Владислав Швед
Катынь. Современная история вопроса
После этого поляки ждали еще 4,5 года. И вот, наконец, 8 мая 2010 г. российская сторона начала исполнять обещание Генерального прокурора СССР Н.Трубина, данное двадцать (!) лет назад. Заверенные копии 67 несекретных томов уголовного дела № 159 президент Дмитрий Медведев передал исполняющему обязанности президента Польши Брониславу Коморовскому. В России это было расценено, как «прорыв». В сентябре 2010 г. были переданы еще 20 томов. 14 декабря 2010 г. польской стороне были вручены очередные 50 томов. Теперь поляки ждут оставшиеся 46 томов уголовного дела № 159.
Заметим, что польская сторона прекрасно информирована о том, что содержится в секретных 116 томах дела. Задолго до 8 мая 2010 г. были известны ей и материалы переданных 67 несекретных томов дела. Почему же полякам так важно получить заверенные копии всех 183 томов дела № 159 и постановление об его прекращении? Дело в том, что они не удовлетворены российским расследованием, но для предъявления обоснованных и аргументированных претензий и судебных исков нужны официально подтвержденные россией материалы.
Это подтвердил и польский Сопредседатель Группы по трудным вопросам Адам Ротфельд. Он заявил, что содержание переданных 67 томов дела № 159: «известно польским историкам, они не являются главным предметом польских ожиданий, но теперь мы получили эти документы в виде заверенных копий, что дает возможность использовать их для судебного производства» («Время», № 79, 12 мая 2010 г.). Так, что с передачей всех томов уголовного дела № 159 проблемы катынского противостояния могут не только не исчезнуть, но и получить новое развитие.
Утверждения российских политиков о том, что в последнее время польско-российские отношения нормализуются, особенно после декабрьского (2010 г.) визита Медведева в Польшу, не более чем попытка выдать желаемое за действительное. Да, внешне, прежде всего, в политических верхах, наблюдается определенное улучшение этих отношений. Но глубинная неприязнь к России, всегда присутствовавшая в польском обществе, не преодолена. В любой нестандартной ситуации она прорывается наружу. Великий русский мыслитель и публицист Н.Я.Данилевский еще в 1868 году назвал Польшу «классической страной руссо-боязни и руссо-ненавидения». Ранее уже говорилось, как Россия своими не исполненными обещаниями подпитывает эту боязнь.
Не случайно реакция польского истеблишмента на выступление российского премьера Путин в Гданьске 1 сентября 2009 г. по поводу 70-летия начала Второй мировой войны была неадекватной. Путин в своей речи ясно показал, что Россия готова к выстраиванию с Польшей конструктивных, взаимоуважительных отношений. Однако тогдашний польский президент Л.Качиньский и Сейм постарались не заметить этого дружественного жеста. 23 сентября польский Сейм принял конфронтационную резолюцию, в которой осуждалась агрессия СССР против Польши в сентябре 1939 г., а катынское преступление было квалифицировано, как обладающее «признаками геноцида».
Неоднозначной была реакция польской элиты и на церемонию в Катыни с участием Путина и Туска, состоявшуюся 7 апреля 2010 г. Казалось бы, наконец, найдены общие точки соприкосновения для преодоления катынского противостояния. Но не тут-то было. Главный польский эксперт по Катынскому делу, теперь уже покойный, председатель Института национальной памяти (ИНП) Януш Куртыка, один из ближайших сподвижников Леха Качиньского, оценил мероприятие, проведенное в Катыни 7 апреля, как «некий ритуал, не наполненный сутью, ожидаемой польским народом». Он также заявил, что «поляки не должны поддаться искушению принять общие рассуждения Владимира Путина, как исполнение своих мечтаний».
Не следует обольщаться высказываниями некоторых политологов о том, что покойный польский президент Лех Качиньский якобы намеривался 10 апреля в Катыни предложить меры, направленные на снижение накала давнего спора между Польшей и Россией. Для доказательности обратимся к опубликованному тексту катынской речи, так и не произнесенной Качиньским («Rzeczepospolita», 11 апреля 2010 г.,
http://inosmi.ru/europe/20100412/159226876.html)
В речи польского президента должны были вновь перечислены основные болевые точки в польско-российской истории: акт «геноцида» поляков в Катыни, «союз» СССР и Третьего рейха, пакт Молотова-Риббентропа и «агрессия» против Польши 17 сентября 1939 г. Концовка речи Качиньского, казалось бы, вселяла надежду: «Так сделаем же так, чтобы катынская рана могла, наконец, окончательно зажить и затянуться. Мы уже на верном пути. Мы, поляки, ценим то, что сделали в последние годы россияне. И этим путем, сблизившим наши народы, мы должны двигаться дальше, не останавливаясь и не отступая назад».
Однако напомним инаугурационную речь Качиньского в декабре 2005 года, в которой прозвучало: «Я хочу хороших отношений с Москвой…». При этом польский президент сразу же заявил, что не намерен ехать в Москву. Призывы к хорошим отношениям с Россией в различных вариациях звучали в каждом следующем выступлении Леха Качиньского. Но реальных шагов по сближению с восточным соседом польский президент и не пытался делать, так как это требовало определенных уступок с польской стороны. А это, особенно в катынской проблеме, для любого польского политика смерти подобно.
Избрание 4 июля 2010 г. Бронислава Коморовского президентом Польши вряд ли кардинально изменит ситуацию в катынском противостоянии. Любой польский президент является заложником господствующего в Польше общественного мнения. Это мнение, как и национальное сознание поляков в значительной степени формирует история, которая на политической сцене Польши давно стала активным действующим персонажем. Следует учесть, что Коморовский на президентских выборах победил Ярослава Качинского с минимальным перевесом.
Политические лидеры в Польше вынуждены или убегать от паровоза, имя которому – общественное мнение, или бежать впереди этого паровоза. Первые, а они являются абсолютным большинством, как правило, конформисты, их главной целью является стремление не попасть под «каток» общественного мнения и обеспечить себе комфортное существование.
Вторые, в силу своих личностных качеств и харизмы, также опасаются «катка» общественного мнения, но при этом умеют им манипулировать, и, рискуя карьерой, стремятся во время переводить «стрелки» на пути этого катка в нужном направлении. Однако в Польше пытаться переводить стрелки общественного мнения крайне опасно.
Напомним трагическую судьбу польского историка и общественного деятеля Казимира Валишевского, посмевшего в книге «Потоцкий и Чарторыйский» (1887 г.) вопреки общепринятому мнению сформулировать вывод, что потеря государственной независимости и территориальные разделы Польши произошли не столько из-за злой воли европейских держав, сколько из-за непродуманной и недальновидной политики польских властей. За это он был отлучен от польского общества и в 1889 г. был вынужден переехать во Францию, где через 46 лет умер, так и не сумев побывать на родине, которая его отвергла.
Сегодня фактов обструкции инакомыслящих в Польше также немало. Вот свежий пример. Накануне досрочных президентских выборов 2010 г. авторитетный общественный деятель, узник Освенцима, участник Варшавского восстания, политзаключенный времен социализма, бывший министр иностранных дел Польши 88-летний Владислав Бартошевский посмел поддержать кандидатуру Коморовского, который, по мнению правых, «заигрывает» с Россией.
После этого на адрес аппарата премьера, где Бартошевский возглавляет в ранге министра группу советников, пришло более ста писем с различными угрозами: «Гитлер мало тебя научил, но мы тебе покажем», «Скоро сдохнешь, как собака», «Твои дни сочтены»… МВД Польши вынуждено было предоставить Бартошевскому охрану (см. http://www. vremya.ru/2010/104/5/256050.html)
В Польше общественное мнение в значительной степени традиционно базируется на историческом недоверии и искусственно подогреваемой неприязни к России. Современная трактовка польской истории включает в себя массу исторических событий, негативно характеризующих Россию. Подробнее об этом расскажем ниже. Поэтому нашей стране рассчитывать на взаимопонимание со стороны Польши в катынском противостоянии весьма проблематично.
Правда, искреннее сочувствие, которое проявили россияне в связи с гибелью польской делегации под Смоленском, на время растопило лед недоверия к России у многих поляков. Но последующие события показали, что инерция старого мышления, особенно когда ее умело подпитывают, в Польше весьма сильна. Напомним, что накануне выборов нового польского президента, вдруг стали тиражироваться самые невероятные версии гибели Качиньского. Якобы это было спланированное покушение, а после катасрофы какието люди расстреляли оставшихся в живых (?!) пилотов и уцелевших пассажиров президентского самолета и т. д. и т. п. На фоне этих версий некоторые польские политики, в том числе и Ярослав Качиньский, демонстрируют «особый» подход к решению польско-российских проблем.
1 июня 2010 г. в Польше обнародовали записи черных ящиков президентского лайнера Ту—154, которые свидетельствуют о четкой работе российских авиадиспетчеров и непростой психологической атмосфере на борту самолета. Однако лидер партии «Право и справедливость», в то время кандидат в президенты Польши, Ярослав Качиньский заявил, что из стенограмм «ничего не следует», а причины катастрофы по-прежнему остаются «полностью невыясненными». 27 июня Ярослав Качиньский многозначительно заявил, что Россия затягивает расследование причин авиакатастрофы под Смоленском, а это вызывает «подозрения». Однако, какова суть этих подозрений Качиньский не уточнил. Одним словом, гибель польского президента Л.Качиньского под Смоленском может стать вторым Катынским делом.
Между тем, сам факт нахождения в кабине пилотов перед посадкой в Смоленске командующего ВВС Польши генерал Анджея Бласика и директора дипломатического протокола МИД Польши Мариуша Казана, явно оказывал на пилотов психологическое давление. Для экипажа оно усугублялось воспоминаниями о похожей ситуации. 12 августа 2008 г. командир экипажа польского президентского лайнера Ту—154 по соображениям безопасности отказался сажать его в Тбилиси и приземлился в Азербайджане. Тогда польский президент был так разгневан поведением несговорчивого летчика, что на него едва не завели уголовное дело. В итоге «провинившийся» пилот был уволен из элитного подразделения.
Следует добавить, что церемония в Катыни была весьма важной для Леха Качиньского. Она должна была поставить определенную точку в противостоянии президента Качиньского и премьера Туска, показав незначительность мероприятия, которое состоялась в Катыни 7 апреля с участием Туска и Путина. Ситуацию для Качиньского осложняло то, что осенью 2010 г. в Польше должны были состояться выборы нового президента. В апреле рейтинг польского президента был самым низким из всех претендентов, а его позиция, как президента, постоянно подвергалась критике.
Не случайно в трагический полет Качиньский пригласил почти сотню представителей высшей польской элиты. Это должно было показать Польше, кто есть кто. Фактически это был пропагандистский десант польского президента. Мероприятия в Катыни планировалось транслировать в прямом эфире на всю Польшу. Все было расписано по минутам. Польское телевидение каждые несколько минут давало анонс о начале передачи из Катыни. В то же время из-за опоздания президентской четы, самолет из Варашавы вылетел на полчаса позже. Слава Богу, что хоть в этом опоздании поляки не увидели «руку ФСБ».
О напряженной психологической ситуации в кабине пилотов президентского самолета 10 апреля 2010 г. свидетельствует обрывок фразы, произнесенной в 10 часов 38 минут (за 2 минуты до катастрофы), кем-то из находившихся в кабине: «Он взбесится, если еще…» (дальше неразборчиво). С большой степенью уверенности можно утверждать, что речь шла о Лехе Качиньском, который очень спешил… Об этом же свидетельствует новый расшифрованный фрагмент записи «черного ящика», в котором звучит фраза командира корабля Протасюка о том, что «если мы не приземлимся, они [или он] убьют меня».
Вышеизложенное достаточно убедительно свидетельствует о том, что причиной катастрофы была ошибка пилотов, вызванная непростой психологической атмосферой на борту самолета. С этой очевидной истиной никак не хотят согласиться некоторые польские политики и, прежде всего, брат-близнец Леха Качиньского, Ярослав Качиньский. К сожалению, неадекватная реакция на очевидные вещи в польско-российскх отношениях у многих польских политиков наблюдается довольно часто. При этом аргументы оппонентов, как правило, даже не выслушиваются. Не случайно французский писатель и радиокомментатор Анри-Жан Дютей как-то заметил, что: «полякам в радость открыто обвинять русских».
Достаточно напомнить, как польское руководство и польские СМИ реагировали на агрессию Грузии в отношении Южной Осетия. Даже, когда факт агрессии стал очевидным, в Польше стояли на своем. Аналогично реагировали польские журналисты на презентацию сборника рассекреченных документов Службы внешней разведки России (СВР) «Секреты польской политики. 1935—1945» 1 сентября 2009 г. Их вопросы ясно показывали, что предлагаемые в сборнике документы для них не аргумент.
Аналогично повели себя и польские политики. Наиболее концентрированно их отношение к сборнику документов СВР выразил уже упомянутый председатель Института национальной памяти Куртыка. Он еще раз продемонстрировал неспособность вести аргументированный диалог, заявив, что «ИНП ответит на российские попытки фальсифицирования истории» публикацией «материалов, которые подробно раскроют механизмы этой лжи».
Но пока польская сторона смогла обвинить составителей сборника лишь в «методических ошибках» и незнании польской истории «даже на уровне школьного учебника». Поводом для этого явилась тривиальная ошибка. Якобы один из документов попал не в тот хронологический раздел. Но от этого содержание сборника не изменилось, так как включенные в него документы являются подлинными и неопровержимо свидетельствуют о тесных союзнических связях между Польшей и Германией накануне Второй мировой войны.
В этой связи возникает вопрос, а можно ли быть уверенным в том, что, даже, если российская сторона продолжит тактику упреждающих уступок, польско-российское противостояние будет преодолено?
Помимо «непреклонности» польской стороны в защите своих позиций в российско-польском диалоге следует учитывать, что польские политики, почувствовав слабость российских партнеров, без промедления этим пользуются для навязывания своей точки зрения, угрожая в противном случае прервать дискуссию. В 1989 г. такую тактику постоянно демонстрировали представители прибалтийских республик на Съездах народных депутатов СССР. И она приносила успех.
В большинстве случаев это является психологическим демаршем, рассчитанным на слабые нервы оппонента. Но такая тактика до сих пор позволяет польской стороне навязывать российским партнерам свои правила «игры». Не возникает сомнений, что польские правила дискуссии были навязаны и двусторонней Группе по трудным вопросам истории польско-российских отношений.
Группа пришла на смену Комиссии советских и польских ученых по истории взаимоотношений между СССР и Польской Народной Республикой, созданной в 1987 г. совместным решением Михаила Горбачева и Войцеха Ярузельского. Деятельность советско-польской Комиссии закончилась в 1989 году полным поражением советских историков по причине неспособности дать аргументированные ответы польской стороне по катынскому преступлению.
Работа Группы по трудным вопросам истории польскороссийских отношений работу также складывалась непросто. Свою деятельность она начала только в 2008 г., то есть спустя 6 лет после создания. Российскую часть Группы возглавил академик РАН, ректор Московского института международных отношений анатолий торкунов. Польскую – известный политик, юрист и журналист, бывший министр иностранных дел Польши, адам ротфельд (Adam Rotfeld).
Ущербная позиция российской части Группы была предопределена не столько неоправданной засекреченностью материалов в архивах России, имеющих отношение к катынскому преступлению, сколько односторонним подбором состава российских участников Группы. Заметим, что тема Польши и российско-польских отношений для Сопредседателя Группы Торкунова является «terra incognita». Он известен, как ведущий востоковед, специалист по международным отношениям в Азиатско-Тихоокеанском регионе и Северо-Восточной Азии, но не специалист в области истории российско-польских отношений.
Из пятнадцати человек российской части Группы пятеро представляют Московский институт международных отношений. Большинство из них, как и Торкунов, специализируются по проблемам международных отношений в Юго-Восточной Азии. Единственным авторитетным специалистом по российско-польским отношениям в российской части Группы является профессор МГУ им. М.В.Ломоносова Геннадий Матвеев. Но он далек от катынской тематики.
Два известных историка-катыноведа, Наталья Лебедева и Инесса Яжборовская формально являются членами российской части Группы. Но на самом деле обе являются яростными защитниками польской версии катынского преступления. Их «гармонично» дополняет юрист Александр Третецкий, бывший руководитель следственной бригады ГВП в 1990– 1992 г., также сторонник польской версии. Как отмечалось, все трое за поддержку и обоснование польской версии катынского преступления были удостоены правительственных наград Республики Польши. Для этих троих любые поползновения на официальную версию Катыни – удар по профессиональному престижу, общественному положению и финансовому благополучию.
Не сомневаясь в научной добросовестности и высоком профессионализме остальных пяти членов российской части Группы, говорить об их ведущей роли в изучении истории российско-польских отношений можно лишь с большой натяжкой. Завершает список российской части Группы деятель культуры Станислав Бэлза. Человек он известный. Большой эрудит. Но вряд ли Бэлза является специалистом в сложных вопросах исторических отношений России и Польши. Отметим, что формирование российской части Группы происходило с «благословления» Министерства иностранных дел РФ.
В то же время состав польской части Группы говорит сам за себя. Эти двенадцать человек являются матерыми «зубрами» польской истории и политики. Россия для них хорошо известный «предмет особого внимания». Не случайно Адам Ротфельд в одном из интервью проговорился, что в результате работы Группы ее российские участники в итоге приняли польскую точку зрения. Потом он понял свою оплошность и пытался объяснять, что его неправильно поняли. Однако знакомство с работой Группы показывает, что российская часть Группы действительно согласилась с польской стороной практически по всем обсуждаемым вопросам.
Группа в 2009 г. предложила польскому и российскому руководству в связи с 70-летием катынской трагедии в следующем 2010 году провести совместную траурную церемонию в Катыни. Помимо этого также предлагалось, чтобы в связи 90-летием польско-советской войны, точнее, польской агрессии против Советской России, провести совместные траурные мероприятия в местах массовой гибели пленных красноармейцев в Польше.
Как известно, церемония в Катыни прошла, а об ответных мероприятиях в Польше молчит, как российское, так и польское руководство. Польской стороне, на фоне сложившейся ситуации, невыгодно поднимать вопрос об этих мероприятиях, а российская в очередной раз пытается «войти в положение» польского партнера.
Президент Медведев во время декабрьского визита в Польшу так и не нашел времени для того, чтобы посетить единственный скромный мемориал, посвященный 22 погибшим в 1920 г. красноармейцам, в Оссуве, городке близ Варшавы. Польская оппозиция, настроенная антироссийски, этим была весьма довольна.
Одним словом, пока говорить о равноправном и взаимоуважительном диалоге Польши с Россией не приходится. Во многом это предопределено безвольной российской позицией и тем, что за последние 20 лет польская сторона сумела «навешать» на Россию тяжкий груз исторических «преступлений и ошибок».
По мнению польской стороны Россия, как правопреемник СССР, должна покаяться за то, что Советский Союз был союзником нацистской Германии и наравне с ней несет равную ответственность за развязывание Второй мировой войны, за то, что СССР совершил в сентябре 1939 г. агрессию против Польши и совместно с Германией устроил 4-й раздел Польши, а весной 1940 года тайно расстрелял тысячи польских военнопленных (элиту Польши), и депортировал миллионы польских граждан в Сибирь. Польша утверждает, что в августе 1944 г. Красная Армия безучастно наблюдала за истреблением польской элиты в восставшей Варшаве, а после победы над нацистской Германией на 45 лет оккупировала Польшу.
К этому следует добавить не меньший перечень польских обид, касающийся застарелых исторических спорных вопросов, начиная с разделов Польши в XVIII веке и кончая польско-советской войной 1920 года.
В этой связи возникает вопрос, а может ли быть равноправным диалог двух партнеров, один из которых по уши в «неотмоленных» грехах? Между тем о несостоятельности и надуманности вышеперечисленных спорных вопросов говорится в целом ряде аргументированных публикаций маститых российских ученых. Однако руководство России, говоря об этих вопросах, почему-то предпочитает пользоваться услугами консультантов, советы которых только усугубляют ситуацию.
Напомним пресс-конференцию российского премьера Путина 7 апреля 2010 г. в Катыни, на которой он с чьих-то слов заявил, что в «20-м году военной операцией в советскопольской войне, в советско-польском тогда конфликте, руководил лично Сталин». Но известно, что Сталин, являясь в то время членом Политбюро и Оргбюро ЦК РКП(б), на Юго-Западном фронте, наступавшим на Львов, был всего лишь членом Реввоенсовета этого фронта. Самим фронтом командовал А.Егоров.
Известно также, что еще в мае 1920 г. Сталин выступил в газете «Правда» с критикой планов Председателя Реввоенсовета РСФСР Л.Троцкого, Главкома РККА С.Каменева и командующего Западным фронтом М.Тухачевского о форсированном походе на Варшаву. По мнению Сталина ситуация для этого, как в Польше, так и в России была неблагоприятной.
Польша имеет счет и к «демократической» России. Он касается катынского преступления. По мнению поляков, Россия не дала точной и полной юридической квалификации катынского преступления и отказывается признать катынский расстрел геноцидом. Она необоснованно засекретила основные материалы уголовного дела № 159, отказывается процессуально установить и обнародовать персональный состав виновных в катынском преступлении, и отказывает родственникам погибших польских граждан в реабилитации.
Ни по одному из вышеперечисленных вопросов Польша пока не уступила России ни миллиметра. Обсуждение этих проблем польская сторона, как правило, начинает лишь при условии согласия российской стороной с основными положениями своего подхода. В то же время, для кардинального изменения подобного положения у России имеется немало объективных оснований, подкрепленных соответствующими историческими свидетельствами, документами и исследованиями.
Однако российские попытки останутся малоэффективными, если Россия не возьмет на вооружение польский подход в вопросах отстаивания позиций. Это не значит, что Россия должна копировать польскую неуступчивость, нередко переходящую в жесткое противостояние. Внимания заслуживает польский опыт оперативного реагирования и влияния на развитие спорных вопросов в двусторонних отношениях с привлечением к этому СМИ, общественности и научных сил.
Так, польский Сейм и правительство незамедлительно реагируют на любые попытки российской стороны подвергнуть сомнению польскую официальную точку зрения на историю отношений с Россией. В итоге российские СМИ вынуждены еще раз тиражировать позицию польской стороны. Министерство иностранных дел Польши помимо общепринятых дипломатических демаршей в отношении России, оказывает в рамках программы «распространение знаний о Польше» финансовую поддержку изданию в России книг, отстаивающих польскую трактовку исторических событий польско-советских и польско-российских отношений.
Подлинным рупором польского видения истории отношений Польши и России стал журнал «Новая Польша». Он, не без помощи польского государства, бесплатно направляется во все мало-мальски значимые российские библиотеки. Это позволяет формировать в среде российской общественности благожелательное отношение к польской точке зрения.
Огромную работу по пропаганде и отстаиванию польского взгляда на историю ведут не только официальные представители Республики Польша, но и их добровольные помощники из числа интеллектуальной элиты не только польской, но и российской: ученые, писатели, журналисты и др. К сожалению, во всех вышеперечисленных вопросах у России огромные пробелы.
Например, журнал «Наш современник», отстаивающий русские национальные ценности и являющийся продолжателем традиций «Современника» основанного Александром Сергеевичем Пушкиным, из-за финансовых трудностей, лишен возможности отправлять свои номера не только в польские, но и в российские библиотеки. При этом в России немалыми тиражами издаются книги польских авторов с явно русофобским душком. В то же время книги российских авторов, отстаивающие позиции России, никогда не попадают на прилавки книжных магазинов Польши.
Лица, представляющие нашу страну за рубежом на различных форумах, семинарах и конференциях, в своем большинстве не умеют выступать перед западной аудиторией, начиная от незнания английского языка и заканчивая чтением выступления по бумажке в менторском тоне. Правильные по сути заявления, поданные в такой форме, не воспринимаются западной экспертной и политической элитой и вызывают у нее крайнее раздражение.
Особо следует подчеркнуть, что определяющее влияние на польско-российские отношения оказывает польское национальное историческое самосознание. Целый ряд исторических событий польско-российской истории поляки трактуют по-своему. Они уверены, что Польша с давних времен была жертвой агрессивных устремлений России, что польско-советскую войну 1920 г. начали большевики, что Польша никогда не поддерживала союзнические отношения с нацистской Германией и т. д. и т. п.
По поводу вышесказанного заметим лишь следующее. Общеизвестно, что в мае 1920 г. Польша вторглась на территорию Советской Украины и захватила Киев. Также является фактом, что Польша добровольно взяла на себя функции представления Германии в Лиге Наций, когда та в 1933г. демонстративно вышла из нее. После этого визиты нацистских деятелей в Польшу, а польских в Германию стали нормой. Однако для поляков это просто «измышлизмы».
При этом поляки свято верят в советские «грехи», которые были перечислены выше. Свои исторические заблуждения польская сторона преподносит, как истину, не подлежащую обсуждению. В этой связи странно, что Россия в отношениях с Польшей избрала тактику «поддавков» и упреждающих «уступок». Жизнь давно доказала, что подобная тактика не лучший способ преодоления стабильной, постоянной враждебности, сформировавшейся между двумя странами. Тем самым Россия укрепляет уверенность польской стороны в правоте ее позиции и, тем самым, усугубляет противостояние.
Из вышесказанного можно сделать следующий вывод. взгляд из варшавы и из Москвы на большинство спорных проблем пока остается и будет оставаться различным. Для лучшего понимания этого различия обратимся к истории катынского преступления.
