Владимир Колычев
Честный вор
© Колычев В., 2015
© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2015
Глава 1
Небо с парящими в нем чайками чуть ли не до самого солнца, синее море на всю ширину горизонта. Артем опустил голову, глянул вниз с высоты скального навеса, и вся эта красота свернулась в трубочку. Свет стал с овчинку и с шумом бьющейся о камни волны рухнул в бездну под ногами. Притяжение высоты схватило Артема за ворот рубахи, потянуло вниз, он пошатнулся, раскинул руки, чтобы удержать равновесие.
– Что, страшно?
Дарина стояла за спиной. Красивая девчонка – черные, с каштановым отливом, волосы, глубокие и манящие, как ночное звездное небо, глаза, изящный, совершенной формы нос, сочные, четко очерченные губы. Худенькая, стройная, соблазнительная. Дарина – не просто дар, а чудо природы. Глянешь на нее и уже не сможешь оторвать глаз. Но Артему не до нее, когда такая высота под ногами. Одно неловкое движение, и все…
Скала нависала над морем, спрыгнув с нее, он упал бы в воду, но там острые камни, о которые можно разбиться. Мысль об этом входила в голову острием подводного рифа, внутренности рвались от страха…
– Прыгнешь? – спросила она. В ее голосе слышалась насмешка хищницы, учуявшей страх жертвы.
– Не сейчас.
– Страшно. Я понимаю.
Зыбкая почва под ногами, шаткое равновесие, а еще Дарина могла столкнуть Артема вниз. Страх усилился, парализующий холодок из коленок схлынул в пятки.
– Ну, бывай!
Она его не столкнула. Напротив, сама шагнула в пропасть. Артем видел, как она падает вниз «солдатиком». Видел и даже наклонился, сопровождая ее взглядом и еле удерживая равновесие.
Дарина вошла в воду с глухим шумом, какое-то время ее не было видно, но вот из беспокойной синевы показались голова, плечи, спина, перетянутая тонкой полоской купальника. Она вынырнула и саженками погребла к берегу. Вверх она даже не глянула, не интересно ей смотреть на труса.
Артем с досады зажмурил глаза и стиснул зубы. Так хорошо начиналось это лето, и на тебе, Облом Петрович дорогу перекрыл.
Тетка письмо написала, в гости к себе в Крым позвала. Он получил диплом и сразу к ней. Дом у нее – глинобитная мазанка с дрянной крышей на дальнем конце поселка, зато место – сдохнуть можно от зависти. Небольшой пятачок на возвышенности – если вниз пойдешь, к морю спустишься, вверх – на скалу поднимешься. Артема вверх потянуло. Вид отсюда открывался захватывающий – море, небо, бесконечные просторы. И ощущения были штормовыми, а тут еще и Дарина подняла двенадцатибалльную волну. Эта волна сейчас швырнет Артема вниз, на камни, и его жизнь потерпит крушение…
А он прыгнет вниз. Лучше погибнуть, чем прослыть трусом в глазах Дарины.
Но умирать надо с надеждой на чудесное воскрешение. Артем сдвинулся в сторону, занял место, откуда спрыгнула Дарина. Отчаянная девчонка, не вопрос, но все-таки она знала брод, поэтому так смело сунулась в воду. И он повторит ее путь…
Артем сделал шаг и переступил черту, за которой от него уже ничего не зависело. Вся надежда на высшую волю… Штопором вошел в воду и почувствовал боль в локте, все-таки зацепился рукой за подводный камень. И еще ногами коснулся дна… Но это не катастрофа, это всего лишь сигнал о том, насколько близко прошла от него смерть. Сместись он в сторону на полметра, и налетел бы на камень всем телом, тогда все…
Плавал он плохо, корявыми саженками, а у Дарины была фора. Она уже сидела на берегу и кидала в воду камушки, когда он подплыл к ней.
Берег пологий, но сплошь в крупных камнях, похожих на драконьи плавники. Как будто здесь лежало чудище морское, присыпанное мелкой галькой.
– А ты не трус, братик! – покровительственно улыбнулась Дарина.
– Никогда не был.
Дно мелкое, неровное, камни острые, скользкие, поэтому Артем не шел, а подплывал к берегу. Дарина прицелилась и бросила в него маленький камушек. Артем чутьем определил траекторию, но не закрыл глаза, когда камушек угодил в голову, и даже не разозлился.
– Что-то я не пойму, ты джентльмен или «терпила» по жизни? – хихикнула она.
Артем ничего не сказал. Он, конечно, знал, кто такой «терпила», и ее слова воспринял как оскорбление. Будь на ее месте мужчина, он бы подумал, как призвать его к ответу, но наезжать на Дарину – это слишком. И оправдываться перед ней глупо. Он лишь сделал вид, что не услышал ее.
Выйдя на берег, снял рубашку, выжал ее. Дарина поднялась, затуманенно улыбнулась ему, подошла, пальцами провела по его плечу:
– Качаешься?
– Чуток.
В интернате Артем занимался боксом, брал на соревнованиях призовые места, в профтехучилище увлекся еще и тяжелой атлетикой. Не просто мышцы качал, а штангу рвал. Времена нынче смутные, культ силы в особом почете.
– А это что? – обвела она пальцем ссадину на его локте.
– Пустяк!
– А если бы убился?
– Когда убьюсь, тогда и поговорим.
– Не, я туда за тобой не пойду!
– А куда пойдешь?
Он вдруг подался к девушке и обвил рукой ее талию. Плоть у нее упругая, кожа нежная, волнующе гладкая. Семнадцать лет ей, он всего на год старше. И Дарина ему не совсем сестра. Тетя Соня сошлась с ее отцом уже после того, как она родилась. Вместе с ее отцом и села за кражу. Пару лет назад освободилась, забрала к себе Дарину, а об Артеме вспомнила только сейчас. Но лучше поздно, чем никогда…
– Пойдешь ты! – Дарина с возмущением выскользнула из его объятий.
– Извини, – слегка смутился Артем.
– Еще раз, и в глаз! Понял? – пригрозила она.
Он усмехнулся, глядя на ее маленький кулачок. Знала бы она, от каких «кувалд» ему приходилось уворачиваться. И получать… Все было в его жизни, и победы, и поражения…
– Я пойду! А ты обсыхай!
Дарина с издевкой посмотрела на него и резко повернулась спиной. Но к тропинке по крутому подъему она шла плавно, без рывков. Женственная осанка, мягкая походка, грациозная поступь. Как будто не по рыхлой гальке шла, огибая камни, а над паркетной гладью парила.
Артем смотрел ей вслед, затаив дыхание. Он познакомился с этим чудом сегодня утром, но уже был в нее влюблен. А впереди целое лето…
Шум волны под скалами, большая оранжевая луна в звездном небе, легкий бриз, теплое испарение от прогретой за день земли, звон цикад… Все это хорошо, просто здорово, но красотой романтического вечера сыт не будешь. А кроме этой красоты, у тети Сони ничего нет. Бедно она живет, даже на стол толком поставить нечего. Бутыль самогона из погреба достала, картошки наварила в мундире, банка с консервированной капустой, хлеб, соль – вот и все счастье.
Впрочем, Артему и такая скудость за радость. Дарина с ним за одним столом, и от самогона она не отказывается. По чуть-чуть пьет, но не пропускает. А тетя Соня себе по полной наливает. Она уже никакая, голову свесила, глаза в пучок сложила. Ей бы «на боковую», а она все к бутылке тянется…
А бутылка не бездонная. Закончился самогон, и тетя Соня протрезвела.
– Эй, это что, все? – возмущенно спросила она.
На старом комоде стояла ее фотография в молодости. Красивой она была, стройной, изящной. Но время само по себе беспощадно к женской красоте, а еще лагерные годы давали о себе знать. Да и алкоголь не оздоравливал. Лицо ссохлось, сморщилось, волосы посеребрились, и тело стало костлявым. Нездоровая у нее худоба, болезненная… Но время не лишило ее жизненных сил, бойкая она женщина, энергичная. Только живет бедно и бестолково…
– Может, сходить? – спросил Артем. С деньгами у него швах, но на бутылку дешевого пойла должно хватить.
– Не надо! – вцепилась в него Дарина, пристально глядя на тетю Соню.
– Не надо, – вздохнула та.
– Да и не на что, – смягчилась девушка.
– Ну, есть чуть-чуть, – пожал плечами Артем, у которого еще осталась кое-какая мелочь на кармане.
– А завтра?
– Да я думаю…
– Что ты думаешь?
– Ну, раз у нас тут такая бодяга, деньги надо зарабатывать. Мы с пацанами товарняки разгружали, ничего, нормально.
– Оно и видно, как ты много заработал, – фыркнула тетя Соня, глянув на его старые, с латками, брюки.
– Ну, мы же не копили…
– А не надо копить! Надо много брать, так, чтобы надолго хватало…
– Украл – выпил – в тюрьму? – в тон ей отозвался Артем.
– А ты тюрьмы боишься?
– А что там хорошего?
– Ничего там хорошего нет, – поддержала его Дарина. – И не надо туда. И воровать не надо. Есть более безопасные способы честного отъема денег…
– Например? – удивленно спросил Артем. – Что ты предлагаешь?
Не было у него желания ввязываться в нечистое дело, как не хотелось прыгать со скалы. Но Дарина и тогда его провоцировала, и сейчас. А сама она, казалось, ничего не боялась. Авантюристка она в душе.
Да и сам он не очень боялся идти на конфликт с законом. Они с пацанами действительно разгружали вагоны на товарной станции, но при этом еще и подворовывали. То со сгущенкой коробку стащат, то с тушенкой, а однажды два ящика с портвешком дернули. Можно было поставить это дело на поток, но не решились, духу не хватило.
– Ну, если тебе интересно… Завтра поговорим, – кивнула Дарина.
– Завтра, так завтра.
– Спать иди! – повелительным тоном сказала она.
– Да рано еще, – возмущенно глянул на нее Артем.
– Не пойдешь – пожалеешь, – загадочно улыбнулась девушка, и глаза ее подернулись томной поволокой.
Артем все понял и отправился в свою комнату. Доска прогнулась у него под ногой, когда он переступал порог, квакнула под весом тела, но выдержала, не сломалась. Неплохо было бы укрепить гнилой пол в этом месте. И не только в этом… И стекла в окнах надо бы вставить, и обвалившийся потолок оштукатурить. Но сначала он сколотит кушетку, а то как-то стремно спать на сдвинутых ящиках.
Артем лег на голый матрас, забросил руки за голову. Не дом у тети Сони, а сарай на берегу моря. В комнате грязно, пыльно, из мебели только старое, все в трещинах, зеркало. Даже кровати нормальной нет, и сесть не на что. Зря он поверил Дарине, она сюда не придет. И непонятно, зачем она его сюда прогнала. Сейчас бы на берегу, на теплых камнях полежать, волну послушать…
Артема тянуло к морю, но из комнаты он не уходил, вдруг Дарина все-таки придет?.. И действительно, дверь открылась, и она переступила порог. Пол даже не скрипнул, когда она вошла. Закрыла дверь, повернулась, задвинула щеколду, шагнула к Артему, скрестив опущенные руки, и села рядом.
– Подвинься!
Он робко обнял ее за плечи. От нее пахло морем, солнцем. И желанной женщиной.
– Хочешь меня? – тихо спросила Дарина.
– Ну-у! – выразительно улыбнулся он.
– А если Соня узнает? Мы для нее – брат и сестра. Она же тебя проклянет!
– А ей обязательно знать?
За порогом скрипнула половица, и тут же кто-то ударил в дверь.
– Открывай! – толкнув Артема в бок, шепнула Дарина.
Он кивнул. В конце концов, ничего страшного не происходит. На нем брюки, рубашка, и Дарина одета. А в комнате они закрылись, так им просто поболтать захотелось – по-родственному, само собой.
Артем открыл дверь, и тетя Соня, зайдя в комнату, сразу набросилась на него:
– Ну ты и урод!
Он тоже посмотрел на девушку и обомлел. Из одежды на Дарине был только шлейф из лунного света, сотканного в проеме окна. Она стояла полностью обнаженная, а лицо отвернула.
– Ты дорого за это заплатишь! – протянула к нему костлявые руки тетя Соня.
– Да не было ничего! – растерянно пробормотал Артем.
– Что, страшно стало? – Опустив руки, лукаво ухмыльнулась она. – Мента не хватает, чтобы он тебя на «бабки» раскрутил.
– Хочешь работать с нами? – неожиданно спросила Дарина.
Он сначала растерялся, а потом согласно кивнул.
И Дарина дала ему обещание, что ляжет с ним, но только тогда, когда они заработают первую тысячу…
Бородатый мужик с пышной шевелюрой стоял на сцене, покачиваясь в такт музыке, и дул в микрофон про пылающие станицы, про красных комиссаров, которые вели девочек в кабинет – ясно, что не на расстрел.
А Дарину сегодня поведут в номера. Для этого случая она и вырядилась – цветок в распущенных волосах, короткое платье с открытыми плечами, босоножки на высоком каблуке, пошлый и вульгарный макияж… Но именно поэтому мужчины смотрели на нее с жадностью и вожделением, а Артем, глядя на нее, только скрипел зубами.
Это он должен был сидеть с ней в ресторане за столиком, своей рукой щелкнуть перед ее носом зажигалкой, запалить кончик дамской сигареты. И ему Дарина должна была улыбнуться с призывом, а она отдыхает с плешивым толстячком, он ужинает с ней – с прицелом на страстный танец до самого утра.
Вот он достал бумажник, раскрыл его, нарочно «засветил» стопку денег. Дарина знала, откуда наблюдал за ней Артем, незаметно глянула в его сторону. Она не подмигивала ему, не улыбалась, но знак подала. Есть у «терпилы» деньги, значит, можно снимать урожай.
Толстячок расплатился, вышел с Дариной из ресторана, для приличия прогулялся с ней по набережной, под луной, а затем отвел ее к себе в корпус пансионата. Артем последовал за ними, проводил их до самого номера, сел на диван в холле у лифта. И тетя Соня сейчас в работе, она должна скоро появиться, тогда и начнется главное действие. Артем с нетерпением ждал, когда лох уберет от его Дарины свои грязные руки… Но как же медленно тянулось время!
Тетя Соня еще та шкура! Мало того, что аферу придумала, так еще и Дарину в нее втянула. Это уже потом Артем подключился. А как ловко они объяснили ему свою схему…
Но тысячу они пока не заработали. В первый раз сняли с «лоха» триста рублей, во второй – всего сто. А сегодня они могут поиметь шиш с маслом. Или даже путевку в КПЗ…
Но пока все идет своим чередом. Жертва играется с приманкой, пора дергать удочку и загонять крючок под жабры. Сейчас появится тетя Соня, она знает, как это делать.
Но время идет, а тети все нет. Ожидание стало невыносимым, и Артем поднялся, чтобы подойти к двери, но в это время появилась тетя Соня. Он услышал ее голос и спрятался за раскидистую пальму.
– Она мне позвонила, сказала, что ее хотят изнасиловать! – говорила на ходу тетя Соня администраторше пансионата.
– Разберемся! Сейчас разберемся! – Женщина встревоженно постучала в дверь: – Что у вас там происходит?
– Да ничего, сидим тут, отдыхаем, – бодренько отозвался толстяк.
– Помогите! – из глубины номера крикнула Дарина.
– Дочка! – встрепенулась тетя Соня и ворвалась в номер, администраторша последовала за ней. А там шоу! Дарина уже и разделась, и в постель забралась. Лицо все в слезах, с потеками размазанной туши…
– Ну, скотина! Ну, тварь! Ты у меня за все заплатишь! – орала тетя Соня.
Артем в пекло не лез и даже к номеру не подходил. На первом этапе он всего лишь подстраховывал Дарину, держал ситуацию под контролем.
Расправу тетя Соня отложила на потом. Она забрала плачущую Дарину и увела ее с собой. Артем остался за пальмой, еще не время вступать в игру.
Какое-то время толстяк смотрел вслед своей так и не сбывшейся мечте, затем скрылся в номере. Он не должен был никуда уходить, но минут через сорок дверь открылась. Артем подождал, когда толстяк ее закроет и повернется к нему спиной, только тогда стремительно вышел из укрытия.
– Гражданин!.. – громко позвал он.
Толстяк остановился, настороженно глянул на него, не понимая, откуда Артем мог появиться:
– Да-а…
– Младший лейтенант милиции Уключин, – официальным тоном представился тот. – Участковый инспектор милиции.
Тетя Соня оказалась отличным учителем. Она объяснила, как разговаривать с жертвами – каким языком, каким тоном. И объясняла она с таким знанием дела, как будто всю жизнь проработала в милиции.
Артем достал из кармана красные корочки с золотым тиснением. «Ксива» липовая, и опытный глаз легко мог распознать подделку, но пока сбоев не было. Тут главное, не качество документа, а то, под каким соусом он преподносится. Говорить нужно мягко, но четко, и – действовать нагло, нахраписто, любая заминка могла вызвать подозрение.
– Да, я слушаю. – Голос у толстяка дрогнул. И глазки забегали. Это не совесть в нем заговорила, а страх перед возмездием.
– Поговорим? – показал рукой в сторону полутемного холла Артем.
– О чем?
– Я думаю, у вас в номере светлее будет, – проигнорировав вопрос, предложил Артем.
– Ну, наверное…
Толстяк открыл дверь, пропустил его в номер. Артем тут же потребовал паспорт, с деловитым видом пролистал его. Власьев Виктор Иванович, пятьдесят четвертого года рождения, прописан в городе Ленинграде, женат, двое детей…
– Я свою учительницу встретил, – возвращая паспорт, сказал он. – В дежурной части встретил, она заявление писала.
– Учительницу? – встревоженно посмотрел на него Власьев.
– Да, Ольгу Владимировну, она от вас шла, сказала, что вы ее дочь изнасиловали…
– Я никого не насиловал! – шарахнулся от него толстяк.
– Да, но дочь Ольги Владимировны видели в вашем номере. Она была у вас в постели, без одежды… Как это объяснить?
– Она сама!..
– Что сама?..
– Ну, разделась сама. Я пошел дверь открывать, а она разделась! И в кровать!..
– Ну, не знаю… Альбина всегда была со странностями. Я ее еще по школе помню… К ребятам в раздевалку заходила, нравилось ей, когда ее щупают. И сейчас, я так понимаю, она не без греха…
– Вот видите! – Власьев с надеждой смотрел на него.
– И мама у нее, честно говоря, такая же… – поморщился Артем. – Если что-то вбила себе в голову, будет стоять до конца. Тем более репутация у дочки подмочена и без вас… А раз подмочена, то и терять нечего… В общем, посадят вас, Виктор Иванович. Как пить дать, посадят. За изнасилование.
– Да не насиловал я никого!
– А совращение малолетних? Суд будет, жена узнает, дети… У вас дочери?
– Да, Ире тринадцать, Оле одиннадцать.
– Хорошие, наверное, девочки, а отец… – Артем вздохнул, выражая свое сожаление семье потерпевшего. – А отец – насильник и растлитель. И все об этом знать будут…
Какое-то время Власьев молчал, зажмурив глаза и опустив голову, но вот он вскинулся, напряженно посмотрел на Артема. И только собрался открыть рот, как Артем уже понял, о чем пойдет речь, «терпила» созрел для правильного решения. Он предложил выкуп за собственную глупость. Артем для приличия немного поломался, чем только раззадорил жертву…
Шестьсот рублей, как с куста, сотками нового образца. Дарина усмехнулась, глядя, как тетя Соня прячет деньги в лифчике.
– Не хотел брать, но он так настаивал, – с ухмылкой сказал Артем.
Сумел он раскрутить «лоха» на шестьсот рублей. Мог бы и больше снять, но ему нужно было именно столько. Шестьсот рублей доводили общую сумму до тысячи. А договор дороже денег, именно это и хотел сказать Артем, глядя на Дарину.
– Ну да, настойчивый мужик. Я ему говорю, руки убери, а он… – Дарина выразительно провела рукой по своей груди.
Артем плотно сжал губы. Ему вовсе не хотелось знать, как у нее там было с «терпилой».
Они подошли к «Волге», которая стояла чуть в стороне от здания автовокзала. Время позднее, автобусы уже не ходят, но не спят частники. А ехать далеко, без транспорта не добраться…
Тетя Соня небрежно стукнула пальцами в стекло и с наигранной небрежностью спросила:
– Ну что, браток, отвезешь нас домой?
С тех пор как у тети Сони появились деньги, она изменилась. Расфуфырилась, распустила хвост, раскинула пальцы веером. Даже приоделась, «сафари» джинсовое у кооператоров купила – гоголем теперь ходит. И Дарине обновку прикупила, и Артему костюм справила – не может же мент ходить в обносках. Жизнь, можно сказать, наладилась.
Тетя Соня сказала, куда ехать, договорилась о цене, с важностью большой шишки села вперед. Артем открыл Дарине дверцу и, чувствуя, как от волнения подрагивают колени, забрался в машину вслед за ней.
За спиной под задним стеклом стояли колонки, магнитола крутила «Мурку».
– А погромче можно? – с небрежностью прожженной уголовницы, спросила тетя Соня.
Водитель включил музыку чуть ли не на всю мощь.
– Громко! – повернулась к Артему Дарина.
Он кивнул и открыл рот, чтобы наехать на частника, но она приложила палец к его губам и загадочно улыбнулась, прошептав:
– Громко. И не поговоришь…
Он и опомниться не успел, как она оказалась у него на коленях. Обвила руками его шею, приблизила губы к уху:
– А так и поговорить можно… Или не надо?
Артем хотел сказать, что надо, но горло сжал спазм – он даже захрипеть не смог, только кивнул и провел рукой по ее спине.
Дарина ничего не сказала, только ударила его по руке. От нее опьяняюще пахло «Красной Москвой», мускусом, тепло и упругость ее кожи будили дикие желания.
– Страшно? – хихикнула она. – А ты не бойся! – И, обняв Артема, задвигала бедрами.
А за спиной теперь надрывался под гитару Александр Новиков. Вези меня, извозчик, по гулкой мостовой…
