Владимир Владимирович Евменов
Красная линия метро
Глава 6
Наступила долгожданная пятница, конец, как ей показалось, самой тягостной и длинной за весь год рабочей недели. Сегодня было двадцать девятое октября, а значит, очень скоро начнется череда коротких, но столь долгожданных праздничных деньков.
Правда, на этот раз предстоящие ноябрьские праздники Катю совсем не радовали. По вполне объяснимой причине ей не хотелось оставаться одной в пустой квартире в ставшей для нее враждебной Москве. Катя очень надеялась, что смена обстановки поможет ей забыть тот ужас, который она недавно пережила, поэтому мечтала поскорее покинуть пределы столицы.
Противная физиономия извращенца-садиста до сих пор стояла у нее перед глазами. «Сволочь, гад, козел, тварь!» – обзывала она своего мучителя всеми словами, какие только приходили на ум. Однако это помогало мало – его вытянутое бледное лицо она видела в каждом случайном прохожем.
Караваева с тяжелым вздохом закрыла рабочую программу и выключила ноутбук. Экран погас, но она так и осталась сидеть на месте, бессмысленно уставившись в черную матовую поверхность. Она чувствовала себя потерянной и опустошенной.
«Эта мразь обрила мне голову…» – никак не могла успокоиться молодая женщина. Помимо воли рука сама потянулась к голове. И хотя проблему с волосами она решила довольно быстро и просто, сделав прическу а-ля Шинейд О'Коннор, от поселившегося в душе страха это ее не избавило.
«А вдруг он меня найдет? Откуда я знаю, может, в ту ночь он следил за мной до самого подъезда. Ведь я практически ничего не помню». – Эта мысль не отпускала ее ни на секунду все эти дни.
Действительно, Катя плохо помнила, что происходило после того, как она потеряла сознание. Окончательно она пришла в себя лишь в такси, когда водитель азиатской наружности на ломаном русском попытался добиться от пассажирки, куда ее требуется отвезти. Не помня, как, она продиктовала ему адрес и вновь погрузилась в безвременье и даже не заметила, как они доехали до ее дома в «ближнем замкадье».
Расплатившись с таксистом, она, как сомнамбула, зашла в подъезд и поднялась на лифте на свой этаж. Одежду она сбросила прямо на пол прихожей. Запах крематория был настолько невыносим и отвратителен, что ежеминутно вызывал у нее приступы тошноты.
Катя забралась в ванну и включила горячую воду. Ее бил крупный озноб. Омерзительный запах крематорной печи, казалось, намертво въелся в кожу. Даже нежный аромат персика и ванили ее нового геля для душа ничем не мог помочь.
Устав бороться с мерзкой гарью, наспех вытерев тело и волосы махровым полотенцем, она легла в постель и с головой забралась под одеяло. Мокрые пряди неприятно холодили плечи, постоянно напоминая о безобразной проплешине посередине головы. Но ей сейчас было на все наплевать. Немного пригревшись, обессилившая девушка провалилась в забытье.
Утро оказалось не радостнее вечера. Оно принесло сильную головную боль и ощущение разбитости во всем теле. Но, самое главное, утро принесло тревогу. Едва проснувшись, Катя начала терзаться сомнениями: мог маньяк проследить за ней или нет?
В итоге, не совладав с нервами, она помчалась в ближайшее отделение милиции. И хотя там сказали, что беспокоиться пока не о чем – мол, как он ее найдет, если не знает ни адреса, ни телефона, – страх, как строгий ошейник, с каждым днем все сильнее и сильнее сжимал ей горло.
А теперь еще этот странный звонок в понедельник. Кто-то позвонил и, помолчав, быстро повесил трубку. «Вдруг это был он? – тревожилась Катерина всю неделю. – Хотя с чего бы? Такое ведь часто случается. Может, кто-то ошибся номером, а затем, сообразив, что попал не туда, просто повесил трубку. Может, конечно, и так, а может, и… Нет, не может! Не верю!.. Но почему же мне тогда так страшно?..»
Терзаясь подобными мыслями и не находя ответов, Катя и не заметила, как добралась до своего съемного жилища. Она поднялась на свой этаж, подошла к знакомой двери под номером 64 и достала из сумочки ключи.
Звяк!
Связка упала на коврик. Катя наклонилась и подняла ключи.
Однако кое-что ее насторожило. Коврик, который перед уходом на работу она тщательно вымела и вытряхнула, сейчас был перепачкан свежей, слегка подсохшей грязью.
«Стоп! Только без нервов! Может, это кто-нибудь по делу приходил, – пыталась она успокоиться, лихорадочно придумывая оправдания обнаруженной улике. – Ну, не знаю, почтальон, например… Или из ЖЭКа… Опять-таки сантехник местный… Или кто из соседей заходил что-нибудь узнать. Да мало ли кто! Зачем сразу паниковать?»
Потоптавшись с минуту в нерешительности около двери, Караваева осторожно вставила ключ в замочную скважину и дважды повернула против часовой стрелки. Замок щелкнул, и дверь с легким скрипом отворилась.
Катя прислушалась.
Тишина.
Все еще боясь зайти внутрь, она начала лихорадочно думать, как ей поступить дальше. Слабый свет лампочки этажной площадки тускло освещал часть прихожей, оставляя во мраке остальное пространство квартиры.
Внезапно в голову пришло оригинальное, как ей показалось вначале, решение. Не заходя в прихожую, она просунула руку в дверной проем и нашарила на стене выключатель. «Ага, вот он!» – обрадовалась она.
Щелк!
Прихожая озарилась мягким свечением встроенных потолочных светильников.
Никого.
«А кто тут должен быть? – удивилась она сама себе. – Вот дуреха, совсем от страха голову потеряла».
Катя смело шагнула в прихожую. Сняла куртку, повесила ее на вешалку, стянула с ног осенние сапоги…
И только собралась пройти в зал, как в этот момент в глубине квартиры раздался какой-то подозрительный, едва слышный стук. От этого приглушенного стука Катюша задрожала всем телом. Она вначале даже подумала, не выскочить ли обратно на лестничную площадку, но тут до нее дошло, кто мог быть источником шума.
Трехлетний красавец сфинкс по кличке Тюфяк, в возрасте десяти месяцев расставшись в ветеринарной клинике с мужскими амбициями, целыми днями занимался лишь тремя важными для него вещами: ел, спал и лениво смотрел в окно. Результат такого неспешного образа жизни не заставил себя долго ждать. К трем годам милый котик наел порядка шести килограммов живого веса, что, с учетом полного отсутствия шерстяного покрова, сделало его внешность весьма оригинальной. Тюфяк вызывал улыбку у каждого, кто его видел. Да и кличка подходила коту как нельзя лучше. Катя в животинке души не чаяла, баловала кота, как маленького ребенка.
Вдобавок к лишнему весу Тюфяк обзавелся еще и прескверным характером, поэтому тот факт, что жирный котяра не вышел встречать хозяйку, не стал для нее чем-то из ряда вон выходящим. Скорее это было обыденным явлением как следствие банальной кошачьей лени.
– Кс-кс-кс, – позвала кота девушка.
В комнате опять что-то скрипнуло.
– Вот ты лентяй, Тюфяк! – улыбнулась Катя. – Ничего, я знаю, как тебя расшевелить, котярзик.
Она порылась в принесенном из супермаркета пакете и достала оттуда упаковку с кошачьим кормом. Пошуршав оберткой, она еще раз позвала кота. Результат остался прежним: животное откровенно ее игнорировало. «Уж не заболел ли он?» – забеспокоилась Катя и направилась в зал, откуда доносились странные приглушенные звуки.
Она протянула было руку, чтобы включить в комнате свет, но от сюрприза, поджидавшего ее там, замерла на месте. Ее любимец лежал на полу посреди зала в неестественной позе, разбросав лапы в стороны, и со свернутой набок головой. Кот не шевелился и не подавал признаков жизни.
– Тюфяк! – испуганно вскрикнула Катя и бросилась к коту.
И в то же самое мгновение чья-то крепкая рука в медицинском латексе крепко зажала ей рот. Схватив ее в охапку, неизвестный с силой прижал руки девушки к телу и притянул к себе. В голове у Кати помутилось, в глазах замелькали белые «мухи». Омерзительный и, как ей показалось, по-змеиному шипящий, сладострастный мужской голос прошептал ей в ухо:
– Привет, Катюля-кисуля. Я вижу, у тебя новая прическа? Для меня постаралась? – Говоривший противно захихикал. – Ты успела по мне соскучиться? А по моим ласкам?
Последнего вопроса Катя уже не слышала – ее глаза медленно закатились, и она обмякла. Не ожидавший такой реакции Колкин в первый момент еле удержал ее от падения. Но, что-то прикинув, он улыбнулся и раскрыл объятия. Тело Катерины сползло вниз, с глухим стуком ударилось об ламинат и распласталось рядом с трупиком ее любимца. От удара головой девушка застонала.
С минуту она пребывала в полузабытьи, но затем открыла глаза. Обведя комнату затуманенным взглядом, Катя попыталась понять, где она находится. Получалось довольно плохо. Мысли путались, сильно болела голова и почему-то не получалось шевелить губами. Однако последовавший смачный шлепок по щеке быстро привел ее в чувство. До нее дошло, что она находится все там же, в своей съемной квартире, но на сей раз – в лапах жуткого маньяка.
За короткий промежуток времени, пока она находилась без сознания, Колкин успел не только залепить ей скотчем рот, но и обмотать липкой лентой запястья и голени. В попытке освободиться от пут перепуганная до смерти пленница начала извиваться, как змея, но в результате смогла лишь отползти в угол комнаты. Теперь она ощущала себя мухой, попавшей в паутину восьмилапого убийцы.
Осознав безвыходность своего положения, Катя зарыдала. Скотч сильно мешал плакать, и в какой-то момент она почувствовала, что захлебывается собственными слезами.
Тем временем Александр уже начал допрос.
– Ну что, детка, уже успела заложить меня ментам? – со злостью поинтересовался он, поправляя на руках медицинские перчатки.
Это движение напугало ее больше, чем само нападение. Она отлично помнила слова о наказании в случае непослушания.
Катя отчаянно замотала головой. Лицо садиста скривилось в недоверчивой улыбке.
– Точно? Не врешь?
В ответ Катерина утвердительно закивала. Не в силах что-либо произнести, она лишь ритмично издавала носом всхлипы-похрюкивания, что, вероятно, должно было означать «да».
– Хорошо, поросеночек, хорошо. Не нужно так сильно хрюкать. Силы тебе сегодня еще пригодятся.
Было заметно, как заходили ходуном его руки – Колкин начинал входить в раж. Чтобы немного успокоиться, он взял Катю за мочку уха и небрежно, словно играясь, помял ее пальцами. В ухо девушки на индийский манер были продеты три маленьких золотых колечка-пирсинга. Колкин решил с ними поиграть – начал поочередно оттягивать, а затем резко отпускать.
– Эх, жаль такую красоту отрезать, – резюмировал садист с покрасневшим от возбуждения лицом. – Но если ты мне соврала…
Из глаз Кати вновь брызнули слезы.
– Не реви, дуреха! Будешь ныть – глаза выколю! – с каким-то особым наслаждением произнес маньяк последнюю фразу.
Внезапно тишину квартиры пронзила ритмичная трель телефонного звонка. От этих безобидных мелодичных звуков глаза девушки тревожно забегали из стороны в сторону. Колкин с любопытством посмотрел на нее. Неподдельный испуг, промелькнувший в глазах рабыни, конечно же, не ускользнул от его внимания. Он прекрасно знал, что означает подобный взгляд. А означать он мог лишь одно – рабыня изо всех сил старается что-то скрыть от своего господина.
Он вышел в коридор и, порывшись в Катиной сумочке, извлек телефон. На экране мобильника высвечивалось имя звонившего. «Опер Седов», – прочитал он, искренне удивляясь простоте и наивности жертвы, не придумавшей ничего лучшего, кроме как записать контакты угрозовца таким вот образом.
Вернувшись в комнату, Колкин поднес экран к Катиным глазам. Увидев надпись, девушка зажмурилась и сжалась комочком, словно в ожидании удара. Это определенно развеселило Колкина. Однако бить связанную и лежащую на полу рабыню он не хотел. Ну что это за удовольствие? Да и зачем, собственно? Ведь впереди ее ждала куда более болезненная процедура, а его – непередаваемое по ощущениям удовольствие.
Терпеливо дождавшись, когда «Опер Седов» сбросит вызов, Александр зашел в меню телефона. Выбрав пункт «Написать сообщение», он набрал пару строк только что звонившему абоненту: «Не могу говорить. Все в порядке, он не появлялся». Клик! Эсэмэска полетела оперативнику из уголовного розыска. Спустя десяток секунд Седов подтвердил: «ОК».
Удовлетворенно кивнув, Колкин приступил к основной задумке. Достав из кармана раскладной швейцарский нож, он раскрыл его и оценил остроту заточки. «Безупречно. Даже ойкнуть не успеет», – оценил на глаз филигранно заточенный клинок садист.
Маньяк шагнул к бьющейся в углу в истерике Кате. Грубо наступив ей одной ногой на грудь, он с силой прижал ее к полу и, присев на корточки, ухватился за ее левое ухо.
– Скажи, девочка: чи-и-из!
В следующую секунду брызги алой крови обагрили недавно поклеенные обои съемной квартиры.
– Не реви! – гаркнул он в лицо Катерине. – Поздно ныть и слезы проливать! К тому же зачем они тебе теперь, когда глаз у тебя больше нет?
Глава 7
– Седов, ты что, дебил?! – Прокурорский следователь по особо важным делам по фамилии Власенко, уперев руки в стол, с угрозой подался вперед и уставился тяжелым взглядом на молодого оперативника. – Как можно было заранее не обговорить с потерпевшей систему ответов на вопросы? Всегда же существует вероятность, что маньяк выследит жертву и совершит повторную попытку нападения! – От распиравшего его возмущения грузный мужчина с трудом подбирал правильные слова. – Если бы ты сразу догадался, этот сучок сейчас сидел бы здесь, в моем кабинете, а не расхаживал по Москве в поисках очередной жертвы! Ты хоть это понимаешь?!
Молодой парень спортивного телосложения молчал, понуро опустив коротко остриженную голову на могучую грудь.
– Это уже третье нападение чертова психа за последние три месяца! И заметь, Седов, он не просто психопат – это маньяк, повернутый на определенные ритуальные действия! Он сначала обривает жертв, затем отрезает мочку уха, а тем, кто его ослушался, – выкалывает глаза. Это что ж за изверг такой у нас завелся?.. Старлей, ты хоть понимаешь, что это может означать?
Не в силах больше сдерживаться, оперативник встрепенулся и, кинув быстрый взгляд на следователя, глухо ответил:
– Да, Геннадий Петрович, я все отлично понимаю. Маньяк входит во вкус. Он почувствовал безнаказанность, и… это чревато тем, что он может пойти намного дальше. Если уже не пошел… И это будет страшнее первых экспериментов.
– Конечно, ты правильно рассуждаешь, теоретик. – Власенко раскраснелся и начал нервно разминать пальцы рук. – Только вот, ты, наверное, не знаешь, Седов, что меня уже второй раз за этот месяц вызывают в Генеральную прокуратуру на ковер к начальству. Мы ведь с тобой живем и работаем не где-нибудь в Урюпинске, а в столице нашей Родины. И нашим генералам очень не нравится, что рядом с ними, с их женами и детьми по улицам разгуливает новый Чикатило. Ты понимаешь, о чем я, Седов?
– Так точно, Геннадий Петрович! – отрапортовал старший лейтенант и отвел глаза в сторону.
– Так точно, так точно… – уже намного спокойнее передразнил его Власенко, после чего обратился ко второму присутствовавшему здесь же человеку: – А вы, Михаил Альбертович, что на это скажете? Как нам дальше быть? Ну, имеется у нас словесный портрет преступника, и что? Вы только вдумайтесь – описание преступника дано жертвами, которые никогда больше не смогут опознать его на очной ставке, поскольку он их ослепил! Я надеюсь, вы понимаете, что в качестве доказательства в суде другой вид опознания – да тот же голос мерзавца! – будет в разы меньше весить. А у нас до сих пор даже его отпечатков пальцев нет – стервец творит свои дела в медицинских перчатках. И, что намного важнее, не оставляет никаких биологических следов. Нет ни спермы, ни слюны, ни крови, ни волос – ничего у нас на него нет. Да он этих баб даже не насилует в обычном понимании! Вот что плохо! – Поймав себя на мысли, что сказал откровенную глупость, следователь в сердцах воскликнул: – Черт, да что за околесицу я несу!
Он полез в тумбочку, достал оттуда боржоми, налил себе в стакан и залпом его опустошил. Изжога, мучившая с самого утра, до сих пор не желала успокаиваться. «А все эти проклятые сырники, которые теща на завтрак приготовила! Вот дернул ее черт в гости приехать! Сидела бы дальше в своих Чебоксарах, и бед бы никто не знал! Уж скоро восемьдесят пять стукнет – так нет, по внукам, видите ли, соскучилась бабушка! А о том, что внуки уже давно переженились и живут отдельно, она как-то подзабыла. И мне теперь расхлебывай за всех».
Из размышлений о семейных неурядицах его выдернуло тактичное покашливание в углу кабинета.
– Да, на чем это я остановился, Михаил Альбертович? – уточнил Власенко и, нахмурив взлохмаченные брови, строго продолжил: – Ага… Что все это означает, господа муровцы? А то и значит, что мы имеем дело не с рядовым сверкачом-онанистом из подворотни, а с умным жестоким извращенцем. Итак, что будем делать? Какие есть идеи, Михаил Альбертович?
Мужчина со строгим лицом под шестьдесят, в звании подполковника милиции, неопределенно качнул головой.
– Зацепиться нам пока не за что, это факт. Разве что, особая примета – преступника выдает его высоченный, под два метра, рост, да одевается он для маньяка довольно нетипично – дюже ярко. Плюс – это мы выяснили у потерпевших со стопроцентной достоверностью – этот парнишка балуется наркотой и посещает ночные клубы. – Подполковник нервно потеребил лежащую перед ним папку из кожзама. – Согласен, Геннадий Петрович, что пока не особо густо, но хоть что-то. На безрыбье, как говорится, и рак – рыба. Уточненный фоторобот предполагаемого преступника мы разослали по всем отделам ГУВД Москвы, а также по линейным отделам милиции на транспорте. И конечно же, ознакомили с ним сотрудников Московского метрополитена. Пока результата никакого нет.
Докладчик взял небольшую паузу, деловито раскрыл папку, вынул оттуда лист бумаги и протянул его Власенко. Это был тот самый фоторобот предполагаемого маньяка.
– Ну и рожа… – неприязненно протянул следователь по особо важным делам. – Как только с такими кренделями молодые девахи знакомятся? У него же на лбу крупными буквами написано: «Я опасен»…
– Видимо, именно эта черта и привлекает определенный тип женщин, – неожиданно вмешался в разговор молодой оперативник. – По крайней мере, такую версию мне высказали психологи-криминалисты, которые работают с жертвами этого упыря. Девушки изначально были бессознательно нацелены именно на такой тип мужчин, поскольку, вероятно, имеют явный или скрытый комплекс потенциальной жертвы.
Власенко удивленно приподнял брови и уставился на летеху.
– Седов, ты где это таких умностей нахватался? Книжки, что ли, по психологии в свободное от службы время читаешь?
Голос следователя стал вновь повышаться, и в нем отчетливо проступили гневливые нотки.
– А руководство по оперативно-разыскной деятельности еще разок проштудировать не пробовал?!
Однако очередной выброс кислого содержимого из желудка прервал гневную речь следователя и быстро понизил градус напряжения в диалоге. Власенко закашлялся и торопливо отхлебнул прямо из горлышка пару крупных глотков минеральной воды.
Немного придя в себя и отдышавшись, он кивнул в сторону подполковника:
– Продолжайте, Михаил Альбертович.
Тот снова что-то перелистнул в своей папочке и достал очередной документ. Это был еще один отпечатанный на черно-белом принтере снимок.
– В том ночном клубе, где наш маньяк знакомился с жертвами, мы изъяли видеозаписи с камер наблюдения. Сейчас наши специалисты изучают их. Правда, надежды на то, что мы получим качественное изображение лица преступника, честно признаться, маловато. Он крайне осторожен и тщательно маскируется. Складывается такое впечатление, что ему отлично известно, где в помещении располагаются камеры. И хотя никто его так и не опознал, один бармен вспомнил, что похожий тип не раз бывал в их заведении. И опять-таки, запомнил он его исключительно благодаря высоченному росту, – резюмировал подполковник и перешел к следующему разделу. – К сожалению, поиск по номеру сотового нам ничего не дал, сим-карты ублюдок меняет регулярно, строго после каждого нападения. Да и трубки он использует, видимо, разные. Сотовые операторы помочь ничем не смогли, разве что выяснили, что последний раз запрашиваемый нами абонент появлялся в сети где-то в районе станции метро Юго-Западная. Кстати, хочу отметить одну важную деталь: в том районе есть два крематория, государственный и частный. Однако на сегодняшний день все поиски человека с подобной внешностью среди работников этих предприятий нас ни к чему не привели. На территории этих крематориев никто этого типа не видел. Что еще добавить?.. – Он с сомнением пожал плечами. – Ищем, одним словом, гада…
– Ищите лучше, Михаил Альбертович, четвертый месяц ведь орудует. – Власенко нервно заходил по кабинету. – А нам с вами сроку отвели – ровно до Нового года. И если мы его не отыщем, то… полетят чьи-то погоны, в этом я точно могу вас заверить!.. Седов, что у тебя по первой жертве, которой все-таки удалось сохранить зрение на один глаз? Отыскал ее?
– Никак нет, Геннадий Петрович. Домой в Калужскую область гражданка Ковалева так и не вернулась, поскольку находится в ссоре с родителями. Я пробовал с ней связаться, но ее телефон не зарегистрирован в сети. Возможно, она сменила сим-карту… Правда, ее соседка по московской квартире уверяет, что после случившегося она тронулась умом. Перед отъездом сказала, что собирается в какой-то монастырь, мол, там ей, калеке, теперь и место.
– Эх, Седов, Седов… – вновь начал сокрушаться старший следователь по особо важным делам. – Такую свидетельницу профукал! Ищи-свищи ее теперь по всей стране! – Он вздохнул и тяжело опустился на стул.
– Геннадий Петрович, есть у меня одна идейка насчет маньяка. Можно я вам ее озвучу? – осторожно поинтересовался оперативник.
– Валяй, – безразличным тоном бросил Власенко, рассматривая фото предполагаемого преступника.
– А если нам показать эти видеозаписи специалистам по криминалистическому профилированию из соседнего ведомства? В Америке и Европе уже давно к расследованиям привлекают таких специалистов. Они даже название особое получили – профайлеры.
Власенко оторвался от фотографии и угрюмо уставился на Седова.
– Старший лейтенант, еще раз спрашиваю: ты где таких умных слов нахватался?
На мрачном лице прокурорского следователя впервые за все время промелькнула едва заметная улыбка.
– Профайлер…
Казалось, что Власенко пытается попробовать это слово на вкус. Он немного причмокнул губами, сглотнул, но, видимо, вновь ощутив дискомфорт в пищеводе, с гримасой недовольства буркнул:
– И много ты у нас таких спецов знаешь?
– Так это… – начал было оправдываться старший лейтенант.
– А я таких спецов повидал на своем веку немало, – авторитетно заявил седой следак. – Нет, конечно, среди них есть толковые ребята, как, например, профессор Бухановский из Ростовского медицинского университета. Кстати, тот самый, который в свое время выступал экспертом по делу Чикатило. Этот человек определенно смог бы нам помочь. Но запомни, сынок, одну важную вещь: для того чтобы эксперт смог расколоть маньяка, требуется этого самого маньяка поймать и доставить в соответствующее учреждение. Вон, научно-исследовательский институт имени Сербского у нас в Москве наверняка с превеликим удовольствием возьмет к себе на экспертизу подобного субчика. Только, Седов, для начала его нужно поймать. А ты… – Власенко с досады махнул рукой. – А ты ценных свидетелей уберечь не можешь!
– Геннадий Петрович, виноват! – все никак не успокаивался досужий оперативник, который, хотя и чувствовал себя виноватым, по-прежнему горел огромным желанием поймать преступника. – Но ведь опытный профайлер – он по одним лишь движениям тела, по языку жестов, по мимике – да бог знает по каким еще другим, не столь очевидным для дилетантов признакам! – сможет набросать психологический портрет садиста. А это даст нам ряд дополнительных преимуществ в по…
– Седов! – не сдерживаясь, снова прикрикнул на подчиненного Власенко. – Ты, давай, не теоретизируй, а поймай хоть кого-нибудь! Вот тогда будет тебе и профайлер, и прочие! Кого угодно для дела найдем! Запомни одно, старлей: сперва требуется задержать злоумышленника. Понимаешь? Поймать нужно этого сукиного сына! Все остальное – потом. Заруби это себе на носу. – Он поднялся из-за стола, окинул присутствующих решительным взглядом и твердо заявил: – Все, товарищи, совещание окончено, все могут быть свободны.
Опечаленный неудачной попыткой внести новизну в ход расследования, старший лейтенант Алексей Седов, одними губами произнеся «так точно», отправился выполнять распоряжения начальства.
