Владимир Семибратов
Крестом и пулемётом
© Владимир Семибратов, 2020
ISBN 978-5-0051-5798-0
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Попаданцы, то есть путешественники во времени, бывают разные: мужчины и женщины, молодые и в возрасте, богатые и не очень, партийные и сочувствующие. А вот может ли стать попаданцем лицо духовного звания – священнослужитель Русской православной церкви, например? Почему нет? Ибо чаша сия никого не минует, да и процесс перемещения во времени крайне прост. Сломалась в пути машина, и мобильник почему-то вдруг отказал. Что делать? Понятно – за помощью в ближайшую деревню напрямик через лес идти. Вот и пошёл батюшка через лес. Вошёл с одной стороны леса, вышел с другой, из России современной века ХХI – в Советский Союз века ХХ, года 41-го, месяца июля, где на всю страну всего 150 православных церквей действующих осталось, и попов на дверях их храмов ещё совсем недавно вешали да в ГУЛАГ ссылали. А тут ещё и война, немцы пожаловали. И что делать? Что дальше будет? На всё воля Божья.
Предисловие
Эта книга в серии литературных произведений о попаданцах несколько необычна. Главный герой, провалившийся в прошлое, лицо духовного звания – священнослужитель Русской православной церкви. Вот и выходит стандартный сюжет при нестандартном персонаже. А почему такое нетривиальное название? Так это просто. В советской антирелигиозной пропаганде был плакат с одноимённым названием. На нём изображён жандарм, который с колокольни церкви из пулемёта «Максим» расстреливает демонстрацию рабочих, а два попа в сем «богоугодном деле» ему помогают. Ну а автор решил этот плакат отзеркалить, сделав по смыслу обратным. Ибо не такой в годы Великой Отечественной войны была церковь православная, а иной. Средства на оборону страны собирала, в бой на защиту Родины бойцов благословляла. И пулемёты тоже были, конечно, причём не только системы Максима и Дегтярёва, но и «МГ» трофейные. «МГ» для партизан сподручней, недостатка в трофейных патронах не наблюдается…
Священнослужителям Русской
православной церкви – участникам
Великой Отечественной войны
Посвящается.
Часть 1. Партизан поневоле
Глава 1. Исповедь – начало
На табло индикатора мелькали цифры, отсчитывая пройденные лифтом этажи. Сегодня очень важный день, очень, такой же, как и тогда, когда он был рукоположен и стал батюшкой. Да, батюшкой. Отец Георгий вгляделся в своё отражение в никелированной облицовке. Всё как и положено: подрясник, скуфья, крест. Только бороды нет, что несколько необычно и сразу бросается в глаза. Но это всего лишь внешний антураж, а вот внутри? Что обо всём случившемся скажет протоиерей Александр? Допустит ли он теперь его к служению? Крайний, да крайний, а не последний раз они виделись две недели назад, когда документы на отпуск оформлял. Благословил его тогда на богоугодное дело отец настоятель на поездку в составе группы поисковиков, что погибших на Великой Отечественной войне солдат ищут и земле, как положено, со всеми почестями придают. А потом произошло такое, о чём, кроме самых близких, только отцу Александру и его жене матушке Наталье рассказать можно, потому что другим… На индикаторе высветилось 17, лифт остановился. Вот и прибыли. Отец Георгий пошёл к дверям квартиры протоиерея. Всё, как и раньше. Тот же дом, новая высотка, тот же подъезд, где они соседи с разницей в 15 этажей. Но теперь всё уже будет по другому, даже если и должно было быть иначе.
Дверь открыл сам настоятель. – Отец Георгий, здравствуйте! Вернулись. Ну что же, проходите. А?..
В его взгляде мелькнуло удивление.
– Борода где? И сами на себя непохожи, – подсказала вышедшая в коридор матушка Наталья.
– Как будто бы постарел лет на пять, – подтвердил её догадку отец Георгий.
– Вот об этом мне с вами, отец Александр, очень серьёзно поговорить надо, можно сказать, исповедаться. И пусть матушка Наталья тоже послушает, потому что это касается нас всех.
Они прошли в одну из комнат. Икона в красном углу, большой книжный шкаф, диван, два кресла, телевизор, комод, на котором вставлена в рамку старая фотография. Два лётчика, а если точнее – лётчик и воздушный стрелок на фоне штурмовика «ИЛ-2». Фото из далёкой военной молодости отца Александра. Отец Георгий взял с комода фотографию.
– Отец Александр, это вы и ваш воздушный стрелок Жора – Медведев Георгий Владимирович. Фотография сделана 9 мая 1945 года, в День Победы в Берлине.
– Да. А какое это имеет отношение?.. Протоиерей, не договорив, быстро перевёл взгляд с фотографии на улыбающегося отца Георгия.
– Правильно, я на него очень, очень похож. А теперь слушайте.
Глава 2. У черты
Аминь. Два гроба с останками солдат, павших на Великой Отечественной войне, опустили в могилу.
«Ну вот и всё, – подумал отец Георгий, наблюдая за тем, как над свежим захоронением устанавливают памятник. – Можно сказать, что экспедиция этого года завершена. Пятерых погибших на этот раз обнаружить удалось. И что самое интересное, двое – местные, из этой деревни, дома последний бой приняли. Может, оно и к лучшему. В родной земле упокоятся, что с солдатами в войну ой как нечасто бывает. А впрочем, это уже совсем другая история. Мы своё дело сделали, теперь бы и домой не мешало, тем более что завтра день рождения, 33 года исполняется. Надо успеть обязательно. Только бы машину местные „кулибины“ починили, а то ведь её на буксире до ближайшего автосервиса гнать придётся, тогда уж точно опоздаем».
Ж-ж-ж, – завибрировал в кармане мобильный.
– Так, кто это? А, мастер звонит. Ну что же, будем надеяться, что с хорошими новостями… Да, слушаю.
– Батюшка, машина готова, можете забирать, – раздалось из трубки.
– Вот и отлично, – отец Георгий улыбнулся, – сейчас подойду.
– В общем так, обратился он к стоящим рядом поисковикам:
– Езжайте, снимайте лагерь, а я – за машиной, потом в магазин, продуктов на обратную дорогу прикуплю. У выезда на шоссе встретимся.
– Нет, надо было всё же отдать предпочтение отечественному автопрому, констатировал отец Георгий после пятой но увы безуспешной попытки завести двигатель. Может, наши машины и менее надёжны, но в них хотя бы электрика попроще, не то что в иномарке, где работа двигателя внутреннего сгорания контролируется компьютером. Или не контролируется. Вот как сейчас, например, с соответствующим результатом. Мотор заглох намертво. Шестая и последняя попытка.
Ну, ну, давай!!! Опять ничего. «Ладно, хватит лбом об стену биться. Своих вызванивать надо, – решил отец Георгий. – Во-первых, попросить, чтобы „ГАЗель“ с буксиром прислали, чтобы колымагу эту в деревню к мастеру, а лучше всё же в автосервис оттащить, и, во-вторых, что самое главное, сообщить своё местонахождение. Потому как он не к месту встречи у выезда на шоссе, как условились, поехал, а к лагерю экспедиции свернул. Вроде времени ещё хватало, и, стало быть, можно в сборах помочь. „Помог“. И что самое неприятное, от места раскопок к шоссе две дороги идут, а стало быть, шанс на счастливую встречу – 50 на 50. Так что… Решим вопрос радикально».
«Нет ответа сети», – высветилась надпись на экране айфона.
– Как нет? Тут же вышка рядом, – удивился отец Георгий. – Хорошо, попробуем «Билайн», если у «Мегафона» проблемы со связью.
Но и «Билайн» молчал.
«Нет ответа сети», – зловеще мерцала на экране всё та же надпись.
– Стоп, а МЧС, 112 где? – спохватился отец Георгий. – Ведь он же в любой точке Земли работать должен. Вызов экстренных служб, навигация и так далее – оно же всё через спутник идёт. Или?
Изображение внезапно стушевалось, экран погас.
– Так, всё ясно – картина Репина «Позвонил». Это не со связью проблема, это мобильный, как и мотор, в одночасье приказал долго жить. И ведь надо же, айфон то новый совсем, перед выездом в экспедицию купил. За ползарплаты! Продавец чуть ли не на кресте клялся, что не китайский. Ладно, домой приеду – разберусь. Но это потом, а сейчас-то что делать?
И действительно, ситуация складывалась патовая. Один на лесной дороге, машина сломалась, связи нет, и искать его в худшем случае будут полдня, что просто неприемлемо. Домой опоздает гарантированно.
«Что делать, что делать?» – вертелась в голове мысль. И вдруг… Решение пришло неожиданно. Ну да, точно! Здесь же до деревни только в окружную далеко, а через лес, напрямик, километра два. Если поторопиться, минут тридцать ходу. Позвонить оттуда, и всё ещё можно исправить. А если что, на лобовом стекле записка.
«В общем, не буду терять времени», – решил про себя отец Георгий и, заперев машину, быстрым шагом направился в сторону деревни.
– Так, а куда это я попал? – удивлённо произнёс отец Георгий, выйдя на опушку леса. Деревня где? И что это за декорация? Тут что, кино про Великую Отечественную войну снимают?
И действительно, открывшийся перед ним пейзаж говорил именно об этом. Вместо довольно крупного населённого пункта с тремя сотнями домов, в основном современной постройки, который должен был быть на этом месте, тут имелось всего с десяток низеньких бревенчатых избушек, протянувшихся вдоль единственной деревенской улицы. Как есть деревенька первой половины двадцатого века. И народу никого, что для села днём, да ещё и летом нереально в принципе. Уж кто-нибудь, да в огороде копаться будет или во дворе делать чего-то. А здесь пусто. Но зато возле крайнего у въезда в деревню дома был припаркован немецкий колёсно-гусеничный БТР с белым крестом на броне, возле которого топтались пятеро «немцев».
– Ну точно, кино снимают, – решил отец Георгий.
Причём как всё натурально обставлено: и солдаты по всей форме с винтовками, и БТР «Sd. Kfz.251», кажется, да и деревню для съёмок соорудили что надо. Дома, заборы, даже огороды засеяны, вон – помидоры на грядках спеют, а рядом арбузы и огурцы. Ви- дать, фильм высокобюджетный будет, иначе зачем такая точность в деталях? Вот только одно непонятно: ведь чтобы всё это сделать и построить, не один месяц надо. Как минимум, с весны возились, а в округе об этом ни слуху, ни духу. И ещё – киногруппа где? Раз здесь и сейчас кино сьёмку ведут, то где-то рядом кинокамеры обязательно должны быть, ассистенты, помощники разные, режиссёр наконец, который всем этим процессом руководит. Но ни тех, ни других, ни третьих не видно. Или, может быть, это новая метода такая теперь применяется, чтобы актёрам играть не мешать, в образ вживаться то есть, всё на скрытую камеру снимают? Что же, не исключено, как и то, что никакие они не актёры, а исторические реконструкторы, которые какое-то из событий Великой Отечественной войны разыграть решили.
«Ладно, разберёмся», – решил отец Георгий и уже хотел было направиться в сторону «немцев», чтобы расспросить их о том, что тут вообще происходит, и попросить позвонить по мобильнику. Но что-то его удержало. Какое-то смутное интуитивное ощущение опасности не пустило вперёд…
А между тем события развивались своим чередом. Хлопнула входная дверь, на крыльцо дома вышел офицер в чёрной эсэсовской форме, неся в руках какой-то свёрток, рявкнул что-то солдатам на явно немецком языке. Те попрыгали в кузов, офицер залез в кабину рядом с водителем.
«Э-э-э! Куда? А позвонить? Мне же мобильник нужен», – спохватился отец Георгий и со всех ног бросился вслед уезжающим «немцам».
Поздно. Пробежать быстро стометровку с препятствиями в виде огородной растительности и забора не так-то просто вообще, а в подряснике в особенности. Он ведь под ногами путается и за всё, что из земли торчит, норовит зацепиться… В общем, к тому моменту, как он успел добежать до места стоянки БТРа, тот успел скрыться за поворотом лесной дороги.
Та-а-ак. От всего происходящего очень захотелось выть. Ну ещё бы! Сначала машина, потом телефон, потом в лесу заблудился, не туда вышел и, наконец, «немцев», вернее реконструкторов, не догнал. И всё в один день. Ну прямо Иов многострадальный, часть вторая. А то, что это именно реконструкторы, а не актёры, теперь было ясно, как дважды два четыре, потому что в противном случае другие участники съёмок фильма уже давно бы себя обнаружили с претензиями: кто он такой да зачем в кадр влез? Если, конечно, сценарий не предусматривал спринтерский забег попа через огород. Но смех смехом, а ситуация вернулась к своей исходной точке, но только в куда более худшем варианте. Теперь он даже толком не знает, где находится, и искать его будут действительно долго. Скорее всего, отметить завтрашний день рождения дома уже нереально. Хотя, конечно, не исключено, что может произойти чудо, и реконструкторы внезапно вернутся. Что же – и такое может случиться, на всё воля Божья. Да вот только в свете всего происшедшего в возможность возникновения чуда здесь и сейчас верилось с трудом. Вероятнее всего, придётся провести здесь ночь. И то хорошо, хоть крыша над головой будет на случай дождя.
– Ладно, посмотрим, что внутри, – решил отец Георгий и направился к дому. Вблизи дом ничуть не утратил своей натуральности. Более того, она возросла. Старые, потемневшие от времени бревенчатые стены, крыльцо, по деревянным ступеням которого, как было видно с первого взгляда, ходили много лет. По спине у отца Георгия пробежал неприятный холодок. Это была не декорация. Нет-нет, дом был самый настоящий. И этот, и другие во всей деревне тоже.
– И куда же это он попал?
В сенях на столе возле окна стоял глиняный горшок с квашнёй, распространяя кисловатый запах дрожжей.
– Есть кто живой? – громко спросил отец Георгий. Никакого ответа. Он толкнул дверь в комнату. На полу возле большой русской печи лежала пожилая, судя по виду, лет за восемьдесят женщина с окровавленной головой.
– Что с вами, бабушка? Вы живы?
– А-а-а, – простонала женщина.
Её веки дрогнули, она открыла глаза. – Слава Богу, живая. Я сейчас.
Осторожно, чтобы не сделать ей хуже, отец Георгий взял женщину на руки и перенёс на стоящую в углу комнаты железную кровать, а потом перевязал ей голову её же платком.
Ничего себе реконструкторы! Они же бабку чуть не убили головой об печку. Заигрались в немцев. Или не реконструкторы это были, а кто? Неонацисты, точно. Шабаш здесь свой устроили. Им же хуже. Сейчас в полицию позвоню. БТР – машина приметная, на первом же посту повяжут. Да – и «скорую» тоже вызвать надо.
Он машинально достал мобильник. «Нет ответа сети», – высветилось на экране.
Ах да, телефон же сломан. Хотя нет, ведь тогда на дороге он вообще не работал, а сейчас только сеть не берёт. Попробуем перезагрузить. Но перезагрузка ничего не дала. Работало всё: фото, видео, диктофон и прочие функции, но самого нужного – связи – не было.
«Нет ответа сети», – по-прежнему светилось на экране.
«Стоп! А может, у неё мобильный есть? – вдруг подумал отец Георгий. – Ну да, наверняка есть, раз одна живёт».
– Бабушка, у вас телефон имеется? – обратился он к женщине.
– Нет. Откуда? Только в сельсовете у председателя до войны был, пока немцы не пришли, – последовал едва слышный ответ. – И икону, икону мою забрали, Николая Чудотворца, ирод, офицер немецкий забрал. Я её от власти советской безбожной прятала, а как немцы пришли, так в красный угол повесила. Думала всё, погонят немцы большевиков, а немец её…
«Так, спрашивать бесполезно, – констатировал отец Георгий. – Она от шока немецкую оккупацию вспомнила и тех старых нацистов с новыми перепутала. Придётся самому поискать. Комната маленькая, а телефон, как правило, всегда под рукой. А икону-то у неё, судя по всему, действительно украли, – машинально подумал отец Георгий, беглым взглядом оглядев комнату. – Лампадка в красном углу на месте, а вот иконы нет. Но это сейчас не главное. Мобильник, мобильник нужен! Тогда и неонацистов посадят, и икону вернут. Где же он может быть? Так – на столе нет, на печке нет. На сундуке под газетой? Ох ты, вот это газета! За 22 июня 1941 года, речь Молотова о нападении Германии на первой полосе, и сохранилась идеально, будто новая совсем».
Отец Георгий взял газету в руки и остолбенел. Газета была новая. Да-да, новая, и ошибки здесь быть не могло. Пальцы явно ощущали новизну бумаги, а в воздухе ощущался едва заметный запах типографской краски. Но как? Откуда здесь новая газета семидесятидвухлетней давности? Неонацисты реплику распечатали и тут оставили? Зачем? Или… Он резко обернулся.
– Бабушка! Какое сегодня число? Год какой?
– Сорок первый, июль месяц, двадцать второе сегодня, вон календарь на стен… – женщина, запнувшись на полуслове, закрыла глаза.
«Отошла, – понял отец Георгий. – Царствие ей небесное… Но сорок первый год! Этого же быть не может…» Он глянул на висящий возле кровати календарь. Год 1941, 24-й год Великой Октябрьской социалистической революции, следовало из надписи на численнике. Все даты истекших месяцев, включая 21 июля, были аккуратно перечёркнуты крестиками.
Глава 3. Попаданец
– Так. И что мне теперь делать? – задал себе вопрос отец Георгий после того, как, выйдя из состояния прострации, снова обрёл способность соображать.
А о том, что он провалился во времени в прошлое и попал из 2012 года в 1941-й, сомнений уже не было, потому как факты говорили сами за себя. И было этих фактов много, неимоверно много, начиная от уже известных и кончая недавно возникшими. Таки- ми как, например, пролёт звена пикирующих бомбардировщиков «Юнкерс-87» и появление на небе луны в фазе первой четверти. И это при том, что вчера, 22 июля 2012 года, было полнолуние. Железное доказательство хроноперемещения. Да и как оно само, это перемещение, произошло и где, тоже несложно установить, если некоторые подробности «марш-броска» через лес от заглохшей машины до деревни вспомнить. Низина в лесу была вроде оврага, только пологая очень, и воздух такой плотный-плотный, как бы дымкой подёрнутый. Там и был портал, и нигде больше, ведь перемещения во времени, если Бермудский треугольник и ещё массу тому подобных примеров вспомнить, всегда сопровождаются образованием тумана и отказом электроники из-за сильных электромагнитных возмущений. Вот почему машина заглохла и мобильник отказал. Не из-за брака производителя, нет – дыра во времени начала открываться. Эх, ему бы подождать чуть-чуть, а не через лес лосем ломиться, сейчас бы уже домой ехал завтрашние именины, 33 года, отмечать. А теперь?
– А теперь минус 39 завтра отмечать буду, – резюмировал отец Георгий. И хватит, не о том думаю. Ах, если бы да кабы! Все мы задним умом сильны, вот только толку? План, план нужен, как из всего этого выкрутиться.
И он начал просчитывать варианты действий.
Первое и самое простое, что можно сделать, это вернуться в лес и уйти в своё время сквозь портал. Звучит заманчиво, а на деле практически нереально. Почему? Ответ очевиден. Временная дыра – это не машина времени: подошёл, нужную дату набрал, ткнул пальцем START – и дома. Нет, так не будет. Природные временные дыры по заказу не работают и куда надо не доставляют, да и не каждый день открываются. Вот как сейчас например. Дыра-то уже наверняка закрылась, если по состоянию мобильника судить. Нормально работает, без сбоев, а это означает только одно: идти в лес бестолку. Ну а тогда что же остаётся? Сердце отца Георгия мучительно сжалось, он вдруг со всей ясностью осознал, что ему, скорее всего, навсегда придётся остаться здесь. Да-да, именно навсегда, без каких-либо шансов вернуться. И тот привычный мир, мир будущего, его мир со всем, что в нём было, для него потерян. А если он его и увидит, то лишь через много-много лет, на самом исходе жизни – и никак иначе.
Но как, почему, зачем, за какие такие грехи Господь Бог отправил его сюда, в 1941 год, на войну в сталинский Советский Союз, да и ещё накануне дня рождения? За что такой подарок от Господа? В сознании бушевал океан вопросов, но ответов не было.
– Хватит, хватит, – отец Георгий помотал головой, пытаясь привести мысли в порядок и погасить перехлёстывающие через край эмоции. Будем разбираться поэтапно, с холодным рассудком, а иначе, как минимум, инфаркт заработать можно, если не что-нибудь похуже. Итак, как провалился во времени, выяснил. Далее – за какие такие грехи в прошлое, на войну, в сталинский СССР Господь отправил? Ну это вряд ли за грехи. Нет, он, конечно же, не святой, да вот только нигде не сказано, чтобы грешников вот так во времени перекидывало. Нет, им другая дорога после Страшного Суда уготована – муки адские. А стало быть, это ему не наказание, нет, тут что-то другое, но что? Испытание веры либо дело от Господа. Скорее всего. Ведь не зря же он в 33 года сюда попал. Столько же Христу перед распятием было, и время подходящее – война кругом и коммунистическая безбожная власть вокруг. Самое то. И казавшаяся столь трагической и безысходной ситуация предстала вдруг в более выгодном свете, ибо впереди появился вполне реальный шанс вернуться в своё время. А действительно, почему нет? Вот выполнит он то, для чего сюда послан, и…
– Шанс, во всяком случае, на возвращение имеется, – подытожил отец Георгий.
– Отлично. Ну а сейчас-то что конкретно делать? – снова задал он себе тот же вопрос.
И почти тут же получил на него ответ, но не в виде голоса свыше, дающего ему пошаговые инструкции для выполнения возложенной на него миссии, нет. Ответ был более прозаичным и страшным – в виде звука мотора подъезжающего к дому мотоцикла.
Отца Георгия как током ударило. Это же немцы, а они… Хозяйку уже убили, он следующий, и бежать некуда. Чёрного хода нет, выхода на чердак тоже. Мышеловка. Хотя на мотоцикле больше трёх человек не ездят, и если напасть неожиданно, то… Эх, ещё бы оружие было. Он окинул взглядом комнату в поисках чего-нибудь подходящего. Ага, есть! На столе возле печки лежал длинный, сантиметров тридцать, кухонный нож с довольно широким лезвием. То, что надо. Самое популярное в мире оружие после автомата Калашникова, ну или ППШа по нынешним временам. Осторожный взгляд в окно. Немец приехал один. Тот самый офицер, что икону украл. С этим в два счёта справимся. Ножом в живот – и всего делов, тем более он про засаду в доме не знает. Встав возле двери, отец Георгий взял нож обратным хватом и стал ждать. Заскрипели ступеньки крыльца, и в дверном проёме появился ничего не подозревающий немец. Удар. Лезвие по самую рукоять почти без сопротивления вошло немцу в солнечное сплетение. Тот разинул рот, но, так и не издав ни звука, как подкошенный рухнул на пол.
«Готов, – сразу понял отец Георгий. – С одного удара, так просто…»
А теперь что? Руки стали противно дрожать, а к горлу подкатил колючий комок, перехватив дыхание. Ещё бы, он же не маньяк, который людей как сосиски режет. Не так-то легко это – ножом человека убить. Даже врага, во всяком случае, в первый раз. Потом да, привык. Финкой по горлу или шею набок, чтобы часовой тревогу не поднял. Просто и как-то даже обыденно стало. А уж из автомата или пулемёта, так это вообще никаких сомнений: очередь дал и забыл. Но это потом.
Шок прошёл гораздо быстрее, чем тот, первый, от перемещения во времени.
«Вот и ответ, что конкретно сейчас делать», – подумал отец Георгий, переворачивая убитого. Воевать, а как же иначе? Раз война идёт, куда же денешься? Не в плен же сдаваться! Нет конечно. Оба деда войну прошли, да и он теперь, считай, тоже воюет. Вот уже и личный боевой счёт открыл. Небольшой, правда, всего в одну единицу, ну ничего, даст Бог, увеличим, тем более есть из чего. В кобуре у немца оказался штатный «Люгер-08», он же «Парабеллум», оружие-легенда. Отец Георгий повертел его в руках, попутно вспоминая всё, что когда-либо читал или слышал об этой разработке инженера Люгера. В общем и целом пистолет был неплох, хотя дорог в производстве и сложноват по конструкции. Но зато высокая скорострельность и точность боя для отца Георгия, как для неопытного стрелка, были весьма кстати.
– Ладно, изучим устройство, – бормотал себе под нос отец Георгий. – Фиксатор магазина у спусковой скобы, предохранитель флажкового типа, затвор коленно-шарнирный. Так, а зарядность сколько? Вроде бы восемь патронов.
Выщелкнул обойму. Да, патронов было именно восемь штук.
– Странно, – удивился отец Георгий. – Это что же выходит – немец оружие в небоевом положении держал, что ли? Вогнав обойму обратно и сняв оружие с предохранителя, передёрнул мотыль затвора. Да, точно – в небоевом. Ну надо же, какая беспечность! Как у себя дома, ничего не боятся, а впрочем, им же хуже. Скоро их партизаны научат что к чему. С пистолетом под подушкой спать придётся, да ещё и для верности гранатами обложившись, потому как это им не Европа, где лес от парка не отличается. Здесь буреломы дремучие, в которых армию партизанскую спрятать можно, не то что отряд в пару сотен бойцов…
Мысли отца Георгия внезапно резко поменяли направление. А почему бы ему самому, вместо того чтобы через линию фронта к своим пробиваться, не попробовать сколотить партизанский отряд здесь, на месте, и устроить немцам весёлую жизнь?
«А действительно, идея что надо», – немного подумав, решил отец Георгий.
Тем более в его-то положении. Ведь до своих не один десяток километров по тылам немецким топать придётся, линию фронта переходить к тому же, и это всё при полном отсутствии каких-либо военных навыков. Наверняка не дойдёт. Ну а если вдруг и получится, то уж особого отдела не миновать точно. И что тогда? Документов нет, политической обстановкой не владеет, да и вообще не похож он на современников. Подозрительно это, а на войне подозрительный – считай шпион, расстреляют у ближайшей стенки. Вот и выходит, что одна ему дорога – в партизаны. Да и там, конечно, проблема из-за отсутствия документов возникнуть может, но хотя бы не в такой жёсткой форме, потому как у партизан особых отделов нет, это во-первых. А во-вторых, не всё население СССР паспортизировано. Деревенским в случае чего справку выдают: кто ты и откуда. И факт сей общеизвестен. Ну и, наконец, даже если не выдавать себя за сельского жителя, на которого он тоже не похож, то и тогда риск минимальный. Нет у меня документов, сгорели в поезде при бомбёжке вместе с вещами. Да, всё так и было. И что с того? Воевать отсутствие паспорта мне не мешает.
– Ну и отлично, остановимся на партизанских действиях, – решил отец Георгий.
– Тем более считай, что уже начал. Итак, что для этого понадобится? Оружие. Есть пистолет, после добудем ещё что-нибудь посерьёзнее. Прочная, износоустойчивая одежда тоже имеется. Под подрясником – камуфляж армейский, в котором на раскопе работал. Обувь? С этим сложнее – летние туфли, в них долго не проходишь. Сапоги нужны. Хотя немец с ним одной комплекции, его обувка должна подойти. Далее – продукты питания и вещмешок. С этим тоже проблем нет. У немцев по первому времени брать можно, они с собой НЗ возят. Вещмешок. В доме обязательно что-нибудь подходящее да найдётся. В общем, всё, диспозицию определили, начнём сборы.
В отношении обуви отец Георгий не ошибся, сапоги пришлись впору, да и ремень с кобурой на камуфляже смотрелся весьма эффектно. Как есть партизан – и даже с бородой. Если спросят, одежда, обувь и «Парабеллум» – всё трофейное.
Кстати о «Парабеллуме». Проверить бы его. Но это небезопасно. Хотя деревня и на отшибе стоит, всё равно стрельба привлечь внимание может. «Так что лучше не рисковать, – взвесив все за и против, решил отец Георгий. – Впереди ещё много времени, настреляюсь».
С продуктами оказалось хуже. Нет, они были, конечно, да вот только в малотранспортабельном виде. Мука, картошка, лук в довольно значительных количествах обнаружились в подполе. Но не тащить же это всё с собой по лесам. Неудобно, да и испортиться может.
«Вот если бы консервы были… – подумал отец Георгий. – А впрочем, надо мотоцикл проверить, там наверняка НЗ имеется».
Мотоцикл оказался настоящим кладом. Во – первых, на сиденье лежал автомат
«МП-38», в просторечии «Шмайссер», и подсумок снаряженных магазинов. А во-вторых, в багажнике был целый склад провизии, начиная от разных мясных консервов и кончая галетами и шоколадом.
– Да, это я удачно зашёл, – вспомнил отец Георгий крылатую фразу из фильма про путешествие во времени. – Тут на неделю усиленного питания одному хватит, если не больше. И главное, есть в чём всё это с собой носить. Вот он, аналог вещмешка. Немецкий пехотный ранец из толстой телячьей кожи был аккуратно уложен возле стенки багажника. Удобно и комфортно. Лямки на плечи – и хоть пешком до Берлина. А что внутри? Как ни странно, ранец был доверху набит рваными тряпками.
– Интересно, и зачем это немцу столько ветоши понадобилось? – удивился отец Георгий. – Мотоцикл от пыли отмывать, что ли?
Под слоем тряпок на самом дне оказалась деревянная коробка, а в ней… А в ней аккуратно упакованная ватой лежала икона Николая Чудотворца. Но какая! Массивный оклад из литого золота с камнями. Кроваво-красные рубины, голубые сапфиры, зелёные изумруды общим числом двенадцать украшали нимб святого.
– Господи! Чудо-то какое! – отец Георгий приложился к образу. Всё ясно, это той бабушки икона, и теперь вполне понятно, почему немец сюда ещё раз наведаться захотел. Дом обыскать решил. Что же, в логике ему не откажешь. Ещё бы! Раз здесь икона такая прямо на виду в избе висела, грабь не хочу, то что же тогда по углам быть запрятано может? Небось на сундук с золотыми червонцами рассчитывал – и не меньше. Вот почему один и приехал. Зачем с другими делиться, самому пригодится? Пригодилось… Но что же с иконой делать? Не возвращать же её в дом. Хозяйка мертва, некому икону возвращать, да и нельзя. Ещё раз немцы приедут или полицаи – заграбастают. А если…
Отец Георгий с надеждой посмотрел в сторону леса, где был временной портал. Не для того ли он Господом сюда направлен, чтобы икону спасти? Ведь если так, то какие-нибудь полчаса – и он в своём времени. Вот было бы счастье! Как там мобильник, не барахлит? Нет, в норме. Но, с другой стороны, это было бы уж слишком просто. Сквозь портал прошёл, немца зарезал, икону забрал – и домой. Тривиально даже. Хотя и эту версию со счетов тоже сбрасывать не стоит, ибо сказано в Писании о неисповедимости путей Господних, а потому к порталу сходить по любому надо, хотя бы на всякий случай. Ну а если закрыт портал, тогда как? В землю икону закопать до лучших времён, а потом?.. Не вариант. Он на войне, и вернётся ли с неё живым или нет, точно не знает, а если бы и знал, всё равно нельзя. Спец контейнер нужен, а его нет. Вот и выходит, что с собой придётся икону носить, а при случае передать представителям безбожной советской власти. Да, именно так и никак иначе, и риска в этом нет никакого, потому что, хотя большевики в Бога и не верят, но цену ювелирным изделиям и произведениям искусства знают. А стоимость этой иконы по ценам чёрного рынка начала XXI века – от миллиона и выше, долларов разумеется. А это гарантия, что на золото и камни не разберут. Она целая дороже стоит. Максимум в фонд обороны пойдёт. Что же, пусть так. Не в первый раз на Руси колокола на пушки льют. Бережно, для большей сохранности обернув бесценную коробку несколькими слоями ткани, отец Георгий поместил её на дно ранца, а сверху пристроил весь свой продуктовый набор.
