Владимир Колычев
Тревожит память былую рану
Глава 4
Инга не соврала – даже самый злобный ее враг не посмел бы назвать ее ресторан забегаловкой. Находился он в центре города и занимал весь первый этаж довоенной «сталинки». Два зала – основной и банкетный, один больше другого, просторный пищеблок с отличным оборудованием, две смены поваров, по девять человек в каждой, официанты в стильной униформе…
Ресторан «Антиопа» можно было сравнить с хорошо работающим организмом, и Егору нужно было проявить себя, чтобы вписаться в систему культивируемых здесь ценностей. И одной поддержки со стороны хозяйки было мало, он должен был доказать, что сам чего-то стоит.
Шеф-поваром здесь был грузный армянин в годах. У него было лоснящееся от самодовольства лицо, а говорил он почему-то не с кавказским, а с итальянским акцентом. И звали его не Сергей, а Серджио.
Егор был выше него ростом как минимум на полголовы, но Серджио был самоуверен и посматривал на новичка сверху вниз. Он снисходительно, с видом знатока спросил Егора о его личных достижениях на кулинарном поприще.
– Ну, какие личные достижения, – пожал плечами парень. – Четыре года на поездах, техникум заочно окончил, в конкурсах участвовал. Ну, среди шеф-поваров вагонов-ресторанов… В прошлом году победил, в позапрошлом… Нормально все…
– Что, только на поездах и готовил? – спросил Серджио.
– Ну, и раньше тоже… Так, по мелочи, дома… А поваром еще давно хотел стать, с детства…
– Ну, посмотрим, чему ты с детства научился… Что знаешь, что умеешь?
Ресторан был ориентирован на русскую кухню, но, как понял Егор, итальянские блюда здесь тоже были в большом почете. К тому же Серджио выделил ему небольшой лимит времени, чтобы приготовить сложное блюдо. Поэтому он выбрал говядину по-неаполитански. Все просто – говяжья вырезка, кочанный салат, огурцы свежие и маринованные, оливки, болгарский перец, томаты черри, каперсы, сухие травы, оливковое масло. А дальше – профессиональный секрет, ловкость рук и душевный подход, чтобы ни грамма фальши…
Серджио отведал предложенное блюдо, удовлетворенно кивнул.
– Инга Степановна говорила, что ты умеешь хорошо готовить.
Егор мог бы спросить, что шеф-повар сам хочет сказать по этому поводу. Но со стороны это могло показаться, будто он выпрашивает хорошую оценку, поэтому благоразумно промолчал.
– Инга Степановна хочет, чтобы ты работал у нас. Я в принципе согласен. Будешь поваром по горячим блюдам… А там буду смотреть, на что ты способен. Если плохо будет, никакая Инга Степановна тебе не поможет…
– При чем здесь Инга Степановна? – нахмурился Егор. – Она меня подтолкнула, я встал на это место, дальше я сам за себя отвечаю…
Серджио явно не понравилась дерзость в его тоне, но грубостью на нее он ответить не посмел. Хотел, но его напугала бездонная темнота в глазах собеседника. И взгляд у шеф-повара изменился – теперь он смотрел на Егора как на равного, хотя и не желал этого.
Домой Егор пришел поздно вечером. А ночью к нему нагрянула Инга – знойная и голодная. О ее тайных желаниях мог догадаться даже слепой – не обязательно было смотреть в ее жаждущие глаза: женщина источала чувственность, как натопленная печка пыхала жаром. Ее взгляд выражал еще и нетерпение, которое нужно было прочесть и немедленно утолить.
Егор молча прижал женщину к дверному косяку, задрал юбку, забросил ногу себе на бедро… Ее тело задрожало, как вагон при экстренном торможении поезда, из груди вырвался протяжный звук, похожий на плач. А Егор заставил ее разрыдаться, но не от горя, а от счастья…
В себя она приходила на диване. Как была в деловом костюме, так в нем и оставалась. Только трусики валялись где-то за креслом…
– И зачем ты это сделал? – спросила она строгим голосом, но с блуждающей улыбкой на истерзанных губах.
Тело изнеможенно расслабленно, глаза блаженно закрыты. Смешно было воспринимать ее слова, как упрек или даже выговор.
– Затем, что я этого хотел… И ты хотела.
– Кто тебе такое сказал?
– Твои глаза. И твое тело…
– И все-таки ты зря это сделал?..
– Знаю, – иронично улыбнулся Егор. – Ты же моя начальница, и я не имел права так с тобой поступать…
– Но ты же поступил.
– Хочешь, дам слово, что это в последний раз.
– Не хочу… Я ждала тебя сегодня в кабинете…
– Зачем?
– Хотела, чтобы ты поделился со мной своими впечатлениями, – открыв глаза, сказала Инга.
– Больше не жди, – Егор мрачно посмотрел на женщину. – В ресторане я сам по себе…
– А если я вызову тебя на ковер?
– Если ты вызовешь меня на ковер, значит, тебе что-то не понравилось. А если не понравилось, значит, я должен написать заявление об уходе. Я напишу, не сомневайся… Я птица вольная, даже если работаю на тебя…
– И даже если живешь в моей квартире?
Егор молча поднялся из кресла, застегнулся, собрал сумку.
– Эй, ты куда! – всполошилась Инга.
– Да у меня вроде бы койка в общежитии, – невозмутимо спокойно сказал он. – Хочешь, приезжай ко мне завтра, с соседями я договорюсь…
– Чтобы я, в общежитии? – поморщилась женщина.
– А что, раньше никогда не было?
– Раньше?! – лоб ее разгладился, глазки озорно заблестели. – Ну, может, и было… Я пять лет жила в студенческом общежитии… Но я там ни с кем, и никогда! – спохватившись, отрезала она.
– Да ладно тебе, я же не ревную… До завтра!
Парень уже открывал дверь, когда Инга вцепилась ему в руку.
– Ты что, серьезно уходишь?
– Серьезно уходят, это когда бросают. А я тебя не бросаю. Просто ухожу… Завтра, может, увидимся. Если на ковер вызовешь, – насмешливо сказал он. – Или в общежитие ко мне придешь…
– Не пойму, что ты за человек!
Она крепко держала парня за руку. Он, конечно, мог вырваться, но сопротивляться вовсе не хотелось.
– Что я за человек? – с юмором и немного свысока спросил Егор.
– Прямо перекати-поле какое-то…
– Это ты верно заметила, – кивнул он. – Это у меня с детства… Беспризорное детство, клей вместо игрушек…
– Какой клей?
– Клей «Момент». Надеваешь пакет на голову и нюхаешь так, что ходишь потом по путям, голову свою на рельсах ищешь…
Инга смотрела на него застывшими от ужаса глазами.
– Ты нюхал клей?
– И клей нюхал, и стекломыв пил…
– Кошмар какой… Может, ты еще и кололся?
– Если было, то и кололся… И с бомжихами спал, если тебе это интересно…
– Какая мерзость! – брезгливо и в страхе скривилась женщина.
– Да ты не переживай, я не заразный…
– Кто тебя знает?
– Я же поваром работаю, там у нас контроль – и на ВИЧ, и на все остальное…
– Справку можно купить…
– Что ж, тогда отправь меня на обследование, – пожал плечами Егор. – Это в твоей власти. Если, конечно, я не уволен…
– Как же так, и кололся, и с бомжихами…
– Ну, кому-то повезло в чистоте жить, а кто-то в грязи прозябает… Мне, например, не повезло. Родителей не знал, из детдома сбегал, потому что на волю рвался… Как мог, так и выживал…
– Неужели из этой грязи есть выход?
– Если очень захотеть, то да… Я хотел. Поездам вслед смотрел и думал, какой это кайф, ездить по стране и жрать от пуза…
– Ну и дура же я, – схватилась за голову Инга. – Думала, ты нормальный… Серджио тебя сразу раскусил, это я дура…
– Что Серджио? – посуровел Егор.
Он считал себя нормальным человеком, но Инга, похоже, думала совершенно иначе, и это его рассердило.
– Что-то, говорит, не то. Червоточина какая-то… Снаружи вроде бы ничего, а вглубь копнуть – гниль какая-то…
– Вся гниль осталась в прошлом, – покачал головой парень. – В настоящем у меня все правильно…
– Ну да, ну да…
Инга выглядела озадаченно, как человек, который узнал, что в его квартире побывал вор. Говорила одно, а думала о другом. И глазки беспокойно бегают…
– Боишься, что я квартиру твою обчистил? – презрительно скривился Егор.
– Нет, но…
– Значит, боишься…
Он расстегнул сумку и, пристально глядя женщине в глаза, вывалил на пол все содержимое.
– Ты не так меня понял! – вяло запротестовала Инга.
– В одном ты права. На мне действительно клеймо из прошлого. Это не зараза и не воровство. Но если вдруг… В общем, ты права, со мной лучше не связываться. Потому больше меня не ищи…
Егор не стал наклоняться, чтобы собрать содержимое сумки. Главное, что паспорт и деньги на месте, а все остальное он еще себе купит – за честно заработанные деньги. Он уходил, тихонько закрыв за собой дверь. Он уходил навсегда. И в этот раз Инга даже не пыталась остановить его.
Он позвонил Виктору Макаровичу и узнал, что место его все еще вакантно, а на следующий день укатил в рейс.
Глава 5
Дорога, дорога… Здесь все относительно. Вроде бы ты стоишь на перроне, куришь, но если подумать, ты едешь, потому что находишься в пути. Но в то же время, когда поезд движется, ты стоишь на месте – и относительно вагона, и относительно времени прибытия. Что ни делай сегодня, завтра в семь вечера поезд будет в Иркутске, и ты окажешься там – если, конечно, не отстанешь от состава.
Егор стоял вместе с поездом и курил на подножке вагона-ресторана. Июнь-месяц, чудесный теплый вечер, заходящее солнце освещает сусальные купола привокзальной церкви.
– Эй, повар, ужином кормить будешь?
К вагону по бетонному настилу перрона шла Вероника. Егор не смог сдержать удивления, глядя на нее. Спустился к ней с подножки, выбросил под колеса окурок.
– Ты откуда взялась?
Она была в розовом топике на бретельках и неприлично коротких белых шортах. Лицо, плечи, руки, ноги – все загорелые и чертовски соблазнительные.
– Оттуда, – кивком показала она за спину.
– А мама где?
– В Новосибирске осталась. А я одна. К бабушке еду. А что, нельзя?
Вероника смотрела на парня завороженно, как будто он был истуканом для поклонения. Но в трепетном взгляде угадывались веселые искорки.
– Да можно…
– Так мы ужинать будем или нет?
– Это не ко мне, это к официанту…
– А если я хочу, чтобы ты меня обслужил?
– Ну, я тоже много чего хочу.
– Чего, например?
– Тебе как, в двух словах или подробный список?
– Да, составь список и занеси мне в купе, вместе с ужином.
– Я ужин не подаю.
– Да, но маме подавал?
Егору показалось, что голос у девушки дрогнул от обиды.
– Кто тебе такое сказал?
– Она сказала.
– Что она еще тебе сказала?
– Не мне. Она подруге звонила. А я все слышала… Сказала, что у вас было в купе, – смутилась Вероника.
– Что было?
– Ну, то и было… – девушка покраснела и отвела в сторону взгляд.
– Нехорошо взрослые разговоры подслушивать.
– Еще она говорила, что ты обманул ее. Выдавал себя за порядочного, а сам бомжом оказался…
– Разве я похож на бомжа? – нахмурился Егор.
– Нет, конечно. И сама я так не думаю, – скороговоркой сказала девушка. – Это у мамы заморочки, а мне без разницы, кем ты был…
– Вот и хорошо. Если хочешь ужинать, приходи, заказывай. Никто тебя не обидит…
Егора терзали противоречивые чувства. Вероника очень ему нравилась – юная, красивая, сочная и свежая, как нераскрывшийся бутон розы. Но в то же время, он гнал от себя похотливые мысли и хотел, чтобы девушка поскорей оставила его в покое.
– А кто меня может обидеть?
– Да кто угодно! Зэки домой возвращаются, вахтовики, бывает, с катушек сходят… Лучше, чтобы в купе подали. Хочешь, я заказ передам?
– Может, лучше ты сам принесешь? – спросила Вероника с такой мольбой в голосе, как будто от этого зависела жизнь – подаст он ей ужин или нет.
– Номер вагона и купе.
– Четырнадцатый, третье… Что-нибудь вкусненькое…
– Ну, тогда жди, – многообещающе улыбнулся Егор.
Он сам лично приготовил для нее десерт. Клубника, сливочное масло, сахарная пудра, молоко, крахмал, желток, ваниль… Смешать, подогреть, залить, снова в огонь, довести до кипения, выложить в форму, запечь…
Но ужин в купе он передал через официантку. Сам к Веронике не пошел. Может, она и супердевочка, но ему с ней не по пути.
Он уже закрывал кухню, когда из соседнего вагона появилась взбудораженная проводница.
– Здесь где-то милиционеры были, – обращаясь к Виктору Макаровичу, сказала запыхавшаяся женщина.
– Да были где-то, – пожал плечами тот. – А что такое?
– Да там у меня в четырнадцатом. К девчонке в купе ломятся…
– А без милиции можно? – спросил Егор.
Он догадался, о ком идет речь, и, сняв халат, отправился в четырнадцатый вагон.
Возле двери в третье купе он увидел двух пьяных и, похоже, невменяемых парней. Один высокий и тощий, другой низкий и плотный. Первый похож был на видавшего виды уголовника – наглый взгляд, нахрапистые манеры. В другом Егор определил работягу, попавшего под влияние более сильной личности.
– Эй ты чо, подруга, счастья своего не видишь? – сипел один.
– Сим-Сим, откройся! – стучался в купе другой.
– Вы что, пацаны, дверь поиметь хотите? – с ядовитой насмешкой спросил Егор.
– Да какой дверь? Телка там закрылась, – подозрительно сощурился на него уголовник. – А тебе чего, фраерок?
– Проводница за ментами уже побежала.
Егор очень надеялся, что удастся обойтись без драки.
– Да класть я на ментов хотел, понял! – уголовник сделал движение, будто собрался порвать на себе майку. – Ты вообще кто такой? Стукачок, да?.. Ты знаешь, что я со стукачами делаю?
Уголовник действительно оказался невменяемым. В голове только водка и неуправляемая злость, которую нужно было на ком-нибудь выместить.
– Ты бы шел отсюда!
Егор вплотную приблизился к нему.
– Да я тебя!
Парень совершил непростительную для бывалого человека ошибку. Он должен был сразу бить – рукой, ножом, чем угодно, а его дернуло схватить Егора за грудки. Пространство между его руками было свободно до самого носа. А Егор бил головой – как из пушки стрелял.
Уголовник без чувств рухнул в проход между окном и дверью купе. Работяга вмиг протрезвел и пугливо подался назад.
– Куда? – осадил его Егор. – Кента своего забери!
Парень потерянно кивнул, приподнял тело своего дружка и потащил его прочь.
– И передай ему, если дернется, убью, – тихо, но твердо пообещал Егор.
В это время открылась дверь купе, и в образовавшемся проеме появилась Вероника.
– Вот козлы! – выглянув из купе пробормотала она. И, с восторгом глянув на Егора, спросила: – А что ты с ним сделал?
– Ничего.
– А почему он в ауте?
– Потому что в доску пьяный. Напился и отключился, все очень просто…
– А я шум слышала!
– Это они к тебе ломились.
– Ну, это понятно. Ты с ними говорил, а потом ударил…
– Тебе показалось… Им, кстати, тоже показалось, – Егор окинул Веронику взыскивающим взглядом.
– Что им показалось?
– Что ты их зазываешь… Шорты у тебя слишком короткие. И ноги…
– Что ноги?
– Слишком длинные… И вообще…
– Но я их не зазывала, – смятенно и вместе с тем польщенно улыбнулась девушка.
– Вот я и говорю, что им показалось… Ты одна в купе?
– Да… Заходи, посидим, поговорим…
Егор зашел, но только затем, чтобы перевести дух. И дверь за собой закрывать не стал. Это сделала Вероника.
– Некогда мне говорить. Поздно уже, спать пора… Завтра в шесть подъем…
– Хочешь, вместе спать будем? – спросила девушка.
Это был как раз тот случай, когда человек сначала говорит, а потом думает.
– Ой! – спохватилась Вероника. – Я не в том смысле… Купе двухместное, одно место свободное…
– Вижу, что свободное. Но я пойду, – покачал головой Егор.
– А что, если эти двое вернутся?
– Не вернутся.
– Ты в этом уверен?
– Ни в чем нельзя быть уверенным.
– Ну вот, видишь! Если ты мужчина, ты должен защитить женщину… То есть я еще не женщина…
– Вот видишь, – подловив ее на слове, насмешливо сказал Егор. – Как станешь женщиной, так и обращайся…
– Да, но кто-то же должен сделать меня женщиной!
Она смотрела на него торжествующим взглядом одержимого человека – как будто возлагала на него святую миссию принять в жертву ее девственность.
– Ну, если кто-то должен, пусть делает. Я здесь при чем?
Егору пришлось сделать над собой усилие, чтобы подняться. Вероника чертовски хороша, и семнадцать лет для девушки вполне нормальный возраст, чтобы стать женщиной. Но все равно он должен уйти.
– А разве ты не мужчина? – услышал он вслед. Но сделал вид, что не понял упрека.
Он отправился в штабной вагон, устроился в купе, где можно было прикорнуть до утра. Спать хотелось невыносимо, но, как это ни странно, Егор долго не мог заснуть. Это досада скребла по нервам. Вероника сама напрашивалась, а он, дурак, не воспользовался…
Утром он вернулся на кухню и с головой ушел в работу. О Веронике старался не думать. И она не появлялась, хотя втайне от себя он надеялся увидеться с девушкой и даже, если снова представится возможность, запереться с ней в купе…
Вероника появилась через две недели. И Егор узнал об этом от Виктора Макаровича.
– Ты чего это суп пересолил? – в недоумении спросил он.
– Я?! Пересолил?! Когда такое было?
– Ну, там одна мисс жалуется… Повара, говорит, на мыло… Ух, красивая стерва… Чем-то на твою випу похожа. Молодая только…
Егор все понял и вышел в зал ресторана. Точно, за столиком сидела Вероника. Ему показалось, что она повзрослела за последнее время. Или макияж у нее агрессивный, или в ней внутренне что-то изменилось, самоуверенность появилась… Густые тени вокруг глаз, чрезмерно наведенные тушью ресницы. Вульгарно накрашенные губы капризно изогнуты. Вся в черном… На Егора она смотрела как на пустое место. Вернее, ей хотелось, чтобы так выглядело.
– А ты правда красивая… – присаживаясь, сказал он. И выдержав паузу, добавил: – Только не стерва… Изображаешь из себя стерву, но это не так…
– Суп у вас, повар, соленый! – не очень убедительно проговорила девушка.
– Суп и должен быть соленым, – насмешливо подмигнул Егор.
– В смысле, пересоленный!
– Так, может, я влюблен?
– В кого? – вздрогнула девушка.
Она так разволновалась, что подалась к нему через стол. Но, спохватившись, отпрянула. И снова постаралась надеть на лицо маску холодной неприступности.
– Ну, мало ли женщин на свете… Может, в твою мать.
– Врешь. В прошлый раз у тебя не было пересолено. И десерт был очень вкусный… Признайся, ты его готовил специально для меня?
– Признаюсь.
– И то, что не любишь маму, тоже признайся.
– Не люблю… Хотя твоя мама – хороший человек…
– Как ты можешь так говорить, если она тебя прогнала? – искренне возмутилась Вероника.
– Она меня не прогоняла, я сам ушел.
– Обиделся?
– Нет. Просто мы из разных миров…
– Мама говорила, что ты клей нюхал?
– А ты?
– Один раз…
Она сначала покраснела, затем побледнела, а потом вдруг звонко рассмеялась. И куда только неприступный вид делся.
– И как?
– Юлька сказала, что кумарно. А я… меня чуть наизнанку не вывернуло. Думала, умру…
– Больше никогда не пробуй.
– Я же не дура… Тем более что в жизни есть более интересные развлечения.
– И какие?
– Ну, секс, например…
И снова Вероника напыжилась, чтобы изобразить из себя стреляного воробья.
– И что, есть успехи?
– Да у бабушки с одним познакомилась, – с водевильной небрежностью махнула она рукой. – Взрослый мужчина. Жаль, что женатый. Но я все равно ни о чем не жалею… Ты же сам говорил, что кто-то должен был это сделать…
– Разве?
– Говорил, говорил… Сам во всем виноват!
– В чем? – невозмутимо спросил Егор.
– Ну, в том, что я стала женщиной!
– Виноват?! Виноват, когда плохо. А тебе хорошо было. С чем тебя и поздравляю!
– С чем поздравляешь?
– Ну, с тем, о чем ты не жалеешь. Я рад, если тебе понравилось…
– А если нет?
– Думаю, плакать не буду.
– Тебе что, все равно?.. У меня мужчина был, а тебе все равно?
– Ну почему все равно? Говорю же, рад за тебя.
– И все?
– А что еще? Каждый развлекается, как может. И если ты нашла себя, то я этому рад…
– Нашла себя?! А может, я себя потеряла! – чуть не плача от обиды, протянула девушка.
– Если потеряла, то плохо…
– Ты должен мне помочь! – вне себя от переживаний, заявила Вероника.
– Что, найти себя?
Его сарказм вывел девушку из себя. Она не выдержала, психанула:
– Да пошел ты к черту, козел!
Вероника резко поднялась, бросив на стол скомканную салфетку, вызывающей походкой от бедра направилась к выходу. Видимо, модельный шаг она познала не в совершенстве, или слишком сильно волновалась – так или иначе она споткнулась и сломала каблук. Что, впрочем, ее не остановило. Кое-как она доковыляла до двери и скрылась за нею.
А поздно вечером она появилась снова. Заняла место за столиком, заигрывающе обратилась к кому-то из мужчин и вокруг нее тут же образовалась компания из сексуально озабоченных кавалеров. Она пила коньяк, кокетливо курила, вульгарно смеялась, посматривая в сторону, откуда мог появиться Егор. В конце концов, покинула вагон с каким-то парнем в обнимку.
Она едва держалась на ногах, и Егор счел своим долгом вмешаться, потому как знал, чем может закончиться уединение с таким вот случайным знакомым.
А уединение это началось уже в тамбуре соседнего вагона. Парень зажал Веронику в угол и мочалил ртом ее губы. Она молотила его кулаками по спине, но тот не обращал на это внимания.
– Эй! – Егор взял его за плечо и с силой дернул на себя.
– Тебе чего? – возмущенно протянул парень.
Узкий, глыбой нависающий над мутными глазками лоб, приплюснутый нос, толстые слюнявые губы… Это сколько ж нужно женщине выпить, чтобы с удовольствием лобзаться с таким красавчиком?.. Вероника хорошо была подшофе, но ей не нравились его поцелуи, это было видно по брезгливой гримасе на ее лице.
– Девушка не хочет, а ты лезешь. Не хорошо, – угрожающе сощурился Егор.
– Тебе какое дело? – Его голос был похож на последние, издыхающие звуки тревожной сирены.
Не хватило ему духу, чтобы возмутиться в полный голос. Именно на это и рассчитывал Егор, глядя на него своим тяжелым взглядом.
– Иди отсюда!
Парень окончательно спасовал. Отступил от Вероники, повернулся к ней спиной.
– Стой! – Но та схватила его за руку, потянула на себя. И остервенело уставилась на Егора. – Кто тебе сказал, что я не хочу!
Девушка едва держалась на ногах, язык заплетался, словом, находилась в таком состоянии, что глупо было вступать с ней в разговор. А незадачливого кавалера нужно было дожимать.
– Я сказал, пошел!
– Не пойду, – набычившись, парень мотнул головой. – Она хочет…
– Чего она хочет? Она дура молодая, у нее водка в голове…
– Не водка… Мы коньяк пили…
– Вот и шуруй пить его дальше.
– Ты кто такой, чтобы мне указывать?
Егор сочувствующе вздохнул и вдруг резко пришел в движение. Удар в солнечное сплетение согнул парня пополам. И это было еще не все: от сильной встряски из него фонтаном выплеснулось все вечернее меню. Егор едва успел отскочить в сторону, чтобы не заляпаться.
– Фи! – презрительно протянула Вероника.
Недавний кавалер превратился вдруг в препятствие, которое необходимо было обойти. Она проскользнула мимо него, затылком стукнувшись о красную рукоятку стоп-крана, спиной толкнула назад тамбурную дверь. Егор последовал за ней.
– Ты проводишь меня? – пряча глаза, спросила девушка.
– Куда от тебя денешься?
– Зачем ты ударил Мишу?
– А зачем ты с ним целовалась?
– Ревнуешь?
– Нет. Просто не хочу, чтобы ты вляпалась в историю…
Они добрались до ее купе. Все так же, как и в прошлый раз. Двуместный «люкс» на одного пассажира. Что мать шикует, что дочь. Но ведь по средствам… Вероника тяжело плюхнулась на свою полку, легла на бок, подобрав под себя ноги в черных джинсах.
– Зачем ты меня остановил? – с трудом подняв голову, скорее с благодарностью, чем с осуждением посмотрела на него девушка.
– Я же сказал, чтобы ты не наломала дров.
– Я уже наломала. В Иркутске…
– Ну, было и было.
– Тебе что, все равно? – Возмущение было столь велико, что Вероника соскочила с полки, села, руками упершись в столик.
– Я пойду.
Егор взялся за ручку двери, но Вероника его остановила.
– Иди! А я сейчас по мужикам пойду! – пригрозила она. – Тут в соседнем купе один озабоченный…
– И зачем ты это мне говоришь? – с упреком спросил парень.
– А чтобы ты знал!
– Что я должен знать?
– Что ты меня бесишь!.. Что я из-за тебя схожу с ума!.. Ты идиот! Ты сволочь! Ты гад!.. Ты… Ты…
Она встала и, падая, руками вцепилась в его шею. Губами потянулась к его рту, но не смогла преодолеть силу земного притяжения.
Егор вернул ее на место, но не смог от нее отцепиться. Все-таки она поймала его губы, все-таки впилась в них…
Целоваться она не умела, но губы у нее вкусные, сладкие и сочные – пьяная вишня на коньяке. А тело такое податливое… Но ведь Егор не должен быть с ней. Это противоестественно…
И все-таки он смог оторваться от нее, сел на заправленную полку. Вероника по инерции потянулась за ним, но, осознав свою беспомощность, безнадежно махнула рукой.
– Зачем ты от меня бегаешь?
– Не знаю.
– Ты не хочешь со мной, потому что был с моей матерью?
– Может быть.
– А может, ты думаешь, что я еще девочка?.. Нет, я уже не девочка… У меня, правда, было в Иркутске… А что, нельзя?! Я уже взрослая, мне зимой уже восемнадцать будет!..
– Кто говорит, что нельзя?
– А что, можно?! Я отдалась ему, как последняя тварь… Знал бы ты, как на душе тошно…
Вероника всхлипнула и заплакала, растирая тушь вокруг глаз.
– Просто забудь, – посоветовал Егор.
– Как я могу это забыть? Ведь это все из-за тебя!.. Я тебя ненавижу! Это все со зла! – снова стала впадать в истерику девушка. – Если бы тогда… ничего бы не было… То есть было бы, но с тобой…
– Тебе нужно успокоиться.
– Вали отсюда! Я сказала, вали!..
Она вскочила со своего места, вытянув перед собой ощетинившиеся когтями руки, словно кошка, выпустившая коготки. У Егора не было желания, чтобы она расцарапала ему лицо, но еще больше не хотелось вступать с девушкой в противоборство. К тому же она указывала ему на дверь. И это показалось ему лучшим выходом из ситуации.
Он ушел, но через полчаса вернулся снова. В дверь стучаться не стал, но прислушался, что происходит за ней. Или Вероника спит, или пустилась во все тяжкие где-то за пределами своих владений. Парень попробовал открыть дверь, и это у него получилось. Но Вероника не заметила его усилий: она крепко спала, свернувшись калачиком. Егор снял простыню с соседней, заправленной постели, укрыл девушку.
А через час, закончив работу, снова наведался к ней. Мало ли, вдруг проснулась, вдруг понесло не туда. Но Вероника была на месте. Лампы в купе были выключены, но в свете пробегающих за окном фонарей было видно, что кто-то лежит под одеялом… А вдруг это не Вероника?..
Егор подошел поближе, наклонился, и оказался в западне. Вероника поймала его за шею, повисла на нем, привлекая к себе. Одеяло сползло на пол, обнажив голую девушку. Чтобы удержать парня, Вероника обвила ногами его тело…
Он попытался вырваться из объятий, но Вероника применила запрещенный прием.
– Если ты уйдешь, я расскажу всем, что ты гомик!
– Но я не такой! – возмутился Егор.
– А докажи!
– Ну, смотри!
В конце концов, он мужчина и большой любитель женщин. Сколько раз он пытался вразумить Веронику, и все тщетно. Сама ведь напрашивается, а он не железный… К тому же она была так доступна. Горячая, голая и невероятно соблазнительная…
Егор решительно подмял под себя девушку, беспардонно вторгся в нее… И ему было все равно, что она не девственница. Особенно сейчас, когда он стонал от возбуждения…
