Оба виднейшие беллетриста восьмидесятых годов – Владимир Короленко[1] и Антон Чехов оказали на новое поколение художников слова громадное влияние.
Влияние произведений В. Короленко, на первый взгляд, менее заметно, чем влияние произведений А. Чехова. А. Чехов за последние годы был постоянно на виду у читающей публики; его произведения постоянно служили предметом самых страстных обсуждений и споров, а потому и степень влияния чеховских мотивов и «чеховской» техники всегда резко бросались в глаза читающей публике. В. Короленко, напротив, за последнее время очень редко выступал в качестве беллетриста; благодаря особенностям его мировоззрения, далеко не отвечавшего «духу времени», его рассказы не могли пользоваться, в конце девятидесятых годов, таким выдающимся успехом, каким они некогда пользовались. Более того, В. Короленко считался полузабытым писателем.
Но «полузабытый» писатель распоряжался судьбами литературы. Многие из видных новейших беллетристов, непосредственно или через вторые руки, учились и продолжают учиться приемам его художественной техники. Самым красноречивым доказательством того, как далеко простирается его влияние, служит литературная деятельность популярнейшего из новейших беллетристов – Максима Горького.
Сам Горький в своей автобиографии отмечает, что его «учил писать Короленко». И действительно, стоит только внимательно присмотреться к манере письма первых по времени рассказов Горького, вроде таких, как «Макар Чудра», «Дед Архип и Ленька», «Старуха Изергиль» и даже «Челкаш» и сравнить с ней манеру письма, характеризующую произведения Короленко (вроде «Соколинца», «В дурном обществе», «Очерков сибирского туриста») – и вы сейчас же убедитесь в справедливости сделанного Горьким признания. Короленко, действительно, научил его сосредотачивать интерес рассказа не на фактах экономической борьбы за существование, не на описаниях трудностей этой борьбы, даже не на страданиях героев и не на «лютой бродяжьей тоске», а на поэзии душевных стремлений, на обрисовке порывов душевной энергии и душевных сил. Короленко научил его также тому, как следует широко пользоваться лирическими моментами, описаниями природы и обстановки, которая окружает героев повествования.