Владимир Вольфович Жириновский
Россия – США
Именно в это время у социалистов, большевиков и мирового транснационального капитала была существенная общая идейная платформа—интернационализм. В сущности, следует понимать, что революция и международные финансы не столь сильно противоречат друг другу, если в результате революционной смуты должна установиться централизованная глобальная власть, то есть новый мировой порядок. Международные финансовые тресты всегда предпочитают иметь дело с централизованными правительствами. Банковское сообщество меньше всего жаждет свободного рынка и децентрализованной власти, поскольку это распыляет власть.
Группа банкиров, олицетворяющих мировую финансовую элиту, была абсолютно космополитичной, интернационалистской по своей сущности, нацеленной на экспорт идеи либерального мироустройства, посредством ли мировой революции или продвижения демократии на штыках, не суть важно. По большому счету, эти элиты не имели национального характера. Они не были ни американскими, ни социалистическими, ни даже капиталистическими. Скорее всего, их можно назвать поборниками жесткого глобального госуправления из единого центра. Прежде всего, эти люди желали рынков, точнее, монополии на мировом рынке как конечной цели. Они не желали ни немецкой, ни русской конкуренции. Все ресурсы планеты должны были принадлежать и распределяться исключительно среди избранных.
Эта группа, очерченная кругом кальвинистского избранничества, была предельно аполитичной, аморальной и циничной. Ничего личного, только бизнес. В 1917 году она ставила предельно конкретную и прагматичную цель – захватить русский рынок. Все остальные идеологами и теоретические интеллектуальные нагромождения служили лишь ширмой и прикрытием для достижения этой цели.
Ставка в переустройстве России делалась этим людьми на Л. Д. Троцкого (взгляды которого во многом сегодня определяют идеологию американских консерваторов). По свидетельству Р. Уорта, «среди самых заметных эмигрантов, которые возвратились в Россию из США, был и Лев Троцкий, он же был самым опасным… На руках у Троцкого находилась крупная по тем временам сумма в размере 10 тысяч долларов. Как позднее выяснило специальное расследование, деньги были им получены от американской редакции газеты «Фольксцайтунг», через некоего Г. Вайнштейна, который являлся членом Советского бюро в Нью-Йорке».
Ориентация Л. Д. Троцкого на защиту интересов англосаксонской олигархии подтверждается и его близкими соратниками, в частности X. Г. Раковским. «Я во всем этом принимал участие, – отмечает он. – Октябрьскую революцию финансировали те же люди, что и революцию 1905 года, а именно Якоб Шифф и братья Варбург: это значит – великое банковское созвездие, один из пяти банков – членов Федерального резерва… Пока не прибыл Троцкий, проездом из США в Россию, я был единственным человеком, выступающим финансовым посредником. Возвышению Троцкого в значительной степени способствовала его удачная женитьба. Он женился на Седовой, дочери Животовского, объединенного едиными финансовыми узами с банкирами Варбургами. Здесь причина, почему Троцкий одним махом становится во главе революционного списка».
Троцкий активно призывал товарищей по партии сначала ограничиться лишь нелегальной деятельностью, названной Лениным отзовизмом, затем метнулся ровно в противоположную сторону—выступал за сосредоточение только на открытой, публичной политике, названной ликвидаторством.
По оценке В. И. Ленина, отзовизм и ликвидаторство выступали как две стороны одной медали, служа одной цели – противодействию большевикам, стремлению ограничить революционный процесс достижениями Февраля, за что и заслужил прозвище Иудушка.
В целом налицо зависимость Л. Д. Троцкого не от идей и взглядов, а от источника финансирования, вполне характерная и для «пятой колонны» путинской России. Многие работы Троцкого проникнуты духом гибкости и беспринципности подходов, готовностью торговать взглядами, что на деле означало отсутствие настоящих убеждений и принципов. Одним из элементов троцкизма выступал «центризм» как способ консолидации левых и правых группировок, противостоящих ЦК. Этот инструмент Троцкий активно использовал не только против В. И. Ленина, но и против И. В. Сталина. Модель диалектического единства «правого» и «левого» уклонов—универсальная троцкистская схема.
Весьма показательно глобализированный интернационализм Троцкого иллюстрирует цикл написанных им в течение 1925 года статей под общим названием «К социализму или капитализму», где Л.Д. Троцкий обозначает постановку проблемы: «Сколько времени будет существовать капиталистический строй, как он будет изменяться и в какую сторону развиваться?» Он предполагает и прогнозирует три варианта развития событий:
гибель капитализма в ближайшее время;
окружающий нас капиталистический мир будет держаться в течение нескольких десятилетий. Его финалом станет мировая пролетарская революция;
капитализм сможет найти в себе силы для дальнейшего развития производительных сил.
«И тогда весь вопрос встанет перед нами совершенно иначе. Это означало бы, что мы, социалистическое государство, хотя и собираемся пересесть с товарного поезда на пассажирский, но догонять нам придется курьерский. Это означало бы, что капитализм не исчерпал своей исторической миссии и что развертывающаяся интернационалистическая фаза вовсе не является фазой упадка капитализма, а лишь предпосылкой его нового расцвета».
С тех пор и до конца жизни Троцкий неоднократно возвращался к своей гипотезе. Процессы, происходящие в США и в западном мире, всегда вызывали у него повышенное внимание. Троцкий первым в России прогнозировал восхождение США в XX веке и их ведущую роль в мировых процессах. Как отмечал он, «для понимания грядущих судеб человечества нет темы значительнее, чем эта». И далее «я уезжал в Европу с чувством человека, который только одним глазом заглянул внутрь кузницы, где будет выковываться судьба человечества».
Восхищение Троцкого Америкой приводит его к выводу о том, что «капитал увеличивает свои оборотные средства и, главное, заинтересовывает рабочих в процветании промышленности». Это на деле «означает уже полное признание торжества интересов труда и капитала».
Восторг, испытываемый Троцким от Америки, то есть от чужого проекта, переходит в ощущение этого проекта как всеобщего, без осмысления того обстоятельства, что с принятием этой чужой проектности Россию ждет перспектива «зависимого капитализма». Отсюда до либерализма один шаг, проделанный Л.Д. Троцким в конце 1930 года в работе «Преданная революция». Об этих взглядах Троцкого были прекрасно информированы апологеты «Плана Марбурга» и именно по этой причине делали на него ставку, подпитывая идейно и финансово.
Тесное взаимодействие Запада и Троцкого, как его контрагента, подтверждается солидной Источниковой базой, включающей и «Архив полковника Хауса», и мемуарную литературу, в частности воспоминания У. Черчилля.
На политическом счету Троцкого и поддержка высадки англичан в Мурманске и Архангельске, разжигание гражданской войны на Украине, где им был приложен максимум усилий для срыва переговорного процесса большевиков и махновцев. Также Л. Д. Троцкий имел прямое отношение к втягиванию чехословаков в Гражданскую войну, к созданию Омского правительства А. В. Колчака.
Отдельного внимания достойна активнейшая деятельность Троцкого по торпедированию Брест-Литовского мирного договора. В 1917 году в ранге главы российского внешнеполитического ведомства в беседе с британским генералом Д. Джадсоном Троцкий давал тому клятвенные заверения «всеми силами затягивать переговоры и иметь в виду интересы союзников». В 1918 году Троцкий обещал английскому посланнику Б. Локкарту пропустить через Россию японские войска для борьбы с Германией. Все эти действия прикрывались и оправдывались теорией «перманентной революции».
В этой связи весьма любопытно утверждение ряда зарубежных исследователей о том, что составлявшая основу троцкизма теория «перманентной революции» являлась не плодом размышлений самого Л. Д. Троцкого, а выступала в качестве теоретико-практической реализации плана, разработанного спецслужбами Великобритании, с успехом применявшими его в несколько модифицированном виде на Ближнем и Среднем Востоке для противодействия консолидации ислама и противопоставления его христианству. Алгоритм действий был передан Троцкому в качестве инструкций, полученных им от небезызвестного деятеля российского и немецкого социал-демократического движения А. Л. Гельфанда-Парвуса.
Помимо фактов, свидетельствующих о тесных контактах и взаимосвязи Троцкого с британской и американской разведками, наличествуют документальные свидетельства контактов Троцкого с верхушкой нацистов Третьего рейха в декабре 1935 года. На встрече с Г. Гессом Троцкий пообещал «согласиться на территориальные уступки, развернуть во время войны активную диверсионную работу на военных предприятиях и на фронте, которая должна проводиться по указаниям Троцкого, согласованным с германским Генштабом».
В контексте вышеприведенных фактов становится совершенно очевидно, что борьба, которую твердо и решительно повел против троцкизма Сталин, означала курс на решительный отказ от внешнего управления, на защиту национальных интересов и суверенитета.
Неизбежность грядущей войны И. В. Сталин хорошо осознавал. Это диктовало рекордно сжатые сроки индустриализации страны. Он пророчески предупреждал 4 февраля 1931 года: «Мы должны пробежать это расстояние в десять лет; либо мы сделаем это, либо нас сомнут». В результате его усилий была ликвидирована угроза финансового закабаления СССР. Советский Союз, выплатив старые займы, от новых решительно отказался, сосредоточив все усилия на промышленной индустриализации с опорой на западные технологии. В этот период Сталин отказался от идеи мировой революции, о чем сообщил американскому журналисту Р. Говарду в интервью 1 марта 1936 года.
Ответом западных агентов влияния, «пятой колонны» явился масштабный заговор оставшихся под влиянием Троцкого групп в политической и военной элитах. Реакцией стал 1937 год как пик репрессий в СССР. Но вопрос стоял ведь именно так: либо они нас, либо мы их. Стоит ли все списывать на паранойю вождя народов? Запад прилагал титанические усилия по сведению на нет советского проекта, действуя жестко и цинично. Ответные меры должны быть адекватными и продуктивными.
Либерализм, как видим, активно использовал троцкизм как внешний инструмент воздействия на внутриполитическую ситуацию в России. Именно троцкистские взгляды лежали как в основе хрущевской «оттепели», так и горбачевской «перестройки». Не изменилось ничего и в наши дни.
Цель глобализаторов-интернационалистов жива и активно продолжает реализовываться. Ее предельно откровенно излагает Джон Д. Рокфеллер в своей работе «Вторая американская революция», на обложке которой, кстати, изображена пентаграмма (пятиконечная звезда), цементирующая все те же вековечные интересы революционеров, оппозиционеров и мирового капитала. Основная идея книги – забота об «общественном благе» через призму защиты индивидуальных прав. Однако манипуляции термином «общественное благо» производятся Рокфеллером исключительно в протестантском ключе, как средство и предлог для самовозвеличивания круга избранных.
Таким образом, обман общества, а не общественное благо составляют сущность неолиберализма, в рамках которого политика является составной частью бизнеса ТНК. Правила неолибералов просты: «Во-первых, дай обществу работать на тебя, и во-вторых, делай бизнес из политики». Это, как пишет Ф. Хоув в работе «Признания монополиста», и есть основные правила либерального капитализма.
В общих чертах эта всеобъемлющая и всеохватная цель была хорошо понятна Сталину, к счастью, очевидной она является и для нынешнего Президента РФ В. В. Путина, который подчеркивает, что любая политика санкций, сдерживания и провокаций отзывается эффектом бумеранга.
Могли ли вдохновители «Плана Марбурга» предположить, что, разжигая пожар мировой революции, содействуя ликвидации православной и монархической России, поддерживая большевиков, они в результате получат совсем не желанный ими политический продукт? Вряд ли Вашингтон и Уолл-стрит могли предвидеть результаты Второй мировой войны, усиление социалистического (совсем не троцкистского) лагеря, Корейскую и Вьетнамскую войны, развитие ближневосточного конфликта, вставание России с колен при В. В. Путине. То, что кукловодам Бильдербергского клуба и Тройственной комиссии казалось дальновидной и финансово доходной политикой, в наши дни стало кошмаром для избранных и исключительных представителей неолиберализма.
