Вячеслав Кинн
Громовик
Довольно долго мы лежали, не шелохнувшись. Видят ли нас сейчас оттуда?
Однако, ничего не происходило. Никакого движения. Может, там никто давно уже не живет?
– Хед, думаю, нам нужно идти именно туда, – прошептал я, повернувшись к другу. – Ведь нам все равно, куда идти, верно?
– Может, не стоит? – с опаской ответил Хедрик, поднимая голову над травой. – Уж больно зловещее место.
– Согласен. Но и здесь оставаться нельзя. Еще одной такой ночи я не выдержу. Давай попробуем вернуться немного назад и пойдем в обход болота. Ведь должен быть, в конце концов, какой-нибудь выход отсюда. Держи оружие наготове и постарайся не шуметь.
– Брось, Эл…Я ведь самый лучший разведчик и следопыт во всем нашем отряде.
– Ну-ну, разведчик, покажи, на что ты способен, а то наш отряд и так не очень большой. Плохо будет, если в отряде останется только один конунг с костылем.
Хедрик улыбнулся мне в ответ, но ничего не сказал.
Глава 7. Как должен действовать разведчик
– Бьорн, вот скажи мне, как незаметно подобраться к оленю?
– Нельзя наступать на сухие ветки и громко говорить. Правильно, деда?
– Правильно-то оно, правильно. Но, это в самом конце, перед выстрелом из лука. Главное на охоте – знать, откуда ветер дует.
– А зачем?
– А затем, что зверь чует запахи намного лучше нас. Поэтому, перед тем, как начать подкрадываться к оленю, нужно обойти его с подветренной стороны. Так, чтобы мы почуяли его запах, а он наш нет. Для этого нужно смотреть на листья, траву, можно на небо посмотреть, куда ветер несет облака и так далее. Понятно? Вот так.
Когда мы с Хедриком выбрались на твердую землю, то стали думать, с какой стороны лучше всего обходить болото. Шалаш был по правую руку от нас, но там берег был пустынным и пробраться незаметно было трудным и опасным делом. Поэтому, мы решили, что я спрячусь за высокими кустами, а Хедрик пойдет в другую сторону и попробует разведать, что к чему. Также, мы заранее договорились с ним, что если все будет спокойно, то он подаст мне какой- нибудь сигнал и я осторожно пойду ему навстречу.
Хедрик исчез в зарослях болотной травы, а я, в это время, занялся своей раной, которая постоянно ныла и кровоточила после нашей ночной битвы с чудищами. Мой израненный бок представлял из себя жалкое зрелище. Рана начинала гноиться и, как мне показалось, даже стала больше. Без специальных целебных снадобий дело могло окончиться очень плохо. Но, где им тут взяться, на болоте-то? Теперь я понял, что если даже мы выберемся из этого гиблого места, то дальше идти я не смогу. Кроме того, нездоровый болотный воздух и назойливая мошкара ухудшали мое состояние. Вскоре, я опять нахватался пиявок, которые лезли непонятно откуда, моя кожа начала сильно чесаться и через некоторое время зуд стал настолько невыносимым, что сидеть на одном месте было уже невозможно. Тело мое горело и я сейчас мечтал только об одном – залезть в воду и смыть с себя всю эту гадость. Еще немного и я полез бы в болото, но меня от этого меня удерживала мысль о том, что оттуда уже можно и не выбраться. Единственное, что мне оставалось сейчас – это терпеть и покрепче сжимать в ладони рукоятку меча, поглядывая по сторонам, чтобы не быть захваченным врасплох. Кстати, терпение – это тоже одно из главных качеств настоящего воина.
Тем временем, Хедрик пробирался через заросли к шалашу на противоположной стороне болота. Как настоящий разведчик он полз на животе, лишь изредка поднимая голову, чтобы осмотреться. Ему повезло, что погода была почти безветренной и, оставаясь невидимым в траве, он мог рассчитывать на то, что его не заметят. Чего он только не вытерпел на своем пути?! Какие-то жуки, ползающие у него по голове, сороконожки, норовящие забраться ему в нос, слизняки, липнущие к рукам, болотная грязь, которая воняла так, что его чуть ли не выворачивало от тошноты, мерзкие жабы и многое другое. Однако, для разведчика не это самое страшное. Самое страшное – это то, что он может спугнуть какую-нибудь птицу или другое животное и оно поднимет такой крик, что сразу растрезвонит на всю округу о твоем приближении. Так и произошло. Как только Хедрик подкрался к шалашу на близкое расстояние, прямо из камышей поблизости вылетела какая-то птица и подняла такой крик, что вскоре все болото орало и горланило так, будто сошло с ума. Лягушки тысячами начали прыгать в воду, стаи мелких птиц начали чирикать на ветвях деревьев, а откуда-то издалека, вообще, донесся непонятный рев, похожий на коровий. Хедрик выдал себя и теперь ему оставалось одно – лежать на месте и ждать, пока все стихнет.
Я сидел за кустами и прекрасно все видел и слышал. Сейчас меня волновало другое: а не выйдет ли кто-нибудь из шалаша на эти звуки? Шум на болоте понемногу спадал, но я так никого и не увидел. Неужели, там действительно никого нет? Все указывало на то, что так и есть. Однако, опыт воина подсказывал мне, что торопиться не следует. Пусть сначала Хедрик заглянет в шалаш и подаст мне условный знак.
Когда на болоте опять воцарилось спокойствие, Хедрик продолжил свое движение. Вскоре он лежал совсем рядом с шалашом и вглядывался сквозь его засохшие ветки. Ничего не было видно. Тогда он осторожно поднялся на ноги и, короткими перебежками, добрался к задней стене шалаша. Высота этого сооружения была настолько мала, что едва доходила до шеи Хедрика. Это говорило о том, что здесь не могло жить более одного-двух человек. Слишком мало места. Выждав несколько мгновений, Хедрик снова упал на землю и очень тихо подполз ко входу в жилище. Я видел это издалека и очень волновался за своего друга.
Пролежав немного без движения, мой друг осторожно просунул голову под накидку из звериной шкуры и тут произошло невероятное. Видимо, забыв о собственной безопасности он, как ошпаренный, вскочил на обе ноги и понесся в мою сторону без оглядки словно стрела. Он летел так, что добрался до моего укрытия почти мгновенно.
– Я…я..вв-вид-дел т-такое…Т-там это самое л-леж-жит…Н-на земле…
Совершенно не понимая, о чем речь, я стал трясти его за плечи, чтобы он немного успокоился.
– Да, что же там такое, в самом деле? Перестань трястись! Говори нормально!
Мне потребовалось достаточно много времени, чтобы привести его в чувство. Наконец, Хедрик пришел в себя, еще раз посмотрел в сторону злополучного шалаша и более спокойным голосом ответил:
– Эл, т-ты н-не поверишь, н-но там внутри такое-же чудище лежит, только с человеческим лицом!.. И оно…оно черное!
Услышанное показалось мне полным бредом. Неужели события прошлых дней так надломили моего верного Хедрика, что он начинает нести полную чушь? Впрочем, этого стоило ожидать. Не каждый выдержит столько трудностей, сколько пришлось пережить нам.
– Хед, успокойся. Повтори еще раз, что ты только что там видел?
– Я и говорю, что там на земле лежит одно из таких-же чудищ, которые напали на нас ночью, только у него изо рта торчит человеческая голова. Мне кажется, оно спит…
– Кто спит: чудище или голова?
– Н-не знаю. Думаю, что и то, и другое.
– В смысле? Их там двое?
– Да, нет же! Просто у этого чудища голова человека и мне кажется…кажется, что оно меня не заметило.
Я задумался над его словами. Что-то в этой ситуации не сходилось. Возможно, Хедрик с перепугу что-то напутал? И зачем болотной твари жить в шалаше? А огонь перед входом?
– Послушай, Хед. Я уверен, что нам стоит вернуться туда и еще раз все хорошенько рассмотреть. Если чудовище на тебя не напало и даже не заметило тебя, значит оно мертвое.
Хедрик с недоверием на меня посмотрел, но спорить не стал.
– Ты у нас конунг – тебе и решать. Мертвое, значит мертвое.
Выйдя из кустов мы, уже не прячась, побрели вдоль берега к загадочному шалашу. Сказать, что я не волновался, это значит сказать неправду. Образ таинственного обитателя, лежащего на полу в хибаре, постепенно вырисовывался у меня в голове. Что это может быть? Вообще, разве может быть такое?! Ранее я не замечал за Хедриком способностей к вымыслам, тем более таким странным. Выходит, что-то подобное там, все таки, есть? И как нам поступить в случае, если эта тварь нападет на нас? Бежать или сражаться насмерть? Скорее всего, второе, так как бегун из меня сейчас был, мягко говоря, неважный.
Размышляя таким образом, я шел и не замечал, что моя рана окончательно открылась и теперь вся левая сторона туловища была забрызгана кровью вперемешку с грязью. Только когда я оказался перед входом в шалаш, то увидел, что дела мои совсем плохи. Сделав глубокий вдох и до боли сжав меч обеими руками, я приподнял полог над входом и, пригнувшись, решительно шагнул вперед. То, что я увидел в полумраке нехитрой лачуги, поразило меня настолько, что я замер на месте, как вкопанный.
На расстоянии вытянутой руки передо мной сидело…болотное чудовище, а из его широко раскрытой пасти на меня смотрело черное, как смоль, старушечье лицо! Я на мгновение даже опешил и чуть не выронил свое оружие. Это показалось мне каким-то наваждением и я на миг закрыл глаза, чтобы прогнать это видение. Однако, когда я вновь посмотрел перед собой, то понял, что это не сон.
Да, снаружи это была кожа злобной ночной твари, голова тоже принадлежала ей, но лицо…лицо выглядело вполне настоящим, только обезображенное бесчисленными морщинами и густо измазанное зеленой грязью. И вот теперь, на меня смотрели человеческие глаза, в которых не было ни капли злобы или страха. Похоже, тот или, скорее, та, кто находился внутри чудища, изучал меня. Однако, нападать, по-видимому, не спешил. Тягостная пауза продолжалась, как я думал тогда, целую вечность. Я решительно не понимал, что мне делать в такой ситуации. Что-то более неестественное вряд ли можно было бы придумать. Не спорю, случалось мне видеть в разных походах всякое, но чтобы и человек и животное в одном теле! Это уже слишком.
Хедрик выглядывал из-за моего плеча и тоже молчал. Ему, я так подозреваю, меньше всего хотелось еще раз встретиться с ЭТИМ, но врожденное любопытство, все же, пересилило его страх и он героически сдерживал себя, чтобы повторно не броситься наутек.
Я, в свою очередь, понемногу пришел в себя и хотел уже, было, что-то сказать, как вдруг когтистая лапа-рука резко дернулась в моем направлении и из черного беззубого рта донесся неприятный скрипящий голос, который явно принадлежал человеку:
– Гатра…гатра…
Что имело в виду это существо? Где-то, в глубине души, я уже начинал
догадывался, что перед нами сидела немощная чернокожая старуха, облаченная в шкуру мертвого животного. Но, почему?!
– Гатра…хегрр…
На всякий случай я отступил на шаг назад. Что нужно этой старой ведьме?
Внезапно старуха немного наклонилась ко мне и с ее тщедушных плеч начала сползать та самая кожа, в которую она была завернута. Теперь, когда мои глаза привыкли к темноте, я смог разглядеть эту каргу получше.
Она была размером с подростка, но тело ее выглядело настолько дряблым и высохшим, что если бы не остатки разума в ее глазах, можно было бы решить, что это какой-то злой дух из подземелья. Зрелище, и вправду, немного отдавало мертвечиной. Такой себе труп, внезапно вылезший из Гинунгагапа, чтобы напиться свежей крови и снова отправиться в преисподнюю. На ней почти не было одежды, если не считать каких-то замусоленных дырявых тряпок на груди и бедрах, которые, скорее всего, никогда не снимались с тела и вот-вот должны были рассыпаться от ветхости. Ногти на руках и ногах были настолько длинными и огрубевшими, что я невольно сравнил их с когтями какого-нибудь хищного зверя, чем человека. Все тело старухи было в рубцах и шрамах, подтверждающих мое мнение о ее потустороннем происхождении. Там, где одежда не прикрывала почти ничего, образовалась толстая корка из высохшей болотной тины, возраст которой, наверняка, исчислялся десятилетиями.
Несмотря на все это, на старухе болтались некоторые подобия украшений в виде нашейного ожерелья из острых больших зубов и своеобразных браслетов на запястьях рук, состоящих из черепов птиц и мелких грызунов. В целом, перед нами находился ходячий скелет, обтянутый грязно-черной сморщенной кожей и облаченный в шкуру болотного чудовища. Одно было в ней более-менее живое – это цепкие внимательные глаза, смотрящие как-бы сквозь тебя. При этом создавалось ощущение, что в этом жалком, беспомощном существе присутствует недюжинная сила воли. Еще бы, жить на болоте среди всей этой нечисти!..
– Гатра…хгрр…альгатра.., – внесла разнообразие в свою речь болотная ведьма и, согнувшись под тяжестью своего звериного плаща, поползла ко мне.
Я и Хедрик дернулись назад. Как и все здесь вокруг, старуха издавала невыносимое зловоние и вокруг нее постоянно кружил рой больших мух. Преодолевая отвращение мы, все же, нашли в себе смелость не сдвинуться с места, хотя Хедрик, как мне показалось, уже одной ногой был снаружи шалаша. Радовало одно – если до сих пор эта ведьма не откусила нам головы, значит, намерения у нее не совсем ужасные.
Вообще-то, я напрягся всем телом и был готов, к чему угодно. Однако, ее корявые пальцы потянулись не к моему горлу, а к кровоточащей ране в боку.
– Кровь почуяла, – зловеще прошептал Хедрик и потянул меня за собой на выход.
От этих слов мне стало как-то не по себе. А если он прав и эта старуха сейчас вопьется своими деснами в мое тело и начнет терзать его, пока я не умру, а затем медленно меня сожрет?
– Слл-луш-шай, Эл, давай лучше уйдем отсюда. Не к добру все это, – уже громким голосом завопил Хедрик и начал выталкивать меня наружу.
Здравый смысл говорил мне, что так и следует поступить, но другая неведомая сила будто парализовала мои ноги и они отказывались повиноваться. Рука, в которой я сжимал меч, показалась мне какой-то мягкой и бессильной. Я хотел, было, припугнуть старуху оружием, но вместо этого у меня вышло нелепое движение плечом и не более. Оставалось только надеяться, что это существо не причинит мне никакого вреда.
– Хггр…гатра., – снова проскрежетала старуха и осторожно провела скрюченными пальцами по моей ране.
Что бы это значило?
– Хед, – тихо сказал я. – Мне кажется, ее так зовут – Гатра.
Услышав это, старуха полностью завернулась в шкуру болотного чудища и стала странно топтаться на месте, то покачиваясь в стороны, то делая наклоны в разные стороны. Время от времени она издавала глухое рычание и причмокивала своими уродливыми губами. Следующее, что она сделала – это начала махать лапами болотной твари, почти касаясь моего лица.
– Эл, слушай… – вдруг осенило Хедрика. – По-моему, она считает себя одной из тех тварей, которые нас вчера чуть не съели! Видишь, как она двигается? Будто ползет по земле. Смотри, зубами щелкает…
В словах Хедрика что-то было. Действительно, если не учитывать, что перед нами было подобие человека, в остальном, а тем более в темноте, это могло сойти за кого угодно.
– Видимо, ты прав. Эта старушенция полностью сбрендила и живет здесь в одиночестве с дикими зверями, – с сочувствием произнес я и немного расслабился. – Она сумасшедшая.
– Гатра…гатра..гатра..гатра…хгрр.., – не унималась тем временем, «хозяйка дома», и продолжала трястись с еще большей скоростью.
– Смотри, она сейчас свалится, – немного осмелев, заявил Хедрик и хлопнул меня по плечу.
И в самом деле, это беснование, видимо, подходило к концу. Старуха широко открыла глаза и начала жадно хватать ртом воздух. Было видно, что у нее кружится голова. Через мгновение она резко остановилась и рухнула прямо мне под ноги, замерев там без чувств. Шкура чудовища окончательно с нее слетела и теперь валялась на полу хибары.
– Ну, и что нам теперь с ней делать, – нарушил молчание Хедрик и для верности легонько пнул старуху ногой. – Она не сдохла, случайно?
Я присел на корточки и прислонил ухо к спине лежащей.
– Вроде, дышит…Давай ее вытащим наружу и посмотрим, что будет. Берись ты, а то мне что-то совсем плохо становится.
По всей видимости, Хедрику не очень-то хотелось прикасаться руками к ЭТОМУ, но он ничего не сказал, а лишь скривив губы, взял ее за щиколотку и потянул наружу.
Переполненный ядовитыми испарениями болотный смрад показался нам потоком чистейшего горного воздуха по сравнению с удушьем, стоявшим в хибаре.
При свете дня старуха стала похожа на мертвеца, который пролежал на поле битвы добрых десять дней и уже наполовину разложился. Неудивительно, что болотные твари до сих пор ее не съели. Нужно, наверное, быть очень голодным, чтобы наброситься на такую «красоту». Или звери уже считают ее своей?
Несмотря на всю сложность нашего положения, я невольно усмехнулся этой мысли.
– Интересно, а чем она питается? – деловито произнес Хедрик, с отвращением вытирая руки охапкой травы. – Мух, что ли, ловит….
– С ее зубами это единственный выход, – резонно ответил я и поморщился. – А воду, наверное, пьет прямо из болота. А что? Зачем далеко ходить – все под рукой: проглотил внутри пару мух, выполз наружу, напился и обратно домой.
– Да, дела. Если это страна Турнсваар, то я представляю какая она «богатая».
Было, вообще, удивительным в нашем положении, что мы сохраняли способность шутить. Кто-либо другой на нашем месте, наверное, уже давно бы начал паниковать. Но это, дети, и есть отличие викинга от других людей. Бодрость духа – еще одно из самых главных наших качеств!
Глава 8. Черная ведьма
День был в самом разгаре, когда старуха, наконец-то, подала первые признаки жизни. Все время, пока она была без чувств, я сидел неподалеку от шалаша, опершись спиной о ствол дерева и изнемогал от усиливающейся боли в ране. Жара, которая стояла над болотом, не позволяла заниматься чем-либо другим, кроме как прятаться в тени и ждать, пока не наступит вечерняя прохлада. Хедрик, страдая от безделья, нашел себе занятие в виде изготовления лука и стрел, которые могли понадобиться нам как для охоты, так и для стрельбы по возможным врагам. Где-то в глубине старушечьей хибары он нарыл прочную веревку для тетивы и теперь сидел возле входа, орудуя моим мечом и придавая остроту стрелам с наконечниками из зубов, которые до этого висели у старухи на шее. Я на какое-то время даже засмотрелся на его труды, но ворчливое кряхтенье ведьмы вывело меня из задумчивости.
Женщина сначала встала на четвереньки, затем громко прокашлялась и медленно поползла в сторону Хедрика. Тот недоверчиво посмотрел на нее, но предпочел отодвинуться в сторону, открывая хозяйке путь к «родному дому». Нас для нее как будто не существовало. Несмотря на то, что она проползла мимо меня, она даже не взглянула в мою сторону, а продолжила свое движение с упорством навозного жука, катящего свой ценный груз в норку.
– Эй, Эл! – воскликнул Хедрик. – А она, и вправду, не в себе. Сейчас залезет в свое логово и нарядится в звериную шкуру.
Старуха, действительно, не останавливаясь, проползла в шалаш и вскоре оттуда донеслось не то пение, не то какое-то завывание на непонятном нам языке.
– Подозреваю, что если мы сейчас отсюда уйдем, то она этого даже не заметит, – скептически добавил Хедрик, откладывая готовый лук в сторону. – Как твоя рана? Болит?
Я утвердительно ему кивнул и с трудом поднялся на ноги.
– Как хочешь, Хед, но мы должны выпросить у этой ведьмы какое-нибудь зелье, иначе мне долго не протянуть. Давай попробуем с ней поговорить.
– Поговорить?! – Хед иронично усмехнулся. – Ты думаешь, она нас поймет? Да она кроме рычания ничего не знает.
– И тем не менее. Это единственный человек, который может дать нам местные травы и снадобья. Другого у нас нет.
– Ну, если ты так хочешь. Хотя…я думаю, вместо лечения, она заставит тебя одеться в такую же шкуру и плясать вокруг хижины до захода солнца.
Взяв в руки меч, я побрел к шалашу. Ведьма, и в самом деле, облачилась в шкуру зеленого чудовища и теперь сидела на гниющей подстилке из листьев, что-то при этом перетирая в своих мерзких ладонях. Между ее ног стояла какая-то емкость, похожая на скорлупу большого ореха, а в ней находилась густая жидкость бурого цвета, которую я сразу принял за кровь. На нас старуха по-прежнему не обращала никакого внимания.
– Вот видишь, Эл, она готовит себе обед: похлебку из крови и травы. Будешь? Вкусно, наверное…
Я невольно поморщился при мысли о такой трапезе, но решил, что сейчас не время для шуток. С чего же начать?
– Гатра, – негромко сказал я и ткнул пальцем в ее сторону. – Эллрик, – добавил я при этом, хлопнув себя в грудь.
Старуха медленно подняла на меня глаза и пошевелила губами. Я ждал ее дальнейшей реакции, но совсем не был готов к следующему. Внезапно она, проявив недюжинную прыть, бодро вскочила на ноги и стремглав выскочила из хижины наружу, чуть не сбив Хедрика.
– Куда это она? – удивленно воскликнул Хед, восстанавливая равновесие. – Убежать решила?
Не желая говорить наугад, я выбежал вслед за ней и увидел, что старуха стоит по колено в мутной воде, а ее корявые пальцы указывают на густые заросли в самом дальнем конце болота.
– Гатра…гатра…хгрр – противно визжала она и, казалось, хотела, чтобы мы ее поняли.
Теперь мне стало немного ясно, о чем она нам пыталась поведать. Прищурив глаза, я смог разглядеть на глади воды медленно плывущие гребнеобразные спины огромных животных, издали похожих на сухие бревна. Туловища этих тварей удивительным образом сливались с окружающими их предметами и, если не знать, куда смотреть, то их, вообще, увидеть было бы невозможно.
– Хед, я понял. Гатра – это те чудовища, от которых мы отбивались ночью. Одна из этих тварей утащила на дно нашего Ульхарна. Стоп. Теперь я знаю, почему эта образина таскает на себе такую же шкуру: она этим самым отбивает свой собственный запах и это помогает ей выжить на болоте! Чудища ее просто не замечают как добычу: думают, что она – это они.
Хедрик удивленно на меня посмотрел и тут же задал резонный вопрос:
– А зачем ей здесь жить? Что других мест нет, что ли?
Я пожал плечами и угрюмо ответил:
– Не хотелось бы, чтобы так было, Хед, но…возможно, это место и является самым безопасным во всей этой стране.
На Хедрика больно было смотреть. Мои слова, по видимому, настолько сильно его расстроили, что он не нашел ничего лучшего, чем подойти к самому краю болота и изо всех сил туда плюнуть.
– Ну, тогда я не знаю, Эл! Уж, если здесь безопасно, то что тогда, по твоему, «опасно»?!
– Не знаю и знать не хочу. Меня сейчас волнует совсем не это. Я думаю о том, что могу не пережить этой ночи, если мою рану срочно не начать лечить.
– Извини, сейчас это, и в самом деле, важнее всего. Давай попробуем что-нибудь втолковать этой ведьме.
Подойдя вплотную к старухе, мы жестами призвали ее выйти на берег. Сначала она непонимающе таращилась на нас, но затем, видимо, уяснив, чего от нее хотят, вышла. Теперь она выглядела довольно спокойной, не строила гримас и не пускалась в бешеную пляску. Она просто смотрела на нас и ждала, что мы будем делать дальше.
– Похоже, она давно не видела людей, – с опаской предположил Хед.
– Видимо, так и есть. Смотри, она нас совсем не боится, – сказал я и ободряюще улыбнулся старухе.
То, что последовало в ответ, улыбкой можно было назвать с большой натяжкой. Женщина обнажила десны, на которых еле держалось два-три гнилых зуба и, наверное, все-таки по-дружески весело, сказала: «Эгрик…»
– Эллрик, – поправил я ее и жестом предложил ей назвать свое имя.
Старуха молчала.
– Эл, кажется, у нее нет никакого имени, – вмешался Хед, с интересом наблюдая за моими действиями. – А «Гатрой» она быть не хочет.
Услышав знакомое слово, старуха помотала головой по сторонам и снова указала нам рукой на болото.
– Пусть так и будет, – выдохнул я и стал соображать как же, все таки, нам с ней общаться.
Так я простоял бы, наверное, очень долго, если бы женщина сама не схватила меня за запястье и не потащила в сторону своей хижины. Сопротивляться я не стал, так как уже не чувствовал с ее стороны какой-либо особой угрозы. Хедрик уныло поплелся вслед за нами, не желая, видимо, лишний раз посещать это место.
Кое-как втиснувшись втроем в узкое пространство убогого жилища, мы сели на пол. Старуха отпустила мою руку и вновь принялась тереть в своих пальцах какую-то дрянь. Мало того, что она это делала своими грязными лапищами, так еще при этом она добавляла в смесь обычную глину с пола и лепила из всего этого маленькие шарики, удивительным образом похожие на заячий помет. Мы не проронили ни слова, лишь изредка переглядывались между собой, находясь в полном неведении о смысле ее странных движений. Наконец, ее «зелье» было готово. С довольным видом старуха посмотрела на меня и указала пальцем на сосуд с кровью.
– Гатра…хггр., – тихо произнесла она и ужасно улыбнулась. – Гатра…
Как бы не хотелось мне это не слышать, это я, все же, услышал. Старая ведьма собиралась лечить мои болячки кровью болотного чудовища и какими-то шариками, подозрительно похожими на навоз. Отстраняя от себя все эти чудодейственные снадобья, я дал ей понять, что не собираюсь исцеляться таким способом. Однако, старуха ни на миг не обиделась, а вместо этого стала показывать мне свои шрамы на руках и ногах, чтобы я убедился в ее правоте.
– Ладно, ладно, – сдался я, забыв о том, что она меня не понимает. – Все равно, уже хуже не будет.
Получив мое согласие, старуха с готовностью начала бросать свои шарики в сосуд с кровью, приговаривая при этом: «Ланда, ланда…ланда».
Когда все это хорошенько пропиталось, женщина стала брать свое «лекарство» и густо замазывать им мой израненный бок. Странно, но почти сразу я почувствовал легкий холодок в ране, что принесло мне некоторое облегчение.
– Слышишь, Хед, а в этой ерунде, действительно, что-то есть, – сказал я Хедрику, когда меня оставили в покое. – Вроде как полегчало даже.
– Главное – чтобы наутро ты мог ходить, – недовольно протянул он, с сомнением разглядывая месиво на моем теле. – Уж больно просто все это выглядит: плюнула, мазнула и готово.
– Но, ты же видишь, как она сама себя лечит? На ней ведь живого места нет, а она здорова.
– Да ей, наверное, все нипочем. Может, она бессмертная?
Наобум брошенная Хедриком фраза мне показалось не лишенной смысла. А если?..
– Ты имеешь в виду Сок Жизни? – задумчиво протянул я и пристально посмотрел на своего друга.
Хедрик, видимо с запозданием понявший смысл своих собственных слов, уставился на меня как на великого героя из прошлого и медленно ответил:
– Не знаю, как-то само вырвалось…А что, ты думаешь это правда?
– Как знать…как знать. Ты погляди на нее: ей же тысяча лет на днях, наверное, стукнула. Обычные люди столько не живут, тем более питаясь разной гадостью. Эх, расспросить бы ее хорошенько, но как?
– Может, давай нарисуем? – с надеждой предложил Хед, не думая о том, что в конце концов нам все же придется рисовать.
– Давай попробуем, но…с чего начать?
– А давай нарисуем на земле наш драккар и море. Я надеюсь, она догадывается о том, что здесь неподалеку плещется море.
Немного подумав над его предложением, я нащупал среди разного мусора на полу подходящую палочку и начал рисовать перед входом в шалаш весь наш поход в подробностях. Делал я это, конечно, из рук вон плохо, так как никогда не отличался способностями к рисованию. Однако, среди всей моей белиберды можно было рассмотреть волны на море, человечков на корабле, наш далекий берег и этот берег со скалами. Я даже попытался изобразить дикую кошку, которая меня подрала, но вместо этого у меня получилась какая-то смешная крыса с большими усами. Зато у меня неплохо вышло одно из болотных чудовищ, с которыми встречаться в дальнейшем никто больше не желал и, собственно, сама старуха, которой я это все сейчас рассказывал. Ее я нарисовал, почему-то, в длинном платье до пят и с густыми волосами на голове, хотя ни того, ни другого здесь и близко не было.
Все это время женщина сидела, не шелохнувшись, и внимательно всматривалась в то, что я перед ней изобразил. «Гатра», – довольно произнесла она, когда рассмотрела на земле болотное чудище, но все остальное, по-видимому, для нее не представляло никакого значения.
– Послушай, Эл, – с нетерпением буркнул Хедрик. – По-моему, ее ничего кроме «гатры» не интересует. Зря мы это все затеяли.
– Ее можно понять. Такая у нее жизнь. Давай не будем спешить и…
Старуха не дала мне закончить свою мысль. Она решительно поползла к дальнему углу хижины и стала рыться там в куче разного хлама, отыскивая что-то очень для себя важное.
– Сейчас еще чем-нибудь удивит, – заявил Хедрик и сложил на груди руки. – Готовься.
Наконец, она повернулась к нам и мы с Хедриком чуть не лопнули со смеха. На ее на редкость некрасивом лице сейчас присутствовало какое-то детское выражение, а во рту она держала блестящий металлический предмет в виде цапли, расправившей в стороны свои крылья.
– Слушай, Эл, – еле сдерживая себя, чтобы не надорвать живот, выдавил Хедрик, – Это же…это же…ха-ха…это же свистулька…
Я сам катался по полу, не замечая боли в боку. Рассмешить нас так, как это сделала эта старуха, кому-то другому вряд ли удалось бы. Представьте себе, грязная старая карга, без зубов, одетая в звериную шкуру, радуется, как ребенок тому, что у нее во рту находится какая-то блестящая побрякушка.
– Но…но, Хед, – я пытался что-либо ответить ему. – Твоя дудочка по-проще будет….
Хедрик разразился еще более безудержным хохотом, не в силах терпеть это зрелище дальше.
В конце концов, мы нашли в себе силы, чтобы немного успокоиться. Все время, пока нас разрывало от смеха, старуха непонимающе таращилась на нас и выдувала из свистульки негромкие звуки, похожие на отрывистый мышиный писк. Чего-то, похожего на какую-либо музыку мы, конечно-же, не услышали.
– Этакая валькирия наоборот, – сказал я Хедрику, когда пришел в себя.– Предлагаю называть ее Брунгильдой Болотной.
– А чего, «Болотная Брунгильда», звучит! – согласился он. – А лучше просто: «Богильда».
Видимо, такой оборот событий его немало позабавил и он, подойдя к старухе, тоном, не терпящим возражения, сказал:
– Ты теперь будешь Богильда! Ясно?
Сначала женщина смотрела на него как на нечто необычное, но к счастью, смысл слов Хедрика до нее, все же, дошел. Она закивала головой в знак согласия и тихо зашептала : «аль-да….аль-да…», при этом свистулька вывалилась из ее рта и повисла на груди, удерживаясь на узеньком шнурке.
– Эл, она никогда в жизни не выговорит свое имя. Давай, все-таки, назовем ее Аль-Гатрой. Последнее слово она любит больше всего на свете, а первое у нее уже неплохо получается.
– Мне все равно, Хед, пусть так и будет. Сейчас меня волнует другое: откуда у нее эта вещица? Не хочу спешить с выводами, но…Это же золото, Хед! Самое настоящее золото!
Мы замерли на месте, как вкопанные. Только сейчас до нас дошло, что эта неприметная с виду безделица, на самом деле является чем-то необычным для того места, где мы сейчас находимся. Само присутствие этой свистульки в жалкой хибаре Альгатры навело меня на мысль о том, что не все так плохо в этой стране, как казалось нам до сих пор. А что, если это и есть та самая земля Турнсваар?! Неужели, Ильстрем Долговязый не обманул Рагвальда и мы доплыли?