Яков Островский
Судьба семьи Мушар. Глава I
– Еще и телефон выпал, или в сумке там остался, блять! – ярко выразилась Мушар, хлопнув себя по бедру.
Признаков агрессии Каталина никаких не подавала, разве что в отношении самой себя. Артему не терпелось прояснить ситуацию с существующей только в рассказе сумкой. Он решил позвонить Наташе с просьбой посмотреть вокруг на предмет упомянутой сумки. Прошло два гудка и Артем сбросил трубку. Каталина Мушар потеряла сознание и заваливалась к окну. Готти дернул руль вправо, завернул в первый же двор и сразу переключился на состояние Каталины.
– Каталина, слышите меня! – прикрикнул Артем. Никакого ответа он не ждал.
Он нажал на кнопку под своим сиденьем, выскочил из машины и подбежал к открывшемуся багажнику. Под мягким покрытием багажника находилась аптечка. Нашарив ее рукой – он схватил ее, тем временем уже перебирая ногами к пассажирской двери Мушар.
– Эй! Давайте же – держитесь! – Артем легко похлопал Мушар по щекам и сразу продолжил оказание помощи.
Готти снял тонкий пиджак, принадлежавший к общему темно-бирюзовому комплекту униформы, сделал из него сверток и подложил под ноги лежавшей на земле Каталины.
“Блять!” громко выругался Артем. Немногочисленные люди как бы невзначай проходили мимо этой плачевной картины, одаривая все происходящее сочувствующими, но в то же время каменными взглядами. Артем, к несчастью для ситуации, оказался растерян. Приемное больничное отделение находилось в паре минут пробежки от их внезапной остановки. Прошло не больше пары минут, Артем, опомнившись, подхватил Каталину Мушар на руки и был готов рвануть к больнице, как произошло необъяснимое.
Каталина очнулась, но сейчас вместо отливающих лунным светом серебристых глаз, которые сразу приметил Артем еще у Густаво, они наливались самой что ни на есть алой кровью. Невидимые венки и сосуды вокруг глаз начали вздуваться и проступать под кожей, превращая верхнюю часть лица в ужасающее подобие итальянской коломбины. На ее безмолвном лице застыло отчаяние и страх, такое выражение могло бы угадываться в лишь человеке, перед лицом неминуемой гибели, так сильно боявшемся за свою жизнь. Это неожиданно жуткое пробуждение оказало чуть ли не физическое воздействие на Артема. У него подкосились ноги, но кое-как он все же удержался на ногах и сбавил шаг, ноги диктовали свою инициативу остановиться и лишь невольно наблюдать за этими мучительными метаморфозами. Рука Каталины Мушар мертвой хваткой врезалась Артему чуть выше локтя, он почувствовал боль от ее впившихся ногтей, не слишком длинных, но было достаточно прорвать его служебную рубашку, в рукав тут же впиталась первая капелька крови. Артему хотелось закричать от вселившегося страха, но голос будто застрял в глотке. Неведомая сила запретила ему издавать какие-либо звуки.
– Мой сын… мой бесценный Марк, ему нужно… Нужна поддержка и любовь, какую может дать мама. – будто пребывая с чистом и ясном сознании, но с отстраненным взглядом в закатное зарево, отрывисто произнесла Мушар.
Готти не проронил ни слова, все они слиплись огромным комом и врезались где-то внутри, но воздух никак не мог прогнать их через связки.
Моментом позже в сознание Артема, как бы вместе с вонзенными пальцами Каталины в кожу начала вливаться память, самые разные, казалось не связанные между собой картины людей и мест. Все это походило на обрывки совсем неизвестных Артему событий. Артем Готти, будто пребывая в бестелесном виде, проносился мимо самых разных сцен с такой скоростью, что уследить за чем-то конкретным было попросту невозможно, но даже так из самых общих деталей было понятно – все эти вспыхивающие искры событий принадлежали к совершенно разным эпохам.
Шторм, корабль, каюта, мужчина держится за голову, перед ним стол, где стихийно катается бесконечно крутящийся компас. Ударивший с невероятной силой гром заставил Артем сомкнуть глаза, за то слепое мгновение переместив его в следующее место.
Погода стояла на редкость пасмурная, над облаками проступали острые змейки зарождающихся молний. Даже чувствуя себя абстракцией, Артем ощущал холодную сырость улицы, на которой он оказался теперь. Понурые люди сновали туда-сюда, нисколько не замечая его присутствия. Их внешний вид: дырявые болотные балахоны, тканевые ботинки и сбитые донельзя туфли, редкие темные мантии, похожие на уппеланды, проскальзывали в толпе, в большинстве же своем люди носили подобие современных рубашек, но куда более мешковатых, все так же темных оттенков. Примерно половина всех людей в толпе состояла из девушек и женщин в замызганных сорочках.
– Ярчайшая новость дня! Прошу подходите и взгляните что за чудо, пришло к нам из-за горизонта! – звонко кричал худощавый оборванец посреди улицы.
– Кто тебя нанял парень, пустые слухи-то распускать? – подтянул его грозного вида мужчина за и так уже рваный воротник, – Люмьер так и не вернулся, гнусный ты выродок. Не видишь что народ плачет об этом! Давай и тебе траура добавлю, скотина ты эдакая.
Не дождавшись ответа, лысый мужчина с редеющей эспаньолкой начал избивать казалось ни в чем не повинного мальчишку. Удар кулаком в грудь, близко к солнечному сплетению, парень начал задыхаться, ловя короткие вдохи воздуха как только мог. Второй молниеносный удар в верхнюю челюсть повалил беднягу на мощеную дорогу. “Я объяфню” только смог выстрадать лежавший мальчик, судя по крови, хлынувшей у него изо рта, он уже не досчитался пары зубов. На вид ему было не больше восемнадцати. Артем со звериной яростью старался сдвинуться с места, дабы остановить этот жестокий разбой. Всхлипывания лежавшего парня не находили отклика ни у кого проходящего мимо, все будто бы находились в трансе, влекущем их вперед по своим делам. Мощный удар ногой по бедолаге достиг и Артема, вышибив его в следующие более одинокие события.
Густой туман по узким улочкам со старыми слегка скошенными зданиями, не более четырех этажей в высоту. Кто-то разбил стекло, крик, ужасная видимость сквозь густейшую дымку, не хватало только ножа, чтобы ее разрезать. Раскачивающийся на палке фонарь в руках фигуры, неспешно, но верно приближавшейся к Артему. Что-то подсказывало бежать. Дверной скрип, который так хорошо ложился в бессловесные моменты нагнетания художественных ужасов. Артем повернул голову вправо. Дверь, ведущая в непроглядную глубь двухэтажного бежево-отсыревшего дома была распахнута. Темный силуэт с раскачивающимся фонарем уже находился в четырех метрах от Артема. Силуэт был на две головы выше Артема, длина конечностей слабо угадывалась в плывущем тумане, ярко выделявшем лишь отблески фонаря. Шляпа, роста неизвестному прибавляла высоченная шляпа с прилично выступающими от головы полями, сантиметров на восемь. Больше отражения света от фонаря ничего рассказать не могли.
– Кто ты? – с нескрываемой нервозностью в голосе спросил Артем.
Силуэт лишь склонил голову набок, потом на другой. Туловище незнакомца едва заметно потряхивало. Снова крик, из мрака открытого дверного проема выбежала женщина, темнейшая брюнетка, одетая в просторное темно-пурпурное пальто в пол, от ее переступи раздавался характерный щелчок каблуков. Резво подлетев вплотную, она легонько врезалась ладонями Артему в грудь.
– Простите меня за то что пришлось увидеть все это. Пора уходить, они уже знают о Вас. – С запыхавшимся видом протараторила она.
– Где я сейчас? – вопрос звучал странно и для Артема в том числе. Недоумение от происходящего пока не спровоцировало волну догадок о том что же на самом деле происходило.
Нос начал сверлить тлетворный запах гнили, во рту чувствовался металлический привкус. Огромный силуэт, уже находящийся за тончайшей вуалью тумана, размял шейные позвонки чуть ли не с грохотом, он стоял замерши уже в паре метров от них, но на его следующий шаг действием ответила женщина, сковавшая своими руками руки Артема. Незнакомка дернула Готти и не отпуская понеслась в черный дверной проем, откуда только что появилась. Громыхнул поистине звериный рев, как тот, что Артем слышал на первом этаже в Глайд плаза. За дверью, вместе с тем не выходящем из головы детским плачем. Лишь переступив порог они оба оказались в непроглядной тьме. Дверь наружу захлопнулась вслед за ними.
– Где ты? Вернись! Пожалуйста… – Артема захватило отчаяние от беспомощности в такой-то ситуации
Женщина бесследно растворилась в темноте. Артем не двигался, лишь единожды моргнув.
Открыв глаза его ослепил янтарный свет заходящего Солнца, привычный и так хорошо знакомый шум улиц. Он растерянно огляделся, упершись ладонями на капот своей служебной машины. Летние при сумеречные часы всегда радовали своей легкой прохладой и щадящими яркими лучами вот-вот скрывавшегося Солнца. Остывший капот его родного рабочего автомобиля дарил схожие эмоции. Артем встряхнул голову и как следует проморгался, обмозговать произошедшее мешала мысль о Мушар, что должна была быть без сознания, или… Артем оттолкнулся от капота и обступил машину с левого краю, где должна была лежать Каталина Мушар – никого нет, лишь крохотный подсохший кровавый отпечаток, видимо от ее головы, когда она еще была там.
Артем еще раз мельком огляделся, но кроме живых верениц людей вокруг не было ни Каталины, ни каких-либо подсказок куда она могла подеваться. Нахождение при исполнении свыше рабочей нормы дало о себе знать, по рации в машине и его нагрудной уже бренчали отнюдь не мелодичные сигналы вызова.
– Младший лейтенант Готти, прием. – сосредоточенность в голосе непроизвольно вернулась к Артему.
– Артем, докладывайте, что там происходит? – на линии связи была Юлия Савва, старший диспетчер обручевского отдела полиции.
– Здесь все в порядке. Нахожусь на пересечении Саморы Машелла и Академика Опарина, с пострадавшей на улице Миклухо-Маклая в половину седьмого направлялись в приемное, тут на Саморы Машелла дом 1. Но она… – Артем остановил мельтешащий взгляд на арке, ведущей во внутрь двора П-образного дома, он увидел Каталину, сидящую на скамейке у игровой площадки, метрах в двадцати от парковки, она махала ему рукой. – Она здесь, со мной, говорит что чувствует себя вполне нормально. Движемся дальше к больнице, прием.
– Хм, поняла Вас. Направляю к Вам свободную машину? – Настойчиво уточнила Савва.
– Нет, после осмотра врача доставлю потерпевшую в участок, конец связи.
У Артема напрочь вышло из головы, что Каталина, сейчас уже как ни в чем не бывало сидевшая на скамейке и легким подмахиванием руки зазывающая к себе Артема, была прямым фигурантом по делу со смертью мужчины у Густаво. Но больше всего в тот момент Артем желал хоть немного разобраться в только что произошедшей с ним чертовщине, а источник этой информации видимо был готов к мирному разговору. Быстрым шагом, регулярно переходя на легкую трусцу он подошел к Каталине. Мушар спокойно сидела на скамейке, сложив ноги крест на крест, и безэмоционально вглядывалась в пустые горки на игровой площадке. Бежать или как либо избегать Артема она явно не собиралась. Он встал рядом у другого конца скамьи, осторожно, не садясь рядом.
– Что все это значит!? – со злостью в голосе, на самом деле прикрывающей страх обратился Артем к Каталине.
– Простите меня, за то что Вам пришлось увидеть все это. – по голосу можно было заключить, что Каталина Мушар была эмоционально выжата досуха. Не осталось и нотки той растерянности, что она показывала в машине.
– Объясните мне, какого же черта все это было! Вот Вы теряете сознание, признаков жизни не подаете, а затем этот пиздец, Вы приходите в себя с жутким видом, вцепились мне в руку и дальше… Вкратце, если ничего не упустил. Все это было по-настоящему или я уже крышей поехал? – Артем не отдавал себе отчет о том, что звучит как минимум очень странно, и разговаривая с человеком, непосвященным в контекст, взаправду сошел бы за безумца, несущего какую-то несусветную чушь.
– Если попытаюсь все объяснить, меня точно закроют в лечебнице, не без Вашей помощи, Артем. – проклюнулась печаль, накатывающая на Каталину поверх сильнейшей усталости, – Мне так жаль, что Вы в самом деле через это прошли.
– Мы и дальше будем играть в загадки? Отвечайте, после такой чертовщины я готов услышать чушь и пострашнее. – Артем присел, держась все так же на другом конце скамейки.
– Как скажете, но я сама не до конца понимаю что к чему. Столько лет прошло, еще во Франции, когда родился мой сыночек, Марк. Прекрасный ребенок, спокойный еще в младенчестве, сейчас же еще к тому же миролюбивый и дружелюбный.
– Прошу, ближе к делу. – Артем сгорал от любопытства и нетерпения закончить этот долгий рабочий день.
– Сразу скажу, офицер, что я сама не верю во все такое паранормальное, но Вы сами все видели. – она замолчала на пару секунд, переводя дух. Артем более ее не торопил. – Подобные “галлюцинации”, начались с рождения Марка. Они случались крайне редко, может раз в несколько месяцев, и происходили только во сне. Когда Марку исполнилось два года, ох, мой бедняжка. Он начал мне рассказывать что ему снятся кошмары о плохих людях, что они делают другим больно, меня это насторожило, но тогда я подумала, что это могут быть детские переживания, связанные с взрослением или что-то такое. Затем они ненадолго прекратились, но к трем годикам Марк раз в несколько недель стал просыпаться в слезах, говорил что плохие люди вернулись. Мы посещали врачей, объехали весь Брест, потом даже выбирались в клиники Парижа, но никаких отклонений у Марка не нашли…
В следующие двадцать минут Каталина откровенно делилась с Артемом своими воспоминаниями и догадками из прошлого. Она рассказывала как отец Марка, Лиам, служивший матросом, ушел в моря по командировочному контракту к берегам северной Африки, так и не вернувшись. Чтобы попытаться наладить себя и их жизнь, Каталина пробовала оставлять ребенка с разными нянями, которых Марк бессильно ненавидел. О том как она постепенно начала чуть ли не физически чувствовать эмоции своего сына, а когда ему было плохо, страшно или грустно, видела картины из своих снов, но тогда они становились пугающе реальными галлюцинациями, из-за которых она не могла нормально работать. Увольняла нянь одну за другой и ей постоянно приходилось тратить деньги из наследства ее приемного отца, что выходил из знатного брестского рода Мушар.
– Единственное что я точно знаю – я нужна Марку, ему нужна поддерживающая и любящая родитель, что разделит с ним его странный психический недуг, который так и не смогли вылечить, что бы мы ни делали.
– Да уж, чувствую в своем рассказе Вы избегали сверхъестественных подробностей как могли. Спасибо. – натягивающая нервы тревога начала отступать от Артема, – Но раз эту жуть вы можете как бы “показывать” другим, знает ли кто-то еще об этом?
– Полтора года назад, сразу после переезда в Россию. Мы поселились у русской подруги моего покойного отца, с которой у него были деловые связи, Майи. Она знает о “непростом” состоянии Марка, но никакие видения ее не преследовали. Только она в курсе. – у Каталины Мушар подступили слезы. – Артем, прошу Вас, скажите как есть, у меня заберут сына, посадят в тюрьму за убийство?
– Нет, прошу Вас… не надо плакать. Дело по щелчку конечно не закроют, но на первый взгляд, в течение пары недель во всем разберутся, установят Вашу невиновность и вынужденную самооборону, и больше не побеспокоят. – он оперся локтями на колени, в размышлениях сцепил пальцы.
Во избежании рабочих неурядиц и разбирательств в ближайшие несколько минут им следовало уже ехать в полицейский участок для дальнейшего контроля. Артем, взглянув на наручные часы, спешно финализировал:
– Итак, пусть и звучит это хуже чем паранормальные шоу по телевизору, но возьмем все за правду. – Артем активно жестикулировал, разводил и описывал руками в воздухе фигуры, которые должны были способствовать его собственному пониманию, – Ваш сын, Марк, является “проводником” таких вот галлюцинаций, и у Вас есть способность чувствовать его эмоции. Я все правильно понял?
– Да, в целом Вы правы. – глубоким кивком утвердила француженка.
– Тогда последний вопрос, и нам пора в отдел. Из этих видений меня, скажу так – достала девушка, у нее были темно-каштановые волосы, длина как у Вас, цветастое пальто впол. Она как будто знала меня, понимала что все что там было – нереально, и вытащила нас оттуда. Мисс Мушар, Вы знаете кто это был?
– Нет, ни разу с ней не сталкивалась, нигде.
– Понятно, спасибо за беседу. Мы… Вы со всем справитесь, я лично прослежу за ходом этого дела. А теперь пора в участок.
***
Воспоминания молниеносно промелькнули перед глазами. Первая встреча с Каталиной Мушар всплыла в памяти Артема, затмив собой реальность. Это мимолетное путешествие в прошлое было похоже на одно из тех видений, что Артем видел находясь рядом с семьей Мушар, больше десяти лет назад.
Покалывание в висках отступило. Артем проморгался, перед ним была все та же престижная квартира в Глайд плаза, и на удивление просторно-пустая комната, соседствующая со спальней жертвы. Кому она принадлежала?
На место преступления вошел еще один человек, полноватый, одетый в черный дождевик, из-под которого проступала шелестящая роба криминалиста.
– Всех еще раз с добрым утром господа. О, Вы уже здесь, капитан, – проголосил Ян Гут, второй криминалист на месте, никогда не теряющий своего позитивного настроя, – Уже осмотрелись? Там в конце коридора стоит старичок, Константин, наш первый свидетель. Я его конечно не расспрашивал, а так, скорее пытался успокоить что делом заняты профессионалы, – жестом он тыкнул указательными пальцами на Артема и Антона Швеца, который сосредоточенно осматривал тело и попутно делал записи в свой планшет.
– И тебя с тем же, Ян, – хмуро, но дружелюбно ответил Артем, – Пока вы с Антоном тут, пойду подойду к, как ты говоришь, Константину и заодно к соседям. Как тут будете заканчивать – дайте знать ребят.
– Обязательно! – Гут потянулся к их разложенному криминалистическому футляру.
В их широком саквояже можно было заметить различные лупы для дактилоскопии, карточки для снятия папиллярных узоров и прочие инструменты, о назначении которых Артем уже забыл со времен учебы в московской академии. Его задачей, как и любого следователя на службе, было местное дознавание и сбор первых сведений о деле. Остальным предстояло заниматься уже в своем кабинете.
Ян Гут взял фотоаппарат и две увеличительных линзы. Артем выходил из квартиры Каталины Мушар под озаряющие его правую часть лица фотовспышки. Коридор был хорошо освещен. Вмонтированные круглые лампочки тянулись волной вдоль коридора и источали теплый бронзовый свет отчего темные глянцевые металлические двери с двумя золотыми полосами по диагонали походили на кривые зеркала. Артема остановили.
– Господи, Тём, мне жаль. Прими соболезнования, – отстрелял запыхавшийся Андрей, – Сам только узнал от ребят внизу кто жертва.
– Все норм… Все хреново, сказать тут больше нечего. Давай работать, Андрюх, – Артем всеми силами скрывал свою истощающую скорбь, – Где тебя там носило?
– Застрял в лифте, скотина он такая. Думал что вот приплыл мой рабочий денек. Потом сам открылся на пятнадцатом, и я погнал сюда.
– Занятно что у них в Глайд плазе такая беда с лифтами, ты что на третьем грузовом поехал?
– На каком третьем? – Андрей немного удивился как ему казалось непонятой шутке, которые так же редко исходили от Артема, как и падения метеоритов на Землю.
– Я о том что закрыт, с накладными дверьми.
– Тут всего два лифта, Артем. Но молодец, что пытаешься не терять юморок.
Артем краем взгляда обратил внимание на свою левую руку – у него начался легкий тремор. Он понял, что за одно утро пережил такое сильное видение, каких не было за все время его знакомства с Каталиной Мушар и ее сыном Марком. Звериный рык, плач ребенка, удар. Воспоминания о галлюцинации на первом непроизвольно напомнили о себе.
Андрей взглянул на свои механические часы. Стрелки уже крутили за половину девятого. Следователи по делу об убийстве Каталины Мушар, Артем Готти и Андрей Селецкий, дуэтом двинулись навстречу расследованию всей их жизни.
2 Эффект мерцания
К вечеру дождь совсем утих. Вечно мокрый асфальт так ярко отражал блики от фар машины, что все окружавшие Артема огни сумеречной Москвы казались лишь обволакивающей машину темной пустотой. Уходящий день был полон событий, вернее сказать событием, что отпечаталось в памяти и чувствовалось как поворотный момент всей жизни, отнюдь не в положительную сторону. На сегодня Артему было тошно от своей работы, погоды, своих эмоций, даже от себя самого.
– Спасибо что подбросили парни, хорошего вечера. – Антон Швец, сидевший на заднем сидении, распрощался с Андреем и Артемом на редкость крепким рукопожатием, – Андрюх, присмотри за нашей “тучкой”. Вы тоже сейчас скрашивать вечер?
– Нет, в другой раз. Мы по домам, – уставшего вида Андрей, находившийся на переднем пассажирском, что-то листал в телефоне.
– Пока, Антох. – протерев глаза, сквозь краткий зев ответил уже Артем, их сегодняшний водитель.
Антон вышел недалеко от метро Проспект Вернадского, где находился его излюбленный бар “Шанти”. Это место всегда выглядело незамысловато, даже просто, однако ни невзрачная вывеска, на которой неоновым канатиком выводился зеленый дуб и само название заведения, ни окружение самого бара с вечно реставрируемым тротуаром и современным “терраформированием” прилегающих к жилым домам цветочных островков тракторами, все эти факторы и близко не могли перекрыть красоту внутреннего декора и атмосферы “Шанти”.
Артем не был большим поклонником каких-либо празднований, в частности когда такое дело казалось его персоны. Однако в честь повышения до звания капитана, Антон Швец подбил Андрея затянуть Артема в один хваленый бар, дежурно отпраздновать продвижение по карьерной лестнице. В тот раз Артем решил не отказываться от настойчивого предложения немного отметить личное событие. Вечное избегание собственного счастья, к чему Артем привык еще с детства – так ему казалось, причиняет вред не только личности, но и ее небезразличному окружению, с годами Артем понял и это. Несмотря на критическое отсутствие дружеских связей с кем-либо, Артем, как и любой другой, привыкал к людям. Уважительность, с витающим вокруг дружелюбием Антона Швеца и врожденная побратимость Андрея Селецкого не оставляли шансов Артему не привязаться к этим личностям. И правда, встретить в жизни таких людей как Андрей и Антон зачастую означает обзавестись как минимум хорошими товарищами, а то и друзьями.
Проводив Швеца взглядом, Артем вспоминал тот вечер в “Шанти” после капитанского повышения: полы, выложенные деревянными дощечками; свежий запах сладковатого лайма и квинтэссенции парфюма редких гостей; прекрасная дубовая барная стойка, за которой разместились они втроем в тот вечер, вполне терпимая выпивка и приглушенный зеленовато-синий свет от фонариков, вмонтированных в искусственные декорации растительности по периметру потолочных карнизов. Немногочисленность посетителей даже в предночное время задавало почти домашний уют. То был и правда хороший вечер, для всех них. Артем был благодарен Антону и Андрею, что несмотря на его местами скверный и замкнутый характер, они как могли держали его на плаву.
Антон скрылся из виду за дверями “Шанти”. Артем вывернул руль и вывел машину обратно на дорогу.
– Тём, тебе оно не нужно, правду тебе говорю, – Высказался Андрей по поводу дела о Каталине Мушар, – Прошу, давай ко мне зайдешь, подумаем, только не загибай себя в этом всем ужасе, друг.
Дорога была пуста. Взгляд Артема был сосредоточен на незримой пустоте, будто он вглядывался в собственные мысли, которые не давали ответов. “Почему одежда Каталины была цела?”, “Куда она собиралась?”, “Сотрудничают ли соседи со следствием, если да, неужели все как один ничего не видели и не слышали в ночь убийства?”, “Константин…”
– Что насчет того деда. Применим ли его рассказ вообще к реальности? О пользе для дела даже не спрашиваю, – фыркнул Артем, не надеясь обрести озарения от комментариев Андрея.
– Он же Константин, да? Его рассказ о пролетевшем пальто посреди ночи у его окна и “львиный рев”… Как по мне, таких пожилых бедолаг в пансионатах закрывать надо, а не оставлять жить одних в роскошных столичных комплексах. Наверняка не выпил свои седативные, вот и воображение разыгралось, тем более-то на фоне произошедшего по соседству.
– Что есть то есть, но тем не менее. Если бы остальные жильцы смогли бы указать на какие-то иные факты, может и сказки этого Константина удалось бы приравнять к реальным событиям, убрать бы слой надуманности…
– Меня тоже настораживает, что никто из соседей, да на целом блин этаже, ни шороха из подъезда не слышали. Ну записи с камер внутри и снаружи здания мы уже запросили, завтра-послезавтра получим и можно будет нормально работать. А тебе, опять же, советую воздержаться от этого.
– Андрюх, скажу крайний раз, спасибо, правда спасибо за твою опеку, но разобраться с этим надо мне как никому другому. Грабежом на Новаторской пусть займется Нотов или кто у нас из свободных сейчас.
– Я за тобой слежу, капитан, – Андрей сделал жест двумя пальцами “глаза в глаза”, – И твои проблемы от меня не скроются, все решаемо мужик, вот абсолютно все.
– Спасибо, Андрей. Добротно сказано, знаешь, красиво.
– Ладно тебе, ну так что, зайдешь кофейку вдарить? Это день конечно не перекроет, но всяко полегче.
– У меня есть одно дело, в следующий раз Андрюх.
– Что хоть за дело-то? – Андрей цыкнул от недовольства, что Артем так никогда и не соглашался на подобные приглашения.
– Помнишь как-то рассказывал тебе о Каталине, и что она некоторое время жила у друга семьи?
– Помню, но…
– Еду к ней, ее зовут Майя, и хочется задать пару неформальных вопросов вне работы, – Перебил Артем.
– Ты так уверен что это надо делать во внеслужебное время? – опасливо спросил Андрей.
– Мы приятели, дружеский визит поможет и делу заодно. Тебя все так же, здесь у поворота выкинуть?
Артем начал притормаживать у поворота на дворовую стоянку. За то время пока они ехали небо успело еще туже затянуться черными тучами и вокруг оставались видны лишь освещенные островки входов в подъезды и широкий тротуар вдоль улицы. Стали слышаться отдаленные раскаты грома, ливень был на подходе.
– Да, спасибо что добросил. До завтра Тём, береги себя, – жадно пожав холодную руку Артема, Андрей выпрыгнул из машины и в темпе пошел домой.
Артем вновь провожал взглядом, на этот раз резвый силуэт Андрея. Он остановил машину на внешней парковке у П-образного жилого дома номер 19 на Ломоносовском проспекте. Спальные районы Москвы были и отличным рассадником криминальной нечисти, но и самим умиротворением, когда на вечерних улицах было тихо. Артем посмотрел на небо и успел заметить промелькнувшую грозу за густыми тучами, дождливая пора отводила ему душу, сейчас даже немного успокаивала. Он посильнее сжал руль, выдохнул и тронулся дальше, в гости к Майе Гринберг, ближайшему человеку к семье Мушар.
Вереница машин на проспекте вечно неспящей Москвы не желала терять ни минуты своего времени, равно как и Артем. Все неслись под 80 километров в час. Дождь начал еле заметно накрапывать на лобовое стекло. По нервной системе Артема начал растекаться страх. Страх за коллег, за результаты дела, за себя и всех, кто был как-либо связан с Каталиной Мушар. На подкорке мозга, начиная еще с утренних событий, зарождалась и укреплялась мысль об абсурдности обстоятельств смерти Каталины: закрытая квартира, нетронутая одежда изуверски растерзанного трупа, чокнутый дедок с летающим на двадцать втором этаже пальто и звуковым сопровождением зоопарка. Все это было похоже на театральное действие с наперед запланированными поворотами и сюжетными перипетиями. Артем чувствовал себя пешкой, без веской на то причины, и был в ожидании предстоящих деталей сей постановки.
Как бы то ни было, всему виной была беспомощность. Артем изо всех старался себя не грызть, но разум так и вторил: “Ты бросил её, Артемка!”, “Как ты посмел отдалиться от своей единственной родственной души, придурок!”, “Эгоистичная скотина, ты ведь был ей нужен. А сейчас она нужна тебе!”.
***
Морозное утро 12 января 2021 года шуршало по окнам снегопадом из мельчайших льдинок и пушистого снега. Яркое Солнце, стремившееся к зениту, одаривало каждого вихрем блестящих искр, что были отражением от свеженавалившего снега. Воскресенье оставалось единственным выходным Артема. Деятельность следователя заставляла изрядно перерабатывать, особенно в свете недавнего массового отравления испарениями фосгена на производстве красок “Н-Капс” на юго-западе Москвы.
Снег хрустел под утепленными кроссовками Артема, он уже подходил к жилому дому на 1-ой Машиностроения, где на тот момент жила Каталина Мушар. На домофоне не было гравировки, написанные красками цифры практически стерлись от частого посещения гостей , но Артему это не мешало. За несколько месяцев в памяти отпечатались символы с номером квартиры Мушар – 63К.
Затяжные гудки домофона заставили Артема усомниться, что Каталина сейчас дома, но спустя минуту дверь открылась. Каталина Мушар жила на третьем этаже этого типичного для средне-низкого ценового сегмента панельного дома в одном из многочисленных спальных районов Москвы. В тот период жизни Каталина не видела смысла, да и не имела сил на жизнь в относительной роскоши на средства своего пусть и богатого, но не неиссякаемого наследства, поэтому по вкусу ей пришлась лишь аренда этой однокомнатной квартиры, с тихими соседями, в спокойном районе и видом на снежное плато, двумя месяцами ранее бывшее детской площадкой.
Дверь была открыта, Артем отбил последний снег с подошвы и вошел в квартиру. Узкий коридор продолжался влево, в сторону кухни. Артем заглянул туда – пусто.
– Есть кто дома?
– Привет, Артем. Помоги тут пожалуйста, на пару минут буквально, – поздоровалась Каталина, она натужно дышала, прерываясь на гулкое сопение.
– Что ты тут затеяла?
Артем разулся и пошел в гостевую комнату, откуда и доносился голос Каталины. В холле было пусто, в спальне же, куда Готти заглянул боковым зрением, постель была убрана, все белье снято и аккуратно сложено подле спального места.
Гостевая комната сияла от снежных отражений широких ветвей дерева, растущего прямо за окном гостевой комнаты. Стены гостевой комнаты были обклеены монохромными тепло-серебристыми обоями, отчего можно было вообразить иллюзию, будто они оба теперь находились в ящике, залитом ярким светом.
– Подай те игрушки, пожалуйста, – Мушар склонилась над туго набитым чемоданом, и не отрываюсь от него указала на бежевую сумку, – Вон, у твоей левой ноги две игрушки.