Владимир Лещенко
Дочь самурая. Владычица Востока
Хикэри вспомнила, что она читала о «Мечах Света» и усмехнулась. Проповедь то проповедь – но далеко не все подвергшиеся ей имели возможность потом ее обдумать и раскаяться в мусульманских заблуждениях.
Возрождение «Исконной и древней светлой веры» шло с переменным успехом уже восемьдесят лет и сколько мусульманских голов слетело – знает только разве Бог – ну и Сатана, принимавший в своем адском царствии легионы поклонников Магомета.
За окном мелькнула водная гладь. Хикэри отвлеклась от комта и посмотрела в окно. Машины пронеслись по мосту через Тигр, и кортеж въехал на территорию дворцового комплекса.
– Ваше высочество, – Окумура Арэто отключил комт, по которому он беседовал с кем-то, – мы едем в гостевой дворец. Там вас приветствет шахбану Ирана Фарах и принцесса Дельшад. Его Величество шаханшах Ирана встретится с вами за ужином. К сожалению, он не может покинуть суд Великого Мобеда. Суд над вероотступниками несколько затянулся. Я не сомневаюсь, что шахбану Ирана принесет вам свои извинения.
Русский язык они знают, так что переводов на японский можно не беспокоить.
– Хорошо. У меня нет возражений.
⁂
Белый дворец
Белый Дворец Ктесифона – с глубокой древности резиденция шаханшахов Ирана.
В первой половине VII века, во время правления персидского царя Хосрова I Ануширвана, которого называют Хосровом Великим за его государственную деятельность, Белый дворец перестроили, после чего он стал еще великолепнее. Украшенный драгоценностями и слоновой костью, Тронный зал дворца прославил его строителей в веках, а слава о нем шла далеко за пределами сасанидского государства.
Архитектура Белого дворца воплощала идею сильной централизованной власти и своим величием и пышностью спорила с великолепием Персеполя.
Однако средства художественной и архитектурной выразительности здесь были совершенно иные. Фасад Белого дворца разделялся на несколько шестиярусных частей, что еще больше подчеркивало мощь гигантской арки Тронного зала, свободно открытого на восток.
Стены Тронного зала снизу были облицованы разноцветным мрамором, а верхняя часть его стен и своды покрыты стеклянной мозаикой.
Дворец был полностью разрушен во времена арабского завоевания в седьмом веке. В 1949 году Россия передала Ирану район бывшей столицы Ктесифона. С тех пор шло восстановление иранцами великого дворца.
Работы шли с 1940 по 1965 год. Дворец восстановлен в том виде, какой он имел во времена Хосрова Парвиза, наивысшего расцвета Сасанидской империи.
Из путеводителя по Ктесифону.
Гостевой дворец
У входа в гостевой дворец принцесс приветствовали шахбану и ее старшая дочь принцесса Дельшад. Обе – классические персидские красавицы знакомые по фильмам – рискующие к пятидесяти годам стать толстыми усатыми старухами – если конечно не следить за собой.
– Я, шахбану Ирана Фарах, – русский шахбану был безупречен, – приветствую Великую принцессу империи Ямато Хикэри и принцессу Ямато Юкки во дворце владык Ирана. Мой муж встретится с вами за ужином, к сожалению, сейчас как вы наверное уже знаете он не может покинуть суд Великого Мобеда. Суд над преступниками пред верой требует его присутствия. Приношу вам свои извинения.
– Я с удовольствием встречусь с владыкой Ирана. Очень рада встрече с умной и красивой шахбану как вы, повелительница, – Хикэри была дипломатична, – я принимаю извинения и вполне удовлетворена приемом оказанным нам.
– Также я приветствую принцессу Дельшад. – Хикэри перевела взгляд на принцессу. – Мне сказали, что вы принцесса прекрасны как роза. Но меня обманули, никакая роза не сравниться с вашей красотой. Я, наверное, вижу воплощение Хаурватат…
– Ваше императорское высочество льстит мне, – Дельшад томно улыбнулась, – я смотрела все ваши поединки и восхищена принцессой – воительницей и думаю, что вы более велики, чем Азадохт. Как союзники Священного Альянса мы верим, что скоро под ударами Альянса рухнут нечестивые государства Запада. Азадохт носила титул шахбану Сасанидской империи и была женой Шапура I, пленившего римского императора Валериана. Вместе с мужем Азадохт основала знаменитую академию в Гондишапуре, которая стала интеллектуальной столицей империи. Азадохт умело обращалась с мечом и в битвах не отставала от храбрейших витязей. В те времена Персидская империя веками вела войны с римлянами, которые никогда не видели, чтобы женщины так храбро сражались наравне с мужчинами.)
Я надеюсь, что ваше Высочество разрешит мне посетить вас после ужина и насладиться беседой с вами.
«Судя по ее взгляду, беседа будет…горячей»…
– Прекрасная принцесса может без сомнения посетить меня, и я с удовольствием проведу с вами вечер. – Хикэри понадеялась, что ее ответная улыбка не будет столь откровенной.
– Прекрасно, – Фарах улыбнулась так ласково, что у Хикэри не осталось сомнений – ее улыбка оценена по достоинству, – в таком случае располагайтесь, чувствуйте себя как дома и мы ждем вас к ужину через два часа.
⁂
19 ноября 1992 года
Ктесифон
Белый дворец
22 часа.
– В еде мы иранцы, – шаханшах решил поговорить за ужином на нейтральные темы, – придерживаемся кулинарной философии «горячее-холодное». Согласно ей, все продукты можно разделить на два класса: «горячие» блюда ускоряют обмен веществ, а «холодные», наоборот, замедляют. И дело не в температуре, как можно подумать первоначально. Все люди тоже делятся на эти два типа, и человеку холодного типа стоит употреблять больше «горячей» пищи, а человеку горячего типа – «холодной».
Горячие: все виды мяса, кроме говядины, растительные жиры, зелень, орехи, сладости.
Холодные: рис, рыба, овощи, фрукты, говядина.
Вы, Хикэри, надеюсь, мы можем без титулов, относитесь к холодному типу, а Юкки к горячему.
Поэтому я взял на себя смелость приказать приготовить для вас великолепные блюда нашей древней кухни.
Для вас, Хикэри, мой повар приготовил фесенджан– утиное мясо в орехово-гранатном соусе. Это культовое блюдо персидской кухни.
Для приготовления густого соуса, который придает мясу пикантный вкус, молотые грецкие орехи, гранатовая паста и лук тушатся на медленном огне.
Можно по вкусу добавить шафран или корицу. А щепотка сахара поможет сбалансировать кислоту.
Фесенджан имеет историческое прошлое. При восстановлении Персеполиса, нашей древней столицы, археологи нашли каменную плиту, датированную шестым веком христианской эры, на которой упоминались основные блюда древнеиранского застолья. Они включали и домашнюю птицу, и грецкие орехи, и гранатовую пасту – ключевые ингредиенты блюда фесенджан. К нему хорошо идет рис с маслом и шафраном и в качестве напитка дуг.
– Простите – дуг??
– Это такой жидкий йогурт с травами и специями, вкусный и освежающий.
– Благодарю, вас, – Хикэри аккуратно попробовала мясо, – действительно великолепно.
Могу ли называть вас повелитель Бахрам, мой шах?
– Разумеется, Хикэри, я буду польщен вашим уважением. Что же касается принцессы Юкки, то я распорядился приготовить изумительную форель в панировке. Заверяю вас, маленькая принцесса, вкус этой рыбы вы не забудете никогда. Мой повар умеет готовить ее лучше, чем любой другой повар на свете, и пожалуйста, не берите «дуг!. В Иране не принято запивать рыбу кисломолочным продуктом: я переживаю за ваш желудок.
(«В Японии вообще то тоже – да наверное у всех разумных людей!»)
– Я благодарю за такое внимание, мой шах, – Юкки аккуратно улыбнулась, – пожалуй, я закажу себе чай, благо я вижу на чайном столике самовар.
– Этот самовар из чистого золота подарил моему отцу шаху Йездигерду император Даниил, а вообще самовары завезли в Иран русские солдаты во времена Екатерины II, с тех пор так мы так ими и пользуемся.
После ужина было чаепитие со сладостями.
На выбор предоставляли два десятка разных сортов чая – индийский из Ассама и индийский с Цейлона, персидский, китайский – три сорта «улуна» – и конечно японский. К ним подавался сахар в виде забавных леденцов на палочке. Эту палочку нужно было окунать в чай.
Юкки налегла на сладости, благо выбор был большой: нуга с фисташками с добавлением розовой воды; пахлава из слоеного теста с орехами; шарики из тонких нитей, сделанных из муки и сахара, с добавлением фисташек и кунжута. А еще орехи в глазури; халва из пророщенной пшеницы, фисташек, миндаля, яичных желтков с добавлением шафрана, кардамона, сливочного масла, розовой воды; финики фаршированные грецкими орехами, а затем обваленные в поджаренной муке с добавлением корицы, кардамона, и все тех же фисташек.
Хикэри отдала должное вкуснейшему мороженому с шафраном.
Покончив с ужином, Хикэри решила прояснить ситуацию…
– Мой шах, когда мы с вами сможем обсудить интересующие нас вопросы?
– После завтрака, у нас совместная аудиенция для халифа тази, он припрется из Багдада – опять просить денег и милости к единоверцам… Увы – еще не скоро мы искореним в пределах Арьянаведжа эту дикарскую веру бродячих верблюжатников – укравшую у нашего народа двенадцать с лишним столетий… – шах нахмурился. Затем обед и после обеда вечером прошу вас поприсутствовать на казни нечестивцев, дабы вы узрели правосудие Ахура-Мазды. На обеде я так думаю, мы все интересные вопросы и обсудим.
– Ну что же я думаю, что мы вполне найдем точки для взаимного понимания, – Хикэри в принципе решила, что собственно Японии и Ирану делить нечего.
Хотя нефть, газ… Да, надо будет с утра набрать Токио… Но с кем там говорить?
– Мой шах, Юкки заинтересованно посмотрела на шаха, – могу ли я не смотреть на казнь, меня это не возбуждает, а вместо этого посетить богослужение в храме Ахура-Мазды?
– Увы – есть пределы и для царей… – сообщил монарх. Мобедхан мобед в свое время разъяснял, что не зороастрийцы не могут посещать богослужения – это когда американская послица – ухмылка искривила полные губы шахиншаха – посмотреть наши храмы…
– Мой шах, – Юкки не совсем аккуратно прервала шаха, – дело в том, что в Японии есть иранская диаспора и среди них есть зороастрийцы, которые написали ходатайство об открытии в Нагасаки храма. Несомненно, посещение мною храма и мой доклад Великой Вдовствующей Императрице-матери ускорит положительное рассмотрение этого вопроса.
– В таком случае, – Бахрам с уважением посмотрел на Юкки, – мобедхан мобед, безусловно, даст свое разрешение и лично представит вам основы нашей веры.
– Вы не будете возражать, – промолчавшая весь ужин шахбану решила напомнить о себе, – если к вашей и Юкки беседе с Дельшад присоединится и моя младшая дочь, принцесса Дария. Она моложе Дельшад на три года, ей семнадцать лет и она просто безумно хочет познакомиться с вами, Хикэри.
– Если Юкки не против, то я не возражаю…
– Я в принципе не против, – Юкки немного растерялась.
А она не поняла что намечается…
– Хорошо, я тогда скажу Дарии, чтобы вы тоже ее ждете…
⁂
Гостевой дворец
Войдя к Хикэри, Юккки малость опешила. Иранские принцессы встали ей навстречу, улыбчивые, свежие, в невесомых тряпочках калифорнийского изыска, мало что прикрывавших. Выражаясь без дипломатии – очаровательные шлюхи… Но на Хикэри было надето что-то шелковое, прикрывавшее еще меньше… Мда… Хорошо, я не возражаю. Зная сестру, это будет весело…
⁂
Фрейлина по знаку принцессы тихонько улетучилась, бесшумно прикрыв за собой дверь.
– Садитесь, принцесса, – голосом благовоспитанной девушки сказала Дельшад, подавая пример. – Наливайте себе сакэ, прошу вас, я постаралась максимально соблюсти японские национальные традиции…
Юкки обозрела стол.
Присутствовало теплое сакэ.
На закуску сашими, суши и тарелка овощей.
– Откуда у вас это? – светски осведомилась Юкки.
– Из японского ресторана, конечно.
В Ктесифоне они есть? – изумилась девушка.
– Да – две штуки…
– А в Токио нет персидских ресторанов, – Юкки отчего-то стало немного неудобно.
– Ты не в курсе, – поправила ее Хикэри, – есть тоже пара штук.
– Возьмите чашку – с улыбочкой сказала Дария, – давайте выпьем…
Взяв фарфоровую чашку (опять-таки крайне похожую на настоящую японскую), Юкки аккуратно налила в нее сакэ.
– Настоящий нигоридзаке, – посмотрев на бутылку, удивленно сказала Юкки, – при изготовлении его закваску трут грубой материей, отчего он приобретает мутность и белый цвет. Даже в Японии редкость, не думала встретить его в Ктесифоне.
На глазок, в чашке оказалось граммов пятьдесят… Присмотрев себе подходящий кусочек рыбы, Юкки легонько выдохнула и выпила сакэ…
– Отличный напиток, – сообщила Дельшад, жмурясь от сакэ, – трезвость не способствует романтическим отношениям.
– Приятно слышать… – Хикэри выпила чашку сакэ и улыбнулась с прищуром. – Наливайте себе еще, не стесняйтесь.
Юкки стала раздумывать, какую бы тему выбрать для светской беседы.
Однако голову ломать не пришлось: Дельшад гибко встала, улыбнулась им:
– Поскучаете несколько минут? Я только кое о чем вместе с Дарией распоряжусь…
И обе иранские принцессы удалились в смежную комнату походочкой манекенщиц. Юкки, поразмыслив, налила себе еще полчашечки сакэ и благопристойно выкушала. Настроение заметно поднялось. Затем посмотрев на Хикэри, сняла вечерний костюм и осталась в рубашечке и трусиках. «А вот интересно, если Он узнает?» – подумала она лениво.
Вдвоем они пребывали недолго, хватило как раз, чтобы выпить и закусить.
Появилась Дельшад и молча поманила их в соседнюю комнату. Когда Юкки вошла в комнату, она сунула ей в руку длинный гибкий стек с рукояткой из черного дерева.
Юкки быстренько рассмотрела, что конец рукоятки мастерски вырезан в виде мужского достоинства – ничего особенно устрашающего, но…
– Это еще зачем? – спросила она машинально.
– Ну, как же без этого – Дельшад улыбнулась определенно блудливо. – Чтобы строптивая девочка не особенно артачилась…
– Шалуньи, – засмеялась Хикэри.
– Прошу вас, – Дельшад показала на центр комнаты.
Дария стояла посередине комнаты, уронив голову так, что распущенные волосы скрывали лицо. Из одежды на ней имелись лишь шнурок вокруг талии с лоскутком красной материи и натуральные кандалы, ручные и ножные, довольно длинные, поблескивающие в тусклом свете синеватых ламп.
Дельшад проворно оказалась за ее спиной, бесцеремонно надавила на плечи ладонями, заставив опуститься на колени. Кандалы при этом звякнули и колыхнулись так, что не осталось никаких сомнений: не бутафория, а настоящее тяжелое железо. Дария уронила голову, но сестра, взяв ее за подбородок, заставила поднять лицо, обеими руками отбросила волосы за спину. Процедила без всякого наигрыша:
– Если госпожа пожалуется, что ты была непослушной – шкуру спущу…
Подошла к Юкки, чуточку остолбеневшей от таких сюрпризов, вмиг перевернула у нее в руке стек рукояткой наружу, подмигнула и вышла вместе с Хикэри.
– Госпожа, вы не будете меня бить? – дрожащим голосом спросила Дария.
Ее голосок натурально дрожал от испуга, на глаза вроде бы даже слезинки навернулись, великолепная грудь часто-часто вздымалась.
Признаться по совести, поскольку Юкки была живой человек, ее чуточку разобрало. А то и не чуточку.
Бросив многозначительный взгляд на предмет в ее руке, Дария закинула голову, медленно опустила ресницы, приоткрыла рот.
Юкки сбросила рубашку с плеч и краем глаза приметила в углу лежащий кнут.
Ну ладно, держись…
– Ты мне очеееень нравишься… – к спине Хикэри прижимается упругая грудь, а острый язычок безошибочно находит ее ушко. Поигравшись с ним, Дельшад стала покрывать поцелуями шею, потом плечо. Ее руки сквозь тонкую ткань ласкали горячие груди Хикэри. На секунду ирани отпрянула, развернув ее к себе. Под руками Дельшады платье стало сползать вниз.
Хикэри почувствовала, как прохладно стало обнаженной груди. Соски попадают в сладостный плен губ Дельшад. Руки Хикэри скользят по плечам и спине иранки. Какая у нее прекрасная кожа… Толчок! Не ожидав подвоха, Хикэри растягивается на постели. Не дав опомниться, Дельшад оказывается сверху, прижимая ее.
– Я хотела тебя с того момента как увидела тебя по телевизору с мечом с которого стекала кровь – шепчет она, – и не хочу скрывать свое влечение. Хочешь, чтобы все исходило от меня, а ты невинная жертва, которую поимели против ее воли?
Она прошлась язычком по шее, Хикэри так и не поняла что произошло, но уже через мгновение впилась в её губы.
Прости, подруга, но я предпочитаю быть сверху…
Резким движением сбросила Дельшад с себя и навалилась сверху, игнорируя протестующий вскрик.
Ага, нашла коса на камень…
Несколько секунд Дельшад пыталась вернуть утраченное лидерство, но куда там. Хикэри впилась ей в губы, просунула свободную руку, раздвигая ножки, и между обжигающими прохладой бёдрами нашла на ощупь губки, просунула пальчики внутрь… Дельшад, прекратив сопротивление, сладостно извивается и стонет, приподнимает бедра.
Хикэри опустилась ниже, зарылась в бёдра партнерши, вжалась в её естество
…Хочу слышать её стоны, крики, громче, хочу чувствовать её пальцы на себе… хочу её, всю хочу…
Движения пальцев, по складкам, между ними, внутри – всё сильнее, всё требовательнее, нетерпеливее, чуть грубости… разум заволакивает туманом…
Дельшад, издав громкий крик, выгибается навстречу, ее руки, запутавшись в волосах Хикери, вжимают ее лицо в свою влажную щелочку. Все тело, блестящее от пота, содрогается в сладостных судорогах. Издав еще одни громкий крик, крикунья замирает. Только вздымающаяся грудь и прерывистое дыхание показывала, что Дельшад жива.
На шее иранки застегнулся ошейник.
Представив картину красных полос, перечеркивающих круглую попку и спину, Хикэри улыбнулась.
И, пожалуй, на груди и животике такие полосы будут совсем не лишними.
Стоит растянуть ее в вертикальном положении для удобства порки.
Схватив за волосы, Хикэри потащила Дельшад в смежную комнату.
Юкки… Чертова тихоня.
Но как она выглядела!!! Черные сапожки на высокой шпильке, облегающие стройные ножки второй кожей, узкие кожаные трусики со змейкой, перчатки до локтя, но без пальцев, и открытый черный лиф, поднимающий грудь и выставляющий напоказ напряженные соски. Рядом с ней обнаженная стояла на мостике Дария. Грудь и живот ее пересекали багровые полосы. На груди у нее стоял поднос с четырьмя бокалами. Только сейчас Хикэри заметила открытые панели в стенах.
Вот ведь шлюшка, уже освоилась.
Быстрым движением она опустошила бокал, ее пальчики зажали нос Дельшад и, прильнув к ее распахнутым губам, она влила все в нее.
Следующие два бокала Хикери и Юкки выпили на брудершафт.
По вкусу хорошее вино… Последний бокал Юкки влила в рот Дарии и устроилась у нее на животе.
Дария сразу начала ласкать Юкки. Руки сжимали высоко поднятую лифом грудь, игрались с сосками… Вот пальчики потянули вниз змейку на трусиках и ладонь скользнула в ее грот наслаждения…
Прощай, мой разум, встретимся утром… – мелькнула мысль, прежде чем Хикэри стало накрывать волной возбуждения.
– Не болтай, – судя по всему, Дельшад хотела что-то сказать, – Я найду твоему ротику куда более занятное применение. Покажи, что не только болтать умеешь, – приказала Хикэри, крутнув бедрами и опускаясь ей на лицо.
Следующие пару часов у Хикэри в памяти сохранились фрагментарно.
… Юкки обессилено скатывается с Дарии и спустя минуту начинает ласкать ее. Совсем скоро она растворяется в блаженной неге… Хикэри стоит на коленях и ее ласкают иранки, а Юкки извивается под ее язычком…
Сплетенные тела скатываются с кровати на покрытый ковром пол… Хикэри с кнутом, рядом распято обнаженное тело Дельшад. На ковре под ногами Юкки и Дария исступленно ласкают друг друга… Она берет эту развратную персидскую девку. Берет грубо, практически насилуя ее. Дельшад стонет и умоляет не делать ей больно, но она не знает жалости, продолжая свое дело… Она и Юкки страстно поцеловались… Ее опять накрывает волной удовольствия…
В какой-то момент сладостное забытье сменилось обычным сном.
Утром Хикэри обнаружила, что лежит на постели, заботливо прикрытая одеялом. Руки и ноги свободны, что просто отлично… И главное к ней прижималась Юкки.
Спальня была убрана, что само по себе было странно.
Ничто не напоминало о разнузданной ночи. Удивляясь самой себе, Хикэри прошла в ванную. Долго лежала в джакузи и нежилась в вихре пузырьков.
Потом появилась Юкки и с ходу залезла к ней.
– Юкки, а куда делись эти персидские ёбидаси юдзё?
– Когда ты, сестра, решила отдохнуть, я уложила тебя на кровать и накрыла одеялом. Потом немного позабавилась с их телами, и они очень старались… подарить мне удовольствие. Когда я их отцепила, то решив, что пора немного отдохнуть. Вызвала слуг, и те проводили их, предварительно приведя в порядок, в их дворец. За ними прислали носилки от шаханшаха. Я их проводила, заставила слуг все убрать и пошла отдыхать… Я ничего не напутала?
Забавлялась ты, полагаю, тем измочаленным кнутом, который лежал около кровати.
– Вроде нет, – Хикэри с изумлением уставилась на Юкки, – однако все верно сделала. Ты молодец. Но нам надо еще связаться с Токио насчет переговоров.
Юкки прямо-таки засветилась от гордости.
– Сестра, я уже поручила секретарю связаться с премьер-министром и подготовить рекомендации для переговоров, полагаю до обеда мы их получим.
– Ну, поскольку ты уже обо всем позаботилась, вылезай из джакузи, одеваемся и идем завтракать…
Завтрак был сервирован в увитой плющом и обсаженной миртом уютной беседке в садике при гостевом дворце.
Дорогим гостям был предложен завтрак с яичницей, фасолью и укропом в медном лотке.
Отдельно стояла большая глубокая тарелка сширазским салатом (готовят из огурцов, помидоров, лука и салатных листьев, обильно приправляя все это лимонным соком).
– Сестра, – Юкки задумчиво ковыряла вилкой в салате, – я одного не понимаю, почему эти персидские шлюхи сразу попрыгали к нам в постель…
– Все очень просто, – Хикэри улыбнулась наивности своей Нэко, – у нас сейчас императорская малая печать и по кодексу Альянса и по законам Ямато мы с тобой равны императрице. И все что мы тут говорим это есть мнение Империи Ямато. Я, в общем, успела обсудить, что мне говорить по поводу России с повелителем и когда мы получим рекомендации из Токио, то будем знать точку зрения Императрицы-матери по вопросу южного берега Персидского залива. А ради получения южного берега и уничтожения Оманского султаната шаханшах не то, что дочерей, шахбану бы мне в кровать положил.
– Жаль, – Юкки несколько расстроилась, – Дария у меня выясняла, как можно поступить в Токийский университет и можем ли мы помочь ей получить учителя японского…
– И это все? – лукаво посмотрела на нее Хикэри…
– Еще она рассказывала про…, – Юкки покраснела, – Дельшад и мать не любят ее за тихий нрав и книги… и я подумала…
Влюбилась что ли? Или вспомнила про…?
– Хорошо, сестра, я посмотрю, чем могу помочь…
… Хикэри шла по вымощенной светло-коричневыми плитками дорожке и никаких таких особенных эмоций не испытывала, кроме вполне понятной усталости. Радоваться, в принципе, нечему, и стыдиться нечего, так что…
⁂
20 ноября 1992 года
Ктесифон
Тронный зал Белого дворца.
10 часов утра.
Тронный зал, свободно открыт на восток. Своими размерами Арка тронного зала (Арка Хосрова) превосходит римские базилики, ее пролет равняется ширине среднего нефа собора Святого Петра в Риме. Высота Арки – 37 метров, ширина – более 25 метров.
Поражает сказочное убранство тронного зала и чудесные мозаики, повествующие о жизни пророка Зороастра и победах царей Ирана.
Стены Тронного зала снизу облицованы разноцветным мрамором, а верхняя часть его стен и своды покрыты драгоценной мозаикой и перламутром. Зал задрапирован огромным занавесом с вышитым драгоценными нитями гербом шаханшахов Ирана. Пол покрыт Весенним ковром, на нём изображен сюжет, демонстрирующий великолепие цветущего весеннего сада. В основе ковра – шелковые нити, рисунок набран из серебра, золота и украшен драгоценными камнями. По краям изображены прекрасные цветы, вытканные голубыми, красными, жёлтыми и зелёными шелковыми нитями, а также самоцветами. Нити из золота изображают землю, течение вод передано прозрачными драгоценными камнями, изумрудами – яркость весенней травы. Из самоцветов плоды на деревьях, а сами деревья вытканы шелком.
Из путеводителя по Ктесифону
На возвышении стояли два трона, один предназначался для шаханшаха, на втором троне, предназначенном для шахбану, устроилась Хикэри.
Юкки и шахбану встали рядом с тронами.
За троном шаханшаха стоял штандарт царя царей Ирана и Анэрана.
За троном Хикэри стояли знамена Священного Альянса и империи Ямато и штандарт шаханшаха.
Прозвучали гимн Альянса, гимн империи Ямато и гимн Ирана.
Да здравствует наш Царь царей!
Пусть его слава дарует бессмертие нашей земле.
Славься Ахура-Мазда, благодаря тебе Иран
Стократно стал великолепнее, нежели был прежде.
Не раз сталкиваясь ранее со злобой врагов,
Он ныне наслаждается миром в его свете.
Мы, иранцы всех поколений, ликуем и радуемся
И да славится Ахура-Мазда ныне и во веки веков!
О солнце, сияющее!
Коснись каждого народа своими лучами силы и справедливости.
Мы храним в нашей памяти те дни,
Когда сияющий меч Света принёс мир повсюду.
Мы отдадим наши жизни под сенью праведности,
И заберём жизнь у каждого врага.
Мы – наследники царского рода Кеянидов;
О, любимая наша земля – мы твои навеки!
Мы по праву господствуем и поныне
Мы всегда требовали лишь того, что было правильным.
Почитая Царя, мы всегда
Защитим нашу землю от врагов.
«Добрые дела» – наша первая добродетель,
«Добрые мысли» – сияние для наших сердец и путеводная звезда для разума,
«Добрые слова» – свет для всех и каждого
Всё это принесёт славу Ирану, и она распространится повсюду.
Гремели могучие басы певцов
– Я, Ахмед IV Халиф ал Муслимин приветствую царя царей Ирана и Анэрана Бахрама VI и великую владычицу Альянса принцессу Хикэри, – высокий стройный молодой халиф (его даже можно было бы назвать красивым – несмотря на идиотскую бородку) с улыбкой чуть наклонил голову в поклоне перед тронами владык.
Хикэри вспомнила, что после падения династии Османов Россия возвысила династию Хашимитов, признала за ними титул халифа и передала им многие арабские территории, Левант и Багдад с окрестностями, а после 1945 года еще и Аравию, Неджд с частью южного побережья Персидского залива и Мекку с Мединой.
(А семейство Османов так и проживало в почетном плену в Перми – на всякий случай – вдруг Хашимиты окажутся неблагодарными? Уже четвертое поколение проживало, однако…).
Пока что причин сомневаться в их верности не было – однако улыбочку с лица надо бы и стереть… И шах тоже видимо об этом подумал.
– Я, Царь царей Эрана и Анэрана, Шаханшах Бахрам VI Пехлеви Ахмаду Хошеми, Халифу Тази – привет!
Чуть побледневший халиф, молча поклонился второй раз…
Не все поняли в чем дело – а кто понял не сдержал улыбки – персидское название арабов – «тази», было и названием породы арабской охотничьей собаки.
– Волей Священного Альянса ты сидишь на троне халифа, – Бахрам встал с трона, поклонился Хикэри и продолжил, – но я напомню – на земле Арьяна-Вэджа благодеяния, культура и искусство было естественным образом жизни в течение столетий. B то время, когда мы основали во всем мире традиции гостеприимства и добрых деяний, когда мы вознесли в своих руках флаг «Добрых Мыслей, Добрых Слов и Добрых Дел», предки арабов скитались по пустыням, питаясь ящерицами, ибо у них не было ничего, чтобы прокормить себя, и закапывали в землю живьем своих маленьких дочерей – что возмутило даже вашего пророка! Твои подданные совсем не ценят создания Бога! Вы обезглавливаете детей Бога, даже военнопленных, насилуете женщин, закапываете живьем своих дочерей по любому лжимому обвинению, забрасываете камнями собситвенных священнослужителей если кому – то покажется что он отступил от Корана, нападаете на караваны, чините резни и массовые убийства, похищаете чужих жен и воруете чужое имущество! Мы, ирани, видим Любовь Создателя и Его Силу в сиянии солнца и в теплоте огня. Свет и тепло солнца и огня помогают нам видеть свет правды, согревают наши сердца к Создателю и друг к другу. Они помогают нам быть добрыми между собой, освещают нас и поддерживают Пламя Мазды живым в наших сердцах. Мы не такие же, как вы. Мы не на том уровне, что вы. Мы помогаем другим людям, мы распространяем любовь среди людей, мы делимся Добром по всей Земле. Мы распространяли свою культуру, но также уважали другие культуры всего мира в течение тысячи лет, тогда как вы во имя Аллаха вторгались в чужие земли! Вы убивали людей, создавали голод, страх и нищету другим, вы творили зло от имени Аллаха. Кто в ответе за все эти бедствия? Твои слова не обманут меня – я знаю что твоей волей банды воров и разбойников из Оманского султаната нападают на пределы нашей плодородной земли, в наши города, на наш славный народ. Не позволь им совершать эти преступления во имя Аллаха, прекрати свое преступное поведение – и избежшь кары. Персы – великодушный, добрый, гостеприимный и порядочный народ, куда бы они не пошли, они всегда сажают семена дружбы, любви, знания и правды. Изнемогая под ударами ислама, народ Ирана просит Священный Альянс защитить его от ярости мусульман.
– Высокая повелительница Альянса, – Халиф встал с колен, – Султан Омана Али – мятежник и еретик – хариджит. Они друзья нечестивцев из Шайтанстана! Они злостные еретики, потому что они считают, что Коран сотворён, расходясь с истинно верующими, которые полагают Коран извечной речью Аллаха. Оманские нечестивцы считают, что мусульмане не увидят Бога в Раю Это противоречит основам мусульманской веры о том, что мусульмане увидят Бога в Раю. Они считают, что кто попадает в Ад будет находиться там вечно. Это идет вразрез с верой мусульман, которые верят, что попавший в Ад мусульманин будет находиться в нём определённый промежуток времени, чтобы очиститься, после чего он попадет в Рай Поэтому их наказание будет справедливым, и я выпустил фетву по этому вопросу. Можете предать их смерти от мала до велика!
Прошу Вас проявить милосердие и справедливость и не наказывать истинных мусульман за грехи вероотступников.
– Принцесса Юкки, – Хикэри была спокойна, – огласите волю Священного Альянса.
– Империя Ямато, – Юкки торжественно развернула свиток с Указом Альянса, – от имени Священного Альянса и в соответствии с решениями Альянса, принятыми на Великом Совете, объявляет всему миру следующее:
Злодеяния Англии, ее вассалов и слуг переполнили чашу терпения Альянса.
Английская королевская династия признана виновной в сатанизме и дьяволопоклонничестве, ей приказано немедленно сдаться на милость Альянса вместе со своими вассалами и подданными.
Оманский султанат, являясь вассалом короля Англии, отказался безоговорочно сдаться и тем самым проявил неповиновение Альянсу.
За неповиновение и соучастие в поклонении дьяволу Оманский султанат подлежит уничтожению, а его земли перейдут Альянсу и будут распределены согласно его воле.
