Владимир Колычев
Волчьи законы тайги
– Ну, чего лежишь? – обращаясь к Даниле, насмешливо спросила Вита. – Помоги убрать это!
Он помог ей переместить парня на его полку, но воздержался от того, чтобы отправить на свое место и Степана. Слишком уж тяжелым он казался, чтобы забросить его на второй этаж. Так и оставил его спать в обнимку с Тимохой.
– А ты говорил, что не уснут, – усмехнулась девушка. – Видишь, как быстро умаялись?
– Ты помогла?
– А то!
– Чем?
– Да димедрол у меня был. В поезд брала, ну, чтобы всю дорогу спать…
Данила ей поверил. Хотя бы потому, что сам держал при себе снотворное.
– Так и спала бы!
– Ну да, с такими гоблинами только спать. Заснешь девочкой, а проснешься женщиной…
– И куда ты димедрол насыпала, в водку?
– Ну да. Пока вы в тамбуре были.
– Димедрол с алкоголем – опасно, ласты можно склеить.
– Да ладно, не гони. Посмотри, какие они счастливые!
Данила усмехнулся, глянув на парней. На их лицах действительно запечатлелось выражение радостного покоя. Возможно, им снилось, как они вдвоем в кабине самолета пилотируют стюардессу Виту…
– А ты правда в кабине самолета была? – спросил он.
– Издеваешься? Кто меня туда пустит?..
– А стоп-кран?
– Ты сам стоп-краном не будь, ладно?.. Какой в самолете может быть стоп-кран?
– Да, заливать ты умеешь!
– Мама всегда говорила мне, девочка, этот мир жестокий, надо уметь защищаться. Кулачки у меня слабые, так хоть языком…
– Язык не только до Киева довести может, но и до греха…
– Да знаю, нарваться можно. Но ты бы меня защитил, да?
– Я что, похож на спасателя?
– Ну, не знаю. Лицо у тебя доброе. И взгляд… Ты кем работаешь?
– Егерь я.
– Егерь? Это который с ружьем по лесу ходит? Типа, охотник?
– Да, это который по лесу с ружьем ходит и лес от охотников охраняет…
– От браконьеров, знаю… Но все равно охотник. А кто Красную Шапочку от волка спас? Ну, в смысле, брюхо ему вспорол и ее вместе с бабушкой выпустил… Охотники же Красную Шапочку спасли. А я, между прочим, в Москву к бабушке еду. Мама просила ей денег передать, на пирожки. А тут волки… Но я от них отбилась, правда?
– Правда, – рассмеялся Данила.
Его забавляла веселая непосредственность, с которой тараторила Вита.
– А если вдруг настоящий Серый Волк появится? – наигранно ужаснулась она.
– Насколько я помню, Серый Волк должен сначала сожрать Красную Шапочку. А потом уже охотник должен ее спасти.
– Но так-то в сказке! А ты такой большой, и в сказки веришь! Не стыдно?
– А что, могут волки появиться?
– Нет, конечно, – с насмешкой в глазах мотнула головой Вита. – Просто хочется побыть слабой, и чтобы рядом был мужчина, который мог бы защитить… Если ты егерь, то стрелять, наверное, умеешь.
– Нечем стрелять.
– Вот и я говорю, что нет у тебя пороха в пороховницах. Не пьешь, не пристаешь… Может, я хочу, чтобы ты ко мне немного поприставал!
– Тебе восемнадцать хоть есть?
– Есть. Скоро девятнадцать будет… Ну, чего сидишь, давай, приставай!
– Мне кажется, тебе нравится все вокруг в фарс превращать.
– А вся наша жизнь – фарс… И не надо ко мне приставать. Это я, правда, пошутила… Мне в Москву надо, к бабушке… – беспомощно улыбнулась Вита.
– Пирожки передать? – усмехнулся он.
– Ну, и это тоже. А так я в театральное училище хочу поступать.
– Я смотрю, ты уже в поезде репетировать начала, – усмехнулся Данила.
– Да нет, это у меня состояние души такое. Сумбур там у меня полный. Страшно мне, отвлечься надо, – жалостливым тоном сказала девушка и закусила нижнюю губу, как будто пыталась сдержать слезы.
– А почему страшно?
– Да потому что попала я.
– Куда попала?
– Вообще, попала… Козел у нас один в Екатеринбурге живет. Ты, говорит, мне нравишься и будешь со мной жить. Страшный такой, козлом старым воняет. В общем, я ему – счас, говорю, норматив по гимнастике сдам. Он – какой норматив? А через козла, говорю, прыгать, чтобы задницу об рога не ободрать… А он меня раз, в машину и к себе, закрыл в подвале и давай голодом морить. Ты, говорит, немного для меня толстенькая, как раз килограммов десять и сбросишь. А я все пятнадцать сбросила!.. Но с голодухи чуть не кончилась… Ну, он смотрит, что я дошла, дашь, спрашивает, или не дашь? А что мне делать? Жить хочется… Дам, говорю. Он меня к себе в дом привел, постель показал, раздевайся, говорит. А я ему – ты что, спрашиваю, совсем свинтился на старости лет? Мне бы душ принять, приодеться. А он – так это, говорит, само собой. Белье мне какое-то из секс-шопа дал, ну, пояс там с подвязками, чулки… Извращенец хренов… Ну, я ему – жива, говорю, твоя старая курилка! И в ванную. А там окно… В общем, я через окно вылезла и бежать. А у него дом большой, участок о-го-го, пока до забора добежала, думала, сердце остановится. Ну, и от страха, и запыхалась не по-детски… А забор высоченный, думаю, не об рога, так о шипы обдерусь. Но нет, ничего, нормально все. Собаки, правда, на меня кинулись, ну, когда я уже на заборе была. Здоровенные такие «кавказцы»… Хорошо, что охрана не хватилась. А охрана у него – броня крепка, как говорил мой непутевый папашка… Он вообще, этот козел – большая величина у нас в Екатеринбурге, в областном правительстве заседает… В общем, я в Москву решила уехать. Домой сгоняла, переоделась, денег у мамы взяла, и на вокзал… Вот, думаю, как бы мой старпер своих людей за мной не послал. Ну, мало ли что…
– А лет ему сколько? – взвинченно спросил Данила.
– Говорю же, старпер. Ну, лет пятьдесят, может, больше… Думаешь, я у него одна такая? Знаешь, сколько он уже девчонок совратил?
– Сколько?
– Да кто ж его знает! Он же их потом домой не отпускает…
– Почему?
– А зачем ему это? Чтобы они рассказали, как он над ними извращался?.. Он их убивает. Может, в землю закапывает, может, в бетон…
– Зверь! – вскипел Данила.
Вита видела, что задела его за живое. И подула на огонь.
– Еще какой!.. Может, он их потом и съедает!
Ночь вступила в свои права, и Данила уже не мог адекватно воспринимать окружающую реальность. Сознание погрузилось в сумерки, темные силы волчьим воем взывали к обостренно-гипертрофированному чувству справедливости… В принципе, он осознавал, что с ним происходит. И понимал, что ему нужно успокоиться. Поэтому полез в карман куртки, вытащил оттуда облатку с таблетками.
– Что это? – спросила Вита.
– Успокоительное.
– Нервы?
– Контузия.
– Какая контузия?
– Тяжелая.
– Ты что, контуженный?
– Я тебе этого не говорил…
Данила принял таблетку и закрыл глаза. Сейчас зудящий нервный клубок в груди распутается, кровь успокоится, и его потянет в спасительный сон. Он заснет, а завтра проснется свежий и бодрый, как огурчик с грядки.
– Я не поняла, тебе интересно или нет, что я тебе рассказываю? – с нотками возмущения в голосе спросила девушка.
– Интересно. И я бы мог обломать рога этому старому козлу, – зло сказал он.
Но нервный клубок еще не размотался и продолжал колоть сознание. Успокаивало только то, что человек, о котором говорила Вита, находился далеко-далеко. И нет у Данилы возможности вернуться в Екатеринбург, найти и наказать злодея.
– Да нет, пусть живет. Лишь бы меня не трогал…
– Пусть только сунется! – сжал кулаки Данила.
– А если сунется, ты меня защитишь?
– Само собой…
Он очень надеялся, что старпер не дотянет свои щупальца до Виты. Проблем с законом он уже не боялся, но его пугало, что таблетка начала действовать. Если он заснет, то никакая пушка не сможет разбудить его. Пусть хоть граната в купе разорвется…
Глава 5
Вита сидела на коленях, обхватив ногами его бедра. Фактически она сидела на нем и трясла за плечи.
– Эй, так нечестно! Спать мы не договаривались!
– Да? – осоловело посмотрел на нее Данила. – Тогда мне нужно встать!
Девушка соскочила с него, позволила подняться на ноги.
– Пойдем, покурим?
Данила уже коснулся головой матраса на своей полке. Так бы и заснул, как лошадь, стоя, если бы Вита не вытащила его из купе.
В тамбуре он первым делом оперся спиной о стенку, прислонился затылком к ручке стоп-крана. Вита сама сунула ему в рот сигарету, щелкнула зажигалкой.
– Что-то я тебя не пойму, – преодолевая тяжесть в языке, сказал он. – Этих ты усыпила, а мне спать не даешь.
– А если страшно мне? Если они за мной придут?
– Думаешь, я смогу тебе чем-то помочь?
– Не сможешь. Но когда ты рядом, не так страшно…
– А почему это я не смогу? – встрепенулся Данила.
– Ну вот, ожил! – улыбнулась Вита.
– Да, но все равно спать хочется…
– А можно, я обнимать тебя буду? – снова взбудоражила его девушка.
– Не понял.
– Ну, ты внизу ляжешь, на бок, а я за тобой, как за каменной стеной… Ты же крепко спать будешь, ничего не почувствуешь…
– Чего не почувствую?
– Ну, как я жаться к тебе буду?
– А если почувствую?
– Да? Ну, тогда лезть на свою полку…
– Прямо сейчас?
Вита не ответила. Она настороженно вытянулась в струнку, прислушавшись к шуму из коридора. Гулко хлопнула одна дверь в купе, другая…
– Это они! – задрожала она, как мышиный хвостик.
– У страха глаза велики, – выдохнув из себя густой клуб дыма, насмешливо сказал Данила.
Но ему стало не до шуток, когда в тамбур вдруг вломились два тяжеловеса в черных костюмах при белых воротничках.
– Ну вот, я же говорил, здесь она, – неожиданно для него тонким и высоким голосом выдал один из них, пальцем показав на Виту.
Тигриный взгляд, такой же хищный оскал. Лоб, как могучий скальный выступ над бурной рекой, нос, как ударный выступ ледокола, сплюснутые спереди губы, широкий квадратный подбородок, борцовская шея, могучие плечи – как будто воздухом накачаны… И этот его фальцет был так же противоестественен, как старинная медная пушка с каменным ядром вместо ударных ракет под крылом реактивного штурмовика. Но ведь и такая пушка могла выстрелить…
– Иди сюда, кроха!
Зато у второго амбала с голосом все было в порядке. Как будто расстроенная бас-гитара низами взвыла над ухом. И рука у него длинная, шириной с бычью ногу.
Парень потянулся к Вите, пытаясь ухватить ее за волосы. Но Данила оттолкнул ее резким движением плеча.
Он значительно уступал каждому из этих громил в габаритных пропорциях, но это его ничуть не смущало.
– А это что за прыщ? – возмущенно пробасил амбал.
И вдруг с такой силой ударил Данилу в живот, что все его мышцы свело судорогой от боли. Он отлетел к двери, за которой мелькали придорожные фонари.
– Скажи спасибо, что не убили! – гоготнул громила и все-таки схватил Виту за волосы.
Но Данила был уже на ногах. Пропущенный удар лишь стряхнул с него сон. Он уже не чувствовал боли, а мышцы гудели от высоковольтного напряжения вырвавшихся на свободу сил.
Парни в черных костюмах даже не догадывались, насколько был опасен Данила в таком состоянии. А он сам уже не отдавал себе отчет в своих действиях.
– Ублюдок! – вне себя от бесконтрольной злобы выпалил он.
– Что?! – возмущенно взвыл громила.
Он шагнул к Даниле, ничуть не сомневаясь в собственных силах. Но если бы даже он смог настроить себя на встречу с крутым противником, все равно шансов у него не было. Данила уклонил голову от летящей в нее руки, но подставил плечо, мгновенно провел захват и прием, взломав ее в локтевом суставе. И тут же с неимоверной силой ударил противника локтем в челюсть. Ни могучий рост, ни стальные мышцы, ни отменное здоровье – ничто не смогло спасти громилу от позорного поражения. Он рухнул на пол как подкошенный.
Фальцетный амбал быстро смекнул, что с Данилой шутки плохи. И прежде чем атаковать его, качнул маятником свое могучее тело, попытался сбить противника с толку. Но это обманный маневр не прошел. Данила надежно блокировал удар и нанес ответный – напитанный разрушительной энергией кулак размозжил нервный центр в солнечном сплетении…
Данила одержал убедительную победу, после чего должен был покинуть место сражения. Но воспаленные инстинкты подсказали, что это место нужно прежде очистить. И его руки как будто сами по себе, но уверенно нащупали защелку железной двери, распахнули ее, впустив в тамбур замедленно-гулкий колесный перестук и упругую волну свежего ночного воздуха. А тяжелые тела громил показались ему такими легкими…
В себя он пришел уже после того, как за незваными гостями захлопнулась тамбурная дверь. Только сейчас он смог осознать, что натворил. К счастью, поезд подползал к какой-то станции, скорость черепашья – оставалась надежда, что громилы выживут после падения. А то не хотелось бы, чтобы к их белым воротничкам добавились белые тапочки.
Он оперся спиной о стену, нервно дрожащей рукой нащупал в кармане пачку сигарет, закурил, затянулся на всю доступную емкость легочных резервуаров.
– Жесть! – вне себя от восторга протянула Вита.
– Чего они от тебя хотели?
– Так я же говорила, обратно забрать меня хотели. Сначала того, а потом в бетон… Ну, не они, а этот, Станислав Юрьевич, плешь болотная… Я думала, они тебя в порошок, а ты их с поезда, как будто они ватой набиты…
– Дерьмом они набиты… Пошли отсюда!
Он затушил сигарету о крышку пепельницы, выбросил ее и, увлекая за собой Виту, вышел из тамбура.
В купе он первым делом запрыгнул на свою полку. Лег на спину, закинул руку за голову. Девушку он спас, справедливость восстановил, и колючий ежик в сознании свернулся в гладкий комок. И он уже не нуждался ни в каких таблетках, чтобы заглушить голос возмущенного разума… Но если вдруг амбалы появятся снова, он за себя не отвечает.
– А где ты так драться научился? – спросила Вита.
– Драться?! – удивленно растянул он губы. – Разве это была драка?
– А разве нет?
– Ну, в общем, да…
Драться он умел, еще в школе научился – с пацанами отношения выяснял, из-за девчонок, из-за прочей ерунды. Потом была секция каратэ, с его философией духовного и физического самосовершенствования. А в военном училище, куда он поступил после школы, его просто учили убивать – руками, ногами, холодным оружием и подручными средствами. Это была кафедра специальной разведки, там учили всерьез и надолго. А потом была служба в полку и вторая чеченская война, длительные разведрейды, диверсионные операции. Четыре года учебы, три года практики. Он получил «капитана» досрочно и второй орден, когда случилась беда. Его группу бросили в бой против боевиков Гелаева, там он и нарвался на мину, которая упала и взорвалась возле самой головы… Друзья вытащили его с поля боя, на «вертушке» отправили в госпиталь, где он два месяца пролежал в коме. Долгое лечение, возвращение в строй, а потом инцидент, который поставил крест на его карьере.
Днем Данила был спокоен, а ночами его иногда накрывало. Однажды воспаленное контузией чувство справедливости свело его в ночном городе с бритоголовыми парнями, измывающимися над беззащитной девушкой, чья вина состояла лишь в том, что в ней текла азиатская кровь. Их было много, и двое из них после встречи с ним оказались в реанимации. Его могли посадить, но начальству кое-как удалось замять скандал. Правда, из армии Данилу не очень вежливо попросили…
Он вернулся в родные края, устроился егерем, слился, что называется, с природой, где все естественно и справедливо, где нет разрушающей энергии ночных городов, от которой срывает крышу…
– Ты чего молчишь? – спросила Вита.
– Думаю.
– О чем?
– О том, что зря в Москву еду. Опасно там.
– Кого тебе бояться?
– Самого себя.
– А ты не бойся. Ты же мужчина, – засмеялась она.
– Легко сказать…
– А зачем едешь?
– Затем, что соскучился. По одной очень хорошей девушке.
– Вау! Да у тебя, оказывается, любовь.
– Не твое дело.
Данила закрыл глаза, представил, как встретится с Леной, как вложит ей в руку бриллиантовое колье, как она обнимет его за это, расцелует. Потом они поедут к ней домой, и он покажет ей, как сильно по ней соскучился… На губах выступила благостная улыбка. А веки налились тяжестью навалившегося сна.
– А если я ревную? – уже сквозь сон донесся до него голос Виты.
Он никак не отреагировал на ее вопрос. Ему было абсолютно все равно, ревнует она или нет…
Успокоительная таблетка не смогла удержать его от стычки с громилами, но все же она сделала свое дело. Проснулся Данила лишь после полудня. Степан и Тимоха с опухшими лицами угрюмо сидели за столом и хлебали чай.
– А где Вита? – спросил он.
– Где-где, в Нижнем сошла…
– Она же до Москвы ехала…
– Ехала, но не доехала… Ты как убитый спал, – с тоскливым каким-то ехидством сказал Тимоха.
– И что?
– И мы вчера конкретно вырубились… У меня мобильник ушел, а у Степана три штуки, на дорогу взял…
– Куда мобильник ушел? – не понял спросонья Данила.
– В Нижний ушел, за ручку с Витой. А в другой ручке – три тысячи рублей… А где твои часики, браток?
Данила всполошенно хлопнул себя по запястью правой руки. Еще вчера на нем болтались «Командирские» часы с дарственной гравировкой. В благодарность от командующего округом заслужил… Но ведь они могли слететь с него в тамбуре, когда он разбирался с громилами в белых воротничках. Но Тимоха же не мог там же потерять свой телефон, а Степан – деньги.
– Что, тю-тю? Привет Вите!
– Этого не может быть, – мотнул он головой.
– Да, но клофелином она тебя угостила.
– Чем?
– Тем же, чем и нас, балда!
А ведь Вита действительно усыпила Тимоху и Степана. Сказала, что димедролом, а на самом деле это мог быть клофелин, испытанное средство подсадных воровок. Может, она не хотела обворовывать Данилу, но ведь он сам уснул, и так крепко, что не заметил, как снимались с руки часы.
А может, и не только часы?
Он потянулся к своей куртке, сунул руку в карман, где лежал бумажник. Паспорт был на месте, а отсек, в котором хранились деньги, склеился от образовавшейся в нем пустоты.
– Черт!
– Что такое? – с мрачным торжеством в голосе спросил Тимоха.
– Деньги. Там десять тысяч было…
– А ведь говорили тебе в детстве, храните, граждане, деньги в сберкассе…
– Там и храню, – кивнул Данила, вынув из кармашка портмоне банковскую карточку, на которую поступала его зарплата.
Деньги он особо не тратил, поэтому за два последних года на ней скопилась приличная сумма. Хорошо, что Вита не тронула карточку, как она это сделала с деньгами – в знак благодарности за то, что он ее спас. Интересно, от кого? Может, это были люди, которых она обворовала… Если так, то, видно, в Екатеринбурге она сорвала большой куш. А как еще объяснить то, что за ней устроили охоту.
Бог ей судья, подумал Данила. Паспорт на месте, карточка с деньгами тоже. А потерю часов он как-нибудь переживет. И десять тысяч еще заработает… Вот если бы у него колье украли… Колье?!!
Он рывком сбросил тело с полки, в присядку опустился на пол, согнал Тимоху и поднял полку, под которой лежала его сумка. Коробочка с колье должна была лежать в тайнике между фальшивым и основным дном сумки. Но там ничего не было. И коробочка исчезла, и колье!
– Твою мать! – схватился за голову он.
В ушах приглушенным эхом отозвался голос Виты. «Когда что-то ценное везешь, надо быть осторожным, а то напоят и обдерут как липку…». « Я и сама ценность большую везу. А веду себя неосторожно…»
– Девственность она свою везла, – нервно усмехнулся он.
– Что? – взбудораженно подался к нему Тимоха.
– Какой же я дурак, говорю…
– Что-то пропало?
– Да так, безделушка она. С бриллиантами. За девяносто тысяч долларов.
– Ну ты, брат, и попал!
Тимоха уже не злорадствовал. Он искренне сочувствовал Даниле, но ему от этого не было легче. Может, это было и не так, но ему казалось, что вместе с колье он потерял и Лену.
Глава 6
Где-то недалеко накрапывал дождь, но на перроне Казанского вокзала было сухо – высокая массивная крыша укрывала от непогоды. Но здесь, на вокзале была своя стихия – гулкая живая масса, сотканная из переплетений встречных и поперечных людских потоков. Кто-то сошел с одного поезда, кто-то с другого, кто-то, напротив, встречал или сам спешил на посадку. Беспокойная, пробивающая на массу энергия большого города так давила на психику, что у него возникло непреодолимое желание бежать в кассу за обратным билетом.
Но для этого он должен был, как минимум, снять деньги с карточки, а из-за ее несовершенства сделать это можно было в строго определенном банке. И еще неплохо было бы перевести дух где-нибудь в спокойном месте, подальше от бурлящей людской лавы.
Данила позволил увлечь себя попутному потоку, который вытолкал его на площадь перед вокзалом, заставленную автомобилями. Но он еще не успел отойти в сторонку, когда увидел вдруг одного из вчерашних громил. С ободранной щекой, в мятом костюме.
Парень был не один, за ним следовал другой верзила, такой же грозный, но незнакомый Даниле. Они тоже заметили его и почти бегом поспешили к нему.
Ночное беснование расковывало его изнутри, высвобождая из потайных емкостей резервные силы. Это как состояние аффекта, когда человек, спасаясь от собак, может перепрыгнуть через трехметровый забор, что в обычной жизни для него просто невозможно… Но и сейчас, в дневной своей бытности Данила мог дать бой «белым воротничкам». Только нужно ли ему это?
В разведгруппы набирали профессионалов своего дела, способных одолеть в огневом и рукопашном бою хорошо подготовленного противника. Но по уставу и тактической логике при встрече с врагом разведчики обязаны были уходить в отрыв, уносить ноги. Вступать в бой можно было, только когда другого выхода просто нет… А у Данилы выход был. И он мог задать стрекача. Что он и сделал. Забросил сумку на плечо, показал преследователем спину, а затем и пятки.
– Эй, постой!.. Стой, говорю!
Он мог бежать и быстро, и долго. Поэтому его смог нагнать только басистый голос громилы.
– Да не бойся ты!
Данила не боялся, но бежал, уверенно увеличивая разрыв. И даже увесистая сумка не была для него помехой. Он готов уже был свернуть в какую-то подворотню, когда неожиданно путь ему преградил черный джип. С легким шорохом опустилось боковое водительское стекло, и в глаза ему заглянуло черное жерло боевого пистолета. А тут и загонщики подоспели.
Громила резко схватил Данилу за плечо, рывком развернул его на себя. Он был очень зол на него, но ударить не рискнул: слишком хорошо помнил, чем это закончилось вчера.
– Ритка где? – жадно хватая ртом воздух, спросил он.
– Какая Ритка? – Данила с опаской покосился на пистолет, на прицеле которого продолжал держать его водитель.
– Ну, ты комедию не ломай! С кем ты вчера в поезде был?
– Вита ее зовут, а не Ритка.
– Да у нее сотня имен. А реально ее зовут Ритка. Или Марго…
– Я не знаю, где она. В Нижнем еще сошла… Вместе с моим колье.
– С чем?
– Ну, колье с бриллиантами. Очень дорогое…
– Вот ты придурок! Зачем заступался за эту дрянь? Так бы мы ее забрали, и ничего бы не было…
– Я же не знал, что она воровка.
– Теперь знаешь?
– Теперь знаю.
– Она босса нашего кинула, на триста штук, в евро…
– Я не знал. Мне она сказала, что сбежала от сексуального маньяка…
– Ну, сказки она рассказывать умеет… Попал ты, парень, конкретно попал.
– Ясень пень, попал. Колье девяносто тысяч долларов стоит.
– Ну, это твои проблемы. А что мы Ритку из-за тебя упустили, за это ответить придется. И за мою вывихнутую руку. И за то, что Генка башкой из-за тебя так стукнулся, что в реанимации сейчас…
– Все сказал? – насмешливо спросил Данила.
Он уже все рассчитал. Рывком сойти с линии огня, закрыться телом одного амбала, толкнув его на стрелка, вырубить другого… И так далее по спирали, пока не разделается со всеми тремя.
– Да нет, слишком много к тебе претензий, – качнул головой верзила. – И как-то ты должен будешь все это отработать.
– И как ты себе это представляешь?
– А так, поможешь нам Ритку найти.
– И это все?
– А что еще? – усмехнулся парень. – Мы же не бандиты какие-то. Ну, навешала тебе Ритка лапши на уши, ну, повелся ты. Я бы тоже на твоем месте за нее заступился. Что ж я, по-твоему, не мужик?
– Ну, я же не знал, что Вита, то есть Рита вас кинула, – развел руками Данила.
Он и сам был бы не прочь найти воровку, забрать у нее колье, чтобы затем с легкой душой отправиться к Лене.
– Ну, так а я о чем! Нам, парень, сводить с тобой счеты не резон, нам Ритку нужно найти. А Москва большая…
– Так она же в Нижнем Новгороде сошла.
– Ну и что? Села на автобус, и в Москву… А может, на поезд… Мы на ваш поезд немного не успели. Но ничего, следующий встретим. А ты пока вспомни, о чем она с тобой говорила. Ну, куда в Москву ехала.
– Куда ехала, к бабушке, в театральное училище поступать, – неопределенно пожал плечами Данила – Но ведь это вранье…
– Может, и вранье, а может, и нет… Да, кстати, меня Дима зовут. А его Рома… Ну и Витек у нас за рулем… Ты, Витек, пушку-то убери, ты же не в тире, как никак Москва кругом…
Кривоносый Витек потер вздувшийся желвак под левым ухом и нехотя сунул пистолет в кобуру под пиджаком.
– Ты не думай, стволы у нас по лицензии, все как положено, – обращаясь к Даниле, сказал Дима.
– Да мне-то что? Если бы вы стрелять надумали, мне-то какое дело, разрешенные у вас пули или нет…
– Это верно, пуля-дура, ей без разницы, из какого ствола лететь… Ты, наверное, голодный?
– Нет, в поезде перекусил…
– А у меня с утра в кишках не валялось… Поехали, сообразим что-нибудь…
Данила почему-то решил, что Дима остановит свой выбор на каком-нибудь ресторане или хотя бы кафе. Но парень велел Витьку ехать на вокзал, где и послал Рому в ларек за шауромой. Тот принес четыре брикета с азиатским лакомством и три банки холодного пива. Витьку спиртное не полагалось: он за рулем.
– Значит, к бабушке, говоришь, ехала? – спросил Дима, слив из лепешки себе в рот горячую смесь из масла и мясного сока.
Он старался есть аккуратно, чтобы не заляпать костюм и кожаное сиденье под собой.
– Так вранье же, – качнул головой Данила.
– Ну а вдруг?.. А у тебя колье, говоришь, вытащила?
– Из сумки.
– На девяносто тысяч? Откуда ж такое богатство?
– Да передать просили.
– Кому?
– Да одной там.
– Кто?
– Да тебе не все равно?
– Ну, все-таки бриллианты. Жаль вещицу…
– Так, может, найдем Риту, может, она отдаст…
– Да, если не загонит по дешевке. Тысяч за двадцать…
– Двадцать тысяч долларов? Это мало…
– Если ворованное, то и за двадцать тысяч рублей может уйти. Если руки будет жечь…
Данила загрустил. Что, если Рита действительно продаст колье? Что, если они вообще не найдут ее?
– Ладно, ты пока здесь побудь, а я сейчас.
Дима вышел из машины, встал в сторонке, вынул из кармана мобильный телефон, нажал на кнопку, приложил к уху. Судя по тому, как изменилось его лицо и выпрямилось тело, разговор он завел с человеком, более значимым по рангу, чем он сам.
Еще с военного училища Данила заметил, как реагирует человек на свое начальство. Сидит ротный за столом дежурного по части, звонит ему комбат – выгнет капитан спину, приосанится, но с места не встанет. А если вдруг генерал позвонит, так со стула соскочит, в струнку вытянется. Хотя, казалось бы, кто видит, в какой позе он разговаривает с начальником училища. На то они и рефлексы, чтобы помимо воли человеком управлять.
Чем дольше Дима разговаривал, тем ниже опускал голову. Видно, начальник усердно вбивал голы в его ворота, что, впрочем, не удивительно. Ведь он упустил воровку и до сих пор ее не нашел.
Но вот мобильный телефон вернулся на свое место в кармане пиджака, плечи у Димы расправились, спина выпрямилась, подбородок задрался. Он даже попытался улыбнуться, но вместо этого лицо исказила злобная гримаса.
– Ну, ты, Данила, задал нам работы, – вернувшись в машину, осуждающе сказал он. – Мы же нашли эту сучку, а ты все испортил…
Данила лишь сожалеюще развел руками: крыть ему было нечем.
– Ну да ладно, кто ищет вчерашний день, тот находит… Тот находит… – Дима попытался блеснуть красноречием, но не смог подобрать метафору и перешел на похабщину: – Тот хрен собачий находит!
Но только это он и нашел на вокзале. До поздней ночи встречали они пассажирские поезда и электрички с казанского направления, но Рита не объявлялась.
А потом Диме позвонил его босс и передал важную, как показалось ему, информацию.
– А есть у нее бабушка в Москве! – сообщил он, благодушно хлопнув Данилу по плечу. – Вернее, была. Померла – даже не знаю, быстро или в мучениях…
– Да без разницы, – вяло махнул рукой Рома и сонно зевнул во весь рот.
Витек уже давно обнимал руль, уронив на руки голову. Второй час ночи, нормальные люди давно спят, а они до сих пор в машине. Потому что нет у них другого пристанища в Москве, кроме новенького «Ниссана» с его просторным и резко пахнущим кожей салоном.
– Если она померла, значит, ее дом сейчас на кладбище, – вслух подумал Данила. – Не пойдет же Рита к ней туда.
Ему спать не хотелось: в поезде все бока отлежал. Но таблетку снотворного он бы принял. Злила его Рита, очень злила. И хотя помутненный ночью рассудок не жаждал ее крови, все равно мысли о ней не давали покоя, болезненно скребли по нервам, раздражали сознание. И то, что сравнительно легко держать себя под контролем, служило ему слабым утешением.
– А что, если пойдет? – засмеялся Дима.
– А какое кладбище? Москва большая, все погосты не обойти…
– Ну, начнем с Мавзолея. Витька на караул поставим, а сами к дедушке Ленину, вдруг он с Риткиной бабушкой спит, а?
– Витек уже в карауле, – сонно хохотнул Рома. – Может, он там во сне Ритку поймал? Деньги с нее стряс, колье… А красивое колье, да, Данила?
– Тебе и не снилось.
– Не снилось. А я хочу, чтобы снилось. Сейчас закрою глаза…
– Я тебе закрою! – одернул его Дима.
И шлепнул спящего водителя по плечу.
– Хорош балдеть, ехать надо…
– Что? – спросонья всколыхнулся парень. – Где? Куда?
– Куда, куда! – передразнил его бригадир. – В себя сначала въедь!.. Въехал? Тогда слушай…
Он назвал адрес, дождался, когда Витек введет координаты в бортовой навигатор. Только затем сказал:
– Риткина бабушка на кладбище, а ее квартира в Черемушках, и там сейчас ее дочка живет, Риткина тетка то есть… Какая-никакая, а зацепка…
Витек выехал с вокзала на широкий проспект с масштабными, ярко высвеченными зданиями из стекла и мрамора. Несколько гладко асфальтированных полос, машин почти нет, зато на обочине переминаются с ноги на ноги две длинноволосые дивы в коротких туниках и с килограммами бижутерии на руках и шеях.
– Какие телки! – простонал Рома.
– Маша, полтыщи баксов и наша! – хмыкнул Дима.
– Пятьсот баксов? Ну, ты загнул! Да я за пятьсот баксов десяток таких сниму…
– Это Москва, дятел!
– И не просто Москва, – глянув на монитор навигатора, кивнул Витек. – Это центр! Вот, на Садовое кольцо сворачиваем. Здесь тебе расценки – не бей копытом.
– Да на халяву можно взять, – не унимался Рома. – Давай вернемся, заберем их, и все дела…
– А потом сутерня на хвост упадет, – скривившись, глянул на него Дима. – Тебе это надо? Мне, например, нет… И не до баб нам. Вот Ритку найдем, упакуем, в камеру хранения ее сдадим, а потом по злачным точкам прошвырнемся. Ночку позажигаем, и домой…
– Да с ней самой можно зажечь, – похабно ухмыльнулся Рома. – Она девка ничего себе, я бы такой ребеночка сделал…
