Ян Бадевский
Инструктор
Глава 1
Я сижу на траве и наблюдаю за несущимися ко мне тварями. Глаза закрыты, но они мне сейчас не нужны. Я работаю в режиме «телезрения».
Хищников четверо.
Я могу рассмотреть каждого зверя в мельчайших подробностях. Разверстые пасти представляют собой ротовые воронки с бахромчатыми краями, как у миног. Языки тоже оснащены зубами. Тела мускулистые, длинные и гибкие. Есть конечности, их шесть, напоминают сегментированные лапки насекомых, заканчиваются острыми когтями. Твари непостижимым образом игнорируют гравитацию – летают аки фанера над славным городом Парижем. Высоко не поднимаются, так что их можно рубить чакрой.
Поправочка.
Раньше можно было.
Сейчас мои оппоненты обзавелись эфирной защитой и научились поглощать атаки среднего уровня. Двигается новое поколение монстров быстрее, на опасность реагирует молниеносно. А еще эти говнюки пролезают в складки пространства-времени, раздвигают измерения и вылезают в самых неожиданных местах.
Да, работенки прибавилось.
А кто говорил, что будет легко?
Сегодня меня тянет к экспериментам. Врубаю «причины и следствия», что основательно путает карты чудовищам. Первая тварь ныряет в складку, а на выходе врастает в дерево. Я сжигаю это недоразумение «племенеющей яростью». Червяк корчится, оглашая окрестности ультразвуковыми воплями. Второе существо уходит от «электрической плети», но тут же попадает под дождь из «ледяных клинков», напитанных эфиром. Лед вспарывает защиту твари, вонзается в ее тело и превращается в «полосу жара». Три полосы, насквозь прожигающие жилистую плоть. Особь конвульсивно дергается, вспыхивает внутренним светом и осыпается черным пеплом к моим ногам. Почти успела дотянуться, ага.
Почти не считается.
Еще две красотки вгрызаются друг в дружку. Им тотально не везет, спасибо «мёрфологии». Во все стороны летят кровавые ошметки, слизь, обломки костей. Ротовые воронки работают, словно циркулярные пилы. Эффективность невероятная. Я наблюдаю за агонией врагов с блуждающей улыбкой на лице.
Не люблю тварей.
Хуже них только собаки.
Когда оболочки умирающих чудищ перестают светиться, я для закрепления успеха вгоняю чакру в горизонталь. Незримая сила рассекает туши хирургическим скальпелем.
Бой окончен.
«Чутье» подсказывает, что других хищников поблизости нет.
Я недоволен. Раньше, в том мире, укладывал этих монстров пачками, даже не считая. Здесь их собралось четверо, а я применил кучу навыков. Одно чудище подошло настолько близко, что внутри всколыхнулось беспокойство. Прав был посланник. Крепчают уроды.
Открываю глаза.
Арина ошарашенно смотрит на дымящиеся останки тварей. Знаете, как это для нее выглядит? Наниматель сидит в позе лотоса с безмятежным выражением на лице, на ментальном и астральном планах всё бурлит, а из пустоты вываливаются ошметки неведомо чего. Сыплется пепел, добавляются кишки с кровью. Голубой, между прочим. Как у осьминогов. Или аристократов, хехе. Фишка в том, что твари ползают и летают в многомерном пространстве, а кормовые угодья в виде планеты Земля – лишь часть этой усложненной реальности. Соответственно, простым смертным, пусть даже и одаренным, видеть этих существ не дано. Для распознавания опасности придется осваивать манипулирование эфиром и волховские навыки, о которых здесь никто толком и не слыхивал. Во-первых, «чутье», о котором я писал уже много раз. Во-вторых, – «видение». А на закуску – «сверхвосприятие». Чтоб вы понимали, эти навыки позволяют бедным приматам лишь слегка приблизиться к органам чувств иномирных хищников.
А теперь – интересный факт.
Помните запись, сброшенную мне приказными? Там миножья пасть твари просматривается очень хорошо. Непостижимым образом системы видеонаблюдения фиксируют монстров. Ни ученые, ни маги моего мира так и не выяснили, почему это происходит. На фотоснимках эти создания тоже проявляются. Собственно, так их впервые и вычислили. Так вот, люди без волхвов обречены на вымирание по одной простой причине – они даже не заметят тех, кто на них охотится.
Арину я понемногу обучаю эфирным волховским техникам. У моего бодигарда появились зачатки «чутья», но до полного понимания картины ей очень далеко. Я доволен уже тем фактом, что адепт воды сумел перестроиться и научился ощущать потоки энергии более высокого уровня, чем взвесь.
Выпрямляюсь.
На протяжении четверти часа я сидел на газоне в сердце небольшого, но уютного парка. Вокруг громоздится старинными зданиями уездный город под названием Верейск. Население крохотное, всего двадцать тысяч человек. И всех этих людей власти Империума ухитрились отселить за сорок восемь часов. Впечатляет, как ни крути.
Полностью опустевший уездный город производит жутковатое впечатление.
Прямо как те города-призраки в Америке, оставленные своими жителями. Ну, если вы читали эти истории, конечно. Журналисты бульварной прессы любят разводить всякую мистику. Якобы люди ушли только что, оставив после себя готовящуюся еду, включенные телевизоры и голодных домашних питомцев. Несчастных кошечек и собачек. А обнаруживает весь этот кошмар какой-нибудь проезжающий мимо байкер или водитель-дальнобойщик. С тварями так не бывает. Они оставляют вполне зримые следы своего присутствия – полуразрушенные строения, гниющие останки недоеденных тел, испражнения и вонь.
– Прогуляемся, – говорю боевой подруге, указывая на дальний конец парка.
Арина – мой бодигард. Она охраняет меня в те минуты, когда я вынужден сидеть неподвижно, применяя на ближних и дальних дистанциях корректировочные техники. К сожалению, против тварей ее способности бесполезны. Эта вселенная не готова к начавшемуся вторжению, что в разы усложняет мою задачу.
К счастью, имеется удаленное прикрытие.
Но об этом чуть позже.
Мы пересекаем городской парк за несколько минут. «Чутье» безмолвствует. Это не означает, что в городке больше нет тварей. Они могут находиться в километре от меня. Или спать, например. Или ползать по измерениям, не интересуясь до поры моей скромной персоной. Чтобы выявить всех хищников, потребуется прочесать Верейск «сверхвосприятием», на что уйдет не один час. Я ведь не в команде работаю с разделением территории на сектора…
Верейск – один из самых тихих городков губернии.
Ленивое провинциальное болото.
Твари появились из разлома в сорока километрах южнее. Помните Деревню Ужасов? Вот там и случился прорыв. Потом хищники начали расползаться по губернии, а остановить их уже некому. Пока случаи нападения на людей и скотину единичные, но лиха беда начало. Первую волну удалось остановить с помощью нескольких уникумов-артефакторов, специализирующихся на защите от боевых фамильяров. Ну, и мы с учителем в связке поработали. На пару месяцев наступило затишье, а затем твари полезли вновь. Верейск оцепили регулярные войска императора, жителей вывезли и расселили по соседним губерниям, а периметр укрепили артефактами. Очаг удалось локализовать, но я-то понимаю, что ненадолго.
Четыре особи.
Слишком мало для полноценной волны.
Думаю, это разведчики. Принюхиваются к миру, оценивают кормовую базу. Изучают других хищников, способных оказать сопротивление. Если я прав, прорывы должны быть зафиксированы в разных точках планеты. Не только в Империуме. Вот только Конфедерация и Сёгунат могут засекретить данные. Думаю, и наши так сделали. Все ролики, на которых можно увидеть тварей, безжалостно блокируются и удаляются из Паутины.
Глупо.
Не пройдет и года, как правители крупнейших империй дорубят, что твари – общая проблема. И противостоять этой напасти поодиночке не получится.
– Где ты научился их убивать? – Арина поравнялась со мной. – И что это за хрень вообще?
– Твари, – сказал я.
Что тут еще добавить.
– Хм. Приказные обратились к тебе за помощью. Знали, что ты с… этими… встречался?
Вот прицепилась.
– Знали.
– Расскажешь?
– Нет, – отрезал я. – У меня подписка о неразглашении.
Арина не стала возражать.
В первый месяц у нас отношения складывались… так себе. Девушка видела во мне не только своего нанимателя, но и молодого парня, к которому, похоже, начала испытывать нежные чувства. Арина мне нравилась, но ее попытки главенствовать дико раздражали. Да, на вид мне семнадцать. Или меньше, я ведь азиат. Моя внешность вводит людей в заблуждение. Никто не ожидает от улыбчивого подростка с вечно взлохмаченной шевелюрой какого-то подвоха. А зря. Потому что внутри этой куклы намертво окопался боевой волхв Ярослав, которому основательно за сорок. И этот мужик – та еще сволочь. Так что пришлось вычерчивать красные линии и ставить бывшую монахиню на место. Арина временно отключила собственницу, и я расслабился.
Мы перешли через дорогу и оказались на пересечении двух расходящихся под острым углом улочек. Над нами навис треугольный дом стародавней постройки. Век девятнадцатый, вторая его половина. Три этажа, чугунные перила узких балкончиков, высокие окна. Прямо перед нами – мясная лавка. Выше – квартиры горожан. Пустые квартиры.
Знаете, эвакуированный город производит гнетущее впечатление. По улицам не ездят машины. Тротуары безлюдны. Тишина, нарушаемая разве что далеким лаем бездомного пса. И это – в самый разгар весны. Сейчас конец мая. Деревья в цвету, листья распускаются, птички поют. Мостовая еще не высохла после ночного дождя.
Ни души.
Словно идешь по питерским окраинам в пять утра.
– Что мы ищем? – спросила Арина.
– Тссс, – я приложил палец к губам. – Не шуми.
Звуковые колебания очень хорошо распространяются по иным измерениям. Представьте себе рыбаков, переговаривающихся на рассвете. Или китов в океане. Только здесь – еще выразительнее. Тварь способна услышать шорох осеннего листа под вашим ботинком за десятки километров. Видят эти чудовища гораздо хуже, а запахи воспринимают на уровне земных псов. Проблема в том, что у иномирных созданий есть и другие органы чувств, улавливающие, к примеру, геометрические сдвиги. Когда жертва находится в движении, конфигурация пространства в разных измерениях меняется. Хищники подмечают эти нюансы. Вы застываете. Думаете, спаслись? Нет. Ветер шевельнул волосы на голове, распахнул полу плаща – и вы труп.
Сворачиваю налево.
Улица изгибается, сокращая обзор. Двери и окна домов заперты – хозяева явно рассчитывали вернуться. Сами дома – как машины времени. Осколки старины, вмурованные в техногенную ткань 2031 года. Когда идешь по такой улице, ожидаешь встречи с фонарщиком или трубочистом. И невольно прислушиваешься – не раздастся ли стук копыт проезжающего мимо фаэтона. Атмосферу нарушают разве что потухшие вывески, сложенные из неоновых трубок, да остановки общественного транспорта. Кое-где в кирпичных стенах виднеются базы для подзарядки дронов.
«Сверхвосприятие» встрепенулось.
Слегка.
Не уверен, что уловил изменения правильно – надо приблизиться к объекту еще метров на триста.
– Прикрой меня.
Арина кивает.
И достает свой чудо-пистолет. Костяной, стреляющий водяными пулями. Стихия воды позволяет зарядить эти снаряды убийственной энергией. Главное – видеть цель…
На помощь бодигарда в Верейске я особо не рассчитываю. Основную работу по зачистке выполнили боевые фамильяры приказных, напичканные артефакторикой как танки. Автоботов и пилотируемых шагателей правительство тоже попыталось задействовать. Первые оказались слишком неповоротливыми, вторые не обеспечивали надлежащую защиту пилотам. Насколько мне известно, Друцкие получили заказ на доработку своих изделий. Так вот, Арину я взял с собой, чтобы обкатать в полевых условиях. Показать тварей, понаблюдать за реакцией. Всё же, первая ученица, как ни крути.
Показать тварей, ага.
Она же их еще не видит.
Убивать, что ли, поаккуратнее? Так, чтобы оставалось не голубоватое месиво, а хотя бы половина туловища? Для эксперимента нужна подходящая особь.
Вперед, на поиски.
Пока Арина меня прикрывает, я стою, прислонившись к кирпичной стене бывшей пекарни, и обшариваю прилегающие улицы «телезрением». Связываюсь с Такеши-саном, моим наставником. Всё никак не привыкну называть предка по отцовской линии новым именем.
Рэйден?
Слушаю.
Мы оба в этой реальности относимся к классу корректировщиков. Общаемся в режиме «подхвата», так что наставник видит город как своими, так и моими глазами. Точнее – внутренним взором. Рэйден Тиба – основатель Клана Когтей, притворяющийся изгнанником, отошедшим от дел. Возможно, сильнейший на Земле Абсолют. Человек, обучивший меня «чистому листу» – редкому и смертоносному умению, доступному единицам шиноби.
Ты видешь тварей?
Которых ты разделал – да.
А других?
Ощущаю. Мне кажется, есть нездоровая активность в квартале от тебя. Двигай по этой улице до следующего перекрестка и поверни направо.
Спасибо.
Если что – я на связи.
Как и в былые времена Рэйден – мой ангел-хранитель. Удаленный, но от этого не менее эффективный. Он, кстати, Сейчас в Токио сидит. Даже не в России.
Возвращаюсь в реал.
– Идем дальше.
Тварей в городе почти нет. Это чувствуется. Разведчики ползают по складкам мироздания, ищут корм, но без фанатизма.
Улица продолжает забирать влево.
Дома жмутся друг к дружке, нависают эркерами и балкончиками над мостовой, почти срастаются с кронами тополей и каштанов. Я сегодня в черной футболке и легком худи. На ногах – рваные джинсы и кроссовки. Обычный подросток, таких пруд пруди в Японии. В России на меня бы косились. Особенно в провинциальных городишках. Вот только коситься некому…
А вот и перекресток.
Ощущение опасности усиливается.
«Чутье» ясно говорит: беги! Прямо-таки взывает к моим первобытным инстинктам. Нечто быстрое мчится сквозь стены, проемы и перекрытия.
– Готовься, – приказал я.
Арина напряглась, попыталась применить «чутье» и тут же отшатнулась от потока ярости и голода. На меня хлынули страх и отвращение, перемешанные с желанием защититься. Девушка окружила себя «пузырем», один из браслетов на ее правом запястье начал светиться красным.
Старается.
Уже хорошо.
Я не стал рисковать своим бодигардом. Увидев, как с трех сторон к нам ринулись твари, собрал в кулак побольше эфира и рубанул по ближайшему существу «молотом». Хищника буквально расплющило адским давлением. Вторую тварь я срезал чакрой – так, чтобы развалить аккурат на две части. А вот третий красавец приподнес мне небольшой сюрприз. Вильнув вниз, тварь прокралась под моей чакрой, переместилась на первый этаж парикмахерской и оттуда попыталась дотянуться до моей головы. Через оконный проем.
Врешь, не возьмешь.
Чакрой отсекаю костлявую лапу с длинным когтем и бью через толстую кирпичную кладку «гневом Руевита». Тварь истошно верещит на ментальном плане и захлебывается собственной кровью. Фишка «гнева» в том, чтобы порубить зверя в капусту, используя фрактальную геометрию многомерности. Дружелюбные пространственные складки на долю секунды становятся смертельно опасными. Мясорубка – ближайший аналог этой способности.
Арина в ужасе смотрит на забрызганное слизью и внутренностями окно. Выглядит отвратительно, согласен. Что ж поделать. Профессия у нас такая…
Ворота, через которые лезет нечисть, надо бы заделать, но полный набор утраченных навыков я еще не успел восстановить. А наложение печатей – высший пилотаж. Требуется столько энергии, что Архимагам и не снилось.
Последний бой проходил на волховских техниках.
Без «телезрения».
Так что мне не требовалось переключать режимы реальности.
«Чутье» успокоилось, и я вдруг понял, что мы в городе не одни. В прилегающих кварталах орудовали фамильяры группы зачистки. На радиочастотах переговаривались патрули бронеходчиков – тех, кого успели переоснастить тонкой многомерной артефакторикой из лабораторий Тайного приказа. Я повернул голову направо, привлеченный знакомым гулом. Так и есть – по глухому полутемному дворику топал шагатель. Трехметровый робот с бронированным куполом вместо головы. Купол частично захватывал грудную клетку, превращая верхнюю часть шагателя в кабину. Под куполом сидел незримый пилот. Насколько мне известно, внутренние поверхности таких фонарей – это цифровизоры с кучей дополнительных режимов. Хочешь – ночное видение. Или многомерное, если пилот одаренный и способен подпитывать взвесью артефакторные схемы. Изящное решение, даже не ожидал.
Шагатель, ощерившись стволами и выдвижными лезвиями, неспешно осматривал двор. Тихо гудели сервоприводы. Каждый шаг отдавался гулким эхом в каменном колодце двора. Стекла дребезжали, с деревьев осыпались лепестки цветов.
Интересно, как он пролез в арку?
Высота машины – метра три или четыре. Да еще обвес. Хотя это не обвес, а неотъемлемая часть самого агрегата. Наплечные турели. Правый подствольник, напоминающий гранатомет. Под левым локтем – широкий клинок, светящийся темно-синим. Явное магическое усиление.
Ответ пришел сам собой.
Шагатель с тихим шелестом втянул в себя наплечные турели, укрыл их прямоугольными люками, повторяющими обводы плечевого пояса. И начал трансформироваться. Нижние фрагменты корпуса раздвинулись, грудной отсек опустился на добрых два с половиной метра. Ноги в коленных суставах сложились, сменили вертикальное положение на горизонтальное. Неизвестно как образовались гусеничные блоки. Машина выехала, грохоча металлом, из арки, просканировала нас с Ариной и развернулась на северо-восток, оставляя характерные отметины на асфальте. Да, после нашей работы коммунальщикам придется несладко.
Арина проводила шагателя внимательным взглядом.
– Как он тебе? – спросил я.
– Мощь, – оценила девушка. – Впервые вижу трансформу.
Я тоже.
Мы приближаемся к останкам твари, которую я рассек пополам.
На лице девушки читается отвращение. Мне показалось, что Арину сейчас вывернет, но бывшая монахиня сдержалась. И заработала несколько бонусных очков в свою копилку.
Перед нами лежат останки крупной молодой особи. Если бы тварь могла соединиться, то достигла бы в длину трех метров. Даже трех с половиной. Когти оставили на асфальте глубокие борозды. Ротовая воронка открыта, зубастый язык вывалился наружу. Под половинками туши растекается вязкая голубая лужа.
Многосуставчатые лапки хищника кажутся обманчиво тонкими и хрупкими. Это иллюзия. Твари ловко управляются со своими конечностями, вспарывают ими животы жертв и одним взмахом костяного пальца могут отсечь голову взрослому мужчине.
– Я их не вижу, – пожаловалась Арина. – Почему они невидимые?
– Очень даже видимые, – хмыкнул я. – Когда их завалишь.
Вдалеке послышался нарастающий грохот вертолетных винтов.
– И всё же?
Вздыхаю.
– Я же рассказывал. Забыла? Они умеют перемещаться в многомерности. Ты видишь всего три измерения и опосредованно воспринимаешь время. Твари свободно оперируют пятнадцатью.
– Они спят?
Правильный вопрос.
– Иногда. Три-четыре часа в сутки.
– Их можно убить в это время?
– Да. Но…
Шум винтов нарастает. Думаю, это летит конвертоплан. Точнее не скажешь, из уличной теснины просматривается лишь крохотная полоска неба.
Где-то за углом гремят траки.
– Понимаешь, – я возвращаюсь мыслями к нашему разговору, – они же не спят абы где. У них даже норы многомерные. Так что перебить спящих тварей – не вариант.
– А пробовали их травить? – не унималась Арина? – Биологическое оружие. Вирусы, яды… ультразвук… Чего они боятся?
Волхвов, подумал я.
Нас они боятся.
Вслух я сказал иное:
– Чем только не травили. У них организмы… отличаются от всего, что ты знаешь. Высокая устойчивость к любым болезням. Мгновенно вырабатываются нужные антитела. Акустические воздействия не работают. Кислота разъедает им кости и панцири, но где взять столько кислоты? Да и жить еще на обработанных землях… А вот медведей они опасаются. И больших кошек недолюбливают.
Из-за жестяных крыш показался конвертоплан. Два несущих крыла, поворотные пилоны и пропеллеры в кольцевых каналах. Черный цвет, отсутствие опознавательных знаков. Впрочем, мне знаки и не требуются – я понимаю, кто прилетел.
Пилоны разворачиваются, и на наши головы обрушиваются два воздушных потока. Я жестом показываю Арине, что нужно отойти. Ветер заполняет старинную улочку прохладой и механическим гулом. Кроны деревьев шелестят, водостоки начинают гудеть.
Конвертоплан идет на снижение.
Мы отошли на приличное расстояние, но разговаривать всё равно невозможно. В ушах – нескончаемый грохот лопастей. Моя шевелюра взлохматилась, хвост Арины мотался из стороны в сторону. Снизившись до уровня проезжей части, конвертоплан выпустил шасси. В корпусе прорезался прямоугольник, два сегмента раздвинулись. Пара спецназовцев в камуфляже, респираторах и экзоскелетах выдвинула наружу пандус. Тут же нарисовались парни в желтых костюмах бактериологической защиты. Эти персонажи выкатили приземистый контейнер белого цвета, испещренный знаками биологической опасности и маркировкой положения груза. Контейнер начал раскладываться увеличивая объем за счет выдвигающихся сегментов. Подозреваю, без техномагии тут не обошлось. Полминуты – и хранилище превысило по своим габаритам убитую тварь. Я оглянуться не успел, как четверо спецназовцев со штурмовыми винтовками неизвестной конструкции выскочили из конвертоплана и рассредоточились вокруг нас.
Последним из летательного аппарата выбрался Василий Тьма.
Мой куратор.
Приказной тоже был в респираторе согласно должностной инструкции. Щелкнуло устройство громкой связи, и раздался искаженный голос Василия:
– А ты здесь не скучаешь.
Я молча наблюдаю за слаженными действиями экспертов. Люди в защитных костюмах поводили над половинками монстра своими сканерами, затем активировали какие-то артефакты и окутали место происшествия полупрозрачным полем. Сначала одним, потом вторым. После этого половинки туши упаковали в раздвинувшийся контейнер, не прилагая ни малейших усилий. С конечностями и языком эксперты обращались крайне осторожно. Контейнер тут же скользнул в сторону пандуса без видимого участия людей. Значит, эта штука еще и роботизированная.
Покончив с тушей, тайные медики взялись за внутренности и спекшуюся кровь. Весь биоматериал расфасовывался по небольшим контейнерам и пробиркам, запечатывался герметичными крышками и магическими аурами. Я заметил, что каждая емкость снабжена необычными письменами, индикаторами и сенсорными кнопками.
Что ж, исследуйте.
Вас ждет много неприятных сюрпризов. Главный из которых – быстрое разложение.
– Не довезете, – говорю я, продолжая наблюдать за бригадой умельцев.
– Там поля и шумерские заклинания, – возразил Тьма.
– Они быстро разлагаются.
Василий пожал плечами.
Дескать, посмотрим.
Ладно, мне и самому интересно.
– Шансы у вас есть, – говорю я. Организация карантина и ликвидация первых ласточек мне понравилась. – Хоть и мизерные.
– Почему мизерные?
– Без эфира не справитесь.
– Так на тебя надежда.
Качаю головой.
– Слишком много бюрократического говна. Есть проблемы, я озвучу их на ближайшем совещании.
– Нам дают полный карт-бланш, – напомнил Василий. – Если кто-то ставит палки в колеса, я разберусь. Не переживай.
– Мне-то что. Вам переживать надо.
Биологи скрылись в недрах конвертоплана.
Мы последовали за бригадой экспертов, забрались внутрь аппарата по шаткому пандусу и оказались в уютном салоне с круглыми иллюминаторами. Краем глаза я заметил контейнер, исчезающий вместе со спецами тайной лаборатории в кормовом отсеке. Спецназовцы начали занимать свои места. Кто-то ударил по кнопке, втягивающей пандус. Створки люка закрылись отрезая шум лопастей.
Тишина показалась оглушительной.
Василий снял с лица респиратор:
– Чувствуйте себя как дома.
Очень смешно.
Мы начали располагаться в креслах. Арина даже пристегнулась, но я не видел в этом острой необходимости. Спецназовцы тоже избавились от своих масок и превратились в обычных парней. На вид – лет по двадцать с небольшим. Спокойные, уверенные в себе. Немногословные.
Арине я не рассказывал о том, кто я на самом деле. Она всё еще думает, что Рю Тиба – талантливый и не в меру умный семнадцатилетний корректировщик, потерявший родителей много лет назад. Да, владеет всеми четырьмя стихиями и непостижимым, но вполне реальным эфиром. Да, за считанные месяцы прокачался до ранга Всевидящего. Это не означает, что внутри засел пришелец из другой реальности. С Земли, сумевшей отбиться от тварей.
С Рэйденом, я, кстати, тоже не говорил на эту тему. Понимаю, что долго скрывать факт своего попаданчества от Абсолюта непросто, но всё же… Рю – последний в роду. Надежда на возрождение Когтей. И тут я заявляю предку, что я – это не я. То есть, его потомок – просто оболочка. А внутри этой оболочки засел упырь, имеющий доступ к детским воспоминаниям Рю. И не более того.
Все родственники Рэйдена мертвы.
По линии Тиба, во всяком случае.
Так что легкого разговора ждать не приходится.
Конвертоплан летел над крышами домов, забирая на северо-запад. Из иллюминатора хорошо просматривался центр и малоэтажная застройка спальных районов. Доминировали старые дома по три-пять этажей. Крыши сливались в оранжево-красный лабиринт, перемежающийся пышными зелеными кронами.
Весна-красна.
На днях у меня день рождения, между прочим. Восемнадцать. Тот самый срок, когда страх перед жадными родственниками из стана Друцких отступает.
– Что скажешь? – нарушает затянувшуюся тишину Василий. – Умеем работать, а? Щи лаптем не хлебаем?
– Это разведчики, – говорю я. – Даже не первая волна.
Экспедитор нахмурился.
Мои слова явно не пришлись ему по душе.
– Что ты увидел?
– Они стали сильнее.
– Это всё?
– Вы полагаетесь на технику. И артефакты. Думаете, если локализовать очаг угрозы и перебить всех монстров, то вторжение можно остановить. Ошибочное мнение.
Под нами очередной шагатель расправлялся с тварью, окутавшись голубоватым сиянием.
– Почему ошибочное? – обиделся Тьма.
– Их больше, чем кажется. Гораздо больше. Прорывы начнутся по всей планете. Ничего не удастся огородить. Мирные жители будут гибнуть миллионами. Тех мер, что вы предпринимаете, недостаточно.
Город остался позади.
Мы летели к Воронежу.
