Владимир Познер
Повод для оптимизма? Прощалки
Причем доходит до курьезов. Я недавно в одном журнале читал статью о том, как идет розыгрыш Кубка УЕФА по футболу. И в этой статье, в которой говорится, что ЦСКА проиграл донецкому «Шахтеру» 0:2 и вылетел из этого турнира, сказано так: «Теперь у Украины там две команды, а у России зато ни одной». Вот такого рода подходы. Или еще по поводу Китая один журналист рассказывал о том, как там хорошо справляются с кризисной проблемой, в отличие, конечно, от России, и так, между делом, говорил: «А там коррупционеров расстреливают». И говорил вроде бы с одобрением. Я подумал: «И журналист вроде бы прогрессивный и демократический, и средство массовой информации прогрессивное, а вот расстрел в Китае – вроде это хорошо». Если бы у нас расстреливали за коррупцию, можно представить, какой был бы шум.
В общем, я хочу сказать, что мы, получается, в СМИ либо ныряем в какую-то густую розовую патоку, либо, наоборот, в какую-то черную смрадную дыру. По-моему, это не журналистика.
* * *
На днях я разговорился с одной женщиной из Германии – ну, о том, о сем. Стали говорить о детях. Выяснилось, что у нее сын четырнадцати лет живет в Берлине, а у меня внук четырнадцати лет тоже живет в Берлине. Она меня спросила: «Ну как ваш внук?» Я говорю: «Нормально. А ваш?» Она отвечает: «Ой, вы знаете, мне пришлось познакомиться с полицией из-за моего сына». Я спрашиваю: «А почему?» И вот она рассказала мне такую историю.
Ее сын, поиграв в футбол, захотел пить. Зашел в магазин, взял бутылку воды. Хотел еще взять бутылку энергетика, но у него денег не хватило. Поэтому он эту бутылку спрятал в спортивную сумку, взял бутылку воды, пошел в кассу, ну а там его ждал соответствующий человек, который все увидел на мониторе и сказал: «Ну-ка, идем со мной». Повел его в кабинет, позвонил маме и сказал: «Ваш сын арестован за то, что он попытался украсть бутылку энергетика, который стоит 70 центов. Я вызываю полицию, и полиция его заберет и вам позвонит».
Действительно, полиция очень скоро позвонила, очень вежливо сказала: «Ваш сын у нас в таком-то отделении, приезжайте». Мать приехала с мужем. Ну и полицейский говорит: «Вот, пожалуйста, забирайте. Вообще это нехорошо. И это не конец истории: вас вызовут в прокуратуру. Вот протокол, который подписал ваш сын. Почитайте». – «Да, все правильно». – «Пожалуйста».
Через два дня их вызвала прокуратура. Принимала их женщина, очень вежливая, но очень-очень строгая. И разговаривала только с мальчиком, а не с родителями. Вначале она ему сказала: «Ты можешь вообще ничего не говорить, а можешь врать – твое право». Ну он, конечно, не стал запираться. Она его расспросила, где он занимается, в какой школе, чем он увлекается, какая обстановка дома, как отношения с мамой и с папой, единственный ли он ребенок, во что он любит играть, какие у него есть увлечения. Он на все это ответил. Потом женщина спросила: «А как ты оцениваешь свой поступок?»
Все это она тщательно записала, вплоть до междометий: «На, почитай внимательнейшим образом». Он прочитал. «Подпишись, что все правильно». Он подписал. Она ему сказала: «Знаешь что? Вот этот протокол – я ему не дам хода, потому что я вижу, что ты искренне раскаиваешься, ты переживаешь. Но он будет лежать у нас. И вот если на тебя поступит хоть какая-то жалоба, например, на то, что ты хотел без билета проехать в автобусе, даже такая, то это будет передано дальше в прокуратуру, и это будет у тебя записано в твоем личном деле, которое будет затребовано, когда ты захочешь поступить в институт или на работу. Имей это в виду – это всю жизнь будет тебя сопровождать. А теперь иди домой».
Вы знаете, я потом подумал: «Вот почему в Германии-то так мало воруют. Занимаются этим вот с такого возраста». Еще пришла в голову такая мысль: «А вдруг эта история покажется интересной каким-нибудь нашим законодателям или представителям правоохранительных органов?»
* * *
Я просто прочитаю одну из моих любимых вещей Жванецкого.
«Это сильнее Чехова и Достоевского, это не то, с чего можно брать пример. Это можно потребовать для себя, лично. Дадут или не дадут – не скажу, но требовать мы обязаны.
Художественным произведением вы можете восторгаться, наслаждаться, любоваться и даже питаться, но не можете требовать его для себя.
А когда вы слышите то, что вам обязаны предоставить – потому что вы есть, не хуже всех, не хуже других, не хуже любого и, что самое главное, не лучше другого – вы можете требовать для себя то, что там есть. Там все для вас.
К тому, что в Библии, надо стремиться – очищаться, улучшаться. И вы всегда в начале пути, когда бы вы ни открыли и в каком бы месте. Для Библии вы должны измениться. Для Конституции – нет, нет, нет.
Она дает все такому, какой вы есть, здесь и сейчас. Она просто внезапно говорит вам, что вы – человек, исходя из чего вы обязаны и вам обязаны. Исходя из чего вы можете не только думать, но и говорить, высказывать свое. И вас не касается, совпадает это ваше с не вашим, с общим, с соседским, с принятым, даже с полезным или приятным. Вас не касается. Вы – свободны, одиноки, вы мыслите и говорите.
Вокруг вас – довольно плотно к телу – то, что называется вашей свободой. Ваша свобода может касаться, но не пересекаться со свободой другого человека, во всем равного вам. У него может быть скверный характер, он может быть черен, немыт и безног – он во всем равен вам. Все остальное – обслуга.
Ваша обслуга – это власть, полиция, милиция, таможня, медицина, дорога, стройка, армия – все это сервис, не власть. Власть – это вы, я, он, миллионы я, я, я, я, собранные в голоса, в населения. Два-три мнения, где большинство и есть глас Божий.
Ваш одинокий, независимый голос плюс мой, плюс Ларисы, плюс Тани, плюс отца, плюс, плюс – голоса складываются и раскладываются. В Думе – наши голоса. Как они выглядят, так они выглядят. Это мы, собранные в пучок.
Президент, собранный из нас, которому внятно сказано нами в большинстве своем: «Мы хотим, чтобы ты был первым». Это не значит, что ты лучший. Мы выбрали из тех, кто поднял руку, из тех, кто предложил себя. Ты – первый на четыре года. Если пригодишься народу своему, будешь еще четыре года – больше нельзя. Ты начнешь нас угнетать, сам того не желая. Власть перестанет быть обслугой, а станет властью, обязательной. Весь мир отверг этот соблазн. Дай себя сменить. На другого человека. Пусть он будет хуже – он принесет главное: уверенность во власти народа, состоящего из мыслящих существ.
Народ убедить легко. Каждого из нас – очень сложно. Смена власти – желание каждого из нас. Для того чтобы над всем – выше Библии, выше религии, выше любви, выше здоровья, выше жизни – была эта книга, Конституция нашей страны».
* * *
Прошлая неделя была довольно богата событиями: прежде всего, пышное празднование юбилея Аллы Борисовны Пугачевой, потом не менее пышное празднование Пасхи на всех каналах с присутствием всех руководителей государства. Конечно, каждый сам определяет для себя, какое событие является главным. И для меня, должен признаться, ни то, ни другое, а совсем третье. Какое именно? А вот какое.
На прошлой неделе Белый дом предал публичности документ, из которого явствовало, что Соединенные Штаты применяли пытки по отношению к арестованным в подозрении в терроризме, нарушая тем самым все существующие правила, все существующие конвенции – Женевские и все прочие. Это было официально опубликовано. И для меня это чрезвычайно важный момент, потому что это шаг много значащий. Но я думаю, что вы вряд ли об этом услышали, и это вот любопытно. Почему эта новость была незаметной? С одной стороны, если взять нашу либеральную, демократическую, правозащитную, оппозиционную часть населения, то ведь если об этом документе говорить, пришлось бы критиковать Соединенные Штаты Америки. А они этого делать не любят. Поэтому как-то лучше это игнорировать и как бы не заметить.
Но ведь у этой истории есть вторая сторона, а именно то, что Белый дом опубликовал этот документ, несмотря на сопротивление ЦРУ. Опубликовал, сделал публичным. А это значит, что американская политическая система все-таки работает. И пусть с опозданием, пусть не всегда точно, но все-таки когда государственный корабль как-то кривит не в ту сторону, находятся силы, которые его поправляют. Хорошо это? Да, вроде бы так. Но вот здесь как раз другая сторона, а именно: патриотично-государственническая, евразийская, националистическая часть общества этого не замечает, потому что тогда придется хвалить Америку, а хвалить-то – для них это нож острый.
Вы меня спросите: «Подождите минуточку, а как же мы, зрители, слушатели, читатели? Разве мы не должны знать о том, что происходит?» На что я вам отвечу: «А почему вы решили, что и те, и другие вообще думают о том, что вам надо знать? У них совершенно другие интересы».
* * *
Во время программы мы коснулись вопроса поведения богатых людей в России сегодня. И я вспомнил коммунистические времена. Ну, на самом деле, конечно, никакого коммунизма не было, поэтому правильнее сказать – советские времена. И надо отметить, что тогдашние лидеры все-таки вели себя намного умней. У них, конечно, были колоссальные привилегии, о которых большинство из нас ничего не знало. Специальные распределители, где всегда было полно любой еды, никаких дефицитов, причем еда была дешевле, чем у нас с вами в магазинах. Специальные поликлиники, специальные дома отдыха, специальные портные. В общем, все специальное. Но все это было спрятано. То есть мы с вами этого не видели, мы не знали, где это находится, хотя это могло находиться под носом. Они понимали, что не надо выставлять это напоказ.
Я уже говорил раньше об аварии на Кутузовском проспекте, когда два девятнадцатилетних, я бы их назвал, сопляка на подаренном папой «Феррари» стоимостью 350 тысяч евро со скоростью 200 километров в час врезались в какую-то припаркованную машину. И в итоге так или иначе пострадало девять машин. Эта история вызвала очень интересный отклик: в интернете это третья новость по частоте упоминаний.
И я хочу вас познакомить с одним стишком, который я там прочитал. Звучит он так:
Маленький мальчик в «Феррари» катался.
Все хорошо, но в поток не вписался.
Долго гаишник смеялся до слез,
Кровавый гуляш вытирая с колес.
Не очень добрые стишата, скажем так. Но это сочинила некая девочка Элла и получила массу поддержки, аплодисментов, восторгов и так далее.
Повторяю, что эти девятнадцатилетние джентльмены – это дети топ-менеджеров, работающих в очень известном российском банке. Увы, фамилий нигде нет. Так вот, я хотел бы рекомендовать этим топ-менеджерам вспомнить, что на Западе, которому они так подражают, именно дети богатых людей воспитываются в самом строгом духе. Их держат в ежовых рукавицах, чтобы они понимали, что деньги не растут на деревьях, и тем самым подают знаки обществу: мы, несмотря на то, что мы очень богаты, соблюдаем те нормы, те правила, которые приняты в обществе, мы являемся членами этого общества, и мы это показываем таким образом. Кроме того, они еще исходят из чувства самосохранения.
Так вот, я бы хотел сказать нашим топ-менеджерам, что вообще неплохо бы задуматься и над этим, над самосохранением. В этом есть некоторый смысл.
* * *
Вчера граждане Литвы избрали нового президента страны, зовут его Даля Грибаускайте. То есть надо бы сказать – «зовут ее», потому что она женщина. Впервые в истории Литвы женщина правит страной. Впрочем, я не слишком хорошо знаю историю Литвы, так что, может быть, и раньше была какая-то королева, которая правила. Но то, что там впервые избирают женщину на высший пост, это я знаю совершенно точно. Причем как избрали? Она получила почти 69 % голосов. Ближайший ее конкурент, который возглавляет Социал-демократическую партию Литвы, получил меньше 12 %, то есть в шесть раз меньше, чем она. Так что сказать, что ее избрали, это еще ничего не сказать.
Конечно, это все вызывает довольно живое, если не бурное, обсуждение в средствах массовой информации во всем мире, в том числе и в России. И сегодня утром я по одной из радиостанций слушал обсуждение, где ставился вопрос: «Как вы считаете, может ли вообще женщина по своей природе управлять Россией?» Заметьте – не может ли она быть избрана, а может ли вообще управлять? Как мне кажется, ответ очевиден: женщины управляли Россией, и достаточно неплохо. Достаточно вспомнить Екатерину II, которую недаром называли Великой. Так что управлять могут, конечно. А вот вопрос такой: а может ли женщина быть избрана в России? Я утверждаю, что сегодня – вряд ли. Вы все, конечно, помните насчет русской женщины, что она «коня на скаку остановит, в горящую избу войдет». Но вместе с тем как насчет русской мудрости: «Курица не птица, баба не человек»? Такой точки зрения придерживаются еще очень многие в России. Так что, конечно, пускай она в горящую избу входит, и пускай она на ходу коня останавливает. Тем более что чаще всего ее мужик либо где-то выпивает с приятелями, либо валяется пьяный. А вот насчет того, чтобы ее избрать, это вряд ли. А жаль. Потому что, на мой взгляд, – я это говорю абсолютно откровенно – лучшее, что есть в России, это как раз женщины.
* * *
Недавно в Америке вышла книга, я не помню точно название, то ли «Дорогой мистер президент», то ли «Дорогой президент Обама». Это книга, которая содержит несколько сот писем американских детей и рисунков, адресованных Бараку Обаме. Рисунки, конечно, чудесные, дети вообще замечательно рисуют. Ну а письма довольно трогательные, есть очень смешные, есть, наоборот, печальные. Но искренние, идущие от сердца, дети есть дети. В общем, книга вышла, рецензии на нее написали довольно хорошие, особо ругательных рецензий не было.
И вот я подумал: а что было бы, если бы у нас вышла книга под названием «Дорогой президент Медведев» или «Дорогой Дмитрий Анатольевич»? Книга писем российских детей и их рисунков, адресованных Дмитрию Медведеву. Я представил себе, какой поднимется хай, какой вой, какой обрушится поток иронии по поводу выхода этой книги. Причем это будет со стороны моих коллег, то есть демократически, либерально настроенных людей. Разумеется, те, которые никак моими коллегами не являются, а являются скорее врагами, националисты и всякого рода государственники правого толка, они, конечно, будут хвалить такую книгу. Но они меня не интересуют совершенно. Меня больше интересует другая реакция. Вот почему когда такая книга выходит в Америке, наши либералы молчат? Только не скажите, что им неинтересно, что происходит в Америке. Им очень интересно. Но в данном случае они молчат. Вот у вас есть ответ на этот вопрос? Лично у меня нет.
Что до меня, то мне кажется, что использование детей для такого рода вещей – это вообще неприлично. Неважно, в Америке или в России.
* * *
Один в поле не воин. Это очень известное выражение в России. И как ни странно, оно не имеет аналога в других языках – по крайней мере, в тех, которые мне известны. И в нем, как мне кажется, в концентрированной форме выражено мнение, что один человек сам по себе ничего не может и в общем ничего не стоит.
Сказав это, я хотел бы ознакомить вас с отрывком статьи Нателлы Болтянской, известного барда и не менее известного журналиста радиостанции «Эхо Москвы».
«А напоследок хочу рассказать историю совсем другого человека. Я бы даже написала – Человека, с большой буквы. В 1940 году у ворот японского консульства в Каунасе столпилось несколько тысяч страждущих. Это были евреи, бежавшие от гитлеровцев на территорию Советского Союза. Формально их должны были отправить обратно. Единственная возможность избежать гибели была получить транзитную визу через территорию Советского Союза. И даже те посольства, которые имели право выдачи подобных виз, вовсе не спешили это делать. Отчаявшиеся беженцы нашли выход на японского консула Сугихару. Обратились к нему с просьбой о выдаче транзитных виз. Сугихара, дипломат страны, воюющей на стороне Германии, вынужден был запросить свой МИД. Япония, естественно, отказала. И Сугихара принял решение: на свой страх и риск начал выписывать транзитные визы. Несколько дней с утра до вечера он делал это в консульстве. Затем консульство закрыли, и он продолжил работу в гостинице. А потом из окна поезда, увозившего его из Литвы, он выбрасывал чистые бланки со всеми печатями. Учет никакой не велся, виза выдавалась на семью, в которой могло быть как минимум два человека, а реально и три, и пять, и десять. Когда вдова праведника Сугихара уже спустя много лет приезжала в Израиль, откуда-то всплыла цифра – 50 тысяч человек, живущих сегодня благодаря этим нескольким суткам напряженной работы японского дипломата».
Вот так. Один человек – не воин?
* * *
Я полагаю, что не все вы знаете, кто такой Иван Демьянюк. А это человек, который наделал много шума и, кстати говоря, продолжает вызывать шум. Я расскажу вам вкратце.
Это нацистский преступник, который после войны сумел бежать в Соединенные Штаты Америки, где в течение тридцати пяти лет успешно скрывался от охотников на таких преступников. Но потом в конце концов его нашли, и еще тридцать лет он бодался и вполне, в общем-то, успешно отбивал атаки этих людей. И вот наконец совсем недавно американский суд постановил депортировать его в Германию, чтобы там его судили.
На всякий случай хочу вам напомнить: утверждается, что он причастен к смерти 29 тысяч человек. Но Демьянюку 89 лет. Он плохо ходит, плохо слышит, плохо видит и вообще плохо соображает. И многие говорят: «Да оставьте его в покое. Он старый человек. Какой смысл его судить?»
Я вам скажу, какой в этом смысл. Во-первых, суд должен доказать его вину. Должно быть доказано, что он действительно виновен в таком страшном преступлении. Во-вторых, он должен услышать приговор. Он должен услышать то, что о нем думают. Он должен уйти в могилу, понимая, что он осужден, что он мерзавец и преступник. Обязательно должен. Но поскольку в Европе нет смертной казни (и я этому очень рад), его должны в случае доказательства его вины приговорить к пожизненному заключению. И отпустить. Да-да, отпустить, на все четыре стороны. Исходя вот из чего. Он очень стар, он очень болен, не надо его держать в тюрьме. И он будет жить, время от времени ловя на себе взгляды окружающих, взгляды, в которых все будет сказано по поводу того, кто он есть. Такой суд, может, чуть-чуть очистил бы воздух.
Вообще я бы хотел, чтобы состоялись суды над всеми преступниками, которые погубили жизни тысяч и миллионов людей. И неважно каких – нацистских преступников или советских. Я бы этого хотел. Мне могут на это сказать: «Послушай, они давно умерли, оставь ты их в покое». Неважно, что они давно умерли. На мой взгляд, суд должен быть. Преступники должны быть названы преступниками. Преступления должны быть названы преступлениями.
Уж если судят Демьянюка за 29 тысяч погубленных жизней, то как же те, которые загубили миллионы жизней? Их не надо судить историческим судом? По-моему, надо. Если это произойдет, то дышать действительно станет легче.
* * *
Вчера я прилетел из Франции, где мы снимаем документальный фильм, наподобие «Одноэтажной Америки», но про Францию. И конечно, у меня очень много французских впечатлений. Я хотел бы поделиться с вами одним из них.
Мы недавно были в Бургундии. Вы, наверное, знаете, что там производят очень много прекрасных вин. В том числе, пожалуй, одно из вообще самых знаменитых вин Франции, которое называется «Романе-Конти». И нашу телевизионную группу впервые в истории пустили снимать вот эту лозу, небольшой участок, где растет этот знаменитый виноград. Участок размером 1,8 гектара. Понимаете, какой он маленький? Всего пять тысяч бутылок в год. Стоимость этих бутылок… лучше я даже говорить об этом не буду. И вот хозяин этого участка нам рассказывал о том, какая это ценность, какое это легендарное вино.
В какой-то момент Иван Ургант, вместе с которым мы снимаем этот фильм, задает ему вопрос: «Скажите, пожалуйста, почему здесь нет никакой охраны? Не то что заборов нет, но вообще нет ни одного человека, который бы охранял эту колоссальную ценность. Как же так?» Француз на меня посмотрел с некоторым недоумением, считая, что я, может быть, неточно перевел то, что спросил Иван (который, к сожалению, по-французски не говорит). Но я ему подтвердил: «Нет, именно это он и сказал». Тогда он взглянул на Ивана и спрашивает: «А зачем?» Иван ему говорит: «Ну как зачем? А если какой-нибудь ваш конкурент проникнет сюда ночью, обрызгает все ядом…» Француз посмотрел на него с еще большим недоумением, я бы даже сказал, с растерянностью, и ответил: «Месье, за всю историю Франции не было случаев, чтобы кто-то уничтожал лозу. Даже во время войны старались щадить эту лозу. Это часть нашей культуры, это часть нашей истории, это наша кровь. Этого не может быть. Этого не может быть, потому что это не придет в голову ни одному французу».
Должен сказать, что это на меня произвело впечатление.
* * *
Недавно я рассказывал об одном впечатлении, которое я получил во время съемок документального фильма о Франции под названием «Тур де Франс». Вообще впечатлений очень много, и сейчас я хочу рассказать еще одну историю.
Я начну издалека. Вы знаете, что человечество всегда мечтало летать. Об этом свидетельствуют мифы и легенды: Дедал и Икар, летающий ковер и прочее. Но не все знают, что первый человек, который осуществил эту мечту, то есть поднялся в воздух, был француз. Его фамилия была Монгольфье. И вот он 4 июня 1783 года запустил первый воздушный шар. И в этом же году первый человек поднялся над землей на воздушном шаре. Впервые человек поднялся и поплыл в воздухе.
Так вот, каждое 4 июня в городе, где это произошло (а это произошло в городе Анноне), на Площади сапожников проводят церемонию, во время которой повторяют этот запуск. Наша съемочная группа приехала в Анноне ночью, 3 июня, а 4-го мы присутствовали на этой церемонии. Это было необыкновенно интересно. Был установлен помост, вокруг которого за перегородкой собралась огромная толпа. На этом помосте человек двенадцать разложили точную копию того воздушного шара, который изобрел Монгольфье. Достали огромный чан, набили в него сена, зажгли. Сено горело, и горячий воздух заполнял и постепенно надувал шар, который держали над огнем. В конце концов в какой-то момент они отпустили веревки, и шар поднялся в воздух. Все выше, выше, выше… и вот он стал маленькой точкой.
Было много восторгов, все аплодировали, кричали. Но на меня главное впечатление произвели сами люди, которые запускали шар. Они были одеты в костюмы того времени. И кроме того, была целая группа как бы зевак – тоже в одежде XVIII века: пятилетние дети, подростки, взрослые, старики. Знаете, о чем я подумал? Я подумал: ведь вот для них их история будет не книжка, не что-то далекое и чужое. Это будет то, что произошло сегодня. Они проживают свою историю.
Никто им не приказывает это делать, каждый город организует такие вещи самостоятельно. Причем таких праздников во Франции сотни. Никаких комиссий. Никто ничего не проверяет. Зато у людей появляется ощущение: история – это я. Это не что-то чужое, это моя жизнь.
* * *
В этой передаче одна женщина, представитель старшего поколения, выразила свою глубокую благодарность Михаилу Сергеевичу за то, что он сделал. Разные люди оценивают это по-разному. Я лично всегда готов ему поклониться за то, что я не боюсь говорить, за то, что я могу ездить куда хочу, читать что хочу, смотреть в кино что хочу, зарабатывать как хочу. А без него этого бы не было… «никогда» – не скажу, но долго бы этого не было. Молодые люди, которые не знают, какая была жизнь тогда, иногда заблуждаются. Душило или не душило – ну, кого как. Меня лично душило. Я даже не мог тогда появиться на телевидении.
Так что огромное спасибо вам, Михаил Сергеевич.
