Владислав Зритнев
Меч, подобный распятью
Казалось, при этих словах он очнулся. Действительно, к чему столько христианских смертей? Нужно было попытаться спасти хотя бы половину отряда.
– Хорошо! – наконец через силу скомандовал Артур. – Отступать! Но сохранять боевой порядок!
Христиане дрались так яростно, что сарацины не решились преследовать их. С плато Бэртон уходил последним и, оглянувшись на пирамиды, услышал, как они рассмеялись еще один раз и навсегда замолкли, вновь погрузившись в сон.
Так закончился его рейд на Каир. Многие рыцари, сопровождавшие Артура в том походе, озолотились, но сам он не получил ничего, возвратившись в королевство крестоносцев с тем же, с чем покинул его. Ведя с собой, правда, пятерых пленных мусульман, захваченных в Египте. Двое из них были исмаилитами.
Решая, что делать с пленными, Бэртон собрал совет.
– Убить их, и дело с концом! – раздался возглас.
Но Артур придерживался иной точки зрения. Он собирался казнить лишь ассасинов-исмаилитов, а остальных отпустить.
– Ты слишком симпатизируешь мусульманам, Артур! – сказали ему.
– Я вообще с уважением отношусь к исламу, – ответил Бэртон, – хотя и сражаюсь с ним. Но не испытываю ненависти к мусульманам. За исключением разве что исмаилитов, и то лишь потому, что они причастны к гибели моего отца. Расправимся с ассасинами, а остальные пускай идут. К чему бессмысленно проливать кровь?
Его воины были недовольны таким решением, но трех пленников Артур приказал отпустить. После этого, закончив изъявления милосердия, Бэртон обратился к оставшимся сарацинам:
– Как убивают ассасины? – спросил он. – Я бы велел распять вас на крестах, но не хочу уподоблять вас Спасителю, а более мучительной казни я не знаю…
Равнодушные к смерти исмаилиты молчали. Артур отложил окончательное решение до утра, не зная еще, как поступить с пленными. Подозревая исмаилитов в убийстве своего отца, он не испытывал к ним ни капли жалости.
Вечером в его шатер робко заглянул Юсуф ибн Али.
– Сэр Артур, простите, что потревожил вас, – начал он, – но мне есть что сказать. Вы хорошо поступили сегодня, отпустив тех троих.
– Я не люблю бессмысленной жестокости, – ответил Бэртон, – к чему была бы их смерть…
– И вы поступили бы еще лучше, если бы отпустили оставшихся, – проговорил сарацин.
– Ты предлагаешь чушь, Юсуф, – резко сказал Артур, – ассасины хладнокровно убили моего отца, а ты думаешь, что я отпущу их?
Слуга замялся, будто колеблясь и не решаясь что-то сказать.
– Сэр Артур, – наконец промолвил он, – не там вы ищете убийц своего отца…
– Что ты хочешь сказать? – спросил Бэртон, напрягшись. – Ведь мы не раз говорили об этом, и ты никогда не сообщал ничего, что мне не было бы известно.
– Простите, что не рассказал вам раньше того, что знаю, – скромно ответил сарацин, – но до вас я служил сэру Арчибальду, которому обязан был жизнью, а потому молчал. Но вы хороший человек, сэр Артур, и многим приходите на выручку бескорыстно, в отличие от вашего дяди, который никогда не делал добра просто так. На моих глазах вы спасли сирот, а потом помогли несчастной вдове… Я не хочу, чтобы вы сейчас запятнали свою честь убийством людей за то преступление, в котором их ошибочно подозреваете. Не ассасины убили вашего, отца, сэр Артур, послушайте меня, это не займет много времени… Почти все, что вы знаете, – правда. За исключением одного. Когда я открыл вход в эти проклятые катакомбы исмаилитов, Арчибальд не остался вместе со мной ожидать возвращения Максимилиана и Монтиньяка. Втроем они вошли в крепость ассасинов, но вышел из нее только Арчибальд, и что случилось тогда, навсегда осталось его страшной тайной. Додумывайте сами, что там произошло. Под страхом смерти он запретил мне говорить об этом, и никогда бы я не сказал, если бы не эти события. Вы безжалостны, но не жестоки, а потому примите правильное решение.
Артур был потрясен. То, что поведал Юсуф, не укладывалось в голове.
– Да как ты смеешь говорить такое, – взорвался Бэртон, – ты просто хочешь выгородить своих соплеменников! Смотри, я ведь могу повесить тебя вместе с ними! Как ты можешь обвинять в убийстве моего отца человека, который меня воспитал?! Юсуф, я не ожидал от тебя такой низости! Мне не нужен такой слуга, убирайся вон!.. – он замолчал и вдруг надрывно выкрикнул: – И забирай с собой своих висельников!
В ярости он приказал отпустить ассасинов, и когда Юсуф вместе с ними скрылся с глаз, Артур тяжело осел на песок, пытаясь собраться с мыслями.
VII. В горах Ливана
После окончания похода в Египет войско Бэртона распалось. Все друзья Артура давным-давно покинули Святую землю, и даже его верного слуги больше не было с ним. Поражение под Каиром оказалось крайне болезненным для самолюбия Бэртона, и он мечтал, чтобы история не сохранила в памяти его дерзкий рейд, закончившийся столь бессмысленно и бесславно. В одиночестве скитался он по Востоку, не зная, куда теперь направить путь, и однажды судьба вновь привела его в Акру.
Бродя по ее улицам, Артур сравнивал то, каким город предстал перед ним почти два года назад, когда он въехал сюда с армией крестоносцев, с тем, что видел теперь. За это время Акра заметно преобразилась. Вскоре рыцарь оказался перед маленьким домиком, скрытым в густых зарослях саксаула и лимонных деревьев. Этот дом и его обитательница были ему хорошо знакомы.
– Прости, Фатима. Я испугал тебя? – промолвил Артур, входя во двор.
Девушка собирала инжир с дерева, росшего возле крыльца. Когда крестоносец окликнул ее, она вздрогнула и, резко обернувшись, выронила корзинку. Спелые плоды рассыпались по земле.
– Я просто не ожидала, что это окажешься ты, – ответила Фатима. – Что привело тебя сюда, Артур?
Она была сарацинской танцовщицей, и Бэртон со своими друзьями впервые увидели ее, тайно проникнув в Акру под покровом ночи, когда город еще принадлежал мусульманам. Судьба распорядилась так, что она полюбила Ричарда и даже спасла ему жизнь, пряча от врагов в своем доме. А когда крестоносцы покинули Акру, чтоб продолжить поход, Фатима обещала Дику, что будет ждать его возвращения.
Будучи приятелем Ричарда, Артур, конечно, тоже хорошо знал Фатиму. После долгих странствий в одиночестве рыцарь рад был увидеть знакомое лицо. Он спрашивал, как она жила все это время, а она интересовалась, что Бэртон собирается делать после окончания войны. Но эта беседа не имела смысла. Наконец девушка задала мучивший ее вопрос:
– А что же Ричард?
– О нем у меня нет вестей, – сказал Артур. – Дик уехал в Европу с поручением короля еще до окончания Крестового похода, и я не знаю, где он теперь…
Она промолчала, но грусть скользнула в ее глазах.
Сейчас Фатима показалась Бэртону так красива. В этой повести речь мало шла о любви, потому что мало ее было в жизни Артура Бэртона, потраченной на месть и войну. Но в это мгновение рыцарь внезапно почувствовал, как он одинок, и понял, что все давно надоело ему – и освобождение Иерусалима, и война с сарацинами, и даже месть за отца. Он взял ее за руку и вдруг предложил:
– Послушай, Фатима, поехали со мной в Тир. Что делать тебе одной в Акре?
Девушка растерялась от неожиданности.
– Я не могу, Артур, – спустя мгновение твердо ответила она, – я обещала Ричарду ждать его здесь.
– Ах, Ричарду… – задумчиво проговорил Бэртон.
Спустя несколько минут Артур откланялся и покинул Акру.
…Бэртон вернулся в Тир и снова поселился на своем чердаке. Вновь и вновь возвращался он мысленно к рассказу Юсуфа ибн Али. Артур не желал верить ему, однако слова бывшего слуги подобно яду проникли в душу рыцаря, отравляя ее. Бэртон пытался забыться в вине и в объятиях продажных девиц, но больше не находил покоя. Чтобы выяснить правду, оставался лишь один путь – отправиться к ассасинам.
Будучи фаталистом, Артур ничего не боялся, кроме того у него почти закончились деньги и вскоре его все равно бы выгнали из «Меча Святого Георгия». У него был план, и он надеялся, что удача вновь поможет ему. Бэртон купил тюрбан и, одевшись как сарацин, направился к исмаилитам, притворяясь мусульманином, желающим вступить в их братство.
Спустя несколько унылых дней, проведенных в странствиях по бесплодным горам Ливана, вдалеке, на вершине скалистого гребня, Артур увидел мрачную крепость – логово ассасинов.
Смотря на суровые очертания замка, Бэртон вспоминал рассказ дяди, который много лет назад вместе с его отцом проезжал, вероятно, по той же самой дороге. Где-то здесь в зарослях терна должен был находиться секретный вход в подземелье, показанный Ибрагимом. Но Артур не собирался искать его, молодой рыцарь намеревался заехать в крепость через главные ворота.
Пожалуй, из всех его авантюр эта была самая безрассудная. Знает ли читатель, кто такие ассасины, еще называемые послушниками Старца Горы? Их орден в Средние века внушал ужас по всему Востоку и далеко за его пределами. Это была организация профессиональных убийц, достигших в своем ремесле уровня искусства. Секту ассасинов создал человек по имени Гассан ибн Сабах, назвавший себя Горным Шейхом, потому что главные его крепости – Аламут и Ламазар стояли на вершинах скал. Он изощренно переработал учение ислама, выбрав из него только то, что было необходимо для осуществления его целей. Гассан ибн Сабах придумал уникальную концепцию обороны государства, намного опередив в этом свое время. Вместо того, чтобы содержать многочисленную армию и сходиться с противником на полях сражений, Горный Шейх подсылал к своим врагам убийц. От посланников Старца Горы не было спасения, и потому никто не осмеливался враждовать с ним. Многие владетельные монархи выплачивали ордену ассасинов дань.
Гассан ибн Сабах, без сомнения, был талантлив и очень хитер. Со всего мира он собирал в своих цитаделях наиболее одаренных ученых, алхимиков и мастеров боевых искусств. В его замках существовали настоящие академии (возможно, на тот момент лучшие в мире), готовящие террористов и убийц. Особая религиозная философия исмаилитов предписывала как средство попадания в рай слепое повиновение Старцу Горы и учила презирать смерть, более того – стремиться к ней. «Рай покоится в тени сабель», – говорил он послушникам. И потому его шахиды были чрезвычайно опасны. От их кинжалов, лезвия которых часто пропитывались ядом, погибли множество королей, герцогов, султанов, мулл… Исмаилиты считали своими врагами и крестоносцев, и традиционный ислам, а потому воевали со всеми, но война их велась совершенно особыми методами.
Создатель ордена ассасинов имел творческое воображение и склонность к драматическим эффектам. А потому широко прибегал к различным мистификациям, фокусам и иллюзиям, дабы усилить в послушниках страх и веру в свое учение. Слава о сверхъестественных возможностях Старца Горы разнеслась далеко за пределами Ливана, лишь увеличивая мистический ужас перед его именем. Со смертью Гассана ибн Сабаха место властителя занимали его последователи, рассылавшие по всему миру убийц, но никогда сами не покидавшие неприступных горных убежищ.
И вот в такое страшное место совершенно добровольно отправился Артур Бэртон, намереваясь наконец выяснить правду о гибели своего отца и, если вина ассасинов подтвердится, собираясь убить Старца Горы. Его план был как всегда прост, дерзок и практически невыполним.
Тем временем молодой рыцарь подъехал к крепости. Она возвышалась над глубокой пропастью, почти со всех сторон окруженная бездной. На шпилях башен не развевались никакие знамена, средь острых утесов завывал ветер. Возле ворот Артура остановил одноглазый привратник.
– Знаешь ли ты, что находится впереди? – спросил он рыцаря.
– Никто не может этого знать, – по-арабски ответил Бэртон, – мы можем только догадываться…
– Я говорю не о том, – прервав его, сказал одноглазый, – понимаешь ли ты, куда ты пришел?
– Я же сказал – я могу лишь предполагать.
Привратник мрачно усмехнулся.
– Ну, и как ты предполагаешь, – спросил он, – что ты видишь перед собой?
– Замок Старца Горы, – ответил Бэртон.
– Сюда ли хотел ты попасть? – снова спросил привратник. – Уверен ли в этом? Что тебе нужно от Великого Горного Шейха?
– Я стремился попасть сюда, – произнес Артур, – и уверен в этом настолько, насколько уверенным в чем-либо может быть человек. Наслышанный о неземной мудрости Великого Старца Горы, я пришел сюда, чтобы просить сделаться его учеником.
– Как тебя зовут? Ты мусульманин?
– Да, – сказал рыцарь, – мое имя – Адиль17.
Артур Бэртон очень чисто умел говорить по-арабски. И это всегда выручало его. Привратник размышлял с минуту, а затем сказал:
– Хорошо, Адиль, проходи. Перед домом Старца сидят такие же, как ты, желающие стать его учениками. Садись с ними и жди, пока Шейх не выйдет к вам. Может пройти день или год. Пока в любой момент ты, если захочешь, сможешь уйти, но потом такой возможности уже не будет.
Артур Бэртон вошел в крепость исмаилитов. Старец Горы очень тщательно отбирал членов своего ордена, и процесс этот начинался еще до испытаний. Беседа со стражником была первой проверкой, которую Бэртону удалось пройти.
Перед высоким каменным домом, расположенным внутри замка, сидели чуть более десяти человек. Это были молодые люди, в основном – сироты, желающие стать ассасинами. Иной дороги в жизни они не нашли и надеялись здесь обрести свое место.
Артур подсел к ним. Никто не взглянул на него. Каждый был погружен в свои мысли, и прибытие нового товарища никого не занимало. Тогда Бэртон сам заговорил с присутствующими.
– Меня зовут Адиль, – сказал он, – я, так же как и вы, хочу стать учеником Старца Горы.
– Проходи и садись, – просто сказали ему, – мы ждем его уже несколько дней, и некоторые, которые пришли сюда ранее, уже покинули замок, так и не дождавшись прихода Шейха…
Удивленный, Бэртон присел на каменный пол и вместе с другими стал ждать. Дни текли за днями, а таинственный Горный Старец так и не вышел к ним. Без пищи, на жестоком ветру и под проливным дождем сидели они, ожидая его. Никто не препятствовал любому из них встать и уйти, и некоторые, не выдерживая, поступали именно так. Но остальные продолжали ждать. Позднее Артур узнал, что это был лишь еще один этап отбора, когда-то придуманный хитрым Гассаном ибн Сабахом, дабы отсечь колеблющихся, с тем чтобы ряды ассасинов пополнили только те, чье намерение стойко.
Наконец Старец Горы появился. В один из дней дверь мрачного каменного дома открылась и на пороге возник невысокий пожилой сарацин. Взглянув на его щуплую фигуру, Бэртон удивился. В нем не чувствовалось внутренней силы. При любых других обстоятельствах, встретив этого человека, Артур не обратил бы на него внимания. Но все пали ниц при виде старика, и Бэртон, чтоб не выдать себя, последовал их примеру.
Шейх поприветствовал ожидавших его и пригласил всех в дом. Там был накрыт щедрый стол. Изголодавшись за столько дней, проведенных без пищи, молодые люди бросились утолять голод. В это мгновение Старец Горы вновь исчез.
После того как пир подошел к концу, один из его помощников вышел к столу и предложил гостям отдохнуть несколько часов до наступления вечера, когда Шейх снова встретится с ними для беседы.
Каждому кандидату была отведена отдельная комната, и после сытной трапезы почти все тотчас заснули. Когда помощники Старца Горы будили их перед встречей с Шейхом, многие говорили, что видели во сне рай с реками вина и нежных прелестных гурий, которых обещал пророк Мухаммед… Впрочем, неизвестно, было ли это так, потому что Бэртон тогда не спал.
Пока их вели в зал, где была приготовлена встреча, Артур подмечал внутреннее убранство дома. Все выглядело очень аскетичным и простым, нигде не было ни золота, ни украшений – лишь голые каменные стены и гулкий гранитный пол. Давным-давно создатель ордена ассасинов наложил запрет на любые проявления роскоши, и это правило соблюдалось доныне. Среди исмаилитов не существовало богатых и бедных, все в равной степени были лишь рабами Старца Горы. И сам он, становясь заложником собственных запретов, тоже должен был вести такую же суровую жизнь, но зато имел безграничную власть над душами и умами последователей.
Когда перед ними распахнулись двери главного зала, будущие ассасины увидели, что он пуст. Лишь посредине помещения на полу стояло медное блюдо, в центре которого лежала отсеченная голова. Не ожидавшие такого зрелища, многие в ужасе отшатнулись. Но в этот момент из темноты появился Старец Горы и, не обращая внимания на присутствующих, стал совершать над головой странные взмахи руками, сопровождая свои действия заклинаниями на непонятном языке, который не был похож ни на один из существующих.
И вдруг голова открыла глаза и стала вещать замершим в страхе людям. Голова говорила долго. Она рассказала про возникновение ордена исмаилитов, сообщив, что лишь Старец Горы до конца понял то, что Мухаммед хотел донести до человечества, и что дом Горного Шейха – первая ступень на пути к раю. Рассказала об основных столпах философии ассасинов, которые в общем сводились лишь к слепому повиновению властителю крепости, и, наконец, поведала внимательно слушавшим ее о прекрасном рае.
– Там, – говорила голова, – где Всемогущим Аллахом созданы для правоверных зеленые заросли, среди деревьев, чьи стволы из золота и серебра, текут реки вина, которое не опьяняет разум. Там прохлада и покой, там будет дана любая еда, которую только пожелают праведники. И там прелестные и вечно юные девы окружат их заботой и подарят ласки, которых не знают живущие на земле. Такой чудный сад видели вы во сне, но всего этого можно достичь лишь одним способом – приняв смерть по велению Великого Старца Горы.
Такая упрощенная картина рая преподносилась специально. Простые и наивные сельские юноши с упоением слушали, как голова, рассказывая о райском саде, перечисляла все их сокровенные мечты, якобы ожидавшие там. Горные Шейхи в лукавстве могли превзойти самого шайтана и знали, как влиять на людей. После того как голова замолкла, Старцу Горы уже ничего не нужно было говорить самому. Все полностью поверили в его невероятную силу, склонились в почтении, и Шейх объявил, что принимает их в орден.
Когда новообращенные ассасины покидали зал, Бэртон уходил последним. Обернувшись на долю мгновения, он увидел, как шевельнулась мертвая голова и как отодвинулось блюдо с круглым отверстием посередине, после чего из ямы в полу вылез прятавшийся там человек.
Боясь, что его разоблачение заметят помощники Старца Горы, Артур скорее отвел взгляд и поспешно покинул залу. Во время этой великолепной мистерии он предполагал разгадку подобного рода, но никто, кроме него, не заподозрил обмана. Да и сам Артур в первое мгновение чуть не поверил искусной иллюзии. На следующий день Бэртон с ужасом увидел вещавшую вчера голову действительно отрубленной и, для большей убедительности, выставленной возле ворот крепости.
Замок Горного Шейха поистине был страшным местом, да и каким еще мог быть орден профессиональных убийц? Здесь из людей умышленно вытравлялась жалость. Для подготовки шахидов была разработана особая программа.
Дни учеников были жестко расписаны по минутам и полностью уходили на изнурительные тренировки. Ассасинов учили сражаться любым оружием и голыми руками, маскироваться, изготовлять яды, ловко скакать на лошади и метко стрелять. Отдельно преподавалось искусство перевоплощения, считавшиеся едва ли не более важным, чем все остальное. Преображаясь до неузнаваемости, убийцы-исмаилиты могли принимать облик крестоносцев или бродячих дервишей, христианских монахов, восточных купцов или скоморохов.
Одним из упражнений, призванным вырабатывать терпение и выдержку, было многочасовое неподвижное стояние на узком уступе над краем горной пропасти, прижавшись к скале. За малейшим движением тотчас следовало падение.
Поддерживая мистический страх перед своей особой, Старец Горы иногда устраивал жуткий спектакль. Поднимаясь на стену замка, он бросался внезапно в бездонную пропасть, чтобы, по его словам, навестить Аллаха и побеседовать с ним. А на другой день живой и невредимый появлялся перед учениками. Помня фокус с блюдом, Артур понимал, что разбивался лишь человек, загримированный под Старца Горы. Но остальные слепо верили всему, и преклонение перед шейхом не знало пределов.
Казалось бы, в характере самого Бэртона можно было найти черты, придающие ему схожесть с исмаилитами. Но, как в свое время мудро подметил Юсуф ибн Али, Артур был безжалостен, но не жесток. И потому обычаи ассасинов вызывали у него отвращение. Он пробыл в их крепости около месяца, осторожно пытаясь выяснить хоть что-нибудь, что могло бы пролить свет на обстоятельства гибели его отца. Но все было тщетно. Эти события произошли слишком давно, а простые послушники, с которыми мог общаться Бэртон, не жили так долго. Доступ же к руководителям секты, которые могли застать то время, был для него закрыт.
Артуру начало казаться, что его затея не имеет смысла и ничего узнать в крепости ассасинов не удастся. Он отчаялся и начал обдумывать план побега. Как вдруг совершенно случайно услышал, что в одной из башен замка уже почти двадцать лет содержится некий крестоносец-пленник.
Бэртон сразу почувствовал, что должен поговорить с этим человеком. Однажды вечером, улучив мгновение, когда удалось остаться одному, он стал бесшумно пробираться к башне. Ночные сумерки окутали замок, и рыцарь осторожно крался через внутренний двор, надеясь, что его никто не заметит. Однако надежда эта оказалась тщетна.
– А ну, стой! – внезапно раздался голос.
Обернувшись, Бэртон увидел сарацина, которому в тот день было поручено следить за порядком. К счастью, Артур хорошо его знал.
– А! Это ты, Абдула? – негромко воскликнул Бэртон. – Что же, сегодня тебя поставили надзирателем?
– Да, Адиль, – сказал сарацин, тоже узнавший знакомого. – Почему ты ходишь по крепости в то время, когда это запрещено? Я должен на тебя донести.
Последнюю фразу он произнес, как бы извиняясь. Дело в том, что Артур однажды уступил Абдулле свой обед. В наказание за какую-то провинность того оставили без пищи, и, заметивший это, Бэртон предложил сарацину половину своей трапезы. Как показала жизнь, сделал он это очень кстати.
– Послушай, Абдулла, – вкрадчиво проговорил Артур, – я просто вышел подышать воздухом. У меня кружится голова. Давай считать, что ты не видел меня.
Если бы Абдулла пробыл в замке дольше, вряд ли бы он колебался сейчас. Но они находились здесь всего месяц, а потому обычные человеческие понятия о чести и благодарности еще не были стерты у них странными и жестокими идеями Старца Горы.
– Хорошо, Адиль, – нервно сказал Абдулла, – я не видел тебя.
И он, торопясь, ушел. Бэртон добрался до башни и начал подниматься по длинной винтовой лестнице, ведущей на самый верх. Там на площадке, освещенной чадящим факелом, перед запертой дверью сидел грузный стражник. В руках он держал хлыст и связку ключей.
– Что ты здесь делаешь? – зло воскликнул страж, увидев Артура, и с силой ударил его кнутом. Вынуть меч он не успел, Бэртон метнул в него кинжал, и ассасин упал на пол. Завладев ключами, рыцарь вскоре подобрал нужный и отворил тяжелую дверь.
Артур вступил в небольшую комнату. Каменный пол заливал лунный свет, проникающий через маленькое зарешеченное окно. Помещение было совсем пустым, только в углу на куче свежего сена лежал человек. Это оказался полностью седой старик, чье лицо избороздили глубокие морщины.
Когда дверь открылась, он спал, но тотчас проснулся, услышав скрип петель и шаги. Растерянно старик смотрел на вошедшего. У заключенного были ясные серые глаза.
– Кто ты? – спросил он.
– Сначала скажи мне, кто ты, – сказал Бэртон, – ты христианин?
– Да. Крестоносец, – ответил пленник.
– Я тоже, – произнес Артур.
Пораженный услышанным, старик удивленно всмотрелся в его лицо. Ему, томившемуся в заключении много лет, с трудом верилось в то, что слова внезапного посетителя были правдой.
– Ты действительно не похож на сарацина… – нерешительно начал пленник.
– Еще бы, – усмехнулся Артур, – во мне чистая кельтская кровь, ну, может, с небольшой римской примесью… Я участвовал в Крестовом походе, а сейчас в силу определенных обстоятельств оказался здесь. А как ты попал сюда и как твое имя?
– Маркиз Жан Монтиньяк, – промолвил старик, – вследствие вероломного предательства моего друга я почти двадцать лет назад стал пленником ассасинов. Но вряд ли тебя заинтересует эта давнишняя история…
– Меня зовут Артур Бэртон, – сказал рыцарь, потрясенный названным именем, – и как раз эта давняя история очень интересует меня, старик.
– Бэртон?! – в свою очередь удивленно воскликнул маркиз. – Не сын ли ты Максимилиана?
– Да, – промолвил Артур. – А Арчибальд мой двоюродный дядя. И потому мне крайне важно узнать, что же случилось на самом деле в катакомбах исмаилитов почти двадцать лет назад.
– Я расскажу тебе, – проговорил Монтиньяк. Но Артур остановил его.
– Не сейчас, – сказал он, – сперва покинем эту проклятую крепость.
Убитого стражника они затащили в темницу и, выйдя из башни, стали осторожно пробираться к воротам замка. Тихонько свистнув, Артур подозвал своего коня. Возле барбакана крестоносцы увидели двоих вооруженных привратников. Бесшумно подкравшись к ним, Артур мгновенно перерезал одному из них горло, а с другим расправился, метко кинув в него кинжал. В мастерстве войны и убийств Артур Бэртон мог потягаться с исмаилитами. Путь был открыт, рыцари отворили ворота и через мгновение зловещая крепость Старца Горы осталась позади.
Впервые за почти двадцать лет маркиз Монтиньяк был свободен. Он все не мог поверить этому. Ночной ветер свистел у него в ушах, и конь Бэртона стремительно уносил крестоносцев от проклятого замка. Наконец Артур задал так мучивший его вопрос:
– Ну, старик, что же случилось тогда в катакомбах?..
И Жан Монтиньяк начал короткий рассказ.
***
– Я думаю, юноша, тебе известно, что Арчибальд пригласил меня и твоего отца попытать счастья и проникнуть в сокровищницу исмаилитов. Все так и было, пленник Ибрагим показал тайный вход. Слуга твоего дяди взломал замки, и мы ступили в мрачные туннели, уходящие вглубь горы под крепостью Ламазар.
Арчибальд был непростым человеком и чересчур одержимым жаждой богатства. Кроме того, он был жесток. Мы прошли немного вглубь катакомб, каждое мгновение ожидая нападения ассасинов. Но ничего не происходило. Темный лабиринт казался бесконечным. Мы пробирались вперед, потолок постепенно стал выше, и идти стало легче. Внезапно Арчибальд произнес странную фразу:
– А ведь ты сильно рискуешь, Максимилиан!..
В следующее мгновение он ударил меня рукояткой меча по затылку, и я упал на холодный пол. Почти лишившись сознания, я смутно слышал, что он говорил.
– Все всегда доставалась тебе, Максимилиан. И ты считал, что так и должно происходить. Титул, земля, владения… Вспомни и ту девушку, в которую я был безответно влюблен, а ты так запросто получил ее, чтоб бросить через пару лет, потому что тебе стало скучно. Ты баловень судьбы, Максимилиан, но ты никогда не умел ценить то, что жизнь тебе давала. Ты выбрал свой жребий сам. А я даже просил тебя не делать этого. Помнишь? Теперь фортуна предоставляет мне шанс, и ты понимаешь, что я воспользуюсь им.
Вероятно, Арчибальд заранее спланировал это. Сейчас без помех и свидетелей (не считая меня, которого в тех обстоятельствах можно было не принимать в расчет) он мог спокойно убить кузена и вскоре наследовать все имущество несчастного. Но, как мне кажется, дело было не только в деньгах, ему хотелось сполна ощутить свое превосходство над ним, да и надо мной. Всю жизнь Арчибальд мучился от уязвленного самолюбия. И там, в катакомбах ассасинов, он, нищий рыцарь, потомок боковой ветви рода, почти бастард, держал в руках жизни своего богатого брата и блистательного маркиза… Он вынул клинок.
– Тебе надо было лучше учиться владеть мечом, Максимилиан, – сказал Арчибальд, – или все-таки послушать меня и не ехать в Святую землю.
Арчибальд был выдающимся мечником. Он достал его с третьего удара. Так закончилась жизнь Максимилиана Бэртона. После этого Арчибальд быстро покинул катакомбы, бросив меня ассасинам. Я остался лежать с разбитой головой, не в силах подняться. Так и нашли меня исмаилиты и, узнав, что я знатный маркиз, сделали своим пленником, каждый год получая с моей семьи большой выкуп за то, что оставляли мне жизнь. Вот так все было на самом деле, Артур…
***
Он замолчал. Бэртону было горько слушать это.
– Мне очень совестно перед вами за поступок моего дяди, – наконец сказал он. – Арчибальд украл у вас столько лет жизни. И хотя здесь я не виноват, но все же прошу вас простить и меня, маркиз.
– Да что ты, за что мне прощать тебя… Напротив, благодаря тебе я получил свободу…
– Вы, вероятно, направитесь теперь на родину? – спросил Артур.
– Да, – ответил маркиз, – хватит с меня Востока…
– Отправляйтесь в Акру, – посоветовал Бэртон, – там вы легко сядете на корабль, который доставит вас в Европу. Я отдам вам моего коня, он быстро домчит вас туда…
– А что дальше будешь делать ты? – спросил Монтиньяк. – Я не могу взять твоего скакуна. Он ведь тебе понадобится…
– Я пойду в Тир, – сказал Артур, подумав, – а коня берите. Это меньшее, что я могу для вас сделать, чтобы загладить преступление дяди…
– Ну что ж, раз так, – проговорил маркиз, – хорошо. Дай тебе Бог счастья, сынок…
И пришпорив коня, Монтиньяк поскакал прочь, в Акру, к белым кораблям, чтобы наконец вернуться домой с Востока, отнявшего у него столько лет.
А Артур Бэртон возвратился в Тир. С завершения Крестового похода все его приключения начинались и заканчивались там, в «Мече Святого Георгия». И хотя денег у него давно уже не было, хозяйка трактира, которой нравился Бэртон, пустила его просто так.
То, что теперь знал Артур, совершенно меняло все. Как бы жестоки и коварны ни были ассасины, но не они оказались повинны в смерти его отца, и даже не сарацины вообще. Получалось, что враг был совсем не там, где он его искал. Услышав рассказы Юсуфа ибн Али и маркиза Монтиньяка, Артур больше не сомневался в виновности Арчибальда. И все же нужно было получить третье признание – от него самого.
По странной прихоти судьбы вскоре Арчибальд приехал в Тир по торговым делам. Узнав об этом, Артур в тот же день отправился к дяде. Арчибальд вышел ему навстречу. Это был зрелый человек с уверенными манерами, достигший успеха, имеющий деньги, связи, опыт и все необходимые навыки. Как не похож казался этот пожилой аристократ на худого и нищего юношу, каким он был двадцать лет назад, отправляясь в Святую землю! За свою жизнь Арчибальд проделал значительный путь, но отправной точкой его, увы, послужило предательство.
