Мое открытие Америки – Владимир Маяковский

Что я хочу сказать? Америка-то победила! Маяковский рассказывает о США 20-х годов, точнее о САСШ (и ведь уже тогда, говоря «Америка», большинство, как и в наши дни, имело в виду именно «Северо-Американские Соединенные штаты»), а мы – сегодня – слышим рассказ обо всем современном мире, по крайней мере европейской его части.

Позднее я узнал, что если американец заостривает только кончики, так он знает это дело лучше всех на свете, но он может никогда ничего не слыхать про игольи ушки. Игольи ушки – не его специальность, и он не обязан их знать.

Ни одна страна не городит столько моральной, возвышенной, идеалистической ханжеской чуши, как Соединенные Штаты.Тут, конечно, больше про сами США, но «ханженскую чушь» мы всем миром потребляем, сидя в креслах кинотеатров например.

Поэтому американцы закупают художественную Европу – и произведения и артистов, дико украшая сороковые этажи каким-нибудь ренессансом, не интересуясь тем, что эти статуэтки да завитушки хороши для шестиэтажных, а выше незаметны вовсе. Помещать же ниже эти стильные финтифлюшки нельзя, так как они будут мешать рекламам, вывескам и другим полезным вещам.Маяковский, в духе своего времени, ругает империализм и сочувствует пролетариату. Все это слышится как ворчание и брюзжание: поезда не по расписанию, вагон тесен, Мексика притеснена сильнее всякой меры, рабочий ущемлен. И все это было бы скучно, если бы не особый – «маяковский» – взгляд и отменное чувство юмора!

Тридцать лет назад В. Г. Короленко, увидев Нью-Йорк, записывал:

«Сквозь дымку на берегу виднелись огромные дома в шесть и семь этажей…»

Лет пятнадцать назад Максим Горький, побывавши в Нью-Йорке, доводит до сведения:

«Сквозь косой дождь на берегу были видны дома в пятнадцать и двадцать этажей».

Я бы должен был, чтобы не выходить из рамок, очевидно, принятых писателями приличий, повествовать так:

«Сквозь косой дым можно видеть ничего себе дома в сорок и пятьдесят этажей…»

А будущий поэт после такого путешествия запишет:

«Сквозь прямые дома в неисследованное количество этажей, вставшие на нью-йоркском берегу, не были видны ни дымы, ни косые дожди, ни тем более какие-то дымки».

В результате из английского, скажем, языка получается язык, который понимают все нации, кроме англичан.

…Мне, не знающему английский язык, все-таки легче понимать скупослового американца, чем сыплющего словами русского.

Русский называет:

трамвай – стриткарой,

угол – корнером,

квартал – блоком,

квартиранта – бордером,

билет – тикетом,

а выражается так:

«Вы поедете без меняния пересядок».

Это значит, что у вас беспересадочный билет.Вот только в конце (возвращение в Гавр) получилось грустно:

С парохода кидали ненужные центы (считается «счастье»), а мальчишки, давя друг друга, дорывая изодранные рубахи зубами и пальцами, впивались в медяки.

Американцы жирно посмеивались с палубы и щелкали моментальными.

Эти нищие встают передо мной символом грядущей Европы, если она не бросит пресмыкаться перед американской и всякой другой деньгой.

P.S. Как-то не задумывалась, а ведь и правда:

Ведь Пушкина и сейчас (1925) не пустили бы ни в одну «порядочную» гостиницу и гостиную Нью-Йорка. Ведь у Пушкина были курчавые волосы и негритянская синева под ногтями.И кто тут учит нас толерантности?!

Случайно нашла у себя эту книжку издания 1951 (теперь и не купишь её!), и просто погрузились в это описание сегодняшней Америки. Ничего не изменилось здесь, особенно включая работника, боящегося потерять работу, дом в ипотеке и машину в рассрочку. Единственно, платформы поездов уже не поделены наполовину по расовому признаку, и использование определённых слов строго запрещено, при этом весь тот же уклад облака менталитета выпирает из американских штанов.

Поразительно, как неизменны культуры! У Набокова в Лолите тоже дано похожее описание Америки, да и сам Маяковский, вместе с Гарсия Лоркой, лихо, язвительно и точно её описал в Стихах о Нью-Йорке.

Бесценная книга!