чего. А в каждой сфере своя мафия, и не все меня жалуют. А потому и приходится думать о своей безопасности. Потому и нужны мне двойники… Как ты уже понял, работа у тебя – не бей лежачего. Я в офисе – и ты в офисе, я в дороге – ты в дороге, я дома – ты дома. Только дороги разные. И дома… Вопросы есть?
– Два двойника, три эскорта – это понятно для чего, противника с толку сбить. Но непонятно, как противник узнает, есть в машине человек или нет? Машины с затемненными стеклами, выезжают из закрытого гаража. Даже если с вертолета за вашими эскортами следить, все равно непонятно, есть там кто или нет…
– Не все так просто, – покачал головой Сергей Михайлович. – Враги, они не только снаружи, они еще и внутри. Тебя девушка сегодня встречала, Катя ее зовут. Она же тебя и провожать будет. Ты уверен в ней? Может, она работает на моих врагов?
– Но ведь она же знает, что я не ненастоящий Перекатов…
– Она знает. А кто-то другой не знает. Кто-то другой наблюдает за нашими перемещениями в офисе, держит противника в курсе, – Сергей Михайлович говорил быстро, чеканно и взбудораженно. Аркадий поймал себя на мысли, что его новый босс помешан на собственной безопасности, а может, и одержим манией преследования. – Этот кто-то может передать информацию в эфир…
– Если этот кто-то существует, он передаст информацию исключительно по вашей персоне, – сказал Одинцов. – У вас охрана, у вас бронированный «Мерседес», а я как бы сам по себе…
– Тебе нужен бронированный «Мерседес»? – раздраженно посмотрел него Перекатов.
– Я этого не говорил. Я хотел сказать, что ваш выход всегда будет отличаться от моего…
– Бронированный «Мерседес» я тебе пока не обещаю. Смысла в этом нет. Бронированная машина от небронированной ничем не отличается – ну, если издалека смотреть. А охрана у тебя будет. Это вопрос уже решенный. Просто сегодня у тебя первый, так сказать, пробный день… И еще, дома у меня находятся в лесной зоне, а там высокие деревья, при желании можно заглянуть во двор. И кто заглядывает, тот видит, кто выходит из машины. И в одном доме Перекатов, и в другом, и в третьем… И непонятно, в кого стрелять…
– А если наугад выстрелят?
– Вот тут-то и начинается «русская рулетка»! – Заостряя внимание, Сергей Михайлович энергично вознес указательный палец к потолку. – Могут застрелить меня. А могут и тебя. Может достаться Игорю… Убьют меня – ты потеряешь работу, но будешь жить. Убьют тебя – честно скажу, плакать не буду. Хотя похоронят тебя как героя, это я тебе обещаю. Даже воинские почести отдадут, ты же у нас человек военный. Твоя смерть предупредит меня, что за мной действительно ведется охота. Или покушение на тебя… Или на меня…
Аркадий едва заметно усмехнулся. Похоже, Перекатов действительно боялся покушения. Но он-то хочет выжить, потому и ездит на бронированной машине. А двойники – материал расходный, их жизнь ничего не стоит, и ничего страшного, если они вдруг погибнут…
И еще Аркадию не нравились зубы Перекатова. Верхний передний ряд – сплошь фарфор. Все бы ничего, но ведь и ему самому точно такие же коронки сделали. А для чего? Уж не для того ли, чтобы отправить на заклание? Убьют Одинцова, а похоронят Перекатова. Аркадий в гробу гнить будет, а Сергей Михайлович – греть свое пузо на тропическом солнце…
Одно успокаивало – у Перекатова два двойника, а не один. Хотел бы тот скрыться за чужой смертью, он бы покончил с Игорем, а сам бы скрылся за границей. Но он нанял еще и Аркадия, чтобы уменьшить вероятность своей гибели с «одного к двум» до «одного к трем». Значит, пока он не собирается спасаться бегством. Он ждет, когда враг заявит о себе снайперским выстрелом или очередью из автомата. Вот тогда суматоха и начнется…
– Я смотрю, тебе, Аркадий, не очень-то весело, – снисходительно усмехнулся Перекатов. – Страшно умирать?
– А вам?
– Страшно, врать не буду… Очень страшно… – Сергей Михайлович несколько изменился в лице, будто испугавшись собственных мыслей.
– И мне страшно.
– Ты вроде бы в Чечне воевал.
– И там страшно было. И там боялся.
– Но ведь не дезертировал?
– И сейчас дезертировать не собираюсь. Деньги потому что нужны.
– Деньги всем нужны. За деньги все приходится терпеть… Но тебе-то переживать нечего, тебя лишения не ждут. Хотя сдерживаться придется… Ты понимаешь, о чем я говорю?
– Не совсем.
– Ничего, поймешь. Когда моих девочек увидишь… Я знаю, полигамия у нас вне закона, но что делать, когда одной женщины мало? Приходится крутиться… У меня четыре дома. И четыре жены… Знаешь, что общего у православного и мусульманина? И тот налево ходит, и этот. А чем они отличаются? Мусульманин может ходить налево на законном основании, если средства позволяют несколько жен содержать. Законных жен. А у меня незаконные жены. Гражданские. Но жены. И я их всех очень люблю. И у каждой свой дом… Теперь понимаешь?
– У каждой свой дом, но вас, Сергей Михайлович, на всех не хватает, – ответил Одинцов.
– Это само собой… – исподлобья глянул на него Перекатов. – А понять ты должен, что уже сегодня ты будешь ночевать в доме с одной из моих жен. И самое главное, что ты должен понять – на чужой каравай губу не раскатывай… Хочешь ты этого или нет, но в моем доме тебе хозяином не быть. Гостем будешь. И жить в гостевых комнатах будешь. И на жен моих не заглядываться. Теперь ясно?
– Вполне, – ничуть не расстроившись, кивнул Одинцов.
– Вот и хорошо, что ясно… Сейчас иди отдыхай. А после обеда в Реутово съездишь. Там один мой коллега завод открывает. Ленточку тебе перерезать не придется, но в толпе для массовости постоишь… Или ты думал, что в офисе целыми днями пропадать будешь?
Позже Перекатов передумал. В Реутово с визитом вежливости отправился его первый двойник. Но Аркадия это совершенно не расстроило.
