Владислав Выставной
Планета на прокачку
2. Броуновское движение
1
Анча оказалась весьма добротно скроенной и довольно уютной поверхностью. Ксения вскользь упомянула, что площадь ее в несколько раз превышает земную, если только можно сравнивать обветренную в атмосфере оболочку болида и настоящее жизненное пространство, выполненное в виде красивого многогранного кристалла.
Здесь, как и на привычной планете, тоже имел место рельеф – правда, не столь дикий и вычурный, как на Земле, с ее Альпами и прочими Гималаями. Анчи весьма справедливо считали, что чем ниже находишься, тем безопаснее в случае чего падать. Впрочем, падали они крайне редко, так как перемещались степенно и продуманно. Транспорт здесь был в основном наземный, а то, что поднималось в атмосферу и за ее пределы, большую часть массы использовало под всякого рода системы безопасности.
Даже биостатов, по словам Ксении, здесь было десять (хотя для полной надежности вполне хватило бы и трех).
Осмотрев широким взглядом видимую часть Анчи с плоской вершины живописного холма, Макар констатировал, что эта поверхность, в отличие от планеты Земля, действительно имеет форму чемодана, чем повеселил Илью и вызвал недоумение Ксении.
Виталик этого не слышал, так как копошился в местной траве, с энтузиазмом изучая экзотическую флору и фауну.
– Ну вот, – сказала Ксения, – мы на Анче. Теперь осталось плевое дело: найти приятелей Кланча и через них выйти на пустотников…
– Я вот сразу хотел поинтересоваться, да как-то не получилось, – сказал Илья. – А эта ваша Машина – она что, не может сразу же выдать тебе нужную информацию?
– Как это – не может? – фыркнула Ксения. – Что бы мы тут без Машины вообще делали? Она уже отсекла маловероятные кандидатуры, и нам осталось нанести только пять непосредственных визитов. Кстати, первый по списку анч работает как раз здесь, неподалеку. Пошли?
– Снова пешком? – усмехнулся Илья.
– Ты на Анче, друг мой, – покровительственно ответила Ксения. – Чтобы воспользоваться местным такси, тебе нужно будет сдать на пассажирские права…
– А чтобы покататься на велике? – полюбопытствовал Макар.
– Здесь запрещены все виды неустойчивого транспорта, – ответила Ксения, – если и есть велосипеды, то как минимум трехколесные. И чтобы ездить на них, обычному анчу, наверное, придется сдавать нормативы кандидата в мастера спорта…
– А интересно, есть ли здесь вообще какой-нибудь спорт? – полюбопытствовал из густых зарослей Виталик.
– Спорт? – задумалась Ксения, обращаясь, очевидно, к Машине. – Спорт есть, как же. Шашки, шахматы. Вернее, их местные аналоги…
Друзья, не сговариваясь, заржали.
– …Борьба, кулачные бои, художественное сгибание рельсов, – продолжила Ксения, и веселье несколько поутихло. – Анчи вовсе не слюнтяи. Они просто любят твердо стоять на ногах. Особенно когда методично колотят кому-то по физиономии.
– М-да, – задумчиво протянул Макар и машинально потер подбородок, будто проверяя устойчивость его крепления. – Надеюсь, у них все в порядке с чувством юмора? А то после общения с Кланчем я уж и не знаю, как бы чего не сморозить лишнего…
– Анчи – добродушный и мирный народ, – сказала Ксения. – Только не надо их злить.
– Ага, – глубокомысленно произнес Макар, – понятно… Как говорится, «я не злопамятный, только злой, и память у меня хорошая»…
…Они долго брели добротной прорезиненной дорожкой под ласковым светом двух местных солнц. (Илья подумал даже, что два солнца – это неспроста; наверняка анчи в свое время решили, пусть будет хотя бы одно запасное – на всякий случай…) Их медленно и печально обгоняли местные транспортные средства – движущиеся со скоростью дорожного катка, но при этом мигающие со всех сторон яркими огоньками и издающими предупредительные квакающие звуки. Пилотировали эти аппараты суровые анчи в защитных шлемах.
Макару явно хотелось вволю нахохотаться, глядя на эту серьезность и чопорность, но ему вспоминались слова Ксении о любви косматых богатырей к разного рода единоборствам.
– Удивительно, – сказал Илья, – как это Кланч с таким менталитетом попал в космические гонки?
– Что тут удивительного? – возразила Ксения. – Анчи работают медленно, но надежно. А надежность в Звездных гонках совсем не последнее дело…
С этим трудно было не согласиться, и тема сама собой сошла на нет.
До обиталища первого по списку Ксении анча добрались через час. По общегалактическому закону подлости того, конечно, не оказалось на месте. А зная медлительность анчей, ждать его было просто глупо…
– А позвонить нельзя? – поинтересовался Виталик. – Есть же у вас какая-нибудь мобильная связь?
– Анчи не пользуются такой, – покачала головой Ксения. – Считают, что быть постоянно на связи – вредить нервной системе…
– А что, я согласен, – заявил Макар. – Я вообще считаю, что мобильники – это зло. Выедешь, бывало, на природу, возляжешь у речки с бутылкой шашлыка – и тут, понимаешь, босс звонит. Начнешь заикаться, нервничать, врать, что стоишь в пробке или смертельно болен, запутаешься так, что мало не покажется… Бр-р… Ну, как можно расслабиться в такой обстановке?
– …А на других поверхностях это просто не принято, – продолжила Ксения. – Мне кажется, мобильная связь – это все-таки признак неразвитости и неорганизованности общества. А главное – это посягательство на свободу личности. Вменяемому гуманоиду всегда можно оставить сообщение, послать письмо, наконец. А средства мобильной связи нужны совсем для других целей – армии, полиции или, например, на гонках…
– Это точно, – кивнул Илья, – надо же как-то координировать работу пилотов и техников. Только что же мы теперь будем делать?
– Двинемся дальше, по списку, – невозмутимо ответила Ксения. – У нас еще четыре аборигена осталось…
– А этому мы оставим сообщение? – поинтересовался Виталик.
– Конечно, – ответила Ксения и коснулась ладонью поверхности огромной, похожей на гаражную, двери.
Воздух немедленно подернулся легкой дымкой, и компания исчезла, оставив вместо себя объемные, в полный рост, полупрозрачные изображения Ксении и глуповато-удивленных приятелей.
…Они совершили еще три прыжка при помощи вариатора и столько же однообразных походов по поверхности Анчи, пока наконец не встретили одного из искомых анчей.
Правда, особо толкового разговора не вышло, так как житель этой благообразной поверхности был в еще большей степени склонен к условностям в общении, чем уже известный землянам Кланч. Он то и дело разражался такими длинными и запутанными притчами, что у приятелей просто голова пошла кругом и отказало чувство реальности.
Тем не менее удалось выяснить главное: именно через него пустотники вышли в свое время на механика Кланча. Впрочем, на этом польза от разговора была исчерпана: откуда пришли эти самые пустотники, абориген понятия не имел. Сами же пришельцы своих визитных карточек не оставляли.
– …Хорошенькое дело, – насупленно рассуждала Ксения. – Последняя ниточка оказалась пустышкой. А пустотников найти все-таки надо. Иначе наша затея лопнет, как мыльный пузырь…
– А нельзя эти детали одолжить у кого-нибудь или арендовать там? – спросил Илья.
Ксения посмотрела на него, как на сумасшедшего.
– Ну да, – сказала она. – У вас, на вашей Земле, есть музей… Э-э… Эрмитаж. Зайди и попроси там сервиз для шумной вечеринки…
– Можешь не продолжать, я понял, – отмахнулся Илья. – Как у вас все странно, однако. Гонки на музеях устраивать можно, а как сервиз попросить – так сразу зажилят…
Макар весело хрюкнул, поедая тушенку из только что открытой банки. Виталика же в очередной раз перекосило: он вспомнил, каким опасностям будут подвержены земные культурные ценности в ходе этих диких Звездных гонок. Однако он уже смирился с неизбежным, а потому промолчал. И это было подозрительно: создавалось впечатление, что он что-то замыслил…
– Итак, какие будут идеи? – спросила Ксения. – Как будем искать пустотников?
Макар чуть не подавился своей тушенкой:
– Э, мать, ты это нас спрашиваешь?! Да кто мы здесь есть вообще? Отроки во Вселенной, блин…
– Да, Ксения, ты меня удивляешь, – сказал Илья. – С какого перепугу мы станем давать тебе советы в делах, в которых сами – меньше, чем ноль? К тому же у тебя связь с этой вашей Машиной, а у нас – только собственные мозги. И говорят, у нас, у землян, они вообще работают только на десять процентов…
– У вас они работают вообще на полпроцента, – желчно бросил Виталик. – А что, в Галактике нет никаких информационных сетей? Чего-нибудь вроде нашего примитивного Интернета?
– Машина – это и есть информационная сеть, – пожала плечами Ксения, – и она ничего не желает говорить про пустотников…
– Ладно, допустим, – упрямо произнес Виталик, – а как я могу получить доступ к этой самой Машине?
Ксения посмотрела на Виталика задумчивыми-задумчивыми глазами и произнесла:
– Ну, не знаю… У нас или рождаются со способностью общаться с Машиной, или нет.
– Вопросов больше нет, – сухо заявил Виталик и снова отправился рыться в местной флоре.
– По правде говоря, и без Машины особо никто не страдает, – проводив Виталика взглядом, сказала Ксения. – Всегда ведь можно спросить у того, кто подключен. Ну а еще новости есть, книги, довольно распространенные информационные приборы Мэтров, справочные…
– …распивошные и закусошные… – подхватил Макар. – Ну вот, нам бы такой информационный приборчик, уж больно мы привыкли ко всяким осязаемым вещам…
– Ну, есть такая штука – навигатор, – сказала Ксения. – Только штука эта редкая и дорогая. Да и мало кому она нужна, если честно. Разве что любителям древних артефактов… Машина в одиночку вполне заменяет все эти отдельные приборы…
– Однако странно тут у вас, – заявил Виталик. – Вы вроде и не стремитесь изменять и совершенствовать сложившуюся систему…
Ксения вначале вздрогнула, а затем, внимательно поглядев на друзей, усмехнулась:
– Вообще-то у нас посягательство на сложившуюся систему – это преступление. Мы не можем создать ничего принципиально нового и лучшего, чем сделали это Мэтры, а потому обязаны беречь то, что у нас есть. А не то какой-нибудь умник возьмет да и решит, что он умнее Мэтров. И оставит какую-нибудь поверхность без нормально функционирующего модулятора. Ну а та, в свою очередь, если не сдохнет с голоду, то уж одичает моментально. Как те пустотники, что отказались от благ цивилизации…
– О! – сказал Илья. – Это интересно. А чего это ваши пустотники отказались от этих самых благ? У них же, как я понимаю, в изобилии водятся всякие прибамбасы от Мэтров…
– Откуда я знаю, – пожала плечами Ксения. – Они вне закона и разговаривать о них в приличном обществе вообще не принято. Разве что по необходимости…
– Это ваши пустотники неспроста так решили! – Макар глубокомысленно оттопырил толстый указательный палец. – Чтобы отказаться от благ цивилизации – самомодулирующегося пива, например, – для этого нужно иметь веские основания и изрядное самоотречение…
– И достаточную мотивацию, – вставил умник Виталик. – Они что – сектанты, что ли?
– Машина про это молчит, – ответствовала Ксения. – А значит, эта информация несущественна…
– Здорово, – хмыкнул Илья. – Какая-то Машина – кусок железяки с микросхемами, или как там она выглядит, – определяет, что для людей существенно, а что – нет…
– Ну, во-первых, не только для людей, – резонно ответила Ксения, – а во-вторых, Машина всего лишь опосредует мнение Великих, то есть Мэтров. Не доверять тем, кто создал в Галактике цивилизацию, у нас нет основания…
– Где ж тогда они сами, такие умные? – с подозрением спросил вернувшийся с каким-то растением в руках Виталик. – Как динозавры вымерли или сбежали от греха подальше?
– А я их понимаю, – неожиданно поддержал Виталика Макар. – Как тут жить нормальным людям? Какие-то плоские, совершенно скучные поверхности, перемещения только от точки к точке через эти самые вариаторы… Нет, точно – стало им тут неуютно, и смылись они жить на нормальный человеческий каменный шар…
– Логично! – хохотнул Илья.
– Варвары, – покачала головой Ксения и снова щелкнула кнопкой вариатора…
2
Активисты испуганно хлопали глазами, глядя на новый, яркий и необычный мир. Над головами светили два солнца – вполне приятного спектра, – а вокруг простирались то ли степи, то ли прерии с совершенно незнакомыми растениями.
– Где это мы? – ахнула Марша. – И куда делся этот страшный мохнатый мутант?
– Скажи спасибо, что мы успели вовремя смыться, – сказал Ники и, хрустнув костями, потянулся. – Хорошо-то как… И ничто не портит экологию…
– Спасибо надо сказать Бимбо, за то, что вовремя вытащил нас с этой ужасной планеты… – сказал Марша.
Бимбо, который все еще не пришел в себя после стычки с этим жутким косматым монстром, тупо вглядывался в экран навигатора. На самом деле у навигатора не было никакого экрана – весь аппарат представлял собой простой прямоугольный кусок толстого мутного стекла, на котором появлялась (или не появлялась) запрашиваемая информация. Потому как был этот прибор, по мнению Бимбо, вовсе не навигатором, а окном в местную (если так можно сказать про всегалактическую) информационную сеть. Прибор был весьма хитроумный, если не сказать вообще – «себе на уме», так как понимал задаваемые голосом вопросы и прекрасно писал всевозможными шрифтами по-английски, но в то же время и своенравный, потому как отвечал лишь на те вопросы, которые считал существенными или интересными. Иногда в голосе навигатора слышались нотки раздражения, а порой неприятно удивлял внезапно появляющийся надменный ирландский акцент.
Прибор ему дали под строгую ответственность, так же, как и этот совершенно фантастический вариатор для перемещения в пространстве, с одной лишь целью – найти и схватить негодяев, посягнувших на экологию родной планеты.
Вначале Бимбо не очень-то поверил во все, что ему навешали на уши работодатели и эта странная девушка в красном про грядущий нелепый Армагеддон. И еще ему не было понятно – какого черта сюда приплели «зеленых».
Однако когда после своей пламенной речи на лицах активистов он узрел зловещие тени ненависти к разрушителям земной природы, стало ясно, что ставка, может, сделана и правильно. Активисты были готовы на все ради матушки природы. В том числе и сцапать парней, что чем-то насолили его работодателям.
Вот и теперь они наслаждались довольно плоским, но очень живописным пейзажем, ревниво отыскивая взглядами непорядок в местной экологии. Непорядка видно не было. Более того, природа здесь, казалось, просто наслаждалась своим собственным буйством и благополучием. Трещали в траве какие-то насекомые, шуршали не видимые глазу зверьки, парили в воздухе всякие мелкие и крупные летающие твари.
В общем, все располагало к умиротворенности и благодушию. Чему активисты немедленно и предались, развалившись прямо на травке, любуясь небом и щурясь попеременно то на одно, то на второе солнце…
Ники извлек из мягкого кейса гитару, подтянул струны и завел одну из своих нескончаемых толкиенистских баллад. Бимбо присел рядом, улыбаясь и делая вид, что подпевает, хотя ни бельмеса не понимал в перипетиях жизни хоббитов и эльфов, но предполагая, что те наверняка являются для активистов символами нормальной экологической обстановки.
Суровые, многократно битые нефтяниками и атомщиками боевики угрюмо кивали в такт и в меру сил подпевали.
Следующая песня Ники была повеселее и даже слегка позабавила Бимбо – хотя бы тем, что была более приближена к реальности. Ники заливался во всю глотку, а экологи вторили известный им, видимо, уже давно текст:
Сравнительно будучи трезвым,
В относительно сумрачный час
Эйнштейн шагом зыбким, но резвым
Шел с банкета, икая подчас.
Эйнштейн относительно весел —
Да и повод-то в общем-то был:
Портфель увеличился в весе —
Он ведь Нобелевку получил!
За то, что научным светилам
(До которых доходит с трудом),
Доказал относительность мира,
Относительно смело притом.
Он и график чертил авторучкой,
Расширяя научный размах,
Оппонента назвал недоучкой
В относительно мягких словах.
Доказал он, что мимо прохожих
Относительно шел паровоз,
Что у лысых с любым цветом кожи
Относительно меньше волос.
И хоть учимся мы неустанно,
Не поймем, что к чему и сейчас.
А все просто: Эйнштейн, как ни странно,
Был умней относительно нас…
Закончил песню Ники хитрым, но слегка сфальшивившим соло.
– Браво, Ники, браво! – пищала Марша. – А давайте разведем костер – это так романтично – костер на чужой планете! Или как ее там – поверхности, что ли…
– Только обязательно на старом кострище! – сурово предупредил Бимбо.
Нельзя было ронять авторитет организации и почем зря раскидываться принципами. Если уж и швыряться ими, то точно в цель, без промаха и наверняка!
Активисты принялись искать старое кострище. Но посреди бескрайних зарослей высокой желтой травы, видимо, костров давно не разжигали.
– Давайте снимем дерн, а потом возвратим его на место, – логично предложил один из активистов.
Предложение было моментально принято, так как было идеологически выдержанным и предположительно предотвращало экологические последствия от будущего костра. Несколько добровольцев отправились собирать сухие ветки – в сторону низкорослых деревьев вполне привычного земного вида.
Бимбо вынул из ножен на поясе большой зазубренный нож – необходимый спутник путешественника и натуралиста – и с удовольствием воткнул его в толстый упругий дерн. После чего принялся резать с тем, чтобы получился большой правильный прямоугольник.
Активисты с уважением следили за движениями лидера, который очень старался выглядеть в их глазах своим парнем, хотя если совсем уж начистоту, к природе как таковой был довольно равнодушен. Если не считать аккуратного газона и фигурных кустов на его собственной вилле (о которой активистам, конечно, знать не полагалось).
Бимбо, обливаясь потом, вспарывал дерн, когда почувствовал, что нож его явно скребет что-то твердое и плоское. Он хотел было раскопать тонкий слой грунта и глянуть, что там, но его отвлекло странное шуршание. Бимбо присмотрелся и оторопел: вырезанный им квадрат дерна болезненно, пульсирующим образом сокращался, словно от боли. Не говоря ни слова, Бимбо скатал это живое одеяло и оттащил в сторону, чтобы не маячило на глазах.
Вернулись активисты с изрядным грузом сухого валежника. Ники по всем правилам сложил на черном квадрате оголившейся земли немаленький шалаш из веток и чиркнул зажигалкой.
Бимбо невольно покосился на свернутый им же кусок дерна. К его ужасу дерн каким-то образом развернулся самостоятельно и теперь, дергаясь, словно агонизируя, полз на свое исконно место. То есть в сторону будущего костра.
Бимбо преодолел оцепенение и поднял было руку с тем, чтобы указать «зеленым» на жутковатое чудо местной флоры, но Ники уже сунул зажигалку в груду сухих дров.
Не оправдывая легкомысленных активистов, надо заметить, что дрова выглядели вполне дровами. Как и местный дерн до этого. Поэтому никто не мог ожидать, что подожженная стопка сухих веток начнет вдруг извиваться, издавая жуткие звуки, потом внезапно полыхнет, как гигантская магниевая фотовспышка.
– А-а! – заорал Ники, слепо размахивая руками. – Я горю!!!
Но это ему всего лишь казалось. Потому что горела не сунутая в пламя рука и сам Ники, а трава вокруг костра, расходясь жирным чадящим кругом во все стороны.
Слегка ослепшие от неожиданной вспышки активисты успели перепрыгнуть через огонь вовнутрь этого пылающего кольца, поближе к месту, где только что планировался веселый костер, а сейчас сверкал совершенно неуместным металлическим блеском вырезанный в обгорелом дерне квадрат.
Со стороны деревьев донесся то ли разъяренный, то ли испуганный рев. Активисты с изумленно открытыми ртами на закопченных физиономиях наблюдали, как росшие окрест деревья принялись со скрежетом выдергивать корни из земли и, тяжело разгоняясь, уноситься прочь от смертоносного пламени. Некоторые не успевали – и вспыхивали уже знакомым холодным магниевым огнем. В траве вопила погибающая живность, все, что было способно бегать, прыгать и летать, уносилось прочь. Чего нельзя было сказать о том, что было способно только ползать…
На этом последствия злополучного чирка зажигалкой не окончились. Почва под ногами заколыхалась и пошла волнами, отчего «зеленые» во главе с предводителем немедленно попадали наземь (если так можно сказать про совершенно чужую поверхность). Обуглившийся дерн напрягся и лопнул в нескольких местах, начиная с металлического квадрата. После чего принялся с невиданной скоростью извиваться, сбрасывая с себя пришельцев, и сворачиваться, уползая вслед за пламенем в дымное далеко…
…Борцы за экологическое счастье Галактики стояли посреди бескрайней металлической плоскости, местами присыпанной пеплом. У их ног валялись нож, зажигалка и обгорелая гитара. Они смотрели на далекий горизонт, затянутый дымкой и время от времени озаряемый тусклыми беззвучными вспышками.
– М-да… – нарушил всеобщее молчание Бимбо. – Нехорошо получилось. Однако вернемся к нашим поискам. Мерзавцы, посягнувшие на хрупкую природу нашей планеты, должны быть наказаны…
