Владимир Завлан
Серый мак
– Как с гуся вода, так с меня вся худоба. – повторил я. Про себя отметил, что так же приговаривала баба Аня, когда в детстве купала нас малышами у себя в бане.
– Хорошо. После этого можешь мыться. Пока всё не закончишь, из бани не выходи, дверь в предбанник не открывай. Жарко станет – на пол спустишься, холодной водой умоешься. Если уж вдруг совсем не вмоготу станет, тогда откроешь дверь и крикнешь, я приду помогу.
– Да не волнуйтесь, я к бане привычный. Даже люблю.
– Ну смотри, главное не забудь сделать как я сказала.
Бабушка направилась в дом, а я зашёл в предбанник, закрыл дверь на щеколду, разделся и зашёл внутрь. В нос сразу ударил приятный травяной аромат с оттенками хвои. Было не очень жарко, но довольно влажно. Я забрался на полати, застеленные чистой простыней и осмотрелся. Всё было как и сказала баба Дуня. Не большой тазик на полатях рядом с каменкой, большой таз с запареным веником, но уже без воды, кружка на подоконнике, рядом мыло, шампунь, новая мочалка на гвоздике. Окошко закрыто тряпицей. Всё чисто. Ни потеков смолы, ни пятен, ни мыльных разводов. Как будто в новой бане я первый посетитель. Ну-с, приступим. Я взял ковшик и зачерпнув не много заварки плеснул на камни. Густой ароматный пар тут же взметнулся к потолку и начал расходиться заполняя пространство. Ох, хорошо! Волна пара прокатилась от головы к спине. Я сразу покрылся капельками пота. Травяной аромат щекотал в носу и я чихнул. Не долго посидев, поддал ещё пол ковшика. Вновь зашипели камни и свежая порция пара наполнила баню. Я сидел не много склонив голову, чтобы горячий пар не обжигал уши. Хоть было довольно жарко, но из-за высокой влажности температура переносилась довольно легко. Так я поддавал ещё несколько раз, пока не израсходовал всё из тазика. К тому моменту пар был на столько густой, что даже снизилась видимость. Да и в голове слегка зашумело от этого насыщенного травяного аромата. Я находился как в облаке. Мне даже померещилось что рядом кто-то есть и смотрит на меня. Чтобы развеять этот морок я взял веник и махнул пару раз в разные стороны. Пар слегка развеялся и естественно никого не было. Тогда я решил что пришло время париться. Я начал не спеша похлопывать себя веником. Грудь и плечи, обмахал лицо, перешёл на лопатки, спину, поясницу, бока, живот. Затем прилёг на спину, поднял ноги вверх, отшлепал их веником откуда растут и до пяток. Выпрямился и прикрыв веником паховую область расслабился, закрыв глаза. Дыша глубоко и спокойно я с наслаждением слушал стук пульса, когда возник тихии шёпот: "ххорооошшш… ". Я открыл глаза и заозирался по сторонам. Никого… Всё, пора подниматься, ополасктваться и мыться, а то видимо от перегрева галлюцинации начинаются. Я слез с полатей на пол, взял таз и развёл там прохладную воду, как наказала баба Дуня, добавил туда из кружки какую-то жидкость с ароматом полыни и начал поливать себя с головы, приговаривая "как с гуся вода, так с меня вся худоба". Проделав эту процедуру три раза, остатки вылил на себя из тазика одним махом. Сразу взбодрился. Сознание и зрение прояснилось. Буду мыться. Навёл в тазу новой воды, теперь уже погорячее, начал с головы. Шампунь оказался какой-то дешёвый, типо крапивный, этикетка отклеилась и не было точно понятно что внутри. Пенился плохо, хотя запах был приятный, да и волосы после него казались чистыми на ощупь. Далее пришёл черёд мочалки и мыла. Пока мочалка замачивалась в тазу, открыл пачку мыла "дегтярное". Аромат специфический, знакомый с детства. Моя бабушка тоже таким пользовалась в бане. Положил мочалку на ногу и начал намыливать.
– Спинку потереть? – прошептал женский голос сзади.
Подскочив, я обернулся. Мыло и мочалку естественно выронил из рук. Подскользнулся и неудержавшись шлепнулся на мягкое место, приложившись затылком о бочку с холодной водой. Хорошо что она была пластиковой и я не расшиб себе голову.
Ха-ха-ха-ха-ха! – раздался звонкий смех.
Проморгавшись я увидел на полатях женский силуэт. Стыдливо прикрывшись мочалкой я посмотрел внимательнее. Силуэт был как бы соткан из плотных клубов пара и представлял из себя обнажённую женщину. Она полу сидела боком ко мне, облокотившись на одну руку, вторую положив на бедро, закинув ногу на ногу и свесив их с полатей. Длинные волосы спадали на полные груди, чуть прикрывая их. Открытое лицо овальной формы, не крупным носом с горбинкой. На губах и в глазах играла озорная улыбка.
– Ну, так что, спинку потереть? – заигрывая спросила она.
– А Вы кто? – слегка напрягшись спросил я.
– Что в имени тебе моём? Ты оцени груди объëм! – проворковала она, снова звонко рассмеявшись. – Нравится? – спросила она, плавно откидывая волосы и демонстрируя грудь.
– Видел и получше – ляпнул я.
Улыбка у неё с лица моментально исчезла, взгляд преобразился, брови сдвинулись, ноздри расширились и отрывисто рявкнул она бросилась на меня. Я инстинктивно прикрылся руками. Меня обдало волной горячего пара, но не ошпарило.
– А ты нахал! – эхом прошелестел голос, казалось со всех сторон.
– Простите, я не хотел грубить или оскорбить. – извинился я. – Это от неожиданности вырвалось. – продолжил я, поднимаясь с пола. Дотянувшись до полатей я взял простыню и обмотался вокруг пояса.
– Ладно, прощаю. Сама виновата. – ответила она, снова проявляясь на полатях, но уже в более скромном виде. Теперь на ней как бы была сорочка, которая прикрывала наготу, но не скрывала фигуру. – Хотела посмотреть на твою реакцию. Думала столбом замрешь или наоборот голову потеряешь и набросишься как кобель, а ты оказался не прост. Не испугался и чарам не поддался. Откуда же ты такой взялся?
– Я к Евдокии Петровне за помощью пришёл, а она меня мыться отправила.
– Не мыться, а очиститься. Кто ты и зачем пришёл я и так знаю, Евдокия мне сказала. Неужто думаешь я бы в свою обитель без спроса кого-то постороннего пустила, а если пустила то выпустила бы? – с лёгкой ухмылкой сказала она. – Я хочу знать почему ты не испугался или не поддался соблазну?
– Не испугался потому что ты не страшная, а не повёлся потому что момент не подходящий, да и не животное же я чтобы на одних инстинктах действовать.
– О, решил таки перейти на "ты"?
– Ну, ты же ко мне на "ты", да и выглядишь не на много старше меня, так что думаю не обидишься.
– А вот за такой комплимент благодарю. – наигранно смутившись улыбнулась она.
– На здоровье. Только всё же как-то не удобно. Ты обо мне знаешь, а сама так и не представилась.
– Зови меня Катерина, а кто я есть наверняка уж догадался, раз такой не пугливый.
– Ты дух бани или типо того?
– А-ха-ха, очень отдалённо от того типа, но общую суть ты уловил. Я не дух бани, а её душа! Хозяйка, владычица! Я есть сама её суть! – гордо и грозно произнесла Катерина. – Только в моей обители очищаются и телом и духом! По-этому Евдокия и попросила тебя принять. Попросила очистить тебя от следов и остатков тех паразитов что у тебя были, от той грязи которая мешала циркуляции твоей энергии, разрушала твою защитную оболочку, создавая утечку энергии и я это сделала. – приосанившись и гордо приподняв подбородок заявила хозяйка.
– Спасибо тебе, владычица. – слегка поклонившись произнёс я. – Как я могу тебя отблагодарить?
– Я чувствую искренность в твоих словах, этого достаточно. Евдокия мне поведала для чего тебе это нужно. На благое дело сил не жалко. Да и какое-никакое развлечение. Давно ко мне мужчины не захаживали, тем более такие ладные. – сказала хозяйка смерив меня взглядом и лукаво улыбнулась.
– Теперь я тебя благодарю за комплимент. – слегка смутившись ответил я.
– Что ж, дело сделано, комплименты сказаны, формальности соблюдены. Оставляю тебя, мойся спокойно. Или всё же потереть спинку?
– Я справлюсь, спасибо.
– До свидания, Макар.
– До свидания, Катерина.
Она метнулась под потолок и растворилась паровым облачком. Я ещё постоял несколько мгновений приходя в себя, а потом добавил в таз горячей воды и продолжил мыться.
Вытеревшись насухо и надев халат я вышел во двор. На небе широким серпом сияла луна. Небо было чистое и звёздное. В городе такого неба не увидишь даже в самую безоблачную ночь. Красота, тишина, только вездесущие сверчки выводят свои трели.
– С лёгким паром! – послышался голос бабы Дуни с крыльца. – Чего стоишь, проходи в избу.
– Дышу. Так дышится легко, что надышаться не могу.
– Что-то не быстро ты. Я уж подумала не угорел ли.
– Нет, всё хорошо. С Катериной беседовали.
– Вон оно что. Ну ка пойдём, пойдём в избу, чаю выпьешь да расскажешь. – сказала бабушка и призывно махнув рукой пошла внутрь. Я пошёл следом.
– Значит, говоришь, Катерина выходила к тебе? Что сказала? – начала расспрашивать баба Дуня, наливая чай и выставляя на стол миску с мёдом и пакет с пряниками. Я рассказал ей как всё была, опуская не нужные детали.
– То то я смотрю ты аж сияешь. Молодец, Катерина, хорошо потрудилась. Садись, давай пей чай с мёдом, да спать ложись. Тебе в амбаре постелили. Утром рано подниму да ладить тебя будем. Что за куль ты держишь? Положи вон на стул.
– Да это одежда моя.
– Одежду давай в стирку брось. Сейчас мигом постираем и к утру высохнет.
– Ой, не нужно, спасибо. Я сам потом.
– Давай говорю. Чать не руками стирать. В машинку сейчас заброшу и пока чай пьешь уже освежит всё. – с этими словами она выхватила у меня из рук свёрток с моей одеждой и отнесла его в другой конец комнаты, где за печкой оказалась установлена стиральная машина. Быстро расправившись с этим делом, она вернулась к столу.
– Пей, пей и мёдом закусывай, так сон крепче будет.
– Липовый? – поинтересовался я попробовав мёд
– Да. Фёдор Аркадьевич Гурьянов угостил.
– Он до сих пор пчёл держит? Я думал что он уже совсем старый и бросил ими заниматься.
– Старый то старый, да ещё дюжит. Говорит что без пчёл уже не знает как обходиться. Привык, считай всю жизнь он их держит. От отца ему пасека перешла то.
– Да я помню ещё в детстве бегали к нему за мёдом и он всегда угощал, не отказывал, а на медовый спас так вообще объедались до отвала.
– Да, всю округу он мёдом снабжал. С любовью к этому делу он, вот и отдача соответственная.
Так за простыми разговорами мы посидели за столом попивая чай с мёдом, пока стиральная машинка не просигналилв об окончании цикла.
– Иди доставай своё добро, да на улице на верёвку повесь. Прищепки там же найдешь. Ну, и в амбаре ложись, в новом который слева от бани. Там увидишь постелено.
– Да, разберусь, спасибо. – ответил я и прихватив из машинки свободы одежду вышел во двор. В тусклом освещении фонаря я сумел разглядеть бельевые верёвки неподалёку от бани. Развесив одежду я отправился искать своё спальное место. Зайдя в амбар я включит фонарик на смартфоне и увидел возле стены справа панцирную кровать аккуратно застеленную и укрытую покрывалом. Сняв покрывало и сняв халат, я забрался под одеяло и едва голова коснулась подушки, я провалился в сон.
Глава 5
***
– А он точно светлый, бабушка? Я почувствовала от него холод.
– Я тоже видела в нём тьму, однако он не находится под её игом. Чай пил – даже не поморщился, а тёмного скрутило бы тут же. Да и Катерина ему явилась, разговаривала, очистила. Уж она то точно разглядела бы тёмную привязку, хоть самую тонкую и хитрую. Правда и светлой привязки у него тоже нет. Свет есть, а привязки нет. Первый раз на моём веку такое мне встречается. Помню прабабка рассказывала что-то про ничейных, но я тогда ещё совсем не смышлёной была да не запомнила ничего.
– Так если он ничейный, может мы его к светлым привяжем?
– Ты что, забыла? Я ж тебе говорила что нельзя волю ломать! Ни приворот, ни отворот! Волю сломаешь – человека потеряешь!
– Помню. Так это же не приворот.
– Какая разница? Если против воли – значит всё едино перелом. А за невольную привязку такой откат получить можно, что силы лишишься да ещё и в кабалу попадёшь, так что не вздумай!
– Поняла, бабушка.
– Когда человек выбор сделает, высшие его сами привяжут, а наше дело малое. Пойдём готовиться, поутру править и наполнять будем.
– И я тоже?
– А как же, когда ещё такой случай представится с ничейным поработать? И ты давай уже начинай выходить из моей тени. Сила есть, знания я тебе передала, остальное с опытом придёт. Мой срок уж не долог остался.
– Нет, бабушка, я ещё не готова.
– Давно уж ты готова, просто не было нужды торопиться, я и не принуждала тебя. Да и сейчас, не бойся, время ещё есть. По зиме в город съездим, увечье твоё исправим и робость твоя уйдёт. Всё, пойдём делом займёмся, светает рано.
***
– Ну, что скажешь, Тузур?
– Не боится, что-то знает, дух и воля не на высоте, но и не в зачатке, настрой чувствую серьёзный – может что толковое и выйдет.
– Ты уж присмотрись получше. У тебя нюх то на это дело приспособлен, ловчее меня определишь.
– Семён, ты же понимаешь что я не использую обоняние для взаимодействия с энергией.
– Да, понимаю. Это я так, к месту слово пришлось.
– Ну, тогда скажу что меня не много тревожит исходящий от него запах тьмы.
– Это от сущи, наверное, которую я с него снял.
– Нет. Её запах другой. Я это понял когда поглотил её. Там что-то другое. Что-то внутри.
– Уверен? Я привязок ни каких не увидел.
– Да, привязок нет точно, но тьма есть.
– Ладно, поглядим, может Евдокия очистит и не о чем беспокоиться будет.
***
– Макар, просыпайся! – Разбудил меня окрик и стук в дверь. Быстро поднявшись с постели и накинув халат я выглянул во двор.
– Пора. В пристрой ступай. – Сказала баба Дуня.
– Угу, сейчас оденусь.
– Не одевайся. Только исподнее. Хотя лучше бы и без него. – строго заметила старушка и повернувшись направилась в сторону дома.
– Угу. – хмыкнул я в ответ спросонья и пошёл следом.
Светало. Солнце, поднимаясь из-за леса, окрашивало лёгкие облака в оттенки розового и жёлтого. Разувшись в сенях и войдя вслед за бабушкой в пристрой я с интересом начал осматриваться по сторонам. Комната без окон, приблизительно четыре на четыре метра, хотя скорее всего больше, так как противоположная от входа сторона была перегорожена шторой из плотной ткани. По периметру, на различных подставках и полочках, были расставлены зажжённые свечи. В центре был нарисован круг, метра полтора в диаметре, по периметру которого стояли определённые атрибуты, деля его на четыре части: плотно скрученный пучок травы в металлической пепельнице, тлеющий и выпускающий плотный дым; толстая красная свеча в красном же подсвечнике; вода в кубке из толстого стекла или хрусталя; соль в большой глубокой каменной солонке. В углу не большой столик, застеленный светлой скатертью, на котором были разложены различные вещи: нож с ручкой из рога или крупной кости, кусок мела, пучки трав, колода карт, разноцветные камни, верёвочки, подушечка с булавками, восковая фигурка человека, зеркало в чёрной рамке, гранёный стакан, наполненный наполовину какой-то жидкостью и прочая мелочь, которую я не успел разглядеть. У стола стояло два табурета. Рядом на стене висел стеллаж с какими-то книгами, тетрадями, название на которых я не смог прочитать в полумраке.
– Подойди, выпей. – сказала старушка, указав на стакан.
С некоторой заминкой я подошёл к столу, взял стакан и понюхал содержимое. Лучше бы я этого не делал. Запашок оказался, прямо скажем, не "Шанель номер пять". Некая смесь запаха сероводорода, прелой хвои и травяного сиропа от кашля. Хотя если бы пахло "Шанель", я бы тоже заподозрил неладное.
– Что это?
– Пей до дна, не боись, не отрава.
После небольшой паузы я сделал глубокий вдох, выдох и опрокинул стакан в рот. Густая тёплая жидкость потекла внутрь, обволакивая ротовую полость, глотку и сделав три глотка я опустошил стакан. Аккуратно делая вдох носом я всё же не смог избежать попадания паров в легкие и носовые пазухи, от чего меня настиг приступ кашля и чуть не сработал рвотный рефлекс. Бабушка уже держала на готове не известно откуда появившееся ведро, но я, прокашлявшись, сумел удержать всё в себе.
– Хм… – многозначительно выразила свои мысли бабушка и убрала ведро под стол. – Скидывай халат и вставай в серëдку. – шаркнув ногой она стёрла часть нарисованной мелом линии круга. Я развязал пояс, распахнул халат и только в этот момент осознал что под ним ничего нет. Вся моя одежда, включая трусы, сохла на бельевой верёвке во дворе.
– Эмм… Я забыл одеть… – промямлил я.
– Шагай давай! Мы тут дело делать будем, а не тебя разглядывать! – грозно рявкнула ведьма. – Сказала же что так ещё лучше, значит так тому и быть!
Слегка опешив от её командного тона я не решился спорить. Гордо скинув халат на табурет шагнул внутрь круга, а бабушка тут же снова замкнула периметр, дорисовав мелом недостающую часть.
– Становись лицом к востоку, где травка дымит, стой ровно, руки вдоль тела, глаза прикрой, сейчас начнём.
"Начнём? Мы дело делать будем? Она сказала МЫ?" – Начало доходить до меня и в этот момент я увидел как из-за шторы вышла Ульяна. Дыхание перехватило, руки рефлекторно прикрыли пах, но заднюю включать было уже поздно, по-этому я повернулся куда было сказано, вытянул руки по швам и закрыл глаза. Через пару мгновений я почувствовал легое головокружение, а в ушах послышался слабый шум, похожий на шелест листвы от слабого ветерка. В отсутствии зрения, мозг сконцентрировался на других чувствах. Я слышал как шаркает ногами баба Дуня и мягко ступает Ульяна, перемещаясь вокруг меня. Чувствовал запах дыма, которым меня начали окуривать. Шум постепенно нарастал, превращаясь из шелеста в слабый гул. Кожей я чувствовал пламя свечи, которой водили вокруг меня. Совершая все эти действа Ульяна не громко что-то произносила, то шёпотом, то более низко, нараспев. Слов я разобрать не мог, гул нарастал и голова кружилась всё сильнее. Я потерял счёт времени. Не мог точно сказать прошёл час или день. Пространство и время как бы слились воедино, стали густой тягучей массой, а я будто замер в ней и слегка покачивался, как медуза в толще мирового океана. Я чувствовал капли воды когда меня окропляли, чувствовал осыпающиеся с меня крупинки соли, но всё это было так далеко и смутно, как будто не со мной. И вдруг в один момент я пришёл в себя.
– Макар… Макар! – услышал я голос бабы Дуни. Я открыл глаза, но не смог разглядеть ничего вокруг. Была кромешная темнота, а воздух вокруг был наэлектризован и гудел, как гудят высоковольтные провода, так что волосы на голове и волоски по всему телу топорщились в разные стороны.
– Слышишь меня? – раздался голос старушки где-то в стороне.
– Дха.. – выдавил я пересохшим горлом.
– Когда я скажу, плавно выдохнешь как можно глубже, чтобы в лёгких не осталось воздуха, задержишь дыхание, а когда увидишь свет – вдыхай, наполняйся светом на сколько хватит сил, до изнеможения, понял?
– Угу.
– Давай, выдыхай!
И я начал плавно выдыхать. Грудная клетка постепенно сжималась и воздух с шумом выходил, пока его поток не снизился и вскоре совсем не иссяк. Я замер в ожидании. Потянулись секунды, пульсом стуча в висках. "Ну когда же? Может я не расслышал? Может что-то не правильно понял?" – размышлял я, а напряжение внутри всё нарастало. И вот когда я уже был на грани потери сознания, штора распахнулась и сквозь большое открытое окно на меня полился свет восходящего солнца! Я сделал жадный вдох и почувствовал как с этим вдохом поток света вливается в моё горло, наполняя грудь и растекаясь по всему телу. Я втягивал и втягивал его, широко раскинув руки и запрокинув голову, до тех пор, пока у меня не начало разрывать грудь изнутри и лишь когда боль стала нестерпимой я остановился, и с выдохом рухнул на колени.
– Ульяна, прикрой его. – сказала бабушка, а Ульяна быстро спохватившись взяла халат и накинула мне на плечи.
– Ой! – вскрикнула она одернув руку, когда искорка статического электричества щелкнула между нами.
– Смотри ка, почти без остатка всё вдохнул. Силён! – похвалила меня баба Дуня.
Я сидел на полу, подогнув ноги под себя и пытался восстановить ровное дыхание. Грудь ломило, перед глазами плавали разноцветные круги, в висках стучало, всё тело покалывало. Через пару минут я смог подняться, запахнул халат повернулся к бабушке, которая сидела за столом и что-то записывала в толстую тетрадь.
– Ну, как самочувствие? – поинтересовалась она не отрываясь от рукописи.
– Вроде живой. – отшутился я. – Все мышцы гудят, как будто всю ночь вагоны разгружал.
– Это нормально. Тело силой наполнилось, а что с ней делать не знает. Сейчас мы тебя ещё чуть поправим, а дальше уже дед твой тебя обучит как с этой силой справляться. Иди на кушетку у окна ложись.
Я оглянулся и теперь увидел вторую половину помещения, за той шторой, которая разграничивала комнату. Не большого размера пространство больше походило на медицинский кабинет. Широкое окно наполняло его светом. Вдоль одной стены стоял стеллаж заставленный различными баночками, колбочками, футлярами и коробочками. В углу не большая раковина на тумбочке и зеркальный шкафчик сверху. У другой стены стоял стол и два стула, светло-бежевого цвета. Под окном кушетка или точнее массажный стол. Я прошёл туда и с любопытством начал разглядывать склянки на стеллаже. В одних были какие-то разноцветные жидкости, в других разные порошки, ещё увидел сушёных насекомых, залитых спиртом или чем-то другим личинок, корешки, цветки и прочие части растений и тому подобное.
– Насмотрелся? – не заметно подкравшись спросила бабушка у меня за спиной.
– Да. – вздрогнув от неожиданности ответил я, оборачиваясь.
– Ну, тогда ложись.
– Раздеваться?
– Ишь ты, то не заставишь, а теперь понравилось нагишом перед бабами щеголять?
– Да я не это…
– Это не это, знаю я вас! Ложись в халате, только пояс ослабь, чтоб не пережимало ни где.
Я забрался на кушетку и лёг на спину, слегка ослабив пояс.
– Руки вдоль тела. И уясни на будущее, не перекрещивай попусту ни руки, ни ноги. Сила должна свободно течь. – пояснила бабушка. – Ульяна, иди правь!
Ульяна тихо подошла из другой части пристроя и встала у изголовья кушетки. Я её не видел, ведь чтобы посмотреть, мне пришлось бы закатывать глаза вверх.
– Начинай, не робей. А ты, Макар, прикрой глаза то, не смущай девку.
А послушно прикрыл глаза, но не до конца. Сквозь щель не плотно сомкнутых век я видел как Ульяна подошла ко мне сбоку и первым делом поднесла руки к моей голове, не касаясь, на расстоянии около 5 сантиметров, одну ближе к макушке, другую в районе лба, которой и перекрыла мою шпионскую амбразуру. Я чувствовал исходящее от её рук тепло и аромат. Запах вызвал у меня воспоминания из детства, когда я, будучи малышом лет пяти, прибегал и укладывался на диван где сидела мама. Я клал голову ей на колени, а она в этот момент мазала руки кремом. Это был какой-то старо советский крем для рук, с ромашкой или календулой. И вот, она заканчивала втирать в ладони крем, брала книжку и начинала читать вслух, а я лежал, слушал и вдыхал аромат этого крема. Как сейчас.
Спустя несколько минут Ульяна переместила руки к моей груди и горлу. У меня вновь была возможность подглядывать и я её не упустил, ведь как говорится, "любопытство не порок". Я считаю, любопытство это крайняя степень любознательности, поэтому, в данный момент, я проявлял, по моему мнению, как раз таки не любопытство, а любознательность. Было сложно удерживать веки в одном положении, чтобы они не дрожали и предательски не выдали меня, но я старался. Я увидел что сейчас Ульяна была одета в льняную сорочку белого цвета с красными вышитыми узорами. Волосы собраны в косу, спадающую на спину, голова наклонена вниз, взгляд направлен в зону своих ладоней. При свете солнца мне удалось разглядеть её чистое светлое лицо без макияжа, средней пухлости губы с чётким контуром, довольно густые аккуратные брови и большие карие глаза с густыми длинными ресницами. Эти глаза приковали мой взгляд как магнитом. В них играли оттенки золота, как в янтаре. Завороженный я видимо чуть сильнее приоткрыл веки, потому что Ульяна направила взгляд мне в глаза и я тут же плотно их закрыл. Волна мурашек пробежала от макушки вдоль всего позвоночника, расходясь по телу, к рукам и ногам. Перед тем как закрыть глаза, я успел заметить на левой стороне лица Ульяны какой-то крупный шрам, как от ожога. Дальше лежал спокойно, не пытаясь приоткрыть глаз, сконцентрировавшись на своих ощущениях. А ощущения были. Я чувствовал как будто меня изнутри кто-то осторожно ощупывает. Особенно усилились эти ощущения когда Ульяна сместилась дальше в район живота. В брюшной полости сразу началось какое-то бурление, движение. В этом районе она задержалась наиболее продолжительное время, пока там всё не успокоилось. Затем я почувствовал как она сместилась ещё чуть дальше и её ладони оказались в тазобедренной зоне. Туда же и направилось тепло от её ладоней, а вместе с этим прилила и кровь, наполняя специфические мышечные ткани. Я как мог старался сконцентрироваться на процессе, чтобы не дать проявиться возбуждению и после нескольких глубоких вдохов-выдохов мне это удалось, напряжение спало, хотя наверняка некоторое движение под халатом было замечено. Спустя несколько минут Ульяна сместилась к коленям, задержалась там буквально на мгновение и перешла к ступням. Тогда я почувствовал дискомфорт в районе пятки левой ноги. У меня там была давняя травма – результат неудачного приземления при десантировании с крыши гаража. Это произошло когда мы ещё пацанами играли в казаки-разбойники, бегая по крышам металлических гаражей в гаражном комплексе. Прыгал не только я, прыгал уже не в первый раз, место приземления было уже не однократно проверено, но именно в тот раз и именно мне попался под ногу какой-то камешек или не достаточно погасил скорость при приземлении. В общем что-то в пятке хрустнуло. Перелома не было, но нога опухла. Недели за две всё зажило и до некоторых пор я об этом не вспоминал, но ближе к тридцати годам, при смене погоды и перепадах давления, в пятке начинало ныть и зудеть. Вот и сейчас под воздействием Ульяны там начало также тянуть. Медленно но верно этот зуд нарастал, пока в один момент не возник резкий болевой импульс, от которого я даже слегка дёрнулся, но боль мгновенно ушла и все негативные ощущения тоже. Спустя несколько минут я услышал как легко ступая Ульяна отошла.
– Поднимайся. – сказала баба Дуня.
Я открыл глаза и принял сидячее положение га кушетке. Ульяны не было.
– Значит так, всё мы тебе почистили и поправили. Деду скажешь что всё в порядке. Если что-то ещё захочет спросить, пущай звонит.
– Хорошо. А мне что-нибудь расскажете? Ну, что там у меня было, что стало, что дальше делать?
– Расскажу, раз интерес есть. Вчера Катерина тебя очистила от всякой гадости и грязи. Удалила остатки сущей, сглазы и проклятия, якоря и прочие грузы. Починила твою оболочку. Сегодня мы с Ульяной наполнили тебя силой. Затем Ульяна поправила тебя, чтобы сила в тебе текла и разливалась ровно. Организм внутри тоже поправила. Сильный дух без здорового тела быть не может.
– А что со здоровьем было не так? Я чувствовал что в животе урчало и ещё пятку прострелило болью.
– В животе много чего было. К тридцати годам у городского жителя чего там только не накапливается: паразиты, бактерии, грибки, так что сегодня-завтра опорожняться будешь часто. Не пугайся, это грязь и мусор выходить будут. Лёгкие тоже очистятся, не много у тебя там было, откашляешься и всё. В пятке повреждение уже заросло, исправить не получится, но беспокоить больше не будет. В остальном у тебя всё в порядке. Сосуды укрепить, да вес в норму привести, но это уж дед Семён тобой займётся.
– Спасибо, Евдокия Петровна. – с искренним уважением ответил я. – Как мне с Вами расплатиться?
– Расплотишься. Позову, как помощь нужна будет, чать не откажешь? По осени дрова заготовить нужно будет, может по хозяйству что-то помочь.
– Конечно не откажу. Зовите как что понадобится.
– Вот и ладно. Ну, ступай. Дед заждался поди.
– Угу. – ответил я и пошёл на выход. Сняв своё бельё с верёвок заскочил в амбар чтобы одеться. Заправил кровать, застелил покрывалом, как было и вышел во двор. Бабушка стояла на крыльце, глядя на меня.
– Я халат там на кровати оставил.
– Ладно, Ульяна приберет, ступай с Богом. Ульяна! – окликнула бабушка в дом.
-До свидания. – ответил я и зашагал на улицу.
Утро было ещё раннее, около шести утра. Влажный прохладный воздух освежал моё лицо, на траве блестели капли росы. Я был бодр и на столько полон сил, что хотелось каких-то действий, движения, поэтому я побежал. Сначала не быстро, трусцой, но постепенно набирая скорость. Казалось я просто летел над землёй. Я бежал и бежал не останавливаясь до самого дедова дома. Дед встречал меня как и в прошлый раз на лавочке возле дома. Подбежав я постепенно сбавил скорость пока не остановился около него.
– Доброе утро! – поздоровался я с улыбкой и тут у меня начался приступ кашля. Откашлявшись я сплюнул в сторону на землю серо-зелёную мокроту и растëр её подошвой.
– Доброе утро. Ну, рассказывай. – поздоровался дед.
– Прости деда, потом. Я в туалет. – ответил я и рванул на задний двор.
***
– Звала, бабушка?
– Да. Когда правила его, что чувствовала?
– Сила в нём в две стороны текла.
– Одинаково или одна другой сопротивлялась?
– Нет, не сопротивлялась. В обе стороны ровно и спокойно. В головном центре хорошо чувствовалась. Разум чистый, сильный, как будто управлять ей умеет. И когда я ТАМ его правила, он контролировал и перенаправил поток.
– Нет, управлять как положено он не умеет, но чувствует и делает не осознанно, на интуиции. Видала как он отвар выпил и не выпустил обратно?
– Да. Почему?
– Вот и мне интересно почему. Он должен был от этого отвара темноту из себя исторгнуть, а он удержал да на ногах устоял. Ладно, время покажет, а мы последим. Ступай в амбаре прибери.
– Постельное в стирку?
– Нет. В баню. Всё в печь. И халат. Сожги, чтобы не думалось.