Владимир Колычев
Прощу, когда умрешь
Глава 4
Виола уже в призывной позе, а Женя все еще не готов. И все потому, что сегодня рано утром он был с Марьяной, весь порох с ней сжег. Но Виола не теряется, она уже вполне освоилась в его постели, поэтому ей ничего не стоит прибегнуть к вольностям вроде французского поцелуя в его извращенном варианте. А чего ей стесняться, он же не абы кто, а звезда российской эстрады. Альбом готов, вершины хит-парадов покорены, видеоклипы запущены в эфир, на следующей неделе он отправится в концертный тур по Золотому кольцу, а там и выступление в Большом концертном зале не за горами. Ну, а в конце года будет «Песня года» и «Золотой граммофон». Тогда его будут знать в лицо массы, а не только зрители музыкальных видеоканалов. Тогда его выступления будут собирать полные залы…
Впрочем, уже и сейчас чувствуется успех. Публика ждет его выступлений на главной сцене «Колоннады». Виола утверждает, что уже есть люди, которые специально приходят в клуб, чтобы посмотреть на него, потанцевать под его музыку. Ритмы у него угарные, народ реально отрывается под них…
Он и сейчас в постели показал класс. Надо стараться, потому как Виола, честно говоря, тревожит его не часто, в среднем раз в неделю. Он даже успевал соскучиться по ней, хотя виделся с ней каждый день. Она его продюсер и, несмотря на свою загруженность, уделяет ему массу времени. А денег сколько в проект вбухала…
Стонет Виола не так громко и страстно, как Марьяна, но выгибает ее в концовке так же круто. Что ж, приятно ощутить себя настоящим мужчиной.
Чуть дохнула – и уже на ногах. В платье она влезла сама, но «молнию» на спине застегнул Женя. Классное у нее платье – спереди белое, а сзади черное, граница между этими цветами волнистая, в форме женского изгиба. Белое бросается в глаза, потому кажется, что стан у Виолы невероятной тонкий, а зад при этом большой, но совершенной формы. Платье с оптическим эффектом.
– Зря ты это придумала, – Женя мягко провел пальцем по разделительной линии между черным и белым. – Фигура у тебя и без того потрясная… И вообще, это не твой стиль…
– А какой у меня стиль? – возмущенно, но с интересом спросила Виолетта.
– Деловой. С пикантной изюминкой. А тут сюрреализм какой-то…
– Не нравится? – слегка расстроилась женщина.
– Да нет, хорошо. Даже очень.
– Не возбуждает?
– С этим делом полный порядок…
– А мне показалось, что ты сегодня какой-то вялый, – не без ехидства проговорила Виола.
– Тебе показалось.
– Я слышала, ты ночью куда-то уходил?
Жене понадобилось усилие, чтобы не выдать своего замешательства.
– Ну, не совсем ночью. Под утро. Люблю утром по Арбату прошвырнуться.
– Зачем врешь?.. Я знаю, у тебя баба есть.
– Кто тебе такое сказал? – похолодел парень.
– Знаю… Марьяна ее зовут, да?.. Или ты думал, что меня можно вокруг пальца обвести? – высокомерно усмехнулась Виола.
– Не думал…
– У меня все под контролем, мой мальчик… И твою девочку проверили. Нормально с ней все, не гуляла она. Ну, с тех пор, как ты ее бросил. Что там в Дивноморске было, я не знаю…
– Где?
– В Дивноморске. Она там в студенческом лагере отдыхала. Но если хочешь, мои люди наведут справки… Извини, но я не могу пустить твою личную жизнь на самотек…
– Я в трансе!
– Я это уже поняла…
Это про Марьяну пел он в одной из своих композиций, которые покоряли сейчас публику. Это ее он выбросил из своей души, как шкодливую кошку… Но, похоже, Марьяна не изменяла ему. Просто была очень пьяна, не разобралась в ситуации, раздвинула ноги…
Они во всем уже разобрались. Марьяна так хороша, что не мог он ее не простить. Понял, поверил и простил. И даже снял для нее квартиру недалеко от института, где она училась. Виола балует его, в счет будущих доходов авансировала ему апартаменты в своем служебном отеле, почти новую иномарку и еще деньги на карманные расходы дает – на них Женя мог арендовать две такие квартиры, как у Марьяны, если не три. В общем, с финансами у него порядок, а скоро будет еще лучше. Ведь его песни – настоящее богатство, осталось только дождаться, когда звонкая монета щедрыми горстями посыплется в карман.
В клубе Виола появлялась только к обеду, занималась текучкой и своими продюсерскими делами, домой уезжала к трем часам ночи. Пока она в клубе, Женя не смел уходить к Марьяне, зато исчезал под утро, и никто никогда не пытался его остановить. А Марьяна всегда его ждала, хотя и не каждая их встреча заканчивалась сексом. Иногда он хотел просто отдохнуть в обнимку с ней, проснуться в ее постели, поесть горячих блинчиков с джемом на завтрак. Готовить Марьяна умела и любила. Она уходила на занятия, а он отправлялся к себе. Клуб уже к тому времени не работал, но его ждал тренер по ритмике, чтобы он даром времени не терял, пока Виола отдыхает. Так Женя жил последний месяц и даже не догадывался, его тайное уже давно стало явным… Или не очень давно?..
– Ты не ревнуешь? – с опаской спросил он.
– Ревную, – совершенно спокойно сказала Виолетта.
– И что?
– Ничего. У меня есть муж, у тебя есть Марьяна. Я думаю, у тебя должно быть право на личную жизнь.
– Спасибо.
– А то, что Марьяну твою проверяли, так это ради тебя. И ради нас. Мне заразу подцепить не хочется.
– Да нет, чистая она…
– Вот я и хотела это знать… Но все-таки ты предохраняйся. Вдруг она от тебя понесет.
– И что?
– Ты же гей. У тебя не может быть детей…
– Я не гей!
– Мы же договорились, что ты не будешь ничего отрицать. Или ты хочешь, чтобы Валентин жил с тобой?
Виола уже подобрала ему напарника, смазливого паренька, который отлично управлялся с инструменталом. Но пока что Валек оставался на заднем плане, даже в клипах его не показывали. Но скоро начнутся гастроли, им придется жить в гостинице, как бы Виола не стала снимать им номер на двоих, чтобы это порождало слухи…
– Спасибо, не надо.
Впрочем, он уже сказал Марьяне, чтобы она не верила сплетням. Да, некрасивая у него легенда, но, увы, это актуальный тренд.
– Тогда молчи в тряпочку и делай то, что тебе говорят.
Звездная известность могла принести ему независимость от Виолы. Могла, но не принесет. Потому что условия договоров опутали его со всех сторон. Увы, но он попал к Виолетте чуть ли не в пожизненное рабство. Даже права на его песни принадлежат ей. Если он захочет, то не сможет уйти к другому продюсеру, потому что тут же утонет, если вдруг решится на самостоятельность. Поэтому Виола не очень-то церемонилась с Женей. Грубила порой, а в дурном расположении духа запросто могла послать его на три буквы.
– Да я ничего.
– Если скажу бросить Марьяну, ты ее бросишь.
– Ну, я не знаю…
– Я не спрашиваю. Я говорю, как должно быть. Ты меня понимаешь?
– И когда ты это скажешь?
– А это я на твое поведение посмотрю. Будешь выделываться, лишу сладкого. А пока пользуйся моей добротой… Да, на следующей неделе мы выезжаем в Ярославль, не вздумай брать ее с собой.
– Как скажешь… Ты тоже поедешь?
Вообще-то Женя надеялся, что с ними поедет администратор, обязанности которого Виола возложила на тренера по танцам. Лева – парень неплохой, сообразительный, только ему мальчики больше нравятся, чем девочки. И, похоже, он всерьез поверил, что Женя родственная с ним душа. И сегодня на занятиях даже попытался его взять за интимное место, за что получил пощечину… Но ведь пощечина – женское оружие. Так что вряд ли Женя смог разубедить Леву в порочности его натуры.
– Кто-то же должен позаботиться о тебе ночью… Или я тебе уже надоела?
– Ну, нет, что ты!
– Зачем же тебе Марьяна… Ладно, не будем об этом. У тебя через час занятия по вокалу.
– Да, я знаю.
– В двенадцать выступаешь в клубе… Я смотрю, сегодня у тебя свободный день.
– Почти.
– Что собираешься делать в свободное время? Поедешь к своей Марьяне?
– Если можно…
– Нельзя! – отрезала Виола. – Я смотрю, ты утратил интерес к творчеству. За последние две недели ни одной песни. Ни одной!..
– Ну…
– Что ну? Зажрался ты, Женечка… Поэт должен быть голодным, а у тебя красивая жизнь. И красивые женщины… Может, одна женщина лишняя?
– Да нет, все нормально…
Он не хотел терять Марьяну. Может, и красивая жизнь вокруг него, но все-таки он задыхался в той «доброте», которой окружила его Виола. А Марьяна хоть какая-то, но отдушина…
– Тогда завтра жду от тебя новую песню.
– Э-э… Творчество не планируется, оно идет от вдохновения…
– Считай, что я твое вдохновение. Твоя Муза. Я тебя сегодня посетила, поэтому дерзай. А то останешься без сладкого…
Виола ушла, а Женя протянул ей вслед одну руку и ребром ладони другой ударил по внешней стороне локтевого сгиба. Задолбала она его своей «добротой»!..
Всплеск эмоций всколыхнул извилины, и по ним вдруг, как ток по нейронам, пробежала незнакомая мелодия. Что-то в мажорной гамме…
Нет, понуждение к творчеству здесь ни при чем. Просто Виола вызвала в нем бурю противоречивых чувств, и это вылилось в мысленный посыл в форме мелодии… Что ж, нет худа без добра…
Женя долго ходил по комнатам, пытаясь оформить зародившиеся в душе звуки в четкую мелодию, а когда очнулся, вспомнил, что пропустил занятие по вокалу. Но махнул на это рукой и вернулся к творческому процессу. Виола должна его простить, ведь мелодия выходит что надо, а с вокалом у него все в порядке. Во всяком случае, народу нравится…
Именно эти слова и собрался он сказать в свое оправдание, когда вдруг открылась дверь в квартиру. Так свободно входить к нему могла только Виола, поэтому Женя очень удивился, когда перед ним вдруг возник пугающего вида, стриженный под бобрик мужик. Крупная голова, прямоугольное лицо с грубыми чертами, мощные скулы, маленький вздернутый нос, тяжеловесная челюсть, пока еще только зарождающийся двойной подбородок, шея бычья, плечи богатырские. Корпус немного наклонен вперед, но сильные руки опущены так, будто он собирался взять стоящую под ногами штангу. А еще напрашивалось сравнением с героем Леонова в «Джентльментах удачи», когда он собирался рвать пасть Миколе Питерскому.
Он был такой же мощный, как штангист, но не спортивная одежда на нем, а деловая – белая шелковая рубашка с распахнутым воротом, черные отглаженные брюки, дорогие швейцарские часы на широком волосатом запястье.
– Э-э… Вы кто? – растерянно спросил Женя.
– Да нет, это ты кто? – ухмыльнулся мужик, сверкнув золотой фиксой.
Он медленно подошел к парню и вдруг резко выбросил вперед руку, как будто хотел схватить его за яйца. Женя резко отскочил назад.
– Гы, есть реакция! Дети будут… Или мужики не рожают?
– О чем это вы?
– Ну, ты же пидор, да?
– Нет!
– Как это нет? А Вилка говорила, что пидор!
– Какая Вилка?
– Виолетта, жена моя.
– А-а, так вы ее муж!
Женя даже легонько хлопнул себя по лбу – как же он сразу не догадался. Это же типичный бандюган, что кошмарил народ в начале девяностых. Эта морда пять лет срок мотала, пока Виолетта «Колоннаду» на себе тянула. И не прирезал же никто…
– Да нет, это не я ее муж, это она моя жена. Понимаешь разницу?
– Э-э… Жена да убоится мужа своего! – почему-то пришла на ум заповедь, приписываемая «Домострою».
– Вот-вот! – оскалился Фокин. – Сам-то мужа своего боишься?
– Э-э… Нет у меня мужа.
– Что, сам по себе, да? Невеста на выданье, гы?
– Не надо меня оскорблять! – возмутился Женя.
– Ух ты, петушок прокукарекал?.. Слышь, а ты ничего себе такой пряничек… Не возражаешь, если я дружбана своего кликну? Он таких сладеньких любит, гы!
Фокин ухмылялся, а сам смотрел на Женю серьезным и неподвижным взглядом.
– Не надо!
– А чего? Ты же пидорок!
– Не пидорок я!
– Что, и по бабам ходишь?
– Нет.
– А по мужикам?..
– Я не хочу с вами об этом разговаривать…
– Если ты не пидорок, то, может, ты с моей женой, это? – Фокин шлепнул пятерней по сложенным в круг большому и указательному пальцам. – Она к тебе сюда захаживает, да?
– Конечно, захаживает. Она же мой продюсер…
– Ну и чо? Я знаю одну телку, она сейчас типа звезда. Так она через койку петь начала… Что это за звезда, которая продюсеру не дала, гы?
– У нас не тот случай.
Глядя на этого монстра, Женя думал об угрозах, которыми стращала его Виолетта. Фокин действительно мог и в бетон его закатать, и кожу живьем содрать, да все что угодно!.. Поэтому и колотило его изнутри как в горячечной лихорадке.
– Чего не тот случай?
– Ну, меня не интересуют женщины…
– Зато Вилку интересуют мужчины, гы! Ей-то какое дело, хочешь ты ее или нет!.. Или у тебя на нее не стоит?
– Не стоит!
– Слышь, а ты правда на петушка похож! Крылышками как машешь… А говоришь, что не пидор…
– Я не пидор.
– А кто ты? Гей?
– Да, я гей, – пересилил себя Женя.
– А это что, не одно и то же?
– Нет.
– Да ладно, нет!.. Может, пацанов позвать? Они быстро тебе все растолкуют.
– Не надо!
Фокин вдруг распрямился, распальцовку с рук снял, и с лица сошел пугающий оскал. И стал вдруг похож на артиста с располагающей внешностью, по воле режиссера вынужденного исполнять роль прожженного бандита.
– Чего ты так разволновался, Женя? – И блатной акцент куда-то исчез. А разнузданную ухмылку сменила снисходительная ирония. – В роль не смог войти?
– В какую роль?
– В роль гея…
– Да нет, не роль это.
– А может, все-таки роль?
– Но вы же должны понимать, что пидор – это вопиющее оскорбление! – Женя манерно вскинул вверх палец.
Похоже, вышло это у него весьма убедительно.
– Прямо-таки вопиющее! – засмеялся Фокин.
– Да, между прочим.
– Я знаю, у пидоров не только на мужиков стоит, но и на баб. А ты, значит, гей, да? Значит, я могу спать спокойно?
– Да не было у нас ничего с вашей женой! Ну, приходит она ко мне. Посидим, поболтаем, чайку попьем, иногда выпьем по рюмочке…
– А как насчет песен?
– Песни я сам пою…
– Песни твои, честно говоря, голубизной попахивают. Но ничего, пипл хавает, и это главное… Ты же должен понимать, что этой мое казино. Я снова здесь главный. И ваш с Вилкой проект – мой проект, ты это понимаешь?
– Да, понимаю.
– Проект под названием «Женя Калинин», да?
– Ну да…
– Не звучит… Можно, я сам придумаю тебе сценическое имя?
– Попробуйте…
– И попробую… Ты будешь у нас Гей-Люссак!.. Я не знаю, кто это такой, какой-то великий. А имя как звучит! Гей-Люссак! И главное, в самую точку… На сцене Гей-Люссак! Вся петушня твоя. А в Москве этого дерьма навалом, отстреливать некому, – разозлился вдруг Фокин.
– Издеваетесь?
– Я издеваюсь?! Да нет, это вы тут с Вилкой издеваетесь! Развели здесь черт-те что! Хотите, чтобы надо мной братва ржала? Гоша Фокс и Гей-Люссак! Да меня уже сейчас тошнит от этого!
– Я не Гей-Люссак.
– А зачем ты лапшу мне тут на уши вешаешь?.. Может, ты и пидор по жизни, но не гей… Это Вилка голубизну придумала?
– Нет.
– Ты сам?
– Ну, я ей признался…
– Когда ты ей в этом признался? Когда она трахнуть тебя захотела?
– Нет, не хотела она…
– Слышь, я свою бабу десять лет уже знаю! Мы с ней вместе такого хлебнули, что тебе и не снилось. Я ее наизусть выучил… Липла она к тебе, я спрашиваю?
– Н-нет…
– Врешь! – рассвирепел Фокин.
Он больше не играл роль матерого уголовника, он был таковым по жизни. Пальцы веером не выбрасывал, до жаргона не опускался, но смотреть на него страшно.
– Нет.
– Смотри, я ведь все узнаю! Я ж тебя тогда на бутерброды порежу!
– Да нет, не было ничего…
– Точно? – неожиданно успокоился бандит.
– Да.
– Ну, тогда живи… Если ты правда там с голубизной, то никому об этом не говори, понял?
– Понял.
– Мне гомики тут на сцене не нужны. У меня здесь солидная контора, и дела серьезные. А с Виолой я поговорю, чтобы она сбавила обороты, а то разогналась, пока муж в командировке…
– В каком смысле разогналась?
– Да ты не колотись, парень. Твой проект и дальше раскручивать будем. Только без голубизны… Все, давай, некогда мне здесь с тобой заправлять…
Фокин ушел, но не успел Женя перевести дух, как появилась Виола. Взволнованная, всполошенная, щеки красные. Вне всяких сомнений, она знала, кто побывал у него в гостях.
– Что он тебе сказал?
– Сказал, что ты меня домогалась…
Фокина точно здесь не было, но Женя пугливо оглянулся по сторонам, как будто где-то на стенах могли остаться его уши.
– А ты?
– Не было ничего. Так и сказал.
– Так ничего и не было.
– Вот и я о том же… А он думает, что голубизну ты нарочно придумала. Сказал, что знает тебя как облупленную…
– Знает… Это ему кажется, что знает…
И куда только подевалось ее фирменное величие? Сейчас Виола похожа была на растерянную бабу, которую муж застал в постели с любовником. Потому и напомнила она Жене Марьяну в ту ночь, когда он застукал ее на измене. Но Виола точно изменяла мужу. Может, и Марьяна нечестна с ним?..
– Но ведь было.
– Никому об этом не говори! Понял? – Виола ладошкой прикрыла ему рот.
Женя в знак согласия кивнул.
– А то нам обоим достанется.
– Ты же говорила, что тебе ничего не будет, – напомнил он.
– А вдруг?
– Лучше перебдеть, чем недобдеть… А он что, правда здесь главный?
– Он это сказал? – насторожилась женщина.
– Сказал.
– Вообще-то здесь все на меня записано.
– Так в чем же дело?
– Так все это записал на меня Гоша.
– Это не важно.
– Ты идиот, если так думаешь. Мне голову оторвут, если я предъявлю права…
– Так что, он здесь всем будет распоряжаться?
– Кто? Гоша?! Я тебя умоляю!.. – Виола нервно закурила и, чтобы успокоиться, сделала круг по комнате, после чего села за барную стойку. – Он только своим бойцовским клубом заниматься будет. Это ему интересно. А во всем остальном все как было, так и останется. Ну, я надеюсь…
– А со мной как?
– Сбежать хочешь? И не надейся.
– Да нет, не хочу… Гоша твой сказал, что голубизна отменяется…
– Как отменяется? Слух уже пустили… Ну да ладно, что-нибудь придумаем…
– Надо бы нам с этим завязать.
– С чем? С голубизной? Ну что ж, не хочешь спать с мальчиками, не надо…
– Я не об этом.
– Ты хочешь завязать со мной? – возмутилась Виола. – Даже не думай!
– А Гоша?
– Гоша – моя пища. А ты мой десерт. Десерта много не съешь, стошнить может. Но и без него депресняк может случиться… Так что никуда ты, сладенький, от меня не денешься!
И снова Виола превратилась в хищницу, готовую на все ради наживы. Она обязательно извернется и придумает какой-нибудь ход, чтобы обмануть мужа.
Увы, но Женя не ошибся в своих предположениях. Это случилось в Ярославле, в гостинице после концерта. Они вместе обмыли аншлаг, а потом занялись разнузданным сексом…
Глава 5
Осень, дождь, лужи под ногами. Капли стучат по зонту, как по барабану, да и кожаный плащ хорошо спасает от влаги, но как уберечь от воды новые туфли? Все-таки от «Гуччи» туфли, подарок Женьки.
Рядом посигналила машина, но Марьяну этим не купишь. Она девушка красивая, но гордая и знает себе цену. Тем более она занимается на водительских курсах и скоро сама сможет управлять машиной. Женя уже сейчас мог оставить ей свой «Фольксваген», но зачем он, если нет прав? А раз их нет, то придется топать пешком. Но идти недалеко, еще один квартал, поворот направо и будет дом, квартиру в котором снял для нее Женька. Жаль, что сейчас он на гастролях…
– Девушка! – услышала она за спиной густой, приятный мужской голос. И тут же кто-то тронул ее за локоток.
Марьяна обернулась, подняла зонт и увидела брутальной внешности мужчину в дорогом костюме. Ухоженный, загорелый, с аккуратной мушкетерской бородкой. Глаза черные, завораживающие… Было в нем что-то такое притягательное, но Марьяна даже не собиралась кокетничать с ним. Молча повернулась к нему спиной и продолжила путь.
Но мужчина не отставал.
– Девушка, вы меня не узнаете?
– Представьте себе, нет.
– Мы же с вами в одном доме живем. Вы в тридцать четвертой квартире, а я над вами…
– Не знаю, не видела.
– Вы с Женей Калининым живете.
Марьяна резко остановилась и с удивлением посмотрела на приставалу.
– Вы откуда знаете?
– Видел я его, он из вашей квартиры выходил… У меня его диск в машине. Не верите? Могу показать… – Он ткнул пальцем в сторону новенького черного «Мерседеса» представительского класса. – Поехали, а то голова мокнет…
– Ну, если диск покажете, – улыбнулась девушка.
Как будто диск с фотографией Жени мог стать пропуском в ее мир… Но именно так и случилось. Мужчина сел за руль, опустил стекло, предъявил диск и открыл для нее дверь изнутри. Марьяна удовлетворенно кивнула и села рядом с ним.
– Меня Георгий зовут. Можно просто Гоша. Можно, но не всем, – загадочно улыбнулся он. – А вас как зовут?
– А вы не знаете?
– Диска с вашим фото у меня пока нет.
– Пока?
– Ну, мало ли, вдруг вы тоже станете звездой. Потянетесь за Женей и взлетите вслед за ним… Кстати, мне нравится, как он поет. Ноги сами в пляс идут. Или вы не согласны?
– Еще как согласна.
Георгий без подсказок подвез Марьяну к дому, сначала вышел сам, обогнул машину и открыл ей дверь. Они вместе поднялись к ней на этаж, зашли в квартиру. Только тогда до нее вдруг дошло, какую глупость она совершила. Но тут же возник вопрос: как она могла такое допустить? Неужели Георгий так сильно ее очаровал? Или зачаровал…
– А разве я вас к себе приглашала?
– Да, но не выгоняли, – весело улыбнулся мужчина.
Он закрыл за собой дверь, но в злодея превращаться и не думал.
– Я бы вас попросила…
– Жаль! Хотелось бы взять автограф у Жени. У меня сестра от него балдеет, да и мне нравится.
– Женя на гастролях. Он сейчас в Рязани выступает.
– А когда вернется?
– Послезавтра обещал…
– Хорошо, подожду его до завтра.
Марьяна открыла рот от удивления, глядя, как он, сняв обувь, протопал на кухню. Наглость этого Гоши не знала границ. Но ведь смелость города берет. Как бы самой не пасть перед ним. Вдруг возьмет ее силой. А может, измором. Интересный он мужик, непросто будет избавиться от него…
– Георгий, что-то я не очень понимаю ваши маневры. Кто вам сказал, что до завтра можно ждать у меня?
– Да нет, я у себя подожду… – кивком указал он на потолок. – А сейчас мы просто кофе попьем.
– А я вас приглашала на кофе?
– Будь проще, Марьяна. И со мной можешь на «ты»…
– Зачем?.. Сейчас вы уйдете, и разговор закончится.
– А кофе? – бесшабашно посмотрел на девушку Гоша.
– Хорошо, пусть будет кофе. А потом ты уйдешь.
– Может, в ресторан съездим?.. Закажем весь ресторан, только ты и я, а вокруг официанты с подсвечниками в руках…
– Они будут держать нам свечку? – съязвила Марьяна.
– Держать свечку? – откинув голову назад, весело засмеялся Гоша. – Теперь я понимаю, почему Калинин с тобой живет.
– Почему?
– Красивая, и, главное, с тобой не соскучишься… Так как насчет ресторана?
– Один ресторан на двоих?
– Да. У меня их четыре.
– Чего четыре? Ресторана четыре?
– Да. И еще гостиница своя… Ну, не совсем своя, всего четырнадцать этажей из тридцати…
– И все твое?
– Да, управляющие работают, а я так, присматриваю за всем этим…
– Отель свой, рестораны, а живешь здесь?
Район, где жила Марьяна, неплохой, в меру престижный, и дом не какая-то «хрущевка», а улучшенной планировки. Но все-таки это не Софийская набережная или что-то в этом роде. Да и квартиру Женя снял однокомнатную. Если Гоша живет над ними, то выходит, у него такой же вариант… Но ведь она же видела, какая у него машина. Его «Мерседес» стоил больше трехкомнатной квартиры в этом доме.
– Здесь мама живет… А у меня дом на Рублевке.
– Да ладно, на Рублевке!
Определенно, Гоша все больше нравился ей. Интересный, богатый, успешный…
– Не веришь?
– Не верю.
– И кофе я дома не варю. Дома у меня кофемашина. Поехали, покажу!
– А что жена скажет? – закинула удочку женщина.
– Нет у меня жены, – с иронией отозвался гость.
Конечно, Гоша не дурак, он понял, куда она клонит. Ну и пусть! Завязываться на женатика она не собирается, и он должен это знать.
– Ну, если отвезешь…
– Нет, пешком пойдем… Конечно, отвезу. И с ветерком, – сказал Гоша, поднимаясь.
– А кофе? – спросила Марьяна, кивком указав на закипающую турку.
– А мы торопимся?
– Не знаю… Вообще, у меня завтра практические занятия, подготовиться надо.
– Я так понял, ты из института шла.
– Да.
– Я не помню, чтобы у нас тут институт был… Хотя они сейчас как грибы растут.
– И этот вырос. Экономико-финансовый институт…
– Надо было в финансовую академию поступать, там уровень высокий. А эти коммерческие шараги, мягко говоря, котируются не очень. Это я тебе как работодатель говорю… На каком ты курсе?
– На третьем.
– Еще два года осталось.
– Три.
– Ничего, эти три года пролетят, и не заметишь. Я вот когда на три года… – Гоша осекся, замолчал, достал из кармана сигареты. – Ничего, если я дыхну тут?
– Ничего.
Марьяна и сама курила – не часто, по случаю, но тем не менее сигареты на холодильнике лежали. Но курить она не стала. Вдруг Гоше это не понравится, а ей хотелось произвести на него впечатление.
Девушка приготовила кофе, гость выкурил сигарету, и они вместе отправились к Гоше домой.
Неспокойно было на душе у Марьяны. Во-первых, она поступала некрасиво по отношению к Жене, а во-вторых, Гоша мог оказаться каким-нибудь проходимцем и впутать ее в дурную историю.
Гоша не обманул: он действительно привез Марьяну в особняк, что стоял на берегу Москвы-реки в нескольких километрах от Кольцевой автострады. Полутораэтажный дом с белыми стенами и светло-коричневой крышей отдаленно напоминал гигантский гриб прямоугольной формы. Прямо во дворе росли вековые сосны; тут были газоны, пруд с водопадом, раздавался приятный шум воды. Обстановка не самая современная, бывает и лучше, да и ремонт не совсем свежий. Но все-таки мебель здесь дорогая, и полы паркетные, а лестница из красного дерева. И главное, здесь было очень светло. На улице ненастье, а в доме как будто солнце играет, хотя ни одна лампа не включена. Кухня – мечта хозяйки. И кофемашина здесь действительно была, она занимала часть настоящей барной стойки.
Гоша нажал кнопку, и в двух чашечках образовалось капучино с пышной пенкой. Он тут же усовершенствовал напиток, добавив коньяку.
– Ну что, выпьем за знакомство? – игриво подмигнул он Марьяне.
Они были здесь одни, и если ему вдруг взбредет в голову какая-нибудь безумная идея, никто его не остановит. Гоша крепкий, мощный, и ему ничего не стоит сломить ее сопротивление…
– Можно.
– На брудершафт?
– Кофе?
– Один момент.
За стойкой бара Марьяна заметила что-то вроде этажерки, на полках которой в горизонтальном положении лежали бутылки с вином. Гоша взял одну, откупорил, разлил по бокалам.
– А так?
– И что, сразу с поцелуем? – кокетливо улыбнулась девушка.
– А разве мы не взрослые люди? – пристально и с улыбкой посмотрел на нее Гоша.
Казалось, он пытался загипнотизировать ее взглядом.
– Ну, я не знаю…
– А я тебе сейчас подскажу, а ты мне потом скажешь, знаешь ты или нет…
Они соприкоснулись бокалами, после чего их руки переплелись. Пить нужно было до дна, и Гоша первым осушил бокал, бросил его через плечо и улыбнулся. С ее бокалом он поступил так же. А потом накрыл ее губы своими губами.
Целовался он не лучше Тима, но в нем больше остроты ощущений. С Женей он не выдерживал никакого сравнения, но все-таки Марьяна ощутила томление внизу живота, потому и оттолкнула Гошу. Он хоть и нравился ей, но все-таки она не желала стать для него легкой добычей.
– Еще? – Гоша легонько щелкнул пальцами по горлышку бутылки.
Вкусное вино, судя по всему, французское, восемьдесят восьмой год на этикетке – хотя и без того чувствуется, что выдержанное. А может, Марьяна захмелела от поцелуя?
– Снова на брудершафт?
– А что, мне понравилось! – подмигнул мужчина.
– Хорошего понемногу.
– И то верно…
Гоша полез в холодильник, достал баночку черной икры, кусок окорока, на скорую руку приготовил бутерброды.
– Я здесь только завтракаю, – будто в оправдание сказал он. – Первый завтрак здесь, а второй уже в ресторане. И ужинаю там же. В половине шестого вечера. После шести уже не ем…
– Склонность к полноте?
– Есть немного.
– Совсем немного, – подтвердила девушка.
Он еще не располнел, но дело к тому двигалось. Лет тридцать ему, мужчины к этому времени уже начинают распускать пояса.
– Я за собой слежу, – не без бахвальства сказал он Марьяне.
– Я за собой тоже.
Увы, но у Марьяны тоже была склонность к полноте. Сейчас она лишь пухленькая, но с годами ее может разнести. Поэтому ей тоже приходится сидеть на диетах, чтобы не превратиться в корову. Но сейчас она имела в виду не это. Марьяна следит за собой в моральном плане, поэтому Гоше рассчитывать на нее нечего… Хотя вряд ли он в это поверит.
– Ну, так что, на брудершафт или как? – спросил мужчина, взглядом показав на бокалы.
– Давай просто так.
– Просто так – это для того, чтобы напиться.
– Нет, напиваться не надо…
– Не надо так не надо.
Они выпили по второму разу, затем по третьему. Бутерброды – слабая закуска, поэтому Марьяна еще сильней захмелела. А Гоша откупорил вторую бутылку. И сказал, что первый бокал из нее пьется на брудершафт. Отказаться она не смогла…
Сначала они просто целовались, потом вдруг оказались на мягком диване. Гоша покорил ее своей мягкой напористостью, и вино сыграло с ней злую шутку. Разомлев – девушка отдалась.
Но все закончилось, не успев начаться. Гоша конвульсивно дернулся, завибрировал и вдруг отвалился в сторону, как насыщенная кровью пиявка. Скорострел хренов…
– Ты не переживай, это у нас не последний раз, – стараясь не смотреть на нее, смущенно сказал он.
– Да я как-то не очень-то и хотела, – усмехнулась Марьяна.
Она взяла себя в руки и уже сожалела о произошедшем. Ну и зачем она, спрашивается, раздвинула ноги?
– Да нет, хотела…
Он поднялся, натянул штаны, вышел из комнаты, вернулся с бутылкой виски в руке. Прямо из горлышка сделала несколько глотков, после чего протянул бутылку Марьяне.
– Я бы лучше вина.
– Да, там на кухне, – сказал Гоша, плюхнулся на диван и вытянул ноги. – Сходи, возьми.
Ну да, он уже добился своего, и ухаживать за дамой вовсе не обязательно.
– Да ладно, как-нибудь обойдусь.
– На ночь останешься? – спросил он.
– Да мне вообще-то на занятия завтра…
– Я тебя подкину до института.
– А мне к занятиям подготовиться надо.
– Да ладно, какие там у вас занятия? – пренебрежительно спросил Гоша. – Трояки на сессии по-любому поставят…
– А мне трояки не нужны. Я вообще-то на красный диплом иду.
– На хрена он тебе нужен? С такой внешностью, как у тебя, на фирму и с трояками возьмут. Я бы взял…
– Так в чем же дело?
– А оно тебе надо, с чьей-то бухгалтерией париться? В сауне надо париться. И в постели с крутыми мужиками…
– Ты, что ли, крутой мужик?
– Крутой. И в авторитете. Бригада у меня была, и в зоне я реально стоял…
– В зоне?
– Да, срок я мотал. Пять лет.
Гоша задрал голову, вставил в рот горлышко бутылки, сделал несколько глотков, резко выдохнул и крякнул. Ей на этот раз не предложил. И за вином на кухню не сходил.
– Вот, срок отмотал, домой вернулся, к жене.
– К жене?
– Ну да, соврал я тебе. Есть у меня жена. Но ты же не думала, что я женюсь на тебе?
Скрывая досаду, Марьяна опустила голову.
