Владимир Колычев
Деньги со стоном
© Колычев В. Г., 2019
© Оформление. ООО «Издательство „Эксмо“», 2019
Пролог
Море было спокойное, волны лениво шелестели под камнем. Сонное солнце висело в зените как приклеенное. Ему лень было двигаться. Кузнечик стрекотал где-то в виноградниках, но без энтузиазма, вяло, скучно.
Яшка с закрытыми глазами лежал на камне, закинув руки за голову, ленился затягиваться и шевелиться. В зубах у него дымилась сигарета. Она нависала над его грудью, и столбик пепла на ней был опасно длинным. Если сигарету тронуть пальцем, то пепел отвалится, а он горячий. Может быть весело.
Глеб не удержался от искушения, нацелил на сигарету свой палец.
– В рог дам! – не открывая глаз, сказал Яшка.
При этом он ни в лице не изменился, ни пальцем не пошевелил. Бычок так и остался тлеть над его грудью.
– Он может, – заявила Олеся и хихикнула.
Да, Яшка мог ударить и даже убить. Если силы не хватит, то он за нож схватится или за камень, но биться будет не просто до конца, а до победы. Отчаянный пацан, крутой. В детдоме его боялись все. Даже отмороженный физрук старался не грубить ему.
– И Глеб может, – выдержав паузу, сказала Олеся.
Глеб тоже был не робкого десятка. И далеко не слабого. Пятнадцать лет ему, а рост уже под метр восемьдесят, плечи сильные. Потому как спорт – его призвание. Футбол, волейбол, особенно баскетбол. Физрук Глеба очень уважал, хотя запросто мог пройтись матерком по его фарватеру.
– А вот и не подеретесь! – заявила Олеся, осторожно приподнялась на локте, выбрала эффектную позу.
Купальник на ней старый, выцветший, ей бы другой, получше. А этот снять.
Хотел бы Глеб увидеть Олесю без ничего, в той самой позе, которую она сейчас приняла. Фигура у нее потрясающая, совершенное сочетание форм, грации и пластики. Но раздеть ее будет непросто. Глеб и Яшка для нее – лучшие друзья, и она как-то не очень хочет менять свое отношение к ним на иное, куда более близкое.
И Глеб в Олесю влюблен, и с Яшкой то же самое, но ей как будто все равно. Хотя иногда случается, глянет на Глеба в чувственном раздумье, пренебрежительно хмыкнет и успокоится. Может, и на Яшку она так же посматривала.
Яшка спокойно стряхнул пепел себе на грудь, давая понять, что боль для него – приятное удовольствие.
Потом он степенно затянулся, неторопливо выпустил дым и заявил:
– Подеремся. Но только из-за тебя.
– Я знаю. Поэтому не достанусь никому, – с усмешкой проговорила Олеся.
– Ну, мы это еще посмотрим, – пробурчал Яшка.
Глеб вздохнул. Время безжалостно к прошлому. Очень скоро он уедет в Москву, в спортшколу, а его друзья останутся здесь. Яшка известен своей настойчивостью, и Олеся ему не чужая. Возможно, у них будет роман. А там страсть, секс.
Но и не уехать Глеб не мог. Ему выпал реальный шанс изменить свою жизнь к лучшему. Он будет полным дураком, если не воспользуется им. Тем более что у него еще есть время. Не хочет Олеся быть его девчонкой, и не надо. Пока, во всяком случае. Он уедет, она повзрослеет, влюбится в него издали и отправится к нему в Москву. Разве так не может быть? Еще как может.
– Смотри! – сказала Олеся.
Она поднялась, потянулась, встала на край камня, на мгновение замерла и ласточкой красиво вошла в воду.
Яшка вскочил, разогнался и сиганул вслед за ней бомбочкой. Скальный камень большой, места для разгона было достаточно. Олеся вынырнула практически сразу. И тут же на голову ей бухнулась живая бомба. Сначала взорвалась вода перед носом у Олеси, затем – ее чувства и эмоции.
– Баран!
Глеб усмехнулся. Столь сомнительным способом девичье сердце не завоевать, так что у него еще есть шансы против Яшки.
Он тоже поднялся, но его внимание привлекло движение на берегу. Метрах в двадцати от их камня начинался кирпичный забор, за которым строился особняк с большой полукруглой террасой на втором этаже. Главные ворота находились со стороны улицы, но в конце участка была калитка, которая выводила к морю. Через нее и выходили сейчас мужчина плотного сложения с лысой головой и белокурая девушка в белом сарафане. Непонятно, то ли глаза у этой красотки от природы голубые, то ли в них отражалось море. Роскошные волосы, дивное лицо, потрясающая фигура. Глеб замер как вкопанный, глядя на нее. Девушка заметила его, все поняла и улыбнулась, соглашаясь быть богиней, принимать его поклонение.
Вслед за ними вышел крепко сбитый парень с короткой стрижкой и ранними залысинами. Белая рубашка, наплечные ремни, пистолет в кобуре под мышкой. Глазки быстрые, цепкие, движения спокойные, вкрадчивые, но он в любой момент мог включить форсаж, чтобы оградить лысого типа от опасности. Этот парень наверняка был его телохранителем.
Он заметил Глеба, но интереса к нему не проявил. Малолетний пацан не представлял опасности, а можно ему здесь находиться или нет, пусть решает хозяин дома.
Лысый тоже заметил Глеба, нахмурился повернул голову к телохранителю, кивком показал на камень, но ничего не сказал. Потом он сделал движение, каким поправляют галстук, даже подбородок приподнял. Галстука на нем не было, но на шее красовалась толстая золотая цепь, которая вряд ли мешала ему дышать.
– Что там такое? – На камень из морских глубин выполз Яшка. – Ничего себе! – восторженно протянул он.
Глеб кивнул. Блондинка могла произвести впечатление на кого угодно.
– Это же Крыш!
Кто такой Крыш, Глеб знал. Вернее, слышал. Крутой бандит. Его в Тепломорске знали все. И боялись. Тоже все.
Осторожно ступая по мелким камням, блондинка подошла к самой воде и спросила:
– Как водичка, мальчики?
Глеб еще только собирался открыть рот, как на камень взобралась Олеся и заявила:
– Очень мокрая, девочка!
Блондинка нахмурилась, настороженно глянула на нее.
Олеся, конечно, красивая, но вряд ли ее можно было назвать нежной и женственной. Типичная пацанка, которой палец в рот не клади.
А блондинка – сама нежность. Неудивительно, что ей стало немного не по себе.
– Что вы здесь делаете, пацаны? – недовольно, но незло спросил Крыш.
– Так это, загораем. – Яшка глянул на него с едва уловимым разочарованием.
Действительно, зачем спрашивать, если все и так ясно? Глупые вопросы не украшают авторитета.
– А теперь мы здесь загорать будем, – заявил Крыш и обнял блондинку за талию.
– Ну и загорайте.
– А вы себе другое место… – Бандит махнул на Яшку рукой, давая понять, что ему в падлу с ним разговаривать.
Продолжать фразу не стоило. Все и без того было понятно. Хозяин дома застолбил за собой право на прилегающую к нему часть берега. Посторонним здесь ловить нечего.
Блондинка тоже правильно все поняла, поэтому глянула на Глеба с сожалением, но при этом улыбнулась. Дескать, ну да, печально все это, но вокруг столько других мест, где можно загорать и купаться.
– Здесь гальки насыплем, будет красиво, – негромко сказал Крыш, обводя рукой берег.
Блондинка кивнула, соглашаясь, и Крыш повел ее обратно. Парень в белой рубашке угодливо открыл калитку.
– Это наше место, – сказала Яшка, когда Крыш исчез из виду.
Олеся удивленно глянула на него и заявила:
– Громче скажи. Или боишься, что услышат? – Она усмехнулась.
– А ты будто не знаешь, кто такой Крыш.
– И что? Взорвет тебя?
– Камень наш взорвет.
– Ну, это вряд ли. – Глеб кивком показал на дом.
Камень, конечно, можно поднять на воздух, но для этого нужно столько тротила, что взрыв и дом в щепки разнесет.
– Ух ты, очнулся!.. – Олеся ехидно глянула на Глеба. – Ромео хренов!
– Почему Ромео?
– Да потому, что Джульетту твою в номера повели.
– Какую Джульетту?
– А ту самую, на которую ты пялился! Красивая, да? – не без ревности спросила Олеся.
– Ты красивей, – сказал Глеб и обезоруживающе улыбнулся.
– Да, конечно.
– Когда-нибудь и у тебя будет такой дом.
– С тобой? – Ее голос снова переполнился язвительными нотками.
– Со мной.
– Я хочу этот дом.
– Будет!
Глеб понятия не имел, как он сможет заработать на такой дом, как у Крыша, но при этом говорил уверенно. Может быть, потому, что ему очень хотелось преподнести Олесе щедрый подарок.
Он представил, как они с ней выходят из дома к морю, смотрят, как рабочие разравнивают кучи привозной гальки. Олеся в белом сарафане. Глеб обнимает ее, ведет в дом. Там она остается перед ним в одних босоножках на высоких каблуках.
Олеся тоже замечталась, и Яшка это заметил.
– Вот дают! Один губу раскатал, а другая уши развесила! – заявил он и засмеялся.
Олеся глянула на него зло, но с надеждой. Может, Яшка сумеет сказку сделать былью.
– Я хочу такой дом!
– Со мной будет.
– Украдешь? – насмешливо спросил Глеб.
– Украду. Ограблю! – заявил Яшка и резко глянул на него: – А чем я хуже Крыша?
Глеб предостерегающе посмотрел на Яшку, который действительно мог и украсть, и ограбить. Водились за ним такие грешки, и все потому, что в его жизни появилась плохая компания.
Глеб пытался влиять на него, но что-то не очень получалось. Что ж, вольному воля. Больше Глеб не сможет удерживать Яшку от темных дел. А это значит, что скользкая дорожка рано или поздно приведет его на скамью подсудимых. И хорошо, если это случится рано. Еще до того, как Яшка собьет с толку Олесю, которая тоже грезит о красивой жизни.
– Даже круче. – Глеб усмехнулся.
– Буду круче! – Яшка тяжело глянул на него.
– Посадят.
– Кто не рискует, тот не спит с красивыми блондинками.
Олеся посмотрела на дом, где Крыш мог сейчас жарко целовать свою подружку, перевела возмущенный взгляд на Яшку и капризно ударила его кулаком в плечо.
– Это я про тебя, – с усмешкой сказал он.
– Ты собираешься спать со мной?
– В моем доме.
– Я согласна. Если в твоем доме.
– Уходите, – с самым серьезным видом сказал Глеб.
– Куда? – Олеся вопросительно глянула на него.
– А то разлетитесь на мелкие кусочки. Вместе с камнем. Если я сейчас взорвусь от смеха.
– От смеха?… – Олеся спустилась с небес на землю, спокойно посмотрела на него. – Это на самом деле смешно.
Но Яшка явно не собирался сводить разговор к шутке. На Глеба он глянул вполне серьезно, предостерегая его от насмешек в свой адрес.
– Все равно ты будешь моей.
– Хватит мечтать! – заявила Олеся и двумя руками уперлась ему в грудь.
Сопротивляться он не стал. Они вместе бухнулись в воду, вынырнули и принялись дурачиться. Глеб мог присоединиться к ним, но не сдвинулся с места, вдруг понял, что стал здесь лишним. Он еще не уехал, а Олеся уже переключилась на Яшку. И все потому, что в него поверила, а в Глеба – нет. Она еще не стала его девчонкой, но уже доверила ему свое будущее. Яшка еще ничего не добился в этой жизни, а Глеб уже неудачник. И как ей доказать, что это не так?
Глава 1
Забор крепкий, не очень высокий, перемахнуть через него не проблема. Но Ларион человек солидный, не какой-то там козел, чтобы сигать через ограду. А с козлом его могли сравнить, потому как в огороде у него помимо всего прочего росла капуста.
Доски в заборе они отжали гвоздодером. Если надо что-то сломать или кого-то замочить, то Вензель всегда пожалуйста, равных ему в таких делах нет. Реальный пацан, много чего умеет, все делает спокойно и никаких лишних вопросов не задает.
На классического уголовника он не очень-то похож. Нормальная у него внешность, не ущербная. Глазки масленые, щеки сытые, зубы белые.
Но его внешняя мягкость обманчива. Ларион знал людей, которые на это купились. Царствие им небесное.
Дачка у Рената не слабая, двухэтажная, с газовым отоплением. Да и огородик чудесный. Капуста, клубника, помидоры, баклажаны. Неплохо он устроился. И на даче у него все путем, и через фирму свою рубит очень даже не слабую капусту. Но не все коту масленица.
Ларион мог бы заявиться для разговора к нему в офис. Но там охрана, и телефон под рукой. В офисе Ренат будет чувствовать себя хозяином положения, и как в такой обстановке с ним разговаривать? Рената надо было застать врасплох, именно поэтому Ларион оказался здесь, в благоприятной для себя обстановке.
Вечер теплый, безветренный, перчатки на руках вроде как не в тему, но Ларион надел их нарочно. Пусть Ренат думает, что они пришли его убивать и сделают это, если он откажется платить.
Ларион знал, как нужно ходить на дело. И перчатки должны быть, и кепка, чтобы волосы с головы не падали. Но она только у Вензеля, а ему без надобности. Голова у него лысая как бильярдный шар. Женщины говорят, что это ему идет, им нравится.
Вечер, ночь еще не наступила, но уже темно. Самое время пить водку под шашлычок, с любовницей в обнимку. Именно этим Ренат и занимался. Беседка у него возле дома, там он и расположился. Шашлыками пахнет, музыка играет, волосатая рука мнет пышную бабью грудь.
Любовница у Рената не фонтан, такая же толстая, как и он сам. И столь же неряшливая. Хотя бы волосы для приличия вымыла.
– Ой, а это кто? – спросила она, увидев Лариона.
Сидит, бросает в рот хлебные крошки, как семечки. Взгляд тупой, в глазах вопрос – радоваться гостю или нет?
У Рената глаза тоже залитые, тело и мозги в расслабленном состоянии. Можно было бы подумать, что мужик засыпает, если бы его рука не шарила по бабьей груди.
– Конь в пальто!
– Ларион?! – От нервного потрясения Ренат вмиг протрезвел.
– Поговорим? – спросил Ларион.
– Ну, давай. – Ренат растерянно зыркнул по сторонам.
Не было рядом никого, кто мог бы ему помочь. Но не исключено, что в доме кто-то есть. Свет там вроде бы не горит, но все возможно.
– Сходи! – Ларион посмотрел на дом, перевел взгляд на Вензеля.
Тот кивнул, вынул из-за пояса пистолет, направился к дому.
Заметив ствол, баба закашлялась, но Ренату было не до нее. Он и сам был в шоке.
– Может, водочки нальешь? – сказал ему Ларион, подошел к бабе и хлопнул ее ладонью по спине.
Помогло ей это или нет, но кашлять она перестала.
– Ну, это само собой! – Ренат потянулся к бутылке. – Давай посидим. Мясо еще теплое.
– Чье мясо? – спросил Ларион и присел к столу.
У него тоже был ствол, но это лишнее. Рената он мог уделать голыми руками на раз-два. И раньше так было, а сейчас разница между ними только усилилась. В зоне Ларион работал над собой, а Ренат в это время на свободе водку жрал, по бабам таскался. Не боец он.
– В каком смысле чье? – Ренат с тоской глянул на Вензеля, который заходил в дом.
– Ну, может, пацанов наших.
– Совсем с дуба рухнул?
– А где наши пацаны?
– Ну, кто где.
Развалилась их команда. Одних замочили, других менты приняли, но кое-кто и на плаву остался.
– Зато у тебя все путем.
– Повезло.
– Еще кому повезло?
– В смысле?
– Хворост не хило поднялся, да?
– Хворост, это да, ого-го! – Ренат поднял руку, повертел ладонью с растопыренными пальцами.
Из дома вышел Вензель. Ларион нарочно повернул к нему голову, сделал вид, что смотрит на него. На самом деле он наблюдал за Ренатом. Этот жук мог схватиться за нож или даже за ствол, так что спуску ему давать нельзя.
– Чисто, – скупо сказал Вензель.
– Забирай. – Ларион кивком показал на бабу и небрежно махнул рукой в сторону дома.
Не место ей за разговором, пусть у телевизора уши греет.
– Куда?… – встрепенулся Ренат.
– Не бойся, не присунет он ей. – Ларион скривился.
Он бы на такое тело не позарился, ему красивых баб подавай. Потому и любовница у него супер во всех отношениях. С бабками, правда, проблемы, но процесс уже запущен. Ларион поставил на счетчик всех, кто поднялся на той самой волне, которая опустила его самого.
– Ну, если сама не захочет.
– Не захочу!
Баба глянула на Рената, пытаясь изобразить преданность, да только вот не очень-то у нее это получилось. Зато на Вензеля она посмотрела с неподдельным интересом.
– Пусть идет. – Ларион поднажал взглядом, и Ренат кивнул, соглашаясь ее отпустить.
Вензель увел бабу.
Ларион бросил в рот кусок шашлыка, взял рюмку и заявил:
– Я бы с тобой чокнулся, но ты под подозрением. Боюсь зашквариться.
– Ты за базаром следи! – вскинулся Ренат.
– Думаешь, я не знаю, что тут было? А ты уцелел? Как это объяснить?
Пацанов кто-то отстреливал в подозрительно быстром темпе. Сначала завалили Крыша, а за ним как по рельсам, шпала за шпалой. Все валили на Ясеня с его бригадой, но Ларион подозревал ментов. Может, и не сами они работали, но Ясеня на войну с Крышем точно подбили, а потом и за него самого взялись. Ларион в это время уже зону топтал.
– Я никого не предавал! – с нескрываемой злобой прошипел Ренат.
– А магазины у тебя откуда?
Ренат поднимал деньги на торговле запчастями, имел несколько автомагазинов. Все они располагались в тех самых зданиях, которые когда-то принадлежали всей братве.
– Выкупил! – буркнул Ренат и отвел в сторону глаза.
– У кого?
– У города! Незаконная приватизация, конфискация, аукцион, все такое.
– А ты подсуетился?
– А я подсуетился!
– На какие шиши?
– У людей занял.
– А может, в общак руку запустил?
– Ларион, за такие слова язык вырывают!
– Ну, давай, пробуй!
Ларион поднялся, подошел к Ренату, раскинул руки, подставляя под удар живот. Но Ренат лишь опять отвел взгляд в сторону. Он понял, что победу ему дарить никто не собирается.
– Очканул? – Ларион презрительно скривился.
– Нет на мне никакой вины, – заявил Ренат.
– А если я докажу, что есть?
– Это невозможно.
– Тогда я тебя убью. Выпотрошу и буду смотреть, как ты подыхаешь. Этот вот дом твоими кишками обмотаю.
– Я ни в чем не виноват! – Ренат чуть не застонал от бессильной злобы.
– Но я не стану ничего доказывать. Ты будешь просто выплачивать мне по десять зеленых штук в месяц.
– Я не признаю свою вину, так что отдыхай!
– Пятнадцать штук в месяц, и живи себе спокойно.
– Уже пятнадцать?!
– Это не предел, – с усмешкой проговорил Ларион.
– Ну, хорошо, – сквозь зубы процедил Ренат.
– Деньги вперед.
– Здесь у меня только четыре штуки. В рублях. Доллар сейчас такой дорогой.
– Я в курсе.
– Пойдем, – сказал Ренат и поднялся.
Ларион хищно усмехнулся, наблюдая за ним. Этот жук явно решил схитрить. Полезет в тайник за деньгами, а достанет ствол. Ларион сам однажды проделал такой фокус, потому и жив до сих пор.
Он готовился отбить нападение в самом ближайшем будущем, но, как оказалось, опасность таилась в настоящем. На столе лежала финка. Ларион держал ее под контролем, но в руке у Рената вдруг появился совсем другой нож. Он ударил так быстро, что Ларион едва успел отскочить. Острие чиркнуло его вдоль по животу, глубоко и больно царапнуло кожу.
– Падла!
Ларион сначала ударил Рената локтем в шею, только затем рубанул по руке, в которой находился нож. Ренат стал падать. Ларион снова врезал ему, припечатал к земле. В свете фонаря тускло блеснул нож, лежащий на земле.
Ленивая волна, утомленное солнце, вялый кузнечик. Все то же море, все тот же камень. Но Яшка с Олесей в море уже не плещутся. Девятнадцать лет прошло. Эти годы как в воду канули.
Глеб наклонился, поднял маленький камушек, бросил в море и улыбнулся. Яшка пропал без вести, Олеси больше нет, но жизнь-то продолжается. Во всяком случае, для него. Тридцать четыре года – это, конечно, уже возраст, но еще далеко не старость.
Он повернулся, окинул взглядом окрестности. Берег теперь был полностью застроен, не осталось ни одного свободного участка. Знакомый особняк давно уже обжитый, все еще выглядел как новый. Ничего удивительного, Крыш строился основательно. Один фундамент под оградой чего стоит. Он сложен из крупных камней, а сама ограда, судя по всему, в два кирпича толщиной.
Впрочем, Глебу все равно. Зачем ему этот дом, если Олеси больше нет?
Но в то же время он сейчас человек без корней. Карьера окончена, над будущим туман неопределенности. А Тепломорск – город его детской мечты. Здесь тепло, море и яблоки. Почему бы не бросить якорь в этом местечке?
Крыш сдержал слово. Прибрежная полоса перед домом теперь была засыпана мелкой морской галькой. Вышел отличный пляж, судя по всему, индивидуального пользования.
Когда-то здесь была ограда, которая отделяла частную территорию от общей береговой полосы. Видимо, власти признали ее незаконной и приказали снести. От нее остался только фундамент, уходящий в море. Можно переступить через него и идти дальше по берегу.
Именно так Глеб и собирался поступить, но вдруг открылась калитка, и появилась знакомая девушка. Та самая.
Глеб уже успел забыть о прекрасной подружке Крыша. Олеся да, прочно сидела в его памяти, а блондинка давно уже исчезла в тумане забвения. У Глеба вдруг возникло такое ощущение, будто он оказался в прошлом.
Светлые волосы были распущены так же, как и в прошлом, но теперь были короче и пышней. Это была прическа, созданная рукой мастера. Свежесть нежной кожи – результат косметических примочек или даже хирургического вмешательства. Не могла женщина под сорок лет выглядеть на двадцать. Да и не выходило это у нее, хотя она и очень старалась. Ни одной морщинки на лице, но заметны черточки, которым сама природа повелела напоминать о возрасте.
– Вы уже здесь? – спросила она и улыбнулась.
Да, улыбка уже не столь яркая, как прежде. То ли нажитые грехи как облака закрывали солнце в ее душе, то ли женщина боялась широко растягивать губы во избежание морщин. А может, и то и другое.
– Это вы о чем?
– Вы Антон?
– Глеб.
– Да? Извините. Я думала… – Блондинка махнула рукой, пресекая этот разговор.
Она в точности повторила то самое движение Крыша, которым он в свое время отмахнулся от Яшки. Ну да, с кем повелась, от того и набралась.
Блондинка шагнула к дому, но вдруг замерла.
– Я тебя где-то видела? – спросила она, глянув на его «Ролексы».
Глеб одет был просто – футболка, шорты, кроссовки. Все брендовое, разумеется, но не очень дорогое. А часы, это да. Они стоили больших денег. Очки, цепочка из платины – тоже удовольствие не из дешевых. Но Глеб мог позволить себе многое.
– Давно это было. В девяносто седьмом. – Глеб кивком показал на скальный камень. – Мы здесь тогда втроем загорали.
Он снова готов был погрузиться в воспоминания, но женщина пропустила его слова мимо ушей. Она сама что-то выковыривала из памяти.
– «Кливленд», две тысячи пятый! Глеб Размолов, легкий форвард! – проговорила она, улыбнулась и с надеждой глянула на него.
А вдруг не ошиблась?
– Глеб Размолов. – Он даже снял очки, чтобы она увидела его удивленные глаза.
Да, Глеб действительно играл в американском «Кливленде» на позиции легкого форварда. Но баскетбол так же далеко от России, как и сами США. Это там игроки НБА – звезды первой величины, а в России о баскетболе в основном знают лишь то, что такой вид спорта вообще существует.
Именно поэтому Глеб в свое время с легкой душой рванул в Америку, едва только выпала такая возможность. Он умел использовать свои шансы, поэтому кое-чего в этой жизни добился.
– Мой муж обожал баскетбол. Но только американский. Он очень гордился вами. Наши люди в Голливуде, говорил.
– Ну, не в Голливуде.
– Вы ведь даже в рекламе там снимались.
– Да, снимался. – Глеб ткнул пальцем вниз, на свои кроссовки.
Было время, когда он просто обязан был носить обувь определенной фирмы. Сейчас от него этого не требовалось, но бренду Глеб не изменял. Привычка и память о тех миллионах, которые он на этом заработал.
– Глазам своим не могу поверить! – Блондинка сомкнула кулачки на груди.
– Меня очень трудно смутить, но вам это удалось. Наверное, потому, что вы очень красивая. – Глеб приложил палец к губам и спросил: – Ваш муж нас не подслушает?
– Мой муж погиб, – ответила женщина и вздохнула.
– Не знал.
– Да вам это и не нужно. А что вы про девяносто седьмой год говорили? – вспомнила она.
– Видел я вашего мужа. Он тогда еще только собирался этот вот пляж делать. – Глеб провел ногой по шелестящей гальке. – А нам посоветовал искать другое место. – Он кивком показал на камень.
– Да-да. Два пацана и девчонка, такая резкая. Я и тебя вспомнила. Надо же! Поверить не могу! – На этот раз она сомкнула на груди ладошки.
– Глеб.
– Знаю. А я Вита!
– Вы ничуть не изменились, Вита. Такая же прекрасная, как мои юношеские… – Он опустил эпитет, но сделал все, чтобы женщина поняла, о чем шла речь, и не осудила его за эротические фантазии, в которых она участвовала.
– Вы мне льстите.
Не в том возрасте была Вита, чтобы румяниться от смущения. Да и слой тонального крема на щеках был слишком плотным для того, чтобы сквозь него проступила краска. Но зажеманилась она вполне натурально.
– Это самое яркое воспоминание моей юности. – Глеб понял, что пора брать быка за рога.
Нельзя медлить, иначе момент будет упущен.
– Ты уже тогда был таким высоким.
Глеб еще даже не стронулся с места, но Вита уже почувствовала напор его мысли. Она инстинктивно подалась назад, но сама же себя и осадила. В конце концов, давно уже не девочка, может воплотить в жизнь эротическую мечту знаменитого баскетболиста. Это не так уж и страшно.
– Олеся тогда тебя приревновала ко мне.
– Да, наверно. – Вита нерешительно глянула на него.
Но в ее глазах уже можно было увидеть предостережение. Мол, раз уж ты, Глеб, оседлал коня, то теперь просто обязан взять барьер и дойти до финиша. Иначе я очень-очень обижусь на тебя и даже разочаруюсь.
– И не зря.
Прибрежная полоса безлюдна, за калиткой во дворе, похоже, никого нет. Эту романтическую сцену могли видеть только чайки, пролетающие над головой.
– Я была тогда такой молодой.
Глеб сумел создать притяжение. Вита сама подалась к нему. Ему осталось только принять ее в свои объятия.
– Я же говорю, ничего не изменилось, – прошептал он, прижимая ее к себе.
– Если я вдруг умру, пообещай меня воскресить, – так же тихо сказала она, подставляя губы для поцелуя.
Обещание Глеб дал, но не словом, а делом. Он поцеловал женщину, втянул ее в свой водоворот.
Море, причалы, корабли, краны, чайки кружат, охотятся за рыбой. Вид из кабинета потрясающий, весь порт как на ладони.
Время идет, страна развивается, морской порт уже не справляется с запросами. Нужно расширять старые и строить новые терминалы. Рабочих коней много, но не всех берут в упряжку.
Леше Хворостову повезло. Он и коня такого в свое время оседлал, и к делу его пристроил. Фирма его растет, расширяется. Ради этого ему пришлось решить одну проблемку, причем очень даже стандартным для прежних лет способом. Своего он добился, плотно вписался в систему портового строительства, но все же остался один неприятный момент.
– Олеся Геннадьевна, я предлагаю вам реальную цену за ваш пакет. Мы заключаем сделку, вы получаете деньги и продолжаете жить в свое полное удовольствие.
– Это прозвучало так, как будто вы дарите мне жизнь, – заявила госпожа Мелентьева и усмехнулась: – Ну, спасибо.
Красивая она женщина и еще относительно молодая. Яркая, стильная, выточенная самой природой и отшлифованная лучшими мастерами. Но Леше от нее нужны только акции, а если точней, блокирующий пакет, которым она владела ему в ущерб. Он обожал свою жену, куда более молодую и красивую, и на Олесю личных планов не строил. Как только она продаст ему свою долю, Леша тут же забудет о ней.
– Я дарю вам спокойную жизнь, свободную от переживаний за благополучие нашего с вами предприятия. Вдруг что-то пойдет не так, мы обанкротимся? Тогда ваши акции не будут стоить и той бумаги, на которой они напечатаны. Ими даже не подотрешься, – заявил Хворостов и ухмыльнулся.
– Я вам доверяю, Алексей Дмитриевич.
– Доверяете?… Но слухам верите.
– Каким слухам?
– Как будто это я убил вашего мужа. – Он пристально посмотрел на собеседницу.
Она просто обязана была почувствовать угрозу и в его словах, и во всем поведении.
– Если бы я поверила слухам, то… – Мелентьева глянула на него с улыбкой, но ее маленькие зрачки стали похожи на капельки змеиного яда. – Нет, я не стала бы вас заказывать, убила бы сама, своими руками.
– Вам не страшно от своих слов? – осведомился Хворостов.
– Я вас не боюсь, Алексей Дмитриевич. Не надо мне угрожать. До свидания! – Мелентьева поднялась и неспешно направилась к двери.
Походка легкая, красивая, грация в ней кошачья. Но кошка эта не домашняя, а самая что ни на есть дикая.
И все же главная опасность крылась не в ней самой. Хворостов действительно помог умереть мужу этой вот чертовой кошки, но тут же получил предупреждение от ее любовника. А Яша Гроздьев – мужик серьезный, с ним лучше не связываться.
Так что и Олесю надо бы оставить в покое. Но как быть, когда ему очень нужны ее акции? Хворостов жутко хотел полностью контролировать свое собственное предприятие и ради этого был готов на все.
А случай решить проблему обязательно подвернется. Надо лишь немного подождать.
Хорошая дачка у мужика с одной стороны горы, с другой – море. Да и домик очень даже ничего себе. Жить в нем можно круглый год. Если не убьют.
Гражданин Гаджиев лежал на животе, раскинув руки. Из толстой шеи торчала рукоять ножа. Клинок перебил артерию, поэтому кровь сразу после удара хлестала фонтаном.
Смерть наступила вчера, во второй половине дня, где-то ближе к вечеру. Точное время следователь Артемов назвать пока не мог. Но он был уверен в том, что это произошло практически мгновенно.
– След от удара на шее, – сказал Шильников, разглядывая рану. – Гематома только-только начала формироваться. Нож воткнули уже потом.
Артемов кивнул, соглашаясь. Трупные пятна появляются на теле уже через несколько часов после смерти. Но тут нужно различать, возникают они сами по себе или на месте прижизненных синяков. В районе раны как раз такое пятно и образовалось. Возможно, это действительно след от удара, например, кулаком. Или даже рукоятью пистолета.
– Чтобы скрыть прижизненный синяк?
– Похоже на то. А нож был вдавлен с немалой силой. Рука даже не дрогнула. Я не думаю, что это могла сделать женщина.
– Разберемся.
Последние свои земные часы Гаджиев провел достаточно весело. Водочка, шашлычок, женщина. На столе две рюмки, одна со следами губной помады. Но от самой женщины осталась только сумочка с документами.
Гражданка Юдолова Лидия Михайловна в принципе могла ударить если не кулаком, то скалкой, например, убить и сбежать. Но как тут насчет ножа? Откуда у нее такая сила и холодная голова? Почему она оставила на месте преступления свою сумку? И пальчики с ножа не стерла.
– Товарищ майор!
Артемов повернулся на голос и увидел оперативника, спешащего к нему. Судя по блеску в глазах, капитан Воронов раскопал что-то интересное.
– Машина вчера из дома выезжала. – Воронов кивком показал на ворота. – В районе девяти вечера.
– Юдолова могла выехать, – сказал Артемов и пожал плечами.
– Юдолова пыталась выскочить из этой машины. Ее схватили, затащили обратно. Соседка видела.
– Кто схватил?
– Соседка не разобрала.
– Где она?
– Юдолова?
– Нет, соседка.
– У нее внук во дворе, она не может отлучиться.
– Хорошо.
Если гора не идет к Магомеду, то ноги в руки, и вперед. Артемов направился к воротам.
– Похоже, Юдолову похитили, – сказал на ходу Воронов, заметил майора Гроздьева, идущего им навстречу, и добавил: – Убойщики подъехали.
