Яна Епринцева
Василёк. В академии Крылатых змеев
Пролог
– Ох и силён, ох и красив же ты Добромилушка!
Услышала Василиса приторно-сладкий голосок сводной сестрицы Агафьи. Звук шёл из сенника, где под тесовой крышей, сложены были запасы сухой травы, на корм коровам. Именно оттуда доносилась какая-то возня и довольное девичье хихиканье.
– Поцелуй же меня, соколик ясный, – продолжала между тем Агафья. – Добромилушка…
Девушка замерла с корзиной в руках и прислушалась. Сердце её застучало так сильно, что в груди закололо, горло сжалось в спазме, так что стало трудно дышать. А волноваться было из-за чего, ведь Добромилом звали жениха Василисы.
«Неужели решилась?» – подумала она и шагнула к сеннику.
Агафья давно заглядывалась на жениха сводной сестры, да только тот на неё внимания не обращал. Раньше. А вот избалованная родителями девица вилась вокруг него ужом, желая заполучить красавца.
Василиса понимала, что Агафья мечтала увести у неё суженого вовсе не от большой любви. Нет, она просто привыкла, что всё самое лучшее доставалось ей одной, и не могла смириться с мыслью, что к сестре заслал сватов симпатичный, статный парень из богатой семьи, в то время как у неё самой женихов не наблюдалось.
– Ох, и сладко целуешься, Добромил! – голос Агафьи разрезал тишину и заставил Василису вздрогнуть.
Девушка собралась духом, поставила тяжёлую корзинку выстиранным бельём, которую держала в руках, на землю и тихонько подошла к сеннику. Она осторожно выглянула из-за деревянной перегородки и тут же спряталась обратно, прижавшись спиной к нагретым на солнце доскам.
То, что увидала Василиса, заставило её сердечко сжаться от невыносимой боли. Агафья в сбившейся набок рубашке, сидела на коленях у молодца и обнимала его цепкими ручонками. В тот момент, когда её сестра заглянула в сенник, бесстыжая девица склонилась к лицу парня явно с намерением поцеловать его.
«Нет, это не может быть Добромил, это ошибка!» – Василиса прижала руки к горящему от прилившей крови лицу, чувствуя пальцами влагу, от горьких слёз.
Девушка не смогла как следует разглядеть мужчину, у которого на коленях сидела младшая сестрица. Он расположился спиной к выходу, так что не видно было лица, а большую часть его тела скрывала куча сена. Зато она разглядела золотистые кудри, сильные мужские руки, бесстыдно обследующие тело Агафьи.
«Может это и не он? Мало ли у нас в деревне белокурых парней? Каждый второй. Да и богатырским сложением многие могут похвастаться», – подумала девушка.
Она собралась духом и ещё раз выглянула из своего укрытия. Нужно было убедиться, что сводная сестрица заманила на сеновал именно её жениха.
К сожалению, увидеть парня Василисе так и не удалось. Он как будто специально устроился так, чтобы остаться неузнанным, если вдруг кому-то придёт в голову заглянуть в сенник. Девушка присмотрелась пристальнее и даже начала сомневаться, в том, что это именно её жених. Её смутил узор на рубашке, какие-то чудные символы были вышиты на ней, а вовсе не родовые знаки семьи Добромила.
В этот момент Агафья подняла голову и встретилась взглядом со сводной сестрой. Разбитная девица даже не смутилась. Она улыбнулась ехидно и, глядя прямо в глаза Василисе, проворковала.
– Ох и сладкие же у тебя поцелуи Доб-ро-мил!
Последнее слово Агафья произнесла громче остальных и намеренно выделила его голосом.
У бедняжки Василисы потемнело в глазах, теперь сомнений не осталось. В деревне больше нет парней с таким именем. Есть только старый дед Добромил, который на днях справит своё столетие. Но судя по комплекции любовника сестры, это явно не он.
Девушка зажала рот рукой, чтобы не закричать и, развернувшись, бросилась бежать прочь от сенника. Не видя ничего вокруг, от застилающих глаза слёз, она кое-как добралась до окраины села и, схоронившись за густыми зарослями орешника, разрыдалась в голос, не в силах выносить сердечную боль.
Глава 1
– Ну куда ты пойдёшь? Куда подашься? Родни-то у тебя другой нет, – Грунька жалобно шмыгнула носом и уставилась на Василису круглыми как пуговки глазами.
Девушка бросила на подружку недовольный взгляд.
«Вздыхать надумала под руку! Надо было молча удрать, да и дело с концом!» – подумала она раздражённо.
Но тут же ей сделалось совестно, ведь убежать, не предупредив единственного человека, которому не безразлична её судьба, довольно жестоко.
– Уйду, я Груня. Не могу больше! Я раньше думала: вот выйду замуж и конец моим мучениям. Но видишь, не вышло ничего, – со вздохом проговорила Василиса и, подойдя к двери своей комнаты, выглянула наружу, проверяя, чтобы никто не подслушивал.
– Добромил-то жениться не передумал. Может, пойдёшь за него? Чего упрямиться? От змей этих подколодных избавишься, да и скитаться не придётся, – продолжала гнуть свою линию подружка.
– Скажешь тоже! Пусть с Агафьей милуется! – взвилась Василиса.
Тупая боль вновь разлилась в её сердечке, заставив дыхание сбиться. С того момента, как девушка застала сводную сестру на сеновале со своим женихом, прошло несколько дней, но злость на предателя становилась лишь сильнее.
«Как он мог? Да ещё с Агафьей! Ведь знал, как изводят меня родственницы, сколько горя хлебнула по их милости», – вновь и вновь задавала себе вопросы несчастная девушка, но ответов не находила.
Мать Василисы умерла, когда девочке было чуть больше пяти лет. С тех пор и закончилось её детство. Отец горевать не стал и почти сразу женился на другой женщине, тоже вдове. А у той имелась собственная дочка – Агафья.
Обе они, и мать, и дочка, с первого же взгляда невзлюбили сиротку. Сколько Василиса себя помнила, ей постоянно доставалась самая тяжёлая работа. Мачеха бранилась и таскала девочку за длинную косу по любому поводу, лишь бы найти за что зацепиться. Но это она умела, причина имелась всегда.
Сестрица же, следом за матерью начала исподтишка бить да щипать беззащитную девчонку. Бесконечно следила за той и обо всём докладывала родительнице. Стоило Василисе разозлиться и отлупить злую Агафью, как та сразу же мчалась жаловаться. И девочка получала очередной нагоняй.
Отец не слишком переживал о дочке. Его женские дела вообще мало интересовали. Главное, чтобы в доме была чистота, на столе обед да ужин, ну и скотина накормлена. А кто это будет делать, мужика не волновало. Бьёт жена Ваську? Ну, стало быть – заслужила. Вот и весь его сказ.
Податься от ненавистных родственников некуда, да и боязно. Так и жила Василиса, пока не посватался к ней сын зажиточного соседа – Добромил. Тут у девушки надежда появилась на лучшую жизнь. Ведь жених её был всем хорош: молод, красив, статен, силушку имел богатырскую и при этом всегда обходился с ней ласково, грубого слова не говорил и дарил подарочки.
Вот только мачеха вместе со своей дочкой не слишком обрадовались такому повороту дел. На богатенького соседа Агафья сама заглядывалась, всё глазки парню строила, сидя у окна, надеясь, что он обратит на неё внимание. А как сваты явились к Василисе, а не к сводной сестре, так злые бабы и вовсе, как с цепи сорвались, начали измываться над девушкой пуще прежнего.
– Я вот одного только не пойму, Груня. С чего вдруг Добромила на змеюку эту потянуло? Ведь она ему никогда не нравилась, – протянула задумчиво Василиса.
– Так может – это не он был? – с надеждой спросила её подружка.
Девушка покачала головой.
– Он. Я ясно слышала, как Агафья его называла – Доб-ро-мил! А ты сама знаешь, в нашем селе только мой жених это имя носит, да ещё дед косой. Но там не старик был на сеновале, да и волосы белокурые видела, руки большие, сильные. Суженый как есть, больше некому.
Девушка подошла к столу и открыла маленький резной сундучок. Здесь хранились все её нехитрые богатства – бусы из камней самоцветных, что от матушки остались, и несколько серебряных монет, их дарил на именины отец, так было в их селе принято.
Василиса деньги не тратила, всё берегла, вот и пригодились. Она сложила их в маленький кошелёк, который припрятала в полотняную сумку. Туда же отравились несколько пирожков, что удалось утащить во время готовки, парочка яблок, горсть орехов, небольшой нож и огниво.
– Я, Груняша, вот что придумала, – заговорила девушка.
Василиса села на лавку рядом с подружкой и зашептала ей на ухо, боясь, что сводная сестра опять подслушает и передаст мачехе.
– Что? – заинтересовалась Грунька.
– Как все уснут, сбегу из дому. Подамся в град-столицу и поступлю там, в академию Крылатых змеев. У меня с детства есть желание стать целительницей, вот и осуществлю мечту.
– Да ну ты это брось, – подруга недоверчиво посмотрела на Василису. – В целители, или там в лекари, только мужчин принимают, это каждому известно. Разве что повитухой можешь стать, так это тебе не в академию, а к бабке какой в ученицы.
Девушка упрямо сжала губы и покачала головой. Примерно такой реакции она и ожидала. А чему удивляться, если все интересные профессии доступны только мужчинам? У девиц одна участь – дома сидеть, да детей рожать. Никаких тебе приключений.
Василису же с детства манили дальние края, и очень ей хотелось побывать в столице. Судя по рассказам странников, да калик перехожих, что иногда просились на ночлег в их избу, там было чудо как красиво и замечательно. А кроме того, девушка мечтала поближе познакомиться с самыми загадочными существами, что обитали в их государстве.
– Не хочу в повитухи! И людей исцелять тоже не желаю. У меня другое призвание – лечить крылатых огнедышащих змеев.
Глава 2
Грунька, услышав такое заявление, чуть с лавки не свалилась.
– С ума сошла! Змеев огнедышащих? Драконов? Да они тебя сожрут вмиг, и поминай как звали! Только сильные мужчины – ратники да дружинники, могут с ними сладить!
Василиса лишь отмахнулась.
– Кто тебе это сказал? Драконы они, знаешь, какие умные? Всё понимают, только сказать не могут. У меня получится. Любовью да лаской, каждое существо приручить можно.
Девушка впервые озвучила свою мечту и, увидев недоверие и страх в глазах у лучшей подруги, немного расстроилась. Хотя она отлично понимала, что другой реакции ждать бесполезно. Женщинам не позволялось приближаться к драконам. И, разумеется, их не принимали в академию Крылатых змеев.
Бытовало мнение, что драконы никогда не станут подчиняться женскому полу, и стоит кому-то из его представительниц приблизиться к чешуйчатому, так тот живо сожрёт нерадивую девицу. Но на самом деле это было не так.
Когда-то, будучи маленькой девочкой, Василиса заблудилась в лесу. Она долго бродила по узким тропинкам, пытаясь найти дорогу к дому, и окончательно заплутав, вышла на большую поляну.
Здесь малышка увидела восхитительно существо, и встреча эта запала ей в душу на долгие годы. Посреди лесной полянки сидел величественный крылатый змей. Такого великолепного животного Василисе встречать ни разу не доводилось.
Дракон был покрыт сверкающей на солнце чешуёй, похожей на серебряные монетки. Глазищи существа, огромные, как блюдца, горели золотом. Крылья же, в минуты отдыха, сложенные за спиной, переливались на солнце разноцветными бликами и отражали свет как зеркало. Он так сиял, что девочка, забыв обо всём на свете, подошла совсем близко, с восхищением разглядывая чудесное создание.
Запоздало вспомнила Василиса, что приближаться к крылатым змеям опасно. Осознала она это лишь в тот момент, когда дракон заметил её и принялся разглядывать золотистыми глазами. Но убегать не стала, лишь замерла под внимательным взглядом.
Каким-то внутренним чутьём девочка поняла: сверкающее существо не будет её хватать и опалять огнём из огромной зубастой пасти. Так и оказалось.
Дракон грациозно поднялся на лапы, обошёл малышку со всех сторон, с интересом разглядывая и обнюхивая, а потом опустил одно из сияющих крыльев, приглашая взобраться к нему на спину.
Василиса, недолго думая, вскарабкалась на серебристый загривок змея, и уже через мгновение он поднялся в воздух и закружил над лесом, выискивая что-то внизу.
Этот полёт девочка запомнила на всю жизнь. От необычных ощущений у неё перехватило дыхание, было страшно, но одновременно очень весело.
С высоты она сразу же увидела свою деревню и радостно рассмеялась.
– Вон мой дом! Какой маленький! – закричала Василиса, представляя, как удивятся соседи, увидев её верхом на драконе.
Но змей к деревне не полетел он, быстро преодолел расстояние до опушки леса и опустился на землю, а затем склонился на один бок и опустил крыло, предлагая своей наезднице спуститься.
Девочка скатилась на траву и от всей души поблагодарила дракона, который помог ей найти дорогу домой. Тот фыркнул, выпустил из ноздрей струйки дыма и, взмыв в воздух, быстро скрылся из вида, растворившись в синеве неба.
С тех самых пор Василиса мечтала ещё хоть одним глазком посмотреть на дракона, но встретиться с восхитительным крылатым существом ей больше не довелось.
Минувшей осенью один парень из их села отправился в столицу и смог поступить в академию. Там он собирался отучиться на дозорного, что облетают границы государства на драконах, и это вызвало много разговоров у односельчан.
С тех пор девушка загорелась последовать его примеру. Вот только родня быстро просветила – женщинам в академии не место.
«Дом мети, корову дои, да хлеб пеки, вот и всё на что ты способна. А девица отбор в академию в любом случае не пройдёт, можешь и не пытаться», – объявил отец, а мачеха и сестрица с нескрываемым злорадством его поддержали.
В тот момент Василиса согласилась с их мнением и даже пытаться не стала. Но сейчас ничто не могло удержать её дома. Жених гуляет со сводной сестрой, мачеха изводит придирками. Отец замечает присутствие дочки, лишь когда нужно на стол накрыть, принести что-то, да подать. Даже слова доброго не от кого не дождёшься.
Правда оставалась одна проблема – в академию, действительно, принимали только парней, а девиц даже за ворота не пускали. Но Василиса придумала выход из этого положения.
Фигура у девушки была худощавая, пышными формами, как у сводной сестры, она не отличалась. Вот и придумала, что если надеть мужской наряд, да обрезать косу вполне может сойти за мальчика-подростка. Ей ведь главное – в академию попасть, а там видно будет, авось не сразу поймут, что к чему. А пока суд да дело и удастся получить нужные знания.
Рассудив таким образом, Василиса принялась готовиться к побегу. На ярмарке она прикупила себе новенький мужской наряд и до поры до времени припрятала его чулане, куда мачеха и сестра не заглядывали. Затем приготовила ножницы и небольшое зеркальце, чтобы обрезать косу, перед тем как будет выходить из дома. Да небольшой запас еды на первое время собрала.
Волосы девушке резать было ой как жалко! Ведь столько лет растила косу. Но делать нечего, ведь спрятать густые кудри, длиною ниже пояса, никак не получится.
Глава 3
Выпроводив Груньку и строго настрого наказав её никому не выдавать, куда собралась отправляться, Василиса занялась привычной домашней работой.
Дом у её батюшки был добротный и просторный, и в обязанности девушки входило содержать его в чистоте и порядке. Она вставала ещё до света, когда за окном раздавался мелодичный звук дудочки пастуха. Доила корову и выпускала её пастись в стадо, а затем отправлялась кормить остальную живность – кур, гусей, уток и поросят.
Управившись во дворе, шла в избу, где уже начинали просыпаться домашние. Василиса ходила за водой к колодцу, а потом готовила трапезу для всей семьи, раз в несколько дней пекла хлеб. Стирка, уборка в доме и во дворе, никогда не заканчивались. А по вечерам приходилось ещё прясть, ткать, да шить одежду.
А как наступит время жатвы, так дел вдвое больше прибавится. Ведь когда созревало зерно, вся семья выходила в поле с серпами, и Василиса была не исключением.
Девушка она не из ленивых, к работе привычная. Да только что не сделает, всё не так, нагоняй от мачехи, получит в любом случае. Как бы ни старалась угодить, всё без толку.
Вот и сейчас, выслушав о том, какая она бездельница, девушка принялась мести дом, да натирать до блеска полы, а потом взялась готовить ужин, к батюшкиному приходу.
Лишь поздно вечером, после того как переделала всю домашнюю работу, смогла она, наконец, освободиться и пробраться в свой закуток. Василиса достала из-под кровати холщовую сумку, сложила в неё приготовленное мужское платье, ножницы, зеркальце и свечку. Затем отворила окошко и осторожно опустила её на улицу, позволив упасть в кусты черёмухи.
Девушка рассудила, что мачеха или Агафья увидят котомку, могут заинтересоваться, заставят показать, что внутри, и тогда план побега может сорваться. Поэтому из дома нужно выйти с пустыми руками, притворившись, что скоротать вечерок с подружками направилась.
Василиса знала, что до света её никто не кинется искать. А вот когда в хлеву подаст голос не доеная корова, да голодные поросята поднимут визг, тогда и могут спохватиться. Ну к тому времени она уже будет далеко отсюда.
Повязав на шею обережную наузу, а на талию заговорённый поясок, узлы на котором отгоняют нечисть и беды, девушка тихонько вышла в светлицу, где ещё не спали её родственники. Отец и мачеха ко сну готовились, а сестрица на вечерние посиделки наряжалась, прихорашивалась.
– Куда собралась? – привычно резко спросила мачеха.
– С подружками на вечёрки, а там глядишь, и жених придёт, – соврала девушка.
Эта ложь была специально для отца, ведь тот не знал о предательстве Добромила и готовился отдать за того дочку по осени, как только будет собран урожай.
Агафья с матерью переглянулись, но ничего не сказали – боялись. Ведь коли узнает хозяин, чем приёмная дочь занимается на сеновале с чужими женихами, так и выгнать из дому может, у него разговор короткий.
Василиса же не стала дожидаться ответа. Она быстро выскочила в сени, толкнула входную дверь и шагнула на крыльцо. Но стоило ей сделать пару шагов, как из темноты раздался мужской голос:
– Ну здравствуй, краса ненаглядная! Долго от меня бегать будешь?
Девушка так и подпрыгнула от неожиданности.
«Добромил явился! Вот уж кого не стоило к ночи упоминать!» – подумала Василиса и замерла на крылечке, не зная, что же теперь делать и как избавиться от жениха-изменника.
– Ты перепутал, Агафья ещё не готова. Попозжа выйдет, – стараясь, чтобы голос не дрожал, произнесла девушка.
– Да зачем мне Агафья? Я к тебе пришёл! Ты моя суженая, моя желанная, – Добромил шагнул к девушке и попытался схватить её богатырской ручищей, чтобы притянуть к себе.
Но Василиса не дала ему этого сделать, она отпрянула, извернулась и, поднырнув под руку парня, оказалась у того за спиной. А затем, не мешкая ни единой секунды, метнулась за дом и схоронилась за густым кустом шиповника.
Добромил кинулся в ту сторону, куда побежала девушка, но в темноте не приметил, где та спряталась. Если бы Василиса бежала дальше, он бы живо вычислил её по звуку шагов и догнал в два счёта, – силой и ловкостью парень превосходил её многократно.
Вот только хитрая девица затаилась в зарослях и даже дышать перестала – ни звука не издаёт. Да и луна ещё не вышла, и в густой тьме, окутавшей селение, разглядеть, где прячется обиженная невеста, молодой человек не смог. Он побродил вокруг дома, позвал её тихонько и, не получив ответа, пошёл прочь со двора. Видимо, решил, что Василиса убежала на улицу.
Девушка посидела ещё некоторое время без движения, напряжённо прислушиваясь к ночным звукам. Сердечко её колотилось как бешеное, а в глазах стояли слёзы. Хоть и злилась она на изменника, да всё равно продолжала любить, ведь краше, сильнее и ласковее, чем Добромил парней она не встречала.
«Почему же он так со мной? Чем заслужила?» – подумала она, и слеза сама собой скатилась по белой щеке.
Но не из того теста сделана Василиса, чтобы рыдать да убиваться. Жизнь, да неприветливая мачеха её закалили. Так что быстро смахнув непрошенную влагу с ресниц, она вскинула вверх подбородок и упрямо сжала губы.
«Вот и хорошо! Пусть Агафья за ним бегает и дальше. Поделом будет паршивке, ведь не любит её Добромил и не любил никогда. А у меня другая судьба, я это точно знаю!» – попыталась девушка вернуть себе боевой настрой, и у неё это получилось.
Глава 4
Василиса выбралась из-за шиповника и тихонечко прокралась к окну. Она отыскала в кустах свою сумку и на цыпочках двинулась в сторону бани. Время от времени девушка огладывалась по сторонам, чтобы убедиться, что Добромил не вернулся. К её счастью, парня нигде не было видно.
Тёмное строение находилось в отдалении от дома, ведь каждый знает – место это особое, жуткое и наполненное потусторонними силами, которые не всегда добрыми бывают. Ночью сюда решались явиться только отчаянные.
Бывали, конечно, особые случаи, когда в баню ходили в тёмное время суток, например: женщины рожали здесь. Но к подобному тщательно готовились и бабки-повитухи хорошенько договаривались с банником, перед этим событием. Василиса же собиралась нарушить покой недружелюбного духа без особого повода.
Девушке было страшно заходить в баню, да делать нечего, ведь где ещё косы стричь, да в мужской наряд переодеваться? Дома нельзя – не объяснишь родственникам, с чего вдруг на такое неслыханное дело решилась. А на улице посторонние увидеть могут. Хоть и боязно, да деваться некуда.
Подошла Василиса к деревянному срубу, осторожно заглянула в тёмное оконце. К своему облегчению ничего не увидела.
«Хорошо ещё, что полночь не наступила, и в гости к баннику не явилась разная нечисть. Да и мыться я не собираюсь, авось не тронет», – подумала девушка.
Она вздохнула, поправила поясок с обережными узлами и, вскинув голову, уверенно шагнула к двери. Отворив её, беглянка громко обратилась к хозяину бани, прося разрешения войти.
Ответом ей была тишина. Никто не стукнул поленцем по лохани, не завозился беспокойно на деревянной полке, ворча на нежданное вторжение. Это немного взбодрило и успокоило Василису.
Внутри бани царила полнейшая темнота, хоть глаз выколи. Девушка поискала в сумке свечку и огниво, а затем, опустившись на пол в предбаннике, засветила огонёк.
– Разреши хозяин побыть в твоих владениях немного. Я тебе оставлю откуп – серебряную монетку, – проговорила Василиса, несмело ступая внутрь низкого помещения.
Огонь горячей свечки осветил почерневшие стены из цельных брёвен, грубо сколоченные лавки, лохани и ушаты, висящие на стенах. Василиса заметала движение в одном углу, как будто маленький юркий старикашка, весь заросший густой бородой, выглянул из мрака на секунду и сразу же исчез.
Дрожь прокатилась по телу девушки. Очень уж нехорошие вещи рассказывали о баннике. Слышала Василиса о том, как плескал он кипятком, как топил, как утаскивал в горящую печь и сдирал кожу заживо. И как назло все эти истории полезли ей в голову именно сейчас, заставив задрожать.
Девушка тряхнула головой, заставляя себя успокоиться.
«Нет, так дело не пойдёт! Если хозяина бани боюсь, что будет, когда встретится кого-то более опасный? Ведь до академии путь неблизкий и через лес, и через болото понадобится пробираться. Ночевать в чистом поле, тоже, поди, не раз придётся. Надо собраться и дай ему денежку, авось не тронет. А коли кинется, выскочу во двор и попрошу помощи у овинника или домового, эти духи добрые, не дадут в обиду», – подумала она и, достав из кошелька монетку, положила возле печки.
Затем всунула свечу в глиняную чашку, что нашлась возле входа. Установила зеркальце на одной из полок.
В бане было тихо, хозяин помалкивал и не высовывался. Нападать, как будто не планировал. Это немного взбодрило Василису.
Она достала из сумки мужской наряд и быстро принялась переодеваться. На её хрупкой фигурке слишком просторная одежда висела мешком, но девушку это не смущало. Напротив, она специально выбрала размер побольше, чтобы уж наверняка скрыть свои формы.
Да и никого не удивит, если мальчик-подросток появится в одежде не по размеру, в этом не было ничего особенного – кто-то донашивал одежду старшего брата, а кто-то и отцовскую. Да и покупали, и шили вещи всегда на вырост, ведь дети имели свойство быстро расти. Иначе денег не напасёшься, каждые полгода обновки приобретать.
Рубашку Василиса подпоясала своим ремешком с заговорёнными узлами, на шею повесила наузу. Лишь после этого принялась расплетать свою длинную косу.
В неярком свете пряди девушки отливали червонным золотом. Ах, как любила она свою косу! Ведь это главное девичье украшение. Коли выходила бы Василиса замуж, подружки заплели бы её замысловатыми узорами, с множеством лент и цветов. А в доме суженого с наговорами и песнями расплели бы косу, сделав молодой жене новую причёску из двух кос, закреплённых вокруг головы.
Девушка распустила ленту и принялась водить гребешком по густым, вьющимся прядям. Слёзы сами собой покатились по щекам. Вспомнилась Василисе горькая обида, отчего сердце сжалось вновь от боли и тоски.
Ведь после свадьбы любимый должен был причёсывать ей косы заговорённым гребешком, тем самым укрепляя между ними связь. Но не будет у неё ни свадьбы, ни жизни с красавцем Добромилом, даже косы до пояса, и той не будет!
Поплакала немного девушка, да быстро взяла себя в руки.
«Нет времени слёзы лить!» – подумала она.
Взяла Василиса в руки острые ножницы и принялась отрезать волосы, аккуратно складывая их на понёву, расстеленную на полу.
