Владимир Василенко
Пленники Аксиса
Глава 1
Мы шли по пустошам второй день. Однако, несмотря на унылость пейзажа и монотонность нашего путешествия, заскучать я не успел. В голове постоянно крутились мысли о будущем.
Для того, чтобы выживать в этом мире и дальше и успешно воплотить все мои планы, мне понадобится очень многое.
Во-первых, помощники и союзники. В одиночку тут точно не справиться. При этом не стоит полагаться, например, только на Ординаторов, или только на Дом Мэй. У них у всех свои мотивы и интересы, которые мне не до конца известны. Так что надо стараться лавировать между ними, не даваясь в руки.
Во-вторых – нужны будут ресурсы. Деньги, оружие, информация, артефакты Аракетов – всё, что может пригодиться.
В-третьих – какая-то база. Место, где я буду в безопасности, где можно будет укрываться самому, собирать единомышленников. В конце концов, где можно будет хранить свои вещи.
Но, пожалуй, ключевой ценностью является моя собственная сила. Это фундамент, на котором предстоит выстроить всё остальное. Какой прок от самых хитроумных планов, если сам я буду уязвим и слаб? Стоит мне умереть – и всё пойдёт прахом.
Вспомнились слова Акаманта.
Может, тебя и правда невозможно убить в бою. Но даже самого искусного воина можно застать врасплох. На пиру, в постели, в дороге. Нельзя предусмотреть всего.
Вот уж кто вынужден действовать без страховки. Он сумел выбраться из самых низов, а сейчас играет чуть ли не на равных с Великими Домами арранов, плетя сложнейшее кружево из интриг, договоров, сделок, взаимных уступок. Вот только сам он – лишь жалкий карлик, не способный даже самостоятельно ходить. Так что за всем набранным за долгие годы могуществом Дома Мэй скрывается очень хрупкая сердцевина.
Мне предстоит что-то подобное. Но я не льстил себе и смотрел на ситуацию трезво. В хитроумии я с Акамантом не сравнюсь. А самое главное – я чужак в этом мире, не знаю его писаных и неписаных законов и сотен нюансов, на которых Обрубок наверняка играет при построении своей теневой империи. Так что придётся делать больше упора на грубую силу.
На свой дар Ныряльщика. И на амальгаму.
То время, что мы потратили на неспешный пеший переход к Крысиному замку, я использовал не только для того, чтобы отсыпаться, отъедаться и заращивать многочисленные раны. На привалах я изучал свои новые возможности – уже более пристально, не торопясь, забрасывая Аму всё новыми вопросами, а временами ставя небольшие эксперименты.
Со стороны мои занятия большую часть времени напоминали медитацию – я просто сидел, прикрыв глаза и погрузившись в самосозерцание. Но временами творил странности, чем вызывал недоуменные, а то и насмешливые реплики со стороны Энки.
Например, когда я, тестируя состояние своего вестибулярного аппарата, упражнялся в жонглировании несколькими камешками. Или бросками тех же камешков пытался сбивать мелкие цели в десятках шагов от себя. Или балансировал на одной ноге на верхушке остроконечной скалы. Или в стиле Ван Дамма вставал на шпагат, повисая между двумя валунами.
Самое удивительное – что всё это у меня с лёгкостью получалось. Те комплексные изменения, что я запустил с помощью амальгамы перед своей вылазкой в Лабиринт, давали о себе знать уже в полную силу.
Часть из них была более очевидна – например, заметно выросшая физическая сила и выносливость. Я как-то попытался проверить, сколько раз подряд смогу отжаться от земли, но в итоге бросил эту затею, перевалив за три сотни повторений. Показалось, что я могу заниматься этим до бесконечности. А вот другая часть – та, что касается координации движений и скорости реакции – требовала проверки. Вот я придумывал для себя новые тесты.
В итоге пришёл к выводу, что после минимальной подготовки смог бы выступать в цирке, легко подменяя хоть канатоходца, хоть жонглера, хоть метателя ножей, хоть йога, спящего на гвоздях, хоть силача, рвущего цепи. Да, собственно, и фокусы могу показывать, используя Суму и умение нырять на изнанку.
В общем, сильный и смелый, ловкий, умелый… Детские стишки откуда-то из прошлой жизни.
Вот только вся эта ловкость не особо-то спасала меня в Лабиринте. Меня там резали, били, жгли все, кому не лень. И подозреваю, что на Аксисе может быть ещё хуже. Особенно если столкнусь в прямом противостоянии с кем-нибудь из своих самых серьёзных противников. С теми же Жнецами. Или с культистами Красной руки. Эти вон Энки чуть не ушатали. А того же Голема я бы, возможно, даже со Светом зари не смог бы завалить.
В общем, всё указывало на то, что не обойтись без более радикального воздействия амальгамы на организм. Здесь возможности амальгамы казались безграничными – ведь можно было управлять своим телом на клеточном уровне и перестраивать его по собственному желанию. Но по мере того, как я углублялся в этот вопрос, становилось понятно, что не всё так просто.
Если совсем коротко – в организме ведь всё взаимосвязано. И изменить один из его элементов, который до этого тысячами поколений калибровался в ходе эволюции… Ну, это всё равно, что попытаться вклинить в сложный рисунок, выложенный из костяшек домино, ещё пару штук, в самую середину. Одна ошибка – и всё начнёт сыпаться. Амальгама, конечно, может компенсировать некоторые перекосы баланса, но лишь до разумных пределов. При этом ей придётся задействовать ресурсы, которые могли бы пригодиться для других задач.
В общем, такие вот эксперименты с управляемыми мутациями требуют детальнейшего знания анатомии, которым я, увы, похвастаться не могу. Но есть выход – набор готовых сбалансированных решений, предлагаемых через интерфейс амальгамы.
Ама объяснила, что эти готовые схемы мутаций – это что-то вроде общественного достояния, предоставляемого носителям амальгамы самими Ординаторами. Это, конечно, лишь малая часть того, на что способна амальгама. За столетия пользования ею высокородные арраны проводили множество экспериментов. Но все эти разработки Великие Дома держат в тайне. В этом смысле между ортосами и гракхами тоже идёт гонка вооружений.
Ну, что ж, придётся пока обойтись тем, что есть.
Пока мне больше всего приглянулось две опции – «Каменный скелет» и «Кожа колгара». Первая немного утолщала кости и давала им повышенную в несколько раз прочность за счёт изменения структуры и повышенного накопления в них минеральных соединений. Но самое главное – в несколько раз повышала прочность и износоустойчивость суставов и связок за счёт армирования их амальгамными элементами. Эта мутация требовала безвозвратной траты двух полных кластеров амальгамы, но я решил, что оно того стоит – в бою очень пригодится.
«Кожа колгара» и вовсе требовала пять кластеров, а в дальнейшем – и некоторого количества свободного амальгамного вещества для своего поддержания. Но суть изменений тоже показалась мне крайне заманчивой.
Название мутации отсылала к колгарам – уже известным мне меланхоличным вьючным животным, похожим на мохнатых буйволов. У них от природы очень прочная шкура, которую большинство хищников попросту не может прокусить. Да и оружием её пробить сложно – нужен как минимум огнестрел, и не пистолетного калибра. Погонщики колгаров для управления ими пользуются специальными острыми стрекалами, да и те с трудом пробивают даже верхний слой кожи – так, нервные окончания пощекотать.
Аугментация обещала чуть ли не такую же прочность за счёт укрепления и утолщения всех слоёв кожи и вживления в неё тонкой армирующей сетки из амальгамного вещества. При этом внешне кожа не должна будет кардинально измениться. На ощупь станет толще и менее эластичной, исчезнет волосяной покров, и цвет будет немного темнее – вот и весь список побочек. Кроме того, потовыми железами тоже придётся пожертвовать ради прочности, и это скажется на механизмах терморегуляции. Но это легко решаемо при наличии хотя бы пары свободных кластеров амальгамы. А их у меня ещё остаётся достаточно.
От серьёзного огнестрела или тем более радиумного оружия эти улучшения меня не спасут. Но о всяческих ушибах, ссадинах, порезах и прочих поверхностных ранах от падений или от холодного оружия можно будет не беспокоиться. Да и фрагментированные кластеры целее будут – не придётся залечивать кучу мелких ранений, если я их попросту не буду получать.
Обе аугментации требовали определённого времени для завершения. Для формирования колгарьей кожи я задал срок в пять дней – достаточно плавно, чтобы изменения не мешали повседневным делам. «Каменный скелет», по прогнозам Амы, потребует вдвое больше времени из-за нехватки некоторых минералов. Что немудрено – питаться мне пока приходится, чем попало. Срок уменьшится, если я возмещу недостаток нужных веществ.
Но ещё одно важное изменение организма я запустил ещё до своего похода в Лабиринт – тоже в щадящем режиме, чтобы не отвлекаться на побочные эффекты. Я уже, признаться, успел забыть о нём – слишком много всего произошло за это время, и я отвлёкся. Но после второй нашей ночёвки в пустошах Ама оповестила меня о том, что, наконец, вырастила у меня в мозгу новую структуру.
Глаз Абраксиса.
Обзавестись этой штукой меня уговорила Джабари, представительница Ординаторов, вышедшая со мной на связь после Жатвы. По её описаниям это было что-то вроде телепатического радио, которым пользовались многие носители амальгамы. Обычные средства связи на Аксисе работают хреново – мешают помехи от рассеянного в атмосфере игниса. Частицы хаоса в газообразных средах растворяются очень медленно, так что могут плавать в верхних слоях атмосферах годами. Но псионным волнам, используемым Глазом Абраксиса, эти помехи нипочём. Они транслируют образы напрямую в мозг адресату.
Пси-волны – ещё одна технология древних арранов, утерянная современными хозяевами Аксиса. Помимо «Глаз Абраксиса», её сейчас можно увидеть лишь в некоторых артефактах древних. В основном в так называемых мнемо-пластинах, или «чёрных зеркалах». Найти эти устройства можно в архивах и библиотеках древних, хотя в нетронутом виде их практически не осталось – большинство пластин повреждены и содержат лишь осколки некогда помещенных в них данных.
Даже поверхностного знакомства мне хватило, чтобы понять, что Глаз – это не просто «телепатическое радио», а куда более мощный и разносторонний инструмент. Например, сразу же вышла на иной уровень связь с Амой. Искусственный интеллект амальгамы теперь не просто был бесплотным голосом в голове – её речь начала сопровождаться довольно чёткими и яркими образами, живо напомнившими мне видения, возникающие над каменным столом Госпожи Эреш. Кажется, корнями эта технология тоже уходит в Лабиринт.
Как я понял, основная функция Глаза Абраксиса, помимо связи с другими обладателями такой аугментации – это прямая передача информации в мозг, без посредников в виде текста или прочих двухмерных изображений. Информация на мнемо-пластинах, наверное, и вовсе представляет собой что-то вроде загрузочных дисков из первой «Матрицы». Вжух – и «Мама, я знаю кунг-фу!».
Почти сразу же после активации Глаза Абраксиса я получил «входящий вызов» от Эрит-Джабари-Тан. Чуть помедлив, я ответил – разговора с ней всё равно не избежать. К тому же у неё можно кое-что выведать.
Образ Ординатора всплыл передо мной – такой чёткий и яркий, что я в течение всего разговора невольно приглядывался к нему, изучая мельчайшие детали. Впечатления были, как при запуске новой компьютерной игры с графикой нового поколения – я поражался красоте и безупречной реалистичности изображения.
В прошлые разы Джабари представала передо мной в виде объёмной, но одноцветной голограммы, проецируемой летающей линзой. Образ, продуцируемый Глазом Абраксиса, был полноцветным, и я невольно залюбовался величественной красотой облачения советницы. Сочетания золота, слоёв белоснежной, голубой и черной ткани, вычурный головной убор, вызывающий ассоциации не то с древним Египтом, не то с причудливыми нарядами принцессы Падме из «Звездных войн».
– Рада видеть вас целым и невредимым, Ян! Вы не представляете, как нас огорчило и испугало ваше внезапное исчезновение. Нам только несколько часов назад удалось снова засечь ваше местоположение через амальгаму, и сразу же, как ваш Глаз Абраксиса стал доступен, я…
– Сколько я отсутствовал? – перебил я её поток дежурных любезностей.
Если вопрос и удивил Джабари, она не показала вида, продолжая придерживаться нейтрально-вежливого тона.
– Больше недели. Мы не знали, что и думать! Если бы вы погибли – связь с амальгамой всё равно оставалась бы. Но вы словно сквозь землю провалились! Впрочем, это неудачная метафора. Даже самые глубокие шахты – не помеха для псионных волн… Где вы были, Ян?
Я задумался, помедлив с ответом.
Время на Осколках течет по-разному, и Эреш предупреждала, что могут быть сдвиги в ту или иную сторону. Она-то обещала скомпенсировать их, возвращая меня на Аксис. А вот Энки, похоже, было не до подобных мелочей. Ну что ж, могло быть и хуже. Но караван Кхемеда мне точно уже не догнать. Они, скорее всего, давно уже миновали Крысиный замок и сейчас на пути к анклаву Хамунд.
Впрочем, мне ведь не сам караван нужен. Надо найти Харула Полудемона. Из всех моих знакомых, приобретённых на Аксисе, пожалуй, ему я доверял больше остальных. И я бы не отказался от его помощи. Как ни крути, но мне нужен проводник по Аксису. Какую-то общую информацию я могу почерпнуть из архива Ординаторов через Аму. Но это всё равно, что пытаться сориентироваться в чужой стране исключительно по путеводителям. Всё же лучше, когда тебя сопровождает кто-то из местных.
– Я был в Лабиринте, – наконец, вывалил я.
Повисла пауза – Джабари, похоже, ждала продолжения, но я молчал, пытаясь угадать выражение её лица под матовой маской.
– В лабиринте? – осторожно переспросила она.
– Только не говорите, что не знаете, что это такое, – проворчал я.
– Да нет, просто… Тот самый Лабиринт? Место ритуальных испытаний древних Ныряльщиков?
– Вас это так удивляет?
– Мягко говоря! После Раскола не было известно ни одного подтверждённого случая выхода в Лабиринт. Как вам удалось туда попасть?
– Возможно, расскажу, но позже. Сейчас меня интересует другой вопрос. Мне нужны сведения о кельтаррах. Я уже пытался расспросить об этом Аму, но она ответила, что у неё нет никаких данных по этой теме. Что довольно странно…
– Кто такая Ама?
– Я так называю голосового помощника, встроенного в амальгаму.
– Ах, вы об этом… Через амальгаму у вас есть выход только на общедоступный архив данных. Сведений о тёмных культах вы там точно не найдёте. После Раскола всё, что было связано с ними, уничтожалось подчистую, включая книги и мнемо-пластины, где кельтарры упоминались хотя бы вскользь.
– Но уж в ваших-то архивах наверняка что-то осталось.
– Позвольте спросить, откуда такой интерес к этой теме? Да и вообще, откуда вы узнали о кельтаррах? Это как-то связано с вашим погружением в Лабиринт?
– Отчасти. Это связано скорее с тем, что происходит на Аксисе. В том числе с похищением моей дочери. Вам что-нибудь известно о Красной руке? Это некий культ, действующий сейчас на Аксисе. Судя по тому, что я о них уже разузнал – это кельтарры.
Джабари ненадолго утратила своё хвалёное самообладание. Лица её не было видно под маской, но судя по движениям и короткому удивлённому вздоху, она была совершенно не готова к таким откровениям.
Собственно, на это у меня и был расчёт – разом, без подготовки, вывалить на неё эту информацию и посмотреть, как она будет реагировать. Правда, эта дурацкая маска всё же здорово мешает. Да и сама советница быстро взяла себя в руки – замешательство длилось буквально несколько секунд.
– В это… сложно поверить, Ян, – деликатно возразила она. – Как вы сказали? Красная рука?
– Да. Ещё мне известны прозвища нескольких культистов, – я сверился со своим заметками. – Ходок. Голем. Угорь. И Кошмарник. Этот, похоже, какая-то важная шишка. Возможно, главарь. И, возможно, находится где-то в окрестностях Калиозиса.
Джабари вздохнула.
– Всё это больше похоже на какие-то бандитские клички. Они мне ни о чём не говорят. Может, вы слышали ещё какие-нибудь имена или названия?
– Пока это всё, что я могу сообщить.
– Боюсь, этого мало. Я, конечно, попробую проверить эту информацию по нашим каналам, подключим эмиссаров из анклава Калиозис. Но… ничего не обещаю. А причем здесь ваша дочь?
– Она у них. И не спрашивайте, откуда я это знаю.
– Ян, мы не сможем вам помочь, если вы не будете с нами откровенны, – укоризненно промолвила Джабари.
– Строго говоря, я от вас пока и не получил ничего, кроме обещаний. Дайте мне сведения о кельтаррах – и я пойму, что вы действительно настроены серьёзно.
– Но что конкретно вас интересует?
– Да всё, что есть! Всё, что может вывести на след Красной руки. Может, это название промелькнёт где-то в архивах…
– Очень сомневаюсь в этом. Я же уже сказала – после Раскола и окончательной победы над ересью кельтарров на Аксисе постарались уничтожить даже память о них. Я не верю в то, что какой-то из культов смог пережить несколько столетий жесточайших гонений…
– Значит, он возродился недавно. Может, кто-то нашёл глубоко запрятанные записи, или артефакты… Или же культисты прибыли на Аксис извне, из старых арранских колоний.
– Это тоже крайне маловероятно.
– Впрочем, возможно, даже не нужно никаких гостей из других миров. Я поизучал карты Аксиса, которые загружены в амальгаму. Десяток анклавов к северу от Лазурного моря – вот и вся территория, которую арраны контролируют на данный момент. Но это же наверняка не единственный уцелевший островок цивилизации на планете.
– Всё так, – терпеливо кивнула Джабари. – Поймите, Ян, я ведь не отбрасываю эти возможности полностью. И именно потому, что угроза возвращения кельтарров всегда рассматривалась всерьёз, мы до сих пор придерживаемся таких жёстких законов насчёт любых тёмных культов. И постоянно контролируем этот вопрос. Мы не могли прозевать появление целой организации!
– По-вашему, я лгу?
– Я этого не говорила, Ян. Не нужно воспринимать всё так близко к сердцу. Просто вы на Аксисе совсем недавно, и во многом вам ещё только предстоит разобраться. Почему вы решили, что та банда, с которой вы столкнулись – именно кельтарры?
– Те, с кем я столкнулся, порчены игнисом и обладают сверхъестественными способностями.
– Красная порча – не редкость на Аксисе, вы же уже знаете. И порой она действительно может наделять мутантов необычными свойствами…
– Нет, тут другое. Насколько я знаю, Красная порча чаще всего уродует внешность человека и повреждает его рассудок. А тут больше похоже на то, что культисты целенаправленно работают с игнисом. И со Скверной. Я своими глазами видел, как один из них сжёг себя дотла с помощью кристалла с чистым игнисом, вживлённым в тело. А двое других воспользовались побегами Скверны, как… своего рода телепортом.
На этот раз Джабари не перебивала и, судя по неосознанному жесту, глубоко задумалась.
– Путешествия с помощью Скверны? Была такая смелая теория в работах одного исследователя Второй эпохи. Он считал, что грибница уходит своими корнями в Заарум, но способна опутать всё древо миров, словно плющ.
– Похоже на правду. По крайней мере, в Лабиринте она тоже встречается.
– Вы уверены? – переспросила Джабари.
Вместо ответа я скорчил гримасу в духе мема с Дауни-младшим. Она меня что, за идиота держит? Уж как выглядит Скверна, я знаю.
– Просто я удивлена… – поспешила добавить советница. – Согласно нашим исследованиям, грибница – довольно недавнее явление, и мы связывали её исключительно с последствиями войны Раскола на Аксисе. Я не сталкивалась с упоминаниями подобного проявления Скверны в других мирах или, тем более, в Лабиринте. Это ценные сведения, Ян!
– Да на здоровье. Но что с ними будем делать?
Джабари замерла на добрые пару минут. Образ её оставался совершенно неподвижным – то есть это было не просто замешательство, а именно пауза в переговорах.
– Простите, Ян, мне нужно было кое-что проверить, – извинилась она после возвращения. – Откровенно говоря, наш разговор принял совершенно неожиданный для меня поворот. Мне необходимо будет посоветоваться кое с кем…
– Ну, а пока вам ответить нечего?
Она вздохнула.
– Хоть я и разговариваю с вами от лица всех Ординаторов, я далеко не всё могу решать единолично. Но от себя лично готова заверить вас – ваши слова услышаны, и мы постараемся принять меры. Если бы мне что-то было известно о возвращении кельтарров на Аксис – я бы точно поделилась с вами. А уж мне-то это точно было бы известно, поскольку я специализируюсь на истории.
– Я помню. Поэтому меня так и удивляет, что у вас нет сведений на этот счёт.
– Мы не всесильны и не всеведущи, Ян. А архивы Чёрной пирамиды и вовсе довольно специфичны. Вероятно, вы не знали об этом, но Пирамида – это корабль. Межмировой корабль, способный двигаться по Зааруму. Он был отправлен в дальнюю экспедицию задолго до Раскола, и считался утерянным многие века. Вернулись мы на Аксис только чуть больше трехсот лет назад. Соответственно, мы попросту не знаем, что все эти века происходило на планете. Так что наши архивы неполны.
– И где тогда искать?
– Очевидны два направления поисков. Во-первых, это архивы Альтасара. Это крупнейший анклав на побережье, к тому же с самой хорошо сохранившейся древней инфраструктурой. Он контролируется Великим Домом Ортос.
– Я так понимаю, Данакт не предоставляет туда доступ? Даже вам?
– Разумеется. Но у меня есть знакомый… исследователь. Она как раз очень интересуется этой опасной темой. Раньше я пыталась перенаправить её энергию в другое русло, но сейчас… Возможно, её изыскания будут полезны.
– Хорошо. А второе направление?
– Архивы других древних городов. Номады, обитающие за пределами анклавов, регулярно притаскивают на обмен какие-нибудь древности. Чаще всего – сломанный и бесполезный мусор, но среди него попадаются и мнемопластины, которые они находят в руинах. Правда, чтобы найти что-то действительно ценное, нужна серьёзная экспедиция.
– Понятно.
– И есть ещё кое-что. Это касается многих древних архивов и техники, в том числе тех, что на Чёрной пирамиде. Я, кажется, уже рассказывала о том, что в них есть засекреченные разделы и функции, доступ к которым закрыт. И ключом чаще всего выступает генетическая метка.
– Как на оружии Аракетов?
– Да, принцип схож, но уровень защиты жёстче. Защита на оружии Аракетов массово устанавливалась ещё во времена колонизации других миров – для того, чтобы им не могли воспользоваться гелоты. Так что там достаточно и минимального процента primum sanguis. Но для доступа к более серьёзным артефактам нужно быть чистокровным потомком Аракетов. Во многом из-за этого ортосы так одержимы идеей восстановления генома Изначальных. Они верят, что это позволит восстановить былое могущество арранов. Может быть, даже снова открывать врата в другие миры.
– Понятно… – задумчиво пробормотал я. – Значит, возможно, ответ где-то совсем рядом. Надо только открыть нужную дверь.
– Возможно. И теперь у нас для этого есть вы. От вас в буквальном смысле зависит будущее Аксиса.
– А чего хотят кельтарры? Ну, если всё же предположить, что Красная рука – это наследник какого-то древнего тёмного культа?
Джабари не стала торопиться с ответом.
– Сложно сказать, Ян. Кельтарры – это обобщенное название всех тёмных культов, обращающихся к силам Заарума. И мотивы у них в разные периоды истории были разные. От простого желания устранить конкурентов ради власти и могущества до… Самых радикальных.
– Уничтожение Аксиса?
– Уничтожение всей известной вселенной. И возврат к царству первозданного хаоса, в котором те, кто служил ему, станут новыми богами.
– Эти ребята, я смотрю, не мелочились, – усмехнулся я.
– Во времена Раскола ставки возросли, как никогда, – серьёзно ответила советница. – И, возможно, та игра ещё не завершена. По крайней мере, те, кто остался в живых, не очень-то похожи на победителей.
– Это точно…
Джабари кивнула, всем видом показывая, что разговор закончен.
– Мы продолжим поиски, Ян. И, надеюсь, теперь мы будем всегда на связи. Позвольте спросить – что вы сами собираетесь предпринять?
– То же, что и вы. Искать.
Когда образ Джабари растворился в воздухе, я поймал на себе взгляд Энки и невольно чертыхнулся сквозь зубы. Увлёкшись, я только сейчас понял, что разговариваю вслух.
– И кто это был? – как ни в чем не бывало, поинтересовался демон, отхлебывая из бутылки и протягивая её мне.
– Ординаторы. Они еще в Пасти вышли со мной на связь, предложили помощь.
– Ну и как, помогли?
В его голосе я расслышал явные нотки сарказма. Я принял бутылку и тоже промочил горло.
– Если честно – пока не особо. Но, кажется, теперь понятно, почему Красная рука хочет меня убить. Ты был прав, дело не в даре. Всё потому, что я – Аракет.
