Влас Дорошевич
При особом мнении
До сих пор. когда выводили босяков, – они вызывали к себе всегда жалость.
«Босяки» г. Максима Горького могут вызвать к себе что угодно. Ужас, негодование или восторг, – это глядя по вкусам и склонностям читателя.
Но согласитесь, что ни Коновалов, ни Артем не вызывают жалости[3]. Про босяка г. Максима Горького уж никак нельзя сказать:
– Ах, какой он бедненький! Силы нельзя жалеть.
А он их рисует сильными.
Жалость мы привыкли считать хорошим чувством.
На жалости построены все наши отношения к несчастным. Т. е. к большинству людей. Потому что несчастных на свете, конечно, больше, чем счастливых.
На жалости построена вся наша филантропия, – и, быть может, потому изо всех филантропических затей ничего не выходит.
Все призреваемые в приютах, работных домах, презирают и ненавидят благотворительные учреждения, которые дают им убежище.
Пребывание там они считают несчастьем для себя.
Девушки идут бог знает на какую каторжную жизнь, только не во всевозможные «магдалинские» убежища[4].
