Владимир Привалов
Юнцам тут не место
Глава 15
Древа, видений полны
В воздухе подземелья чувствовался резковатый запах дымка, словно неподалеку нерадивые дачники палили опавшую листву. Рассеянный приглушенный свет из глубины тоннеля манил Макса. Голова немного кружилась, сердце молотилось часто-часто, по-заячьи, и Макс не отрывал ладонь от гладкой стены тоннеля, чтобы не упасть.
Он свернул за угол и не поверил своим глазам. Просторное освещенное ртутными продолговатыми лампами помещение пересекала людская очередь. Одетые по-летнему парнишки и девчонки топтались перед металлической вертушкой на проходной. Сразу за ней виднелись ступени, уходящие вниз. Бледные лица склонились над смартфонами, и появление Макса прошло незамеченным. Рядом с вертушкой виднелась застекленная облупленная будка. Ничего толком не понимая, Макс встал в конец очереди.
Изредка вертушка противно скрежетала, пропуская очередного входящего. Поверху, над проходной, горела неоном надпись: Сцеди свой яд. Макс попытался заговорить с едва-едва переставляющим ноги пареньком перед собой, но тот даже не повернул головы.
Из глубины коридора вновь приплыли клубы дыма. Макса опять повело, но он удержался на ногах. Пережил приступ головокружения и вдруг услышал знакомый из прошлой жизни перестук кнопок клавиатуры. Вскинулся и увидел страшное. И как раньше-то не приметил!? У всех соседей по очереди отсутствовал скальп. Гладенькой аккуратной тонзурой розовел мягкий влажный мозг с бороздками и рытвинками. В наплывающих волнах тумана казалось, что извилинки живые, что они слегка шевелятся, будто ползут куда-то.
Стук клавиш прекратился, послышался звонкий чавкающий хлопок, и следом полоснул визг несмазанной вертушки. Макс поднял глаза и увидел в будке, за мутным пластиком, вахтера с огромными роговыми очками на носу. Пожилой мужичонка одет в засаленную тужурку чоповца со следами масла и кетчупа на груди. На голове выцветшая кепка. Не отрывая глаз за толстенными линзами от монитора, охранник остервенело стучал по клавишам. На столе исходила паром кружка с чаем, и валялась под правой рукой мухобойка с длинной гибкой ручкой и резиновой лопаткой на конце.
Макс вытянул шею и заглянул за плечо бредущего впереди паренька. Всмотрелся в дисплей смартфона. Перед глазами побежали строчки текста.
Бледно-зеленая виверна, взмахивая порванными стрелами крыльями, плюнула в мою сторону ядом и я бросился на пол, перекатился в кувырке. Камень над головой, где я только что стоял, оплыл и зашипел. Прикрываясь щитом и сжимая меч покрепче, я метнулся вперед и всадил клинок в брюхо твари, где приметил отошедшую в сторону чешую.
Макс глянул в смартфон девчушки, идущей перед парнем, – но и там бежали те же строчки.
Раздался жуткий вой, отдающийся от низкого потолка подземелья, и я отпрыгнул как можно дальше и спрятался за камень. Виверна каталась в пыли и била во все стороны шипастым хвостом. Набравшись сил, она еще раз плюнула ядом, но сгусток не долетел до меня и растекся пузырящейся лужей передо мной.
Хлопнув напоследок крылями, виверна издохла. В голове у меня раздался мягкий звон, и перед глазами всплыло прозрачное меню интерфейса.
Королева-виверна повержена! Ваши характеристики обновлены! Вы получили новый уровень!
Отныне вы ходок подземелий третьего ранга! Видение в темноте + 3 метра
Вы получили 56 очков опыта! Желаете…
Бегущая строка замерла, пульсируя многоточием. Текст оборвался, стук по клавишам прекратился. Вахтер оторвался от монитора, приподнялся со стула, ухватив мухобойку. Перед препятствием замер студент, не отрывающий глаз от телефона. Мужичок перегнулся над краем будки и хлопнул гибкой резиной по влажному девственному веществу. Мозг заколыхался студнем, и взбодрённый паренек толкнул вертушку. Взвизгнул ржавый шарнир, студент побрел в темноту коридора, и мужичок опустился обратно, забарабанив по клавиатуре пуще прежнего.
Макс ощупал руками черепную коробку, запустив пальцы в волосы. Слава Богу, на месте!.. Помассировал кожу головы и покинул очередь. Отойдя в сторонку, перелез через невысокое ограждение. На освещаемых мерцанием дисплеев лицах не дрогнул ни один мускул. Макса не заметили, никому не было дела до нарушителя режима. Провожаемый веселым цокотом клавиш, Макс двинулся дальше.
***
– Чего Гречка-то творит? – вгляделся в темноту Сережка.
Одинокая фигурка на краю поляны шарила световым пятном фонарика по стене леса.
– Мессершмитты прожектором подсвечивает!..
– А это что там такое… – Сашка прищурился, вглядываясь, шагнул вперед, но из-под земли вдруг ударили дымные гейзеры, словно струи поющего фонтана, и паренек шустро отпрыгнул.
– Шухер! Желтый туман!
– Сашка! Давай на холм!
Пацаны ломанулись вверх по склону, а туманные струи закрутились воронкой, сплелись, вырастая трехметровым смерчем. Дымный столб оторвался от земли и заскользил следом за беглецами.
– Атас! – завопил Сашка и поддал ходу. Парни поднажали.
Туман вдруг повалил отовсюду, и Сашка не раздумывал ни секунды, когда перед ним выросла махина древесного ствола.
– Наверх! – заорал Сашка, цепляясь за обломанный сук и перебирая ногами. – Наверху нет тумана!
Оседлав ветку, он свесил руку и выдернул брата, а за ним и Сережку. Глубокие трещины в грубой коре удобно ложились в ладонь и служили отличной опорой для ног. Вместе они поползли вверх. Первым торил путь Сашка.
Когда на пути встретилась толстенная ветка толщиной с доброе бревно, Сашка остановился. Брат и Серега уселись следом, переводя дух.
– Ты посмотри… – прошептал Сережка, вглядываясь вниз.
– Вот сволочь… – сжал кулаки Ярик.
Смерч-преследователь не желал уступать и желтым толстым питоном скользил по древу.
– Дальше! Выше! – подскочил Сашка и продолжил восхождение.
Необхватные ветви стали попадаться чаще, и стоило немалых усилий преодолеть их, огибая по краю, цепляясь за надежные упоры в глянцевой черной коре. Очередная ветка раздваивалась у самого ствола и так и манила пристроиться в удобной развилке. Беглецы ступили на нее и со страхом посмотрели вниз.
– Что, съел, падлюка? – дымное щупальце, потеряв силу, беспомощно тыкалось вокруг ствола. Силы у него закончились, подняться выше у туманного преследователя не получалось, и парни с облегчением выдохнули.
– Видал? Сдулся желтый туман! – ткнул брата в плечо Сашка. Ноги дрожали от напряжения, и только он собрался усесться, как послышался упавший голос Ярика.
– Наверх гляньте…
Они вскинули глаза к небу и увидели на фоне слабеющего света звезд хаотичное мельтешение неведомых летающих тварей. Они взмахивали огромными крылами, напоминающих очертаниями крылья летучих мышей. Размером никак не меньше самих мальчишек, летуны гонялись наперегонки, носились у самой кроны, кувыркались в воздухе. Повыше, ближе к вершине, порхали меж ветвей твари побольше.
– Чего это они?.. – со страхом прошептал Сашка.
Любопытный Сережка снял с приятеля перевязь с биноклем, рванул липучку-держатель. Да он пришельцев собрался разглядывать, безумец! Нашел время!
– Цветы рвут… – доложил Серега, поводя биноклем.
Странные крыланы собирали цветущие гроздья. Невероятно! На поясе угадывались объемные корзины, куда бережно укладывался каждый сорванный цветок. Сквозь раннюю листву происходящее виднелось едва-едва, но мальчишки различили, как сборщики цветов отдают шалунам наполненную корзину, получая взамен пустую. Крылатые непоседы мигом прекращали веселье, приняв корзину, и планировали над лугом в сторону леса, бережно прижимая ношу к груди.
Сборщики цветов и воздушные танцовщики медленно, но неотвратимо спускались от вершины ниже и ниже к земле. Рано или поздно кто-то из них обязательно заметит беглецов! И тогда добра не жди…
Сашка в отчаянье стукнул кулаком по древу и глянул вниз. Напрасные надежды! Желтое туманное щупальце хоть и билось впустую, но и не думало отступать. Сверху наступали странные крыланы…
Что же делать?
Сашка повернулся к древу лицом, уперся в ствол двумя руками, прижался лбом к прохладной коре, лихорадочно раздумывая, как поступить. Древесина под ладонями вдруг поддалась, разошлась в стороны, и Сашка потерял равновесие. Из прорехи, словно из тоннеля метро, дул теплый поток воздуха, вороша волосы. Падая, Сашка прихватил брата за футболку, а тот увлек за собой и Сережку. Джигит неловко взмахнул рукой, и драгоценный бинокль вылетел в ночь. Втроем они рухнули в зияющее чернотой дупло чудесного древа.
Мелькнула подошва кроссовки ухнувшего последним Сережки, и кора тут же сомкнулась обратно, затянув отверстие. Ветерок слегка шевелил раннюю листву, поскрипывали старые ветки. Прощальным приветом болтался на суку футляр с биноклем, подсказывая, что ночное происшествие не причудилось.
***
Макс пробирался по коридору, освещенному мягким синим светом. Стены из сплошного деревянного массива, пол уложен одинаковыми прямоугольными плитками грязно-желтого цвета. Такие изредка встречались еще в казенных учреждениях советской постройки.
Сзади раздался сочный шлепок резиновой мухобойки, и Макс оглянулся. Однако коридор был пуст. Странно? И куда уходят завзятые читатели, любители смартфонов? На мгновенье свет потускнел, затененный пеленой дыма. Макс задержал дыхание, чтобы не дышать гадостью, и клубы утащило прочь.
Гладкие стены тоннеля с благородным ореховым узором прожилок вдруг покрылись червоточинами, испещрились ходами вредителей. Мореная древесина обернулась трухой. Из отверстий посыпались странные создания, шлепаясь об пол. Собираясь кучей и перегородив проход, мясисто-красные мокрые слизняки поползли вперед.
Макс заморгал, не веря глазам: аккуратные напольные плитки превратились в подсвеченные фотографии. Десятки, сотни ярких фотографий радостных людей. Вот молоденькая блондинка с губками-бутончиками в пене прибоя, вот дама с собачкой на руках в цветущем розарии. Белозубый мужик на вершине в окружении льдистых гор. Влюбленная парочка у реки, семейное торжество за накрытым столом. Седая старушка в садовых перчатках подле огромной пузатой тыквы, всклокоченный ошалелый дедок с кричащим младенцем на руках…
Слизняки наступали широким фронтом, и Макс вдруг понял, кого напоминали ему древоточцы-вредители. Языки! Вырванные с корнем слюнявые языки! Языки-злословцы наползали на счастливые лица, покрывая изображения белесой слизью. Улыбки вяли, радость покидала распахнутые глаза. Языки с грязно-желтыми спинками, напротив, раздувались, пухли, росли. Им уже становилось тесно в узком проходе, они налезали друг на друга, торопились вперед.
Оскверненные веселые картинки скукоживались, сворачивались в трубочку, словно заболевшие листья. Теперь перед Максом расстилалась грязная слякотная тропа, покрытая плотным осенним ковром мертвой листвы. Позади послышался шорох, и Макс обернулся. В глубине коридора наливались опасной краснотой ветви-рога. Справа в отблесках угадывалась согбенная фигура в бесформенном плаще, и лупали серебристые глаза-озёрца мокрокрута слева.
«Проклятье! Упрямые сволочи! Чего им надо? И как пробрались-то?»
Макс сжал кулаки и рванул вперед. Обожравшиеся слюнявые языки ворочались неповоротливыми тушами. Морщась от омерзения, Макс побежал по гадким тварям. Оскальзываясь на желтом налете и раскинув руки для равновесия, он заскакал с одной широкой спины на другую. Преодолев лежбище, оглянулся. Ненавистная троица и не думала отступать! Испуганные языки-слизняки, толкаясь и подпирая друг друга, освобождали проход перед преследователями.
«Вот твари!»
Макс что есть духу припустил по коридору. Когда показались роскошные тяжелые занавеси бордового шелка с золотистой бахромой, подсвеченные оранжевыми фонариками, Макс, не раздумывая, влетел внутрь.
***
Теплый воздух засвистел в ушах, а потом вдруг стал плотным, сильным, удерживая Сашку. Неуправляемое падение сменилось мягким полетом. Кружась в темноте, словно невесомое перышко, он опускался в темень. Сашка нащупал налобный фонарик и повернул переключатель. Вспыхнул свет, и он тут же увидел порхающих рядом брата и Сережку. Видок у приятелей был тот еще…
«Да и у меня, небось, не лучше!»
Сашка легонько оттолкнулся от гладкой деревянной стены тоннеля и ухватился за брата, а тот уцепился за протянутую руку Джигита. Потом Сашка изловчился, и второй свободной рукой прихватил Сережку. Теперь троица летела вниз, крепко взявшись за руки.
– Мы как парашютисты, бля! – пошутил Сашка.
– Ага… Только без парашютов, – мрачно брякнул Ярик.
Сережка предупредительно вскрикнул, и они глянули вниз. Показалась мерцающая точка. Она медленно-медленно приближалась, бросая отблески на темно-коричневую стену шахты напротив.
Вдруг послышался мелодичный перезвон, и скорость падения стала уменьшаться.
«Василеостровская, следующая станция «Гостиный двор», – раздался хорошо поставленный мужской голос. – Переход на станцию «Невский проспект». Переход к поездам второй линии…»
Тараща глаза, парни завертели головами. Движение вниз окончательно замерло. Они застыли напротив круглого проема, подсвеченного солнцем. Путники увязли в воздухе, словно букашки в киселе.
– Ползем наружу! – решился Сашка и со всех сил заработал руками и ногами, загребая густой воздух, пробираясь наружу. Ярик с Сережкой двинулись следом.
Они выкатились на широченную влажную поверхность. В нос ударил запах гниющей растительности и тухляка. Ветер засвистел в ушах.
– Осторожней! – заорал Сашка, оглядываясь вокруг.
Ребята присели, вжимаясь в землю… Хотя – какая это, к черту, земля! Под ногами вновь оказалась ветка гигантского древа, а земля покоилась далеко внизу. Ее и землей-то язык не поворачивался назвать: кругом, на сколько хватало глаз, простиралось необъятное болото в рваных клочьях знакомого желтоватого тумана. Черная вода, покрытая ядовито-зеленой ряской, вспучивалась пузырями подземных газов. Кочковатая суша затянута травами-водорослями, длинные плети полоскались в слабом течении. На приподнятых островках вымахали гигантские папоротники, топорщились пучками и шелестели на ветру.
– О, глянь! – Сашку пихнули под бок.
По болоту пробирались удивительные создания. Внизу, раздвигая сухую траву, змеились гребнистые твари с длинным хвостом и четырьмя лапами.
– Крокодилы?
– Не, скорее вараны… Ящерицы – смотри, ноги какие! – не согласился Ярик.
Подле мегаящериц выдергивали из топи длиннющие ноги-ходули уродливые птицы в бело-сером оперенье. Гигантские ноги поднимали их на высоту второго этажа – никак не меньше!
– А клюв!? Клюв, ты посмотри! – шепнул впечатленный грозным оружием Сашка.
Приятели кивнули. Острый конусообразный клювище производил впечатление. Пожалуй, таким долбанет – и трехметровую ящерку у себя под ногами насквозь пригвоздит, если нужда возникнет! Однако чудо-цапли не только не трогали ползущих тварей; напротив, они оцепили ящериц по бокам и настороженно зыркали сверху круглыми блестящими глазами.
– Цапли ящериц охраняют? – озадаченно протянул Ярик.
Тем временем неправильное стадо подобралось к протоке. Почуяв воду, ящерицы ускорились и выбежали вперед, вырывая сочные стебли растений и смачно хрупая. У берега застыли клювастые спутники, задумчиво глядя в черную муть.
Вдруг со дна поднялись пузыри, птицы хлопнули куцыми крыльями, крикнули… Ящерицы махнули гребнями, разворачиваясь… Поздно! Из воды взвилось в воздух громадное тяжелое тело, широченный разлапистый хвост смахнул в протоку нескольких ящериц. Одна из цапель с подломленной ногой плюхнулась следом. Вода забурлила, добычу рвали на куски подводные охотники.
Громко вскрикивая и взмахивая крыльями, цапли погнали ящериц прочь.
«Осторожно, двери закрываются!» – донеслось из дупла.
– Назад! – заорал Сашка.
Приятели не размышляли ни секунды, рванули следом.
А чего тут думать? Что им тут делать, в этом зловонном болоте?
Они ввалились в круглый проем, едва успели ухватиться за руки, как вновь ухнули вниз.
«Вот ведь странно, – подумал Сашка. – А ведь мы сейчас были на совсем другом дереве. Наше-то, на поляне, с черной корой и распустилось уже. А болотное – облезлое все, как платан, и голое… Да и падаем мы уж больно долго».
Будто в ответ его мыслям внизу вновь развиднелось, скорость снизилась. Мягкий перезвон известил о скорой остановке.
«Гостиный двор», следующая станция «Маяковская», – доложил уже знакомый голос, – переход на станцию «Площадь Восстания», к Московскому вокзалу и к поездам первой линии».
Не мешкая, ребята выбрались наружу и оказались в глубоком каньоне. Даже высоты гигантского древа, опушенного длинными голубоватыми иглами, не хватило, чтобы посмотреть на окрестные скалы сверху вниз.
Красные каменные стены ущелья сходились далеко внизу, где виднелась узкая полоска реки. Вокруг торчали голые пики и каменные столбы причудливой формы. Словно неумеха-великан взгромоздил друг на друга слепленные куличики, шары и грубые куски скалы. Шаткие нагромождения высились вокруг, грозя переломиться в одну секунду. Впрочем, впечатление было обманчивым – выглаженные ветрами камни дышали вечностью. Простояли тысячи лет, и еще столько же простоят!
– И здесь летуны! – послышался голос Сережки.
Между скалами и каменными столбами сновали шустрые крыланы. Выше, зависнув над каньоном, медленно нарезали в восходящих потоках темные точки.
– Да у них там жилье! – догадался глазастый Ярик.
Сашка присмотрелся. И вправду – то один, то другой летун складывали крылья, ныряя в шарообразные наросты на столбах. Из ближних круглых домиков вылетали соседи. Воздушная карусель крутилась без остановки.
– Тревога! Атас! – завопил Серега.
Сашка не догадался выключить налобный фонарь, и путников заметили. Пронзительный одиночный клич отразился от стен каньона, и сотни летунов зависли в воздухе. Темные точки в поднебесье, закладывая виражи, стали стремительно спускаться. Вдруг дружный слитый гомон ударил по ушам, и крыланы ринулись к древу.
«Осторожно, двери закрываются!» – предупредил бас.
Не сговариваясь, парни бросились к убежищу и нырнули в темноту. Древо затянулось, и воздушный поток вновь ударил в лицо.
«Ну точно, а теперь совсем другое дерево было, с иголками! В болоте платан, здесь кедр», – скользя взглядом по шахте, утвердился в своих наблюдениях Сашка. Впрочем, стены внутри оставались такими же, что и в самом начале падения: гладкими и темно-коричневыми. Ничего непонятно… Полет продолжался недолго. Перезвон теперь никого не удивил.
«Маяковская», следующая станция «Площадь Александра Невского». Переход к поездам четвертой линии…» – путешественники опасливо поплыли навстречу ярко-освещенному выходу, прикрывая глаза ладонями. Свет резанул по глазам, и парни зависли в проеме, опасаясь выбираться неведомо куда. Когда глаза, наконец, привыкли, они ступили на ветвь и огляделись. Сашка присвистнул.
Листва древа полыхала разноцветьем. Багряно-красные, золотисто-желтые, апельсиново-оранжевые, алые листья красовались осенним нарядом. Внизу расстилалась бескрайняя степь.
– Ни фига себе… Мы как в Африке, в саванне, – покачал головой Ярик.
– В Африке не бывает осени, – возразил Сережка. – Там лето круглый год.
Впрочем, и его пронял вид бесчисленных кочующих стад.
– Вон и винтороги твои любимые, – подколол приятеля Сашка.
Рогатых травоядных здесь хватало! На любой вкус. На плоской как стол степи паслись и двурогие гиганты, издалека отдаленно напоминающие земных быков, и горбатые буйволобизоны, и грациозные винтороги. Пожалуй, эта природная зона казалась самой дружелюбной к человеку. Никаких отвесных скал, никакой болотной вони! Даже захотелось спуститься, размять ноги.
– А вон и саблезубые тигры, – прищурился Сергей.
К стаду мирно щиплющих траву винторогов подкрадывались гигантские кошки, пластаясь по земле. Про саблезубость Сережка малость приврал – с такого расстояния толком ничего не разглядеть…
– Э-э?! А ты куда бинокль дел? – забеспокоился Сашка. – Ты ж у меня его забрал…
– Так я…
«Осторожно, двери закрываются!» – позвали из темноты.
Парни дернулись к лифту, но Сашка топнул ногой.
– Где бинокль?
Ярик и Сережка уже забежали внутрь и повисли в темноте, забавно перебирая в воздухе ногами и руками.
– Давай быстрее! – заголосил Ярик.
– Да выронил я!.. На поляне, когда ты нас схватил… Когда упали!..
– Быстрее давай, брат! С ума сошел? Сейчас уедем без тебя!
Упрямый Сашка постоял еще немного… Зачем-то сплюнул вниз и неторопливо двинулся к проему.
– Дурак! – крикнул брат, едва Сашку втянуло внутрь, и кора за ним сомкнулась. – Любишь ты повыеживаться!
Сашка не успел ответить – их вновь закрутило, теплый воздух пригладил вихры.
«Площадь Александра Невского». Уважаемые пассажиры! Уступайте места беременным женщинам, пожилым людям и пассажирам с детьми!» – наставил на путь истинный строгий мужской голос и замолк.
А вот дальше стало страшно. Голос замолчал, а освещенный проем не открылся. Путников перестало держать в невесомости: их опустили на твердый пол. Тяга теплого воздуха перестала тянуть из-под ног, словно закрыли задвижку. Вокруг осталась только тишина и пустота. Сашка крутил головой, но свет фонарика натыкался лишь на гладкую древесину.
– Делать-то что?
– Я знаю? – дернул плечом Сашка и двинулся вдоль стены, ощупывая поверхность шахты. Вдруг под его рукой дрогнуло, и пространство разошлось конусом. Облегченно выдохнув, Сашка шагнул вперед, и друзья поспешили следом.
Они выбрались из расселины древа и оказались на вершине небольшого холма.
– Ну ни хрена себе!.. – прошептал Сашка.
У подножия раскинулся небольшой город, опоясанный по кругу приземистой широкой крепостной стеной. Одинаковые, словно по лекалу, квадратные каменные домишки стояли ровно в ряд друг за другом. На узеньких улочках ни души. С первого взгляда по множеству мелких подсказок становилось очевидно, что город давным-давно оставлен людьми.
– Топ-контент! – заорал обычно осторожный Серега и помчался вниз по склону.
– Вот дебил!.. – заголосил Ярик, а Сашка не удержался и рванул следом. – Да куда вы?!
– Куда-куда! – крикнул на бегу Сашка. – Там небось ништяков целая куча! Добра налутаем!
– Налутаем… На задницу себе приключений налутаем!.. – боясь остаться один, Ярик заторопился за бегунами.
Голое древо, белея высохшей древесиной, раскинуло мертвые ветви над заставой, покинутой обитателями столетия назад. С вершины холма неслись вниз три юркие фигурки. Если бы хоть кто-то из них обернулся, то увидел, как расселина, из которой они выбрались наружу, затянулась, не оставив ни следа. Как не бывало. Выход закрылся, а вход… Впрочем, а был ли он здесь хоть когда-то?.. Кто знает, кто знает… Ведь выход – это не всегда вход.
***
Распахнув тяжелые занавеси и ворвавшись в полутемное мрачное помещение с низкими потолками, затянутое сизыми клубами сладковатого дыма, Макс мигом понял, где очутился. Опиумная курильня! Невесть как он оказался в китайской опиумной курильне! Макс никогда не посещал подобные заведения, но… Книги и кино освободили нас от необходимости бывать во многих местах, взамен одарив знанием.
Земляной утоптанный пол, стены, обернутые блеклыми холстами панно. Над пропастью летали журавли наперегонки с бородатыми худыми азиатскими драконами. Светлели заснеженные горы, и приютились на склонах кривые цветущие деревца, роняя в пустоту обрыва нежные лепестки. Потолок в пелене дыма виднелся едва-едва: угадывались бамбуковые шесты и уложенные вязанки тростника. Вдоль узеньких проходов расставлены низенькие просторные топчаны с пыльными подушками. Рядышком примостились столики с курительными приборами.
Макс крутил головой по сторонам и не заметил, как влетел в дымное облако, вдохнул вонючего смрада… Из глаз брызнули слезы, и он надсадно закашлялся, сгибаясь в три погибели. Стуча себя по груди и размазывая влагу по лицу, он заново огляделся…
Что за хрень?..
Топчаны и столики исчезли, а пол покрыл белоснежный ворсистый ковер. На возвышении посредине комнаты застыл обнаженный смуглый седой старик в позе лотоса. Худющие, обтянутые дубовой кожей мослы с шишаками коленей. Лестница ребер. Глаза плотно сомкнуты, лица толком не видать из-за седой растительности. Огромная борода, спиралью обвивая немощное тело, опускалась на пол, и Макс понял, что за колючий белый ковер у него под ногами.
Вокруг старика хороводили в невидимом танце многочисленные прихожане. Ближний к старику круг крутился посолонь, следующий круг, пошире, двигался в противоположном направлении. Бормоча невнятное и притоптывая в только одном им различимом ритме, танцоры в ярких нарядах кружились вокруг странной седой фигуры.
Прихожане походили друг на друга: все однорукие, с зажатым в ладони смартфоном. Вколачивая пятки в белый войлок и трясясь всем телом в неистовой пляске, они скользили большим пальцем по сенсорному экрану, не отрывая от него глаз. У некоторых повисла из уголка губ нитка слюны.
Сверху, из затянутого сизым дымом потолка, вдруг раздалось слитное басовитое гудение. Из дыма выпорхнули огромные антрацитовые жуки, трепеща крылышками. Макс оценил мощные жвалы и строгий жучиный наряд: черные пиджаки-панцири и белые воротнички. Поблескивали очочки с толстыми линзами.
Стая разлетелась по комнате: жуки опустились на головы танцующих. Каждому досталось по плясуну; лишь седой старец и сам Максим избежали такой чести. Люди со смартфонами не заметили пополнения, продолжая кружиться и листать смартфоны.
Затаив дыхание, Макс уставился на ближайшего танцора. Жук покрутился на макушке, словно свивая гнездо. Да что это он там делает?.. Задними лапками сноровисто, будто орудуя консервным ножом, вскрыл черепную коробку. Мгновение – и жучара откинул вскрытый скальп в сторону. Тот повис сбоку на лоскуте кожи как крышка. Жук зашуршал, потерев передними лапками. Жвалы затрепетали – добрался до сладкого! Жук впился в мозг танцора и заработал жвалами, шустро отправляя кусочки лакомства в рот.
Макса замутило от отвращения. Он окинул взглядом курильню. Жуки пировали, пожирая мозг плясунов, которые ни на миг не сбились с ритма. Мелькал большой палец, скользя по смартфону, притоптывали ноги по войлочному ковру. На дисплее яркая картинка сменялась другой.
– Бе-ээ! – вдруг заблеял один из танцоров, и Макс вздрогнул всем телом.
– Бе-ээ! – раздалось ему в ответ из другого конца зала.
– Бе-ээ, бе-ээ, бе-ээ!!! – заблеяли отовсюду.
Жуки забеспокоились, доедая мозг. Перебирая лапками, они развернулись, зависнув задом над опустошенной черепной коробкой, и вывалили ядовитую зелень, парящую в воздухе. Испражнившись и наполнив головы кислотной мутью, жуки закинули скальпы на прежнее место. Попрыгали на макушке, проверяя прочность соединения… Вдруг жучары забеспокоились, закрутились на головах танцоров. Блеснув линзами очков, жуки развернулись ко входу.
Взметнулись тяжелые занавеси. Низко нагнув голову с мерцающими красными рогами, в курильню вошел мощный седой кочевник. За ним виднелись фигуры спутников. Троица пришла за Максимом.
Сволочуги, мать их!.. Проклятый рогатый призрак! Макс врубился в хоровод, откидывая танцоров в стороны, и метнулся к дальнему концу зала, где темнел выход.
Узкий песчаный проход под ногами извивался и петлял, шаги преследователей звучали все ближе. То и дело заворачивая за поворот, Макс с ужасом замечал, что мерцающие рога приближаются. Дорога уперлась в перекресток. Три коридора расходились в разные стороны.
Куда? Куда бежать-то?!
Макс закрутил головой и вдруг увидел подле правого прохода миниатюрный дорожный знак. Сцеди свой яд! – красовалась надпись, окаймленная красным. Макс кинулся туда. Наконец-то впереди развиднелось, и Макс сорвался на бег.
Он вывалился из-под земли с другой стороны холма. Торчал на небе любопытный месяц, и Максим бросился сквозь густой кустарник не разбирая пути. Позади повелительно крикнули на незнакомом языке низким басом, но Макс только поддал ходу. Кое-как он продрался сквозь ветви и очутился на высоком берегу. Разгоряченный лоб освежил легкий речной бриз, где-то далеко внизу плескала невидимая волна. Макс закрутился над обрывом.
Проклятье! Сам себя загнал в ловушку!!
Послышался треск, сквозь переплетенье ветвей зардело красным. Враги совсем близко!
Чего ждать? Кровавой заточки в живот?
Макс разогнался и бросился вниз с обрыва, прижав подбородок, выпрямив руки и вытянувшись струной.
***
Юрию снилось, что он стал огромным. Огромным и великим. Ему поклонялись, к нему беспрестанно кто-то взывал, молил… Внизу, у земли, припадали к стопам просители.
Он был велик и полон энергии. Маленькие жизни внизу копошились, порхали над ним, ползали по нему. Жизни вокруг вдруг стало так много, что чаша переполнилась, границы возможного затрещали. Он понял, что сейчас его разорвет от этого полноводья.
И чтобы не взорваться, Юрий проснулся. Распахнул глаза и полежал немного, приходя в себя. Над ним нависала верхняя полка, и Юра сразу понял, где это он. Разом вспомнил все. На груди ощущалась тяжесть, и он скосил глаза. Копна темных волос разметалась по нему, девичья рука покоилась на животе.
Юрий осторожно отодвинул челку, открывая лицо. Анюта! Девушка обиженно нахмурилась во сне, надула припухшие губки и отвернулась к стене, натянув одеяло и прячась от солнца. Юра привстал с лежанки и увидел перед носом очки. Привычным движением потянулся к ним… И замер. Рука застыла в воздухе.
Не может быть! Юрий Владимирович уставился на просторный луг за стеклом. Рассветная дымка, подсвеченная румяным после сна солнцем, поднималась над землей.
«Вижу! Все вижу!» – Юра перевел взгляд на гигантские древа на холме. Пока он почивал, те уже успели покрыться листвой и красными цветами.
Раньше без очков он и старинных друзей на той стороне улицы не смог бы узнать… А сейчас… Юрий вновь, не веря себе, поглядел на луг. Было что-то еще… Странный сон еще не растаял до конца, и ощущение большой жизни никуда не делось. В теле чувствовалась удивительная легкость, бодрость и … Юра посмотрел на встопорщенные штаны и вскинул брови. Однако! Перевел взгляд на спящую девушку. Из-под одеяла торчала босая стройная нога с перепачканной изящной ступней.
В висках запульсировала кровь, и он осторожно опустился на край сиденья. Улегся набок, обняв Анну. Тихонько потянул одеяло. Показалось обнаженное плечо, выглянул чешуйчатый змей. Юра погладил горячее тело, поцеловал шею. Нежным движением прошелся по груди, пропустив сосок между пальцами.
Анюта сонно потянулась, а потом вздрогнула всем телом и вскинулась, но Юра без труда удержал ее на месте.
– Тихо, тихо, девочка моя. Ничего не бойся…
– Юра? Это ты, Юра? – она схватила его ладонь, и он тут же переплел ее пальцы со своими. Провел своей рукой девичьей ладонью по животу.
– Это я, я, девочка моя… – прошептал он в розовое ушко. В голове у него шумело. Джинсы грозились порваться. Он ласково провел по бедру, скользнул ниже. Почувствовал, как напряглась Анна, сжав ноги.
