Влас Дорошевич
М. Н. Ермолова
– Ты найди мне что-нибудь хорошее в человеке и оправдай его!
Тогда аплодировали оправдательным приговорам.
И змеиный шип злобного обвинения не смел раздаваться нигде.
Было ли это умно?
Не троньте! Великодушно.
– Адвокатская семья! – почтительно шутили, – муж, Шубинский, защитник. Жена, Ермолова, защитница, – и выиграла куда больше, куда труднее процессов![2]
Кого бы ни играла Ермолова, – она защищала.
«Защитительным инстинктом» эта защитница, – от благоговения пред чудным даром, чуть не сказал «заступница», – она находила оправдывающие обстоятельства.
Находила…
В сорокалетний юбилей позволяется уж говорить правду?
Выдумывала иногда. Но от доброго сердца!
– Окружала персонаж атмосферой какого-то невысказанного страдания «ещё до поднятия занавеса».
С первого слова голосом, тоном говорила нам:
– Она много страдала!
И давала нам возможность вынести если не совсем оправдательный приговор, то всё же признать:
– Заслуживает снисхождения.
Что в те защитительные времена и «требовалось доказать».
Всех персонажей, каких она играла, она играла всегда симпатичными.
Сходилось ли это всегда с намерением автора?
Я не думаю.
Весьма не думаю.
