Смотри: прилетели ласточки – Яна Жемойтелите

У меня не было абсолютно никаких намерений читать эту книгу, хотя она не раз мелькала на периферии моего книжного зрения. Не знаю, что меня толкнуло просмотреть одну из рецензий на книгу (по-моему, это произошло случайно), и я, к своему удивлению, обнаружила, что две повести из трех – это повести о животных, а меня в последнее время просто прёт по этой теме. Первую повесть «Смотри: прилетели ласточки» я не читала, так как меня абсолютно не интересует сюжет (это история какой-то инфантильной дамы, которая всю жизнь ждет принца не белом коне) – хотя, может быть я зря забраковала первую повесть даже не прочитав, ведь язык автора мне очень очень понравился.В общем, я оцениваю из сборника только две повести «Золотарь и Перчаточник» и «Калевальская волчица» – обе они потрясающие. Я читала сборник в электронном виде, но сейчас задумываюсь о приобретении бумажного версии, так как хочу иметь физический экземпляр в своей коллекции книг о животных."Золотарь и Перчаточник" – история о собаках, которые охраняют территорию завода, и о людях-кинологах (это их имена, точнее прозвища, вынесены в заглавие повести), которые занимаются содержанием своих подопечных. Кстати, сама автор тоже в одно время работала кинологом, так что знает профессию и ее слабые места, как говорится, изнутри. Но это не та история, от которой пробирает гордость за людей, которые отдаются своему долгу. Главный герой молодой человек по имени Лешка устраивается кинологом на завод. Он быстро находит общий язык с собаками. Они честно исполняют свой долг перед человеком, который вместо того, чтобы быть благодарным за верную службу, относится к собакам, как к вещам. Лешка своим появлением дарит собакам хоть немного ласки и дружеского обращения, которое бедные псы заслужили. Но человека не изменишь, и даже здесь находятся сволочи, которые гораздо хуже животных. И этого никак не изменить.Очень тронула меня эта повесть. Уже после того, как я закончила чтение, минут через пятнадцать меня догнало это чувство безысходности и неспособности изменить мир к лучшему. Я ещё полчаса потом давалась слезами, ища утешение в объятиях любимой собачки."Калевальская волчица" – потрясающая мистическая история о волках. Я бы даже поставила ее в один ряд с моей любимой «Весьегонской волчицей» Воробьева.Действие разворачивается в маленькой карельской деревне, которую часто осаждают волки – дерут скот, воруют кур и уток, пугают баб. Местные мужики периодически устраивают облаву. В одну из таких облав кузнец Костя убил беременную волчицу. Ее шкуру он дарит на свадьбу невесте Катерине, и теперь у подножия кровати лежит шкура волчицы, на которую молодожены скатываются для занятий любовью, чтобы не разбудить бабку. Костя мечтает о ребенке, но Катя не может забеременеть, сколько бы муж не старался. А во сне к Кате приходит волк Черный – именно он потерял в той облаве свою спутницу Кроткую и их нерожденных волчат. Проходит время, а Катя превращается соврем в другую женщину, не ту, на которой когда-то женился Костя.Обе повести мне очень понравились. Я бы с огромным удовольствием почитала другие произведения автора, если бы они были о животных, а точнее, как и эти две повести, об отношениях человека и животных, об отношениях людей друг к другу на примере образов животных. У автора замечательный язык, очень яркий и образный, персонажи получаются живые – со своими характерами и речью. Перед глазами мгновенно появляется картинка. В общем, я в восторге. Надеюсь, автор ещё порадует читателей произведениями в этом жанре.

Я приснюсь тебе черной овцою,

На нетвердых, сухих ногах,

Подойду, заблею, завою:

«Сладко ль ужинал, падишах?

Ты вселенную держишь, как бусу,

Светлой волей Аллаха храним…

Так пришелся ль сынок мой по вкусу

И тебе и деткам твоим?»

Ахматова «Подражание армянскому».Ее книгу «Хороша была Танюша» хвалил Александр Кабаков. Я не помню, откуда узнала о романе, кажется, он был в каком-то списке номинантов на литературные награды и запомнился неожиданным сочетанием есенинской строчки в заглавии с литовской фамилией автора. Впрочем, насчет лонг и шорт-листов могу ошибаться. Так или иначе, рекомендация прочесть «Калевальскую волчицу» не в пустоту канула, упала зерном на взрыхленную почву. Это заключительная повесть сборника «Смотри: прилетели ласточки». И да, я продолжу «Танюшей…»Яна Жемойтелите пишет хорошо. Немыслимых высот и глубин ее проза не открыла мне, а кто сказал, что все хорошее должно входить в нашу жизнь непременно в превосходных степенях и режиме «взвейтесь да развейтесь»? Тихому голосу случается проникнуть в душу глубже, чем набатам и сиренам. Особенно тогда, когда этот тихий говорит о вещах, которых из каждого утюга не услышишь и переводит с языка, не имеющего аналогов в транслейт-программах.Она родилась и выросла в северной Карелии, где русско-финское двуязычие было официальным (уникальный для Советского Союза случай легитимности языка соседней капстраны). Окончила Петрозаводский госуниверситет по специальности «финский и русский языки и литература». И пребывание в континууме двуязычия, странным образом, окрасило ее прозу оттенком двоемыслия. Не в оруэлловском смысле и не в ожидаемом ключе слияния культур. Но наделив глассолалией, которую люди возводили в ранг сверхспособностей, вроде умения летать, проходить сквозь стены и становиться невидимым – понимать и транслировать язык зверей.Не понимаю, чего уж такого хорошего мы рассчитывали услышать, о чем беседовать с теми, кого едим, подвергаем геноциду или рабски эксплуатируем, но факт – суперпауэ Франциска Ассизского и св.Патрика испокон веку среди топовых. Кажется не случайно сейчас появляются книги, напрямую не связанные с пафосом защиты животных, но позволяющие представить, что было бы, если мы в самом деле поняли их, вроде этой или «Всех, способных дышать дыхание» Линор Горалик. И не говорите, что в ахматовском «Подражании армянскому» вовсе даже не о том, а про сталинизм. Буквального смысла не стоит сбрасывать со счетов. Титульная «Смотри: прилетели ласточки» самая простая из трех повестей сборника, больше всего тяготеет к традиционно женской прозе. Не в уничижительном смысле, но и без восторга – много извилистого внутреннего мира, рыхловато, вяловато и неуловимо напоминает все хорошее: от Токаревой и Петрушевской до Улицкой и и Рубиной. История женщины, которая любила. да обмануласьь, хотела творить, а стала не слишком успешным функционером. И неожиданно получила от судьбы самый большой подарок, о каком когда-либо могла мечтать. «Золотарь и перчаточник» уже другая вещь. И обидно-сексистского словосочетания «женская проза» к ней не приложишь. Перестроечная история студента, нанявшегося подрабатывать кинологом в охрану судоремонтного завода. все разваливается на глазах, рабочим задерживают зарплату, да и с вовремя выплаченной в гиперинфляцию не разживешься. Потому воруют бесхозный металл на сдачу в цветмет. А охраняют территорию собаки. И им тоже, ой,как несладко, когда на смену нормальным кинологам, набрали черт знает кого. Таким мог быть «Пограничный пес Алый» Коваля, времен перестройки.О третьей, «Калевальской волчице», рассказывать подробно не буду. Скажу только, что это маленький шедевр. Горький и прекрасный, как целиком выплавленный

из глыбы космического льда. Потому и космическая этика в заглавии – отрешись ненадолго от понимания себя, как венца творения, взгляни на мир другими глазами. Такого я еще не читала. Вы тоже.

Книга состоит из трех повестей: «Смотри: прилетели ласточки», «Золотарь и перчаточник», «Калевальская волчица». Первая, самая объёмная и давшая название сборнику, запомнилась и понравилась мне более остальных и, будь на то моя воля, то оставила бы её напоследок, переместив в конец книги. После прочтения впечатления были неоднозначными. Страницы изобилуют подробностями житейской неустроенности, безнадежности, мерзости, непроходимой тупости, унынием, а всего этого вокруг и так навалом, поэтому тихое грустное отчаяние, – совсем не то послевкусие, которое я ожидала и хотела бы получить от чтения. И вместе с тем все три истории цепляют: знакомые, правдивые, искренние и проникновенные – широкими мазками рисует автор картины своих повестей.«Калевальская волчица» – мистическое произведение о переселении душ, впитавшее в себя элементы триллера про оборотней и бытовую драму. Оно было написано в 2006 году. А с 2012 года в репертуаре Национального театра Карелии значится спектакль «Волчица» по пьесе Яны Жемойтелите. Перевёл её на карельский язык П. Леонтьев. Сама писательница считает, что «это история о том, что в каждом из нас бродит капля звериной крови и что тьма была прежде света». Повесть «Золотарь и перчаточник» не оставит равнодушными любителей животных. Она оставляет после себя невыносимо тягостное послевкусие, однако побуждает задуматься о том, как часто из-за человеческого равнодушия, попустительства, трусости мерзость проворачивает свои черные делишки прямо у нас под носом. А мы, пока не утратившие человеческого обличья, вместо того, чтобы дать отпор, разводим руками, пожимаем плечами, отходим в сторону, предпочитая не замечать, спрятаться в домик, убежать. Возможно, это происходит оттого, что нам с детства внушают пораженческие истины: «один в поле не воин», «против системы не попрешь» и т.д.«Смотри: прилетели ласточки» – качественная «житейская» проза, рассчитанная на рефлексирующих женщин бальзаковского возраста. Лихо закрученного сюжета нет, поэтому мужской аудитории, возможно, будет скучно следить за житием инфантильной девушки Наденьки из провинциального городка, так и не повзрослевшей в ожидании «настоящего принца на белом коне с голубыми яйцами» или волшебного авось, которые воскресят и осмыслят её серую, унылую, скучную жизнь:

Ей казалось, что то, что было до сих пор, никак не могло называться настоящей жизнью, потому что об этом и сказать то было нечего. А та, настоящая жизнь, о которой писалась в книжках, протекала где-то в ином месте, где люди умели жить иначе. Как? Она и сама не умела этого объяснить.Порадовало меня то обстоятельство, что действующие лица оказались живыми и отчасти узнаваемыми, а не идеально-образцовыми представителями человечества. Персонажи имеют как достоинства, так и недостатки в виде идей фикс и тараканов в голове, но надо отдать насекомым должное – они обладают чертовской наблюдательностью:«по поводу обкомовских шлюх, которые еще при советской власти шли в культурное начальство, потому что проституция только слегка видоизменилась с языческих времен»Сопун – это герой довольно противоречивый, «которого Боженька задумал человеком изначально добрым. А что было в нем злого, так то сам Вадим почерпнул из мира, пытаясь уцепиться за жизнь». Невзирая на его недостатки, он вызывает во мне необъяснимую симпатию. История, что называется «зашла», попала точно в цель… Я так же, как главная героиня, ловлю себя на мысли: «О, боже, как скучно я живу! Мимо полноценного ощущения бесконечного, безусловного, безоблачного счастья, праздничного фейерверка в каждом дне. Не ярко. Не красочно. Вокруг все не те… И всё не то… А я – огонь на ветру, такая вся из себя не взошедшая звезда в тумане:))). Правда, не первой свежести, изрядно обветшалая и потасканная жизнью и обстоятельствами…((( Ах, неимоверная мимолетность бытия, ах жизнь, словно на черновик, улетающая как дым в трубу… Ах, молодость, которая казалась вечной и незыблемой, сделавшая ручкой…». И всё в той же смысловой нагрузке:)А напоследок, по обыкновению, пара-тройка цитат, которые вместо тысячи слов:

… на ум ей непременно лезли строки: «Летели дни, кружась проклятым роем…» Вероятно, потому, что дело обстояло именно так: засасывала проклятая круговерть будней, из которой она едва успевала выдернуть голову, как тут же захлестывал поток суетных, никчемных, в сущности, дел. И только когда угасал очередной день, хотелось ненадолго придержать его: куда ты? Мы же с тобой толком ничего не успели…

Вылазки в действительность, то есть осознанные вылазки, когда она ясно ощущала свое присутствие в мире, случались неожиданно, как если внезапно загорался яркий фонарь на темной дороге, и тогда казалось, что некто большой и страшный, который заранее всё решил за нас, намеренно выхватывал её из темноты.

Пока не угасла жизнь, всегда тлеет надежда.

С течением времени сердце примиряется с теми, кто тебя предал. И начинает казаться, что первые лет двадцать пять жизни и были собственно этой самой жизнью. Простые, но яркие радости, взлетающие до неба качели, мороженное в вафельном стаканчике как лучшее лакомство, приправленное безусловной любовью целого мира к тебе, когда все вокруг только и заняты тобой, твоими успехами. А потом, напорхавшись вдоволь, вот так усаживаешься на ветку и вдруг понимаешь, что, в принципе, можно уже помирать, потому никто от тебя давно ничего не ждет, что выросли новые люди, которые заполонили собой всё свободное пространство и которым ты нафиг не нужен.

Как быстро перегорела жизнь, – сказала Наденька. – Как спичка, просто как спичка.