Владимир Колычев
Соленый волк
Глава 2
У одного сержанта куртка летняя, у другого демисезонная, а начальник патруля и вовсе в полицейском камуфляже. И головные уборы у всех разные: у «летнего» сержанта пилотка, у «демисезонного» – фуражка, офицер – в камуфляжной кепке. Для майора Штанова такой разнобой как напильником по зубам, а он где-то рядом, в любой момент может появиться. И при полном параде, разумеется. Малахов усмехнулся, представляя Штанова в гневе.
– Значит, утонул, говорите? – сказал капитан с высокомерным видом, разглядывая труп.
Даже не склонился над телом. Малахов все ждал, когда он пнет покойника носком своего «берца». Волосы у капитана длинные, нечесаные, а поверх этой гривы кепка. Возможно, Штанов предложит этому несчастному пистолет. Чтобы он застрелился.
– Я говорил? – удивился Малахов. – Я звонил, сказал, что труп с явными признаками насильственной смерти.
– Или ты думаешь, что это у него галстук? – Павлов наклонился и тронул веревку на шее покойника.
– Или колокольчик. Для донки. – И Стасов глянул на лохматого капитана также неприязненно.
– Шутники?
– Это убийство, капитан, – сказал Малахов.
– А веревка? Я думаю, это суицид.
– Убийство.
– Так, может, вы и убили? – хищно сощурился капитан и провел пальцами по своей кобуре.
– Может, я и убил… – Малахов пристально смотрел на него.
– Та-ак! – Капитан все-таки вытащил пистолет.
И его подчиненные пришли в движение. Один направил пистолет на Стасова, другой на Павлова. Малахов качал головой, наблюдая за этой сценой.
– Чтобы проверить действие оперативных служб город.
– Документы давай, проверяльщик!
– Может, не надо? – качая головой, спросил Павлов.
– Молчать! – зыркнул на него капитан.
Малахов спокойно вынул удостоверение с вложенным в него предписанием.
– Сюда! – протянув руку, потребовал капитан.
– Это удостоверение сотрудника полиции, – сказал Артем, давая понять, что из рук свои «корочки» не выпустит.
– Полиции? – озадаченно спросил капитан.
– Подполковник Малахов. Назначен начальником отдела МВД Волговодского района.
– Начальником отдела?! – Старший наряда опустил пистолет.
А Малахов раскрыл и корочки, и предписание. Капитан бегло просмотрел документ, вытянулся в струнку. И его подчиненные попрятали оружие.
– Ох, попали вы, ребята! – сказал Павлов, глядя на спускающегося к ним Штанова.
Малахов усмехнулся. Юрий Дмитриевич не обманул его ожиданий, он шел к пристани, одетый в мундир.
– Снимайте пилотки, кепки, фуражки, – с усмешкой посоветовал Стасов.
– И мушки с пистолетов спиливайте, – ухмыльнулся Павлов.
– Звоните оперативному, капитан! – строго сказал Малахов. – Труп с явными признаками насильственной смерти, следственно-оперативную бригаду на выезд!
– Оперативники уже здесь, – вздохнул Павлов. И, глянув в сторону дома, добавил: – А пиво там!
– Что у вас тут такое? – с важными видом спросил Штанов.
На труп он глянул как на само собой разумеющееся явление, а вот внешний вид патрульных явно его рассердил.
– Первые кандидаты, Юрий Дмитриевич, – сказал Малахов. – На доску позора.
– А-а! – Штанов смерил взглядом патрульных.
Капитан растерянно захлопал глазами.
– Что за внешний вид? Фуражка, кепка… Пилотка?! Откуда у вас пилотка, товарищ сержант?
– Пилотка под каску, – усмехнулся Малахов. – Каски, противогазы, марш-бросок.
– Да! Да! Да!!! – возбудился Штанов.
– Но завтра… Товарищ капитан, звоните дежурному!
– А-а, да!
– А вы, Юрий Дмитриевич, займетесь рыбой, – сказал Малахов.
– Какой еще рыбой? – опешил Штанов.
– Соседской.
Артем велел взять под наблюдение Волчкова, а также отправил Павлова и Стасова к жене покойного. Сам же остался ждать появления следственно-оперативной группы. Чутье подсказывало, что ждать придется долго.
* * *
Твердая почва под ногами дает ощущение стабильности, а это первый признак надвигающейся деградации. Расслабишься, успокоишься, потеряешь нюх, а вместе с тем смекалку и сноровку. Все это Максим понимал, но так хотелось вернуться к твердой почве под ногами. А нет, приходится барахтаться в подвешенном состоянии. Ни должности у него, ни оружия, ни даже полномочий, о кабинете и говорить не приходится. Одно успокаивает, Стасов не в лучшем положении. Егор не унывает, и у него хвост пистолетом. Это вместо оружия.
– Гражданка Драбова? – спросил Стасов, глядя на дородную женщину в красном фланелевом халате и с полотенцем на плече.
Видимо, ее оторвали от дела, она отложила в сторону тарелку, которую протирала. А полотенце с плеча не сняла, так с ним и вышла к незваным гостям. Сейчас она нервно теребила кончик этого полотенца. Не понравился ей тон, которым обратился к ней Стасов.
А может, она уже знала о смерти мужа. Волчков божился, что никому не звонил, не говорил, но веры ему мало.
– Да, Драбова.
– А мы из полиции, – сказал Стасов.
Максим кивнул, подтверждая. Не обманул Волчков, Драбовы действительно жили неподалеку, в конце той же улицы Колхозной, где Люба сняла дом.
– Из полиции?… Случилось что? – Женщина взялась за кончик полотенца двумя руками.
Дворняга, посаженная на цепь, гавкнула у нее за спиной и замолкла, прислушиваясь к разговору.
– Случилось. Муж у вас пропал?
– Пропал.
– А в полицию вы обращались?
– Нет, не обращалась.
– Три дня еще не прошло?
– Что, три дня не прошло?
– Как муж пропал.
– Э-э, да нет, раньше пропал…
– Когда он в Москву уехал?
– В Москву?… Ну да, в Москву… А вы откуда знаете? – Женщина сняла полотенце с плеча.
– Да вся улица знает, что вы в Москву звонили, мужа искали. А куда, кстати, звонили?
– А вы точно из полиции?
– Нет, от Борщевика, – усмехнулся Максим.
– От Борщевика? – шарахнулась от него Драбова.
– Из полиции, конечно!.. – Стасов достал из кармана «корочки», раскрыл, показал.
– А почему от Борщевика сказали? – Женщина хмуро глянула на Максима.
– А почему вы испугались? – Стасов не сводил с нее глаз.
– Ну, вы же сказали, что от Борщевика!
– А он такой страшный?
– Страшный…
– Ваш муж его боялся?
– Может быть. – Драбова скомкала полотенце, ее руки не знали покоя.
– А в Москве не боится?… Или Борщевик и там его может достать?
– Не знаю.
– А зачем его доставать?
– Не знаю. Вы спросили, я ответила.
– Может, у вашего мужа трения какие-то с Борщевиком? Может, он икрой не хотел с ним делиться?
– Икрой?! – разволновалась женщина.
– Да, черной икрой, которую ваш Никита в Москву возил на продажу. Браконьерская такая икорка, в баночках. – Максим смотрел на дом.
То ли новый, то ли старый кирпичом обшили, скорее второе. Кирпич элитный, крыша новая, дом смотрится если не богато, то близко к тому. Драбова проследила за его взглядом, расправила плечи, выставила грудь.
– Не знаю ничего! – заявила она и полотенце на кулак намотала, как будто собиралась кого-то ударить. Поняла вдруг, что сотрудников интересует не столько факт исчезновения мужа, сколько его незаконная деятельность. Значит, жив Никита, а уголовной вины за ним нет. Хороший дом – это не улика.
Боевой настрой хозяйки подействовал на собаку, она зашлась в истерическом лае.
– Да это уже не имеет значения, – вздохнул Стасов.
– Что не имеет значения?
Собака вдруг замолкла – в предчувствии страшной новости.
– Не можем мы вашего мужа привлечь… Да вы присядьте! – Максим указал взглядом на скамейку за ее спиной.
– Зачем присесть? – Ноги у женщины подкосились сами по себе.
– Может, ничего страшного и не произошло. Может, это и не ваш муж.
– Где не мой муж? – Драбова подалась назад, рукой нащупывая скамейку.
Скомканное полотенце вывалилось из ее рук.
– Может, это не ваш муж утонул.
– Утонул?! – ахнула женщина, сдавая назад.
– Может, это вовсе не он. – Максим вошел во двор вслед за ней.
Собака на него даже не гавкнула.
– Нет, конечно!.. Никита очень хорошо плавает…
– Вот и я говорю, что ничего страшного.
– А откуда вы знаете, что Никита… что кто-то утонул? – Драбова обессилено опустилась на скамейку.
– Да пока только предположения. Возможно, мы ошибаемся. Вот когда ваш Никита уехал в Москву? Какого числа?
– Двадцать четвертого… Нет, двадцать пятого сентября. Рано утром.
– Как поехал? – Максим повел рукой в сторону объездной дороги, на которую выходила Колхозная улица. – Через мост?
– Через мост, а как же еще?
– По прямой, на объездную, там сразу мост?
– Сразу мост.
– Один поехал или с кем-то?
– Один. Он всегда один ездил… Ездит, что я такое говорю?
– Рано утром, говорите, уехал? В котором часу?
– А как на рыбалку ездит, в два часа подъем, в три выезд.
– Кто знал, что ваш муж будет выезжать в три часа? – спросил Максим.
Драбова перехватили где-то неподалеку от дома. Перехватили, задушили, труп сбросили в реку. И тот, кто это сделал, мог знать, в какое время он будет выезжать из дома.
– Никто знал. Хотя Людка знала.
– Кто такая Людка?
– Подруга моя… А зачем вам Людка? – встрепенулась Драбова. – Вы про Никиту узнавайте, он это или не он?
– Да, да… Какая машина была у вашего мужа?
– «Форд Мондео»… А вы не знаете? – с надеждой спросила женщина.
– В полицию вы не обращались, об угоне не заявляли? – спросил Павлов.
Возможно, машину обнаружила полиция. Может, стоит сейчас где-то на штрафстоянке.
– Да нет.
– А номер, техпаспорт?
Максима интересовал и регистрационный номер, и VIN-код автомобиля. Если машину нашли, пробить ее по базам проще простого. В смартфоне у него и приложение, и специальный допуск.
– Ну, номер скажу… А техпаспорт?… Могу принести! – Драбова поднялась, но тут же опустилась.
– Ничего, в следующий раз. – Максим успокаивающе провел рукой по ее плечу.
– И все-таки кто такая Людмила? – спросил Стасов. – Как ее найти?
– Так я же говорю, подруга моя. Людмила. Василиничева. Как ее найти… Вообще-то, она сама всегда, когда надо, находит, – невесело, но все-таки с иронией сказала Драбова. – А так она тут рядом, на Ворошилова живет, пятьдесят шестой дом.
Стасов выразительно глянул на Максима, и тот молча с ним согласился. Идти нужно к этой Людке, говорить с ней, прощупывать ее на вшивость. Но и Драбову оставлять нельзя. Придется разделиться.
Максим уже собирался уходить, когда в проеме открытой калитки появилась знойная женщина лет сорока, в легком плащике поверх длинного платья. Все в ней пышное: и прическа, и формы, и грудь. А голос обволакивающий. Она смотрела на Драбову, но видела и Максима, и Стасова, и весь дом целиком. Казалось, у женщины явно было много горячих новостей.
– Вика! – выдохнула она, спиной прислоняясь к опорному столбу.
Всем своим видом она показывала, как ей больно, горько и страшно. Она смотрела на хозяйку дома, видела Максима и Егора, при этом еще любовалась и самой собой. А вдруг ей к лицу трагизм!
– Это и есть Людмила, – с ужасом глядя на женщину, пробормотала Драбова.
– Которая сама всех находит? – спросил Максим, с подозрением глядя на пышную даму.
А ведь он знал, какую новость держит в клюве эта сорока. Тот же Волчков мог разболтать о трупе, выловленном из реки. Да и просто зеваки могли подтянуться к его причалу, разглядеть и узнать покойника, растрезвонить. Людка подхватила и понесла.
– Кого я нахожу? – недовольно спросила женщина.
Но при этом с интересом окинула Максима. А взгляд цепкий, ищущий. Взгляд одинокой женщины, ищущий мужчину.
– Вы хотели что-то сказать? – Стасов медленно приблизился к Людмиле.
– Да я-то хотела…
– Что-то не очень хорошее? – Стасов взялся рукой за тот же опорный столб, к которому она прижималась спиной.
– Не очень… А вы кто?
– Капитан полиции Стасов. – Егор навис над женщиной. Он улыбался и смотрел на женщину так, будто пытался заглянуть в ее душу.
– Я так почему-то и подумала! – кивнула Василиничева, завороженно глядя на него.
– Вы хотели что-то сказать, – напомнил Стасов, взглядом указав на хозяйку дома.
– Так вы, наверное, уже сказали?
– Что сказали? – хныкающим от сильного волнения голосом спросила Драбова.
– Так это, Никита там твой! На пристани! У Волчкова.
– Живой?
– Ну, Волчков-то живой… – сокрушенно вздохнула Людмила и, оправив локон-пружинку мелко завитых волос, приклеилась взглядом к Стасову.
– А Драбов? – спросил Егор.
– А Драбов… Ну, я сама-то к покойнику не подходила…
– Какой покойник!.. Где на пристани? – побелев как мел, Драбова поднялась со скамейки.
Женщину качнуло, Максим подал ей руку, она оперлась на нее, но тут же снова опустилась на скамейку.
– Я сейчас… – пробормотала она, руками закрывая лицо.
– Горе-то какое! – проговорила Людмила.
– Беда, – тихо сказал Стасов.
– И не говорите!
– Бандиты зверствуют.
– Бандиты? – Василиничева не очень убедительно изобразила удивление.
– А кто ж еще? Поехал человек в Москву, даже отъехать от дома не успел, а его раз, и все.
Стасов совсем близко приблизил голову к женщине, Максиму пришлось подойти поближе, чтобы слышать разговор. С одной стороны, Егор вынужден был говорить тихо, чтобы не привлекать внимание Драбовой. А с другой – он своим взглядом и знойным дыханием подавлял волю Василиничевой к сопротивлению. Если таковая имелась.
– Это ужасно!
– Только бандиты и могли напасть.
– Ограбили, убили.
Максим цепко глянул на женщину. Никто не говорил ей, что Драбова ограбили. И так захотелось задать ей сопутствующий вопрос, но Стасов качнул головой, угадав его намерение, и предостерегающе посмотрел на него. Все у него под контролем, так что не надо.
– Правильно понимаете, Людмила, э-э… Я же могу называть вас по имени?
– Можете.
– Ваш муж не обидится?
– Нет у меня мужа… Раньше был, сейчас нет…
– Это хорошо.
– Что ж в этом хорошего?
– Ну, для вас, может, и не хорошо. А для меня… Муж у вас, наверное, крутой был? Крутой нрав, крутой на расправу, да?
– С чего вы взяли?
– Ну, вид у вас такой.
– Какой?
– Не потерпите вы рядом слабого мужчину, – сказал Стасов, продолжая нависать над Василиничевой.
Максиму приходилось напрягать слух, чтобы оставаться в теме разговора.
– Ну, слабых мужчин я и на самом деле не люблю, – кокетливо улыбнулась Людмила.
– Друг ваш тоже, наверное, крутой?
– Друг?
– Ну, кто-то же у вас есть?
– Может быть, и есть… А что?
– Так, все! – простонала Драбова, решительно поднимаясь со скамейки.
И на этот раз она нашла в себе силы выйти со двора и повернуть к пристани. И Максиму пришлось сопровождать ее. Стасов же остался раскручивать Людмилу. На признание.
* * *
Следственно-оперативная группа – это судмедэксперт, криминалист, уголовный розыск, инспектор-кинолог и даже участковый. Но прежде всего это следователь. Если кража или ограбление, работает следователь полиции. Если убийство, то к делу подключаются представители Следственного комитета. Следователь должен быть и даже следователь-криминалист, но ни того, ни другого Малахов не наблюдал. Группу возглавил представитель следственного отдела ОМВД. А могли бы и дознавателя отправить.
– А что я? Мне сказали, я поехал, – вздохнул майор юстиции Планидкин, невысокий, плотного телосложения мужчина. Лицо неподвижное, как будто апатичное, но взгляд живой и даже пытливый. На покойника он смотрел с интересом и без всякого отвращения. Как будто каждый день имел дело с трупами.
– Ну, работайте, если приехали.
Малахов посмотрел над судмедэксперта, который склонился над трупом. Хорошо хоть специалист от медицины подъехал. Толку от него мало, труп давний, собака след взять не сможет, место преступления неизвестно где. Так что кинолог здесь не нужен. Да и нет собаки, не привезли. Эксперт-криминалист тоже ничем не мог сейчас помочь.
– А вы, значит, к нам начальником ОВД? – спросил Планидкин, внимательно глядя на Малахова.
– Отдела МВД, – кивнул Артем. – По Волговодскому району.
– И сразу труп?
– Труп недельной давности. Неделю назад я даже не подозревал о существовании вашего города.
– Да нет, я ни в чем вас не подозреваю. Просто удивительно.
– Давайте без эмоций. Скажите лучше, что вы собираетесь делать.
– Ну, пока не ясно… Игорь Юрьевич! – Планидкин обратился к медэксперту, который осматривал шею покойного: – Его задушили?
Впрочем, он мог и не спрашивать, странгуляционная борозда просматривалась отчетливо. Драбова душили старательно, петлю на его шее затянули основательно. Или удавку. Из веревки, на конце которой потом затянули петлю. Возможно, для антуража.
Возможно, Драбова убили те же люди, которые покончили с подполковником Земским и его последователями. Преступники наловчились выдавать убийство за несчастный случай, но с Драбовым они могли действовать грубо, все равно потом концы в воду. Сначала задушили, а потом уже придумали накинуть на шею петлю. Привычка к хитрым уловкам дала о себе знать… Такая версия имела право на существование, но Малахов не собирался делиться этими своими соображениями со следователем. Во всяком случае, сейчас.
– Я уже сорок два года Игорь Юрьевич, – прокряхтел высокий мужчина без единой седой волосинки в пышной шевелюре.
Высокий, в крупных очках с тонкой стильной оправой. Белый халат идеально чистый, туфли начищены до блеска.
Мужчина поднялся, посмотрел на Малахова, перевел взгляд на Планидкина и оттянул резинку на правой перчатке, как будто собирался ее снимать.
– Криминальный труп, никаких в том сомнений, – сказал медэксперт.
– Может, все-таки сам? – Планидкин осторожно приложил пальцы к своему горлу.
– Его задушили.
– А петля?
– Веревочная петля… Задушили шнурком, а потом уже появилась веревка. С более крупным сечением.
– И камни, – сказал Малахов.
Криминалист еще брался за труп, но Артем и без него уже осмотрел куртку с внутренней стороны. Высыпались не все камни, парочка осталась. И песок оставался в складках одежды.
– Чтобы тело не всплыло, – оживился следователь.
– Чтобы не всплыло, – кивнул Малахов.
– Так, может, камень крепился к веревке.
– Веревка обрезана. Кто-то обрезал веревку.
– Ну да.
– Не думаю, что к веревке крепился камень, – поправляя очки, качнул головой медэксперт. – Не похоже, что веревка оказывала механическое воздействие на шею покойного. Точно скажу после осмотра в лаборатории.
– Может, просто веревку набросили?
– А зачем?
– Да, зачем? – поддержал эксперта следователь.
– Собирались повесить, а решили просто задушить. И удавка была, и веревка.
– Может быть, – согласился медэксперт.
– А вы что скажете, товарищ майор? – обращаясь к следователю, поинтересовался Малахов.
– Ну, что я скажу?… Задушили человека, надо искать, где, в каком месте это сделано.
– Ищите!
– Для этого оперативники есть.
– И математики.
– Математики? – в ожидании подвоха напрягся Планидкин.
– Определить ширину реки, скорость течения, забить в расчеты плотность воды, вес тела, координаты, в которых обнаружен труп. И рассчитать координаты, в которых покойник всплыл на поверхность. После того как его утопили. Где-то возле берега. Все просто, – совершенно всерьез сказал Малахов.
– Думаете, получится?
– А можно изготовить манекен и сплавить его вниз по течению. И посмотреть, как он будет плыть, как его будет сносить течением… Вы меня понимаете?
– Ну, в общем, понимаю.
– Тогда действуйте.
– Э-э, прямо сейчас?
Артем выразительно промолчал. Он еще не вступил в должность и не имел права отдавать приказы. Но никто не мешает ему делать выводы и брать нерадивых на заметку.
– А если труп утопили не у берега?… Мы же не знаем точно, на каком расстоянии от берега его утопили. Может, он здесь где-то всплыл. – Следователь обвел рукой пространство справа от себя.
– Обследуйте берег, ищите следы от машины.
– От какой машины?
Малахов и сам хотел знать марку и номер автомобиля, на котором Драбов отправился в Москву. И, похоже, ответ на свой вопрос он мог получить прямо сейчас. К месту стремительно приближалась женщина, которую держал за руку Павлов.
Малахов вопросительно глянул на Макса, тот вздохнул. Да, это жена покойного, и сейчас может случиться истерика.
Но женщина даже не вскрикнула. Остановилась перед телом и тихонько всхлипнула, приложив ко рту кулак. Она не билась в истерике, просто стояла и смотрела. Можно было ничего не спрашивать, и без того видно, что жена узнала своего мужа.
Малахов передал Драбову на попечение Планидкину и вместе с Павловым отошел в сторонку.
– А Стасов где?
– Подружку Драбовой допрашивает.
– Интересно.
– Похоже, там что-то наклевывается.
– Нормально.
Стасов не слыл бабским угодником, за женщинами не волочился, во всяком случае, Артем не помнил такого за ним. Но и в число скромников он точно не входил. До женитьбы, говорят, ни одной юбки мимо себя не пропускал, это уже после свадьбы он остепенился. Видимо, жена нашла к нему подход. Но сейчас-то Егор временно холостой.
– Да Василиничева эта Людмила дама не простая, дружбу с крутыми парнями водит. Она единственная, кто знал, когда Драбов будет выезжать в Москву.
– Уверен?
– Ну, может, и не единственная. Но точно знала… Стасов сейчас выясняет, с кем конкретно она дружит.
– Аккуратно нужно вытаскивать, – в раздумье сказал Артем. – Чтобы не сорвалось.
Подруга Драбовой действительно могла стать причиной трагедии. Даже десять килограммов икры – это как минимум двести тысяч рублей. А Драбов мог взять с собой целый центнер. А там, где большие деньги, там преступный замысел.
– Да не сорвется, нормально все будет… Я пойду?
– Давай, Макс, давай. Это наше первое дело, облажаться нам никак нельзя.
– Если нельзя, то не облажаемся!
Павлов ушел, а Малахов занялся Драбовой. Он, может, и начальник районного отдела, но в душе как был, так и остался опером. И ничуть не потерял интереса к своей работе. И охотничий азарт в нем не остыл. Возможно, он выйдет на след преступника еще раньше, чем его помощники.
