Яна Недзвецкая
ФобияFree
– Звучит слишком фантастически, да? – засмеялась Майя, и я впервые увидел её лицо – хотя бы на несколько секунд – без напряжения.
– Пожалуй, – улыбнулся я, – но я верю, что такое в принципе возможно. Ну, ладно, а если кроме работы? Друзья, знакомые, родственники…
– Уверена, что некоторые подруги – назовём их так – мне завидуют, – в голосе Гордеевой послышались нотки презрения. – Вот только никто из них не знает о моей проблеме. Даже родственники… да вообще никто не в курсе.
– Даже муж? – посмотрел я на Майю, которая замерла с приборами в руках, и добавил: – Да, я помню, что мы незнакомые люди, а тема довольно личная. Но вы же прекрасно понимаете, что задаю я эти вопросы не из праздного любопытства.
Женщина отвела взгляд, и затем я заметил, что в нём появилась злость. Честно говоря, поначалу я воспринял это на свой счёт, но почти сразу же понял: всё возникшее раздражение относится только к мужу.
– Руслан никогда не узнает о моей фобии, – наконец ответила Гордеева слегка приглушённым голосом. – Изначально я просто не хотела его оттолкнуть, что ли… Мы поженились, мой страх редко давал о себе знать, и я как-то о нём даже позабыла, насколько это вообще возможно. А потом Руслан стал меняться прямо на глазах. – Тут Майя усмехнулась. – Либо же он был таким с самого начала, просто умело это скрывал. Срывался на меня по всякой ерунде, раздражался… Вот так и живём до сих пор. Само собой, и речи быть не может о том, чтобы я рассказала ему о своей проблеме теперь.
– Почему же вы не развелись? – спросил я.
– Чувство вины за один мой поступок. Либо же я так глупо себя наказываю. Извините, но это уже действительно слишком личное, – резко оборвала себя Гордеева.
Я смотрел на женщину, сидящую напротив, – с виду самодостаточную и получающую от жизни всё, что она захочет, и понимал, что это не более чем фикция. На самом деле Майя была глубоко несчастна, и я испытывал к ней жалость.
– Вы сказали, что никто не в курсе о вашей фобии… Вы в этом уверены? – вернулся я к исходной теме.
– Ну, кроме моего психотерапевта, пожалуй, никто, – пожала плечами Майя, а я тут же внутри себя сделал стойку, почувствовав, что добрался до чего-то значимого.
– А вот это уже очень важно, – произнёс я и наудачу поинтересовался: – Как зовут светило науки?
Гордеева как раз доела свой обед и недоумевающе покосилась в мою сторону. Но, само собой, если она уже поделилась столь сокровенными подробностями, то делать тайну из имени психотерапевта не имело никакого смысла.
– Вячеслав Либерман, неплохой специалист… – После того как Майя сказала это имя, я почувствовал, будто в голове разорвалась бомба на тысячи маленьких осколков.
– Значит, Либерман? – как можно спокойней переспросил я. – И как давно вы были у него последний раз?
– Не знаю, наверное, примерно месяца три назад, – пожала плечами женщина. – Дел очень много, и всё некогда выкроить время, хотя теперь, чувствую, надо это сделать.
Я кивнул, затем достал свою визитку и протянул её Гордеевой.
– На случай, если ещё что-то вспомните. Ну, или же если вам понадобится моя помощь.
– Вы прямо как Супермен, – кокетливо произнесла Майя, а я внезапно подумал, что она уже практически со мной флиртует. Или не практически.
– Работа такая, – мягко, но отстранённо ответил я, достал купюру и, положив её на стол, попрощался. – Всего хорошего.
Да, возможно, это было немного невежливо с моей стороны, однако я не хотел давать никаких ложных надежд Гордеевой. Я понимал, почему она так себя ведёт со мной: муж не уделяет внимания, их брак в принципе на грани краха. Да ещё и это послание.
Мои мысли вновь переключились на дело, а если точнее – на Либермана. Ведь это был также и психотерапевт моей жены – вот так совпадение! И сильно сомневаюсь, что это чистая случайность: обеим его клиенткам вдруг пришли идентичные зловещие письма. В такое уж точно невозможно было поверить.
Сев в свою машину, я достал телефон и набрал Лизу, которая тут же отозвалась.
– Да, Илюш.
– Лиз, мне очень нужен номер твоего психолога. Скинешь?
– Что-то случилось? – в её голосе послышались обеспокоенные нотки, но я твёрдо решил не делиться с женой своими подозрениями по поводу её психотерапевта.
Вдруг Либерман не имеет никакого отношения к этим идиотским посланиям, а в итоге я только растревожу Лизу и она потеряет всякое доверие к этому специалисту.
– У него может иметься важная информация, – туманно ответил я и, добавив в голос теплоты, спросил: – Поможешь?
– Хорошо, сейчас всё пришлю, – пообещала моя жена, и мы попрощались.
Уже через минуту, подгоняемый своим нетерпением, я звонил Вячеславу, но тут меня ожидало разочарование. Моментально включился автоответчик, где Либерман своим бархатным голосом вещал, что находится сейчас в отпуске, притом аж на другом континенте. Следом психотерапевт называл дату своего возвращения.
– Чёрт, ещё неделя, – выругался я. – Как ты вовремя решил отдохнуть… Кстати, действительно: а не слишком ли вовремя?
Если так подумать, отпуск и отбытие Либермана в другую страну и правда выглядели, мягко говоря, подозрительно. Лиза не знала об отдыхе своего психотерапевта, потому как уже около двух месяцев его не посещала ввиду своего хорошего самочувствия – примерно тогда же она прекратила приём таблеток, которые он ей выписывал.
Тут же я вспомнил, как Майя мне рассказала, что уже пару месяцев не ходила к Вячеславу. Не ходила так же, как и Лиза…
Неужели подобным жестоким способом он решил возобновить сеансы с клиентами и затем спрятать концы в воду? Так или иначе мне срочно требовалось как можно скорее побеседовать с этим психологом.
К слову о нём. Либерман Вячеслав являлся опытным психотерапевтом и специализировался на изучении и работе с фобиями, а также паническими атаками. Помню, как мы с моей Лизой долго и тщательно искали специалиста, просмотрели множество отзывов и наконец нашли этого психотерапевта.
Для своей большой практики он оказался достаточно молод: Либерману около сорока лет. Но главное, моей жене становилось всё легче с момента начала их сеансов. Пока она и вовсе не поняла, что может справляться без специалиста и таблеток. Всё было прекрасно, ровно до того дурацкого письма.
Сейчас же мне оставалось только ждать, когда Вячеслав Либерман вернётся из отпуска. Тогда я уж точно к нему наведаюсь и обстоятельно побеседую с этим психологом… Ну, а пока надо скорее ехать домой, к Лизе.
***
Кира
– А ты знаешь, что Егор уже умеет читать по слогам? – встретил меня с этими словами мой бывший муж, Матвей, который привёз нашего сына после выходных из своего дома.
– Да ладно! – съязвила я и наклонилась к Егорке. – Разувайся, мой ручки, и будем собирать железную дорогу.
Сын снял свои кеды и с радостным визгом умчался в ванную, отчего я не сдержала улыбку. Затем повернулась к Матвею и объяснила:
– Мы каждый вечер проходили по одной букве алфавита, а потом я решила, что можно попробовать и поучиться читать.
– Потрясающе, – без тени иронии проговорил Матвей. – Сегодня Егор читал мне «Колобка».
– А твоя новая пассия тоже слушала сказку? – не смогла удержаться я, хотя сколько раз себе твердила не опускаться до такого уровня и не выглядеть как обиженная бывшая.
– Нет, она была в солярии, – усмехнулся Матвей, совершенно не разозлившись.
Я кивнула.
– Ну, тогда конечно, это гораздо важнее. А заниматься самообразованием никогда не поздно.
– Кира… перестань нападать на Вику.
– Да, извини это было лишнее. – Я показала жестом, будто закрываю рот на замок, а мысленно снова себя отругала.
«Опять ты за своё, – пронеслось в голове. – Сама же ушла от него, а теперь саркастически отзываешься о его новой девушке. Ты в своём репертуаре, ничего не скажешь».
– Ну, я пойду? – нерешительно спросил Матвей, или же мне показалось, что нерешительно.
– Можешь ещё немного посидеть с Егоркой? Забыла вчера купить йогурты.
– Да, конечно. Может, тебе подкинуть денег? – предложил бывший муж, пока разувался, на что я хмыкнула.
– Уж на йогурт мне точно хватит. Ты и так даёшь каждый месяц немаленькую сумму. Ладно, я скоро вернусь. – К этому моменту я была уже собрана, поэтому махнула рукой и, прихватив сумочку, вышла из квартиры.
Матвей провожал меня с лёгкой улыбкой на красиво очерченных губах и не отрывал взгляда голубых глаз, а я же, находясь уже чуть позже в лифте, пыталась прогнать этот образ из головы.
Приходилось признать, что я до сих пор не равнодушна к бывшему мужу, хоть и подала на развод уже три года назад. Причиной этого был бизнес Матвея, ставший не самым легальным, а значит, и опасным. В итоге я высказала ему всё, что думала по этому поводу, однако Матвей ответил, что попросту не может выйти из этого бизнеса. Я же, в свою очередь, решила не подвергать Егорку опасности, и тогда мы развелись. Хотя, надо признать, бывший муж долго отговаривал меня, приводя множество аргументов, и просил не уходить…
И сейчас, всякий раз, когда я вижу Матвея, внутри неизменно что-то ёкает и появляются лишние – для меня – мысли.
За всеми этими размышлениями я успела сходить в магазин и взять всё, что нужно. Зайдя в подъезд и кинув настороженный взгляд на почтовые ящики (как делала это всю неделю), я решительно подошла к своему.
К чёрту все эти дурацкие страхи. Надо быть смелой и больше не бояться.
Так я была настроена ровно до того момента, пока не открыла почтовый ящик с номером моей квартиры. В первые секунды я настолько обалдела, что была уверена: в ящике настоящий паук.
Знакомая реакция: вздрагиваешь, и сердце словно замирает на несколько мгновений, а затем заходится в ускоренном темпе. В этот же момент с тебя спадает оцепенение, и ты снова можешь мыслить трезво.
Нет, Кира, он не настоящий, это – игрушка. Которая, впрочем, сделана очень правдоподобно и до омерзения реалистично.
Коротко выдохнув и зажмурив глаза, я подцепила чёртова паука двумя пальцами и выкинула в рядом стоящую коробку для мусора. Хоть ненамного, но стало легче. Однако в голову полезли вопросы: какого хрена происходит и кто так меня любит?
Ведь становилось очевидно, что автор предыдущей посылки и этой – один и тот же мерзавец.
В квартиру я заходила немного взвинченная по понятным причинам. Из комнаты доносились увлечённые делом голоса Егорки и Матвея – скорее всего, они собирали ту самую железную дорогу.
Я направилась на кухню и чуть ли не залпом осушила стакан прохладной воды. Постепенно неприятный осадок растворялся, и я окончательно приходила в себя.
– Всё в порядке? – Я не услышала, как в кухню вошёл Матвей, поэтому вздрогнула от неожиданности.
– Да, просто на улице жарко, решила охладиться, – выпрямилась я.
– Ага, именно поэтому у тебя все руки в мурашках, – с улыбкой в голосе заметил он и подошёл ближе, аккуратно касаясь моего плеча.
Вытерпеть это оказалось сложнее, чем я рассчитывала, из-за чего я осторожно отстранилась и начала разбирать пакет с покупками.
– Ну, конечно… – усмехнулся Матвей и пропел: – Ты пойдёшь налево, а может быть, пойдёшь направо. Ты ведь королева, ты имеешь право на любой ход.
– Ты мне спел эту песню в день нашего развода, – покачала я головой, чувствуя, что вот-вот могу расплакаться.
– Да. И ты знаешь почему, – серьёзно ответил бывший муж. – Ладно-ладно, твои серые глаза уже вовсю мечут молнии. Думаю, я пойду… Берегите себя, хорошо?
Я растерянно кивнула. Матвей попрощался с нашим сыном, обулся, снова пристально посмотрел на меня, после чего ушёл.
В прихожую вбежал Егорка.
– Мам, пошли делать железную дорогу, мы с папой не закончили! Знаешь, как меня он сегодня назвал? Ягуарка!
– Почему? – улыбнулась я.
– По телевизору показывали животных, и, когда там был ягуар, папа сказал, что наши с ним имена похожи: Егорка и Ягуарка! Мам, ты что, плачешь? Из-за меня? – погрустнел сын.
– Нет, всё хорошо. – Я погладила его по тёмным, слегка вьющимся волосам. – Идём строить твою железную дорогу, Ягуарка.
Да уж, этот день точно решил испытать меня на прочность. А я устала казаться холодной и непробиваемой. Я совсем не такая.
***
Алекс
– Тебе что, сложно было помыть посуду? – недовольно спросил я, выходя из кухни, и тут же столкнулся с Лёхой.
– Поправь меня, если я ошибаюсь. Я вернулся с работы, а ты – с очередной тусовки. Перетрудился там, что ли? – Его светлые глаза сузились, а я внезапно подумал, как сильно он похож на отца, когда злится.
– Да ладно, остынь, – пробормотал я. – Нам осталось от родителей такое наследство, что ты вообще можешь никогда не работать.
– И жить как ты. Спасибо, я – пас.
Тут у меня в кармане ожил телефон. Достав его, я взглянул на дисплей и привычно поморщился: ну, почему эта приставучая Олеся написала именно сейчас, когда я рядом с братом?
Лёха проследил за мной взглядом и не смог промолчать.
– Это она?
– Друг написывает, – махнул я рукой, на что брат покачал головой и презрительно бросил:
– Врун из тебя паршивый, – и без перехода сообщил: – Тебе там принесли посылку.
Я лениво потянулся и равнодушно спросил:
– Какую ещё посылку? – И ровно в эту же секунду до меня дошло, что там может быть, отчего внутри мгновенно всё скрутило в тугой узел. Я резко повернулся и процедил: – Что за посылка, Лёха? Откуда?
– Мне-то откуда знать? – огрызнулся брат. – Сам возьми да посмотри, я отнёс её к тебе в комнату.
– Она что, материализовалась из воздуха в нашей квартире, блин? – еле сдерживая нервную дрожь и злость, осведомился я.
– Курьер доставил, когда я вернулся с работы. Всё, допрос окончен? – Не дожидаясь моего ответа, Лёха скрылся в своей комнате, разве что не хлопнув дверью. И зол он был, скорее всего, из-за появления Олеси.
– Наплевать, – пробормотал я и направился к себе в комнату. Но, каким бы решительным я ни старался казаться – даже если только в своих глазах, – перед дверью, в самый последний момент, я замер на несколько секунд.
«Не заходи туда», – потребовал у меня трусливый внутренний голос, преследующий буквально с самого детства, после чего я вновь поморщился и всё-таки толкнул дверь.
На комоде, посреди всех моих вещей, высилась коробка средних размеров и белого цвета. Я подошёл к ней вплотную и увидел, что никаких опознавательных признаков на ней нет: ни этикеток, ни надписей – ничего. И, в общем, это напрягло ещё сильнее.
– Сделай это, – приказал я себе и бегло глянул в зеркало: высокий накачанный мужчина с русыми волосами и зелёными глазами. Мужчина, от которого женский пол впадает чуть ли не в восторг – это если объективно. – И ты ещё трусишь? – спросил я у самого себя.
Руки сами потянулись к коробке. За мгновение до того, как я её открыл, в голове зазвучал мерзкий клоунский смех… Наверное, потому, что я опять прекрасно знал и понимал, что сейчас могу увидеть.
Заглянув внутрь, я словно застыл в каком-то ступоре, а в горле образовался противный ком.
Дурацкий рыжий кудрявый парик и ярко-красный помпон для носа – избитые клоунские атрибуты. А вот записки на этот раз не было, что я отметил скорее на автомате.
– Да что за чёрт! – рявкнул я и резко смёл идиотскую коробку со всем её содержимым на пол, затем провёл рукой по мокрому лбу.
На издаваемый мною шум в комнату заглянул Лёха и сердито спросил:
– Ты что тут творишь? – Потом он перевёл взгляд вглубь комнаты, и его светлые глаза расширились. – Что это, блин, такое?
– Это я тебя спросить хотел! – Я подлетел к брату и еле подавил порыв схватить его за грудки. – Что это был за курьер? Что он сказал?!
– Что сюда была заказана на сегодня доставка, – пробормотал Лёха и, опасливо косясь на меня, сделал шаг назад, что только разозлило меня ещё сильнее.
– И ты просто взял эту чёртову коробку, – утвердительно произнёс я и отошёл от брата в другой конец комнаты.
Глаза Лёхи вспыхнули.
– Я думал, что ты заказал себе очередное барахло для своих развлечений, вот и всё. Нечего на мне срываться, любитель фильма «Оно».
В этот момент, после его слов, меня будто переклинило: я схватил со стола подвернувшийся под руку стакан и швырнул его в стенку, прямо в сторону Лёхи. При этом в последнюю секунду рука всё-таки изменила траекторию, чтобы в брата ничего не попало.
– Ты совсем рехнулся, что ли? – воскликнул он, отскочив в коридор. – Я ещё в детстве говорил, что тебя с твоими идиотскими заскоками надо сдать в психушку.
– Ага, привык, что родители во всём тебя слушаются и потакают любым капризам, – пробормотал я, чувствуя, как все остатки злости испаряются, а им на смену приходит усталость.
– Саня, ты идиот, – выплюнул фразу брат, уходя к себе, и, чёрт возьми, как же он снова был похож сейчас на нашего отца…
Отвратительное сравнение.
***
Лиза
Дома было решительно нечего делать. Ещё пару дней назад я сделала всю необходимую работу и теперь могла спокойно отдыхать… Вот только отдыхать совсем не хотелось – голова требовала себя чем-то занять, возможно, чтобы просто не думать о лишнем.
Илья обещал вернуться к обеду, но было уже два часа дня, а он так ещё и не пришёл. Привычным движением я закинула в рот таблетку и, поморщившись, запила её.
– Ладно, это всё равно скоро кончится, – успокаивала я себя. – И потом я снова смогу от них отказаться и заживу прежней жизнью. Правда же?
Посмотрев в окно, я решила, что прежней жизнью можно учиться жить и прямо сейчас: например, выйти ненадолго из дома и прогуляться.
Я надела синее платье без рукавов, отлично подчёркивающее мою фигуру, и взгляд тут же упал на шрамы от ожогов, которые остались у меня на руках в том числе. Я закусила губу, но быстро нашла решение: замаскировала их тональным кремом.
Настроение было даже приподнятым, когда я спускалась вниз. Однако на первом этаже моё внимание переключилось на почтовые ящики, как бы я ни заставляла себя туда не смотреть.
Илюша строго-настрого сказал никогда к ним больше не соваться, но ведь ничего страшного больше не должно случиться – по крайней мере, очень хотелось в это верить.
Да, я всё равно отчаянно трусила, однако собственные увещевания придавали сил, плюс сказывалось действие лекарства.
Если бы я знала, что меня там ждёт…
Открыв дверцу ящика, я медленно качнулась в сторону и только чудом удержалась на ногах. Кажется, я даже глазам своим не поверила, когда увидела перед собой зажигалку.
Дальше всё было как в тумане. Вроде бы я вскрикнула, и у меня началась истерика, а в какой-то момент, словно из ниоткуда, появился Илья, пытающийся привести меня в чувство и упрямо повторяющий моё имя.
– Ты всегда так вовремя… – протянула я и, видимо, отключилась.
Следующее, что я уже нормально могла лицезреть, – это стены и окружающая обстановка нашей спальни. И, конечно, хмурый Илья, который сидел рядом, и, увидев, что я пришла в себя, он тут же протянул мне стакан воды.
– Ты как? – поинтересовался мой муж с тревогой в голосе, когда я сделала несколько глотков.
– Ну, как сказать… – пожала я плечами, после чего Илья лёг рядом, прижимая меня к себе. – Ты… ты выбросил её?
– Разумеется, нет, – отрезал Илья и объяснил: – Это же вещдок, улика, на зажигалке могли остаться отпечатки пальцев этого урода. Не волнуйся, я её надёжно спрятал.
Я всё равно невольно поёжилась и крепко прижалась к Илюше. Воспоминания, болезненные и тяжёлые, которые я так старательно сдерживала, сейчас прорвались и снова дали о себе знать. Перед глазами яркими пятнами ожило прошлое.
Вот я опять в нашем семейном загородном доме, и вокруг бушует огонь. Страшное пламя, пожирающее всё и вся и не жалеющее абсолютно ничего и никого.
Спальня родителей наверху, на втором этаже, а мы с сестрой – здесь вдвоём. Вера младше меня, и она в состоянии настоящей паники, гораздо большей, чем у меня. Я хочу прижать её к себе и сказать, что всё будет хорошо, но она далеко от меня, и я понимаю, что сейчас надо постараться выбраться, всё остальное – потом. О том же самом кричат сверху родители: «Девочки, попытайтесь выбежать из дома», – чуть ли не орёт папа.
Как вдруг я действительно замечаю лазейку – шанс попасть на улицу. Я вижу перед собой чуть ли не идеальную дорожку до двери, которую не затрагивают языки пламени…
Да, это рискованно, но я делаю осторожный шаг, затем ещё один, и ещё. Внезапно раздаётся резкий возглас Веры:
– Лиза, помоги мне!
Вот только сестрёнка находится в другом углу комнаты, вокруг неё огонь, будто она в западне. Впрочем, да, это и правда западня. Идти туда, к Вере, – настоящее самоубийство. Я качаю головой, на лице моём море слёз, и я шепчу ей: «Прости».
Дальше уже срабатывает инстинкт самосохранения, и я пулей мчусь к выходу из дома… Тем не менее огонь успевает задеть меня, но сначала я даже ничего не почувствовала – как выяснилось позже, это был болевой шок. На смену которому спустя немного времени пришла страшная боль.
Илюша всегда говорил мне, что я ни в чём не виновата и не нужно себя терзать. Он объяснял, что если бы я попыталась прорваться к сестре, то, скорее всего, погибли бы мы обе.
Это «скорее всего» меня и убивало всё последующее время, и, говоря честно, я всегда себя винила в гибели Веры. Так что пирофобия – возможно, всего лишь моя плата за содеянное. И если это так, то она ничтожно мала.
– Почему ты открыла почтовый ящик? – нарушил тишину голос Ильи, рассеивая мои тяжёлые воспоминания. – Я же ведь просил…
– Я не думала, что там снова будет… что-то, связанное с огнём, – ответила я чистую правду и улыбнулась. – А ещё хотела доказать себе, что я смелая.
Его сильные руки обхватили меня ещё крепче, и Илья прошептал:
– Малыш, ты очень смелая. Но давай ты больше не будешь так делать. Боюсь, иначе я так скоро слягу с инфарктом.
Я приподнялась, выпила ещё одну таблетку, лежащую рядом, на тумбочке, – уже вторую за день – и повернулась к мужу, стягивая с себя лямки платья и ощущая, как в теле и голове появляется лёгкость.
– Тогда, может, сляжем, с чем-нибудь другим?
И Илья набросился на меня с жадными поцелуями. Так, словно он действительно до безумия боялся того, что может сегодня меня потерять.
***
Сноб
«И долго ты ещё будешь ко мне клеиться?» – написала мне она, поставив в конце игривый смайлик, на что я усмехнулся.
– Вряд ли ты сильно против, – пробормотал я и отправил ответ: «Пожалуй, пока не почувствую вкус твоих пухлых губ».
Может, зря я с этой девушкой так фривольно общаюсь? То, что я позволяю себе с другими, маловероятно допустимо с ней. Даже такому нахалу, как я.
А вообще-то, ладно. Возможно, так я наконец смогу её смутить, и эта крепость по имени Яна падёт. Не слишком на это рассчитываю в скором времени, но чем чёрт не шутит?
Я познакомился с ней несколько дней назад, как раз после получения той бредовой анонимки. Сначала я думал пойти в клуб, но всё же остановился на обычном кафе, где и встретил её, Яну.
Очаровательная блондинка с умными серыми глазами и точёной фигуркой, она сразу привлекла моё внимание. Но жестоко меня отшила. Нет, Яна, конечно, кокетничала и отвечала на мой флирт, однако быстро меня уверила, что в постель её затащить не получится. Даже тот факт, что девушка дала свой номер телефона, выглядел скорее как способ подразнить, не более.
И – да, она не соврала: затащить её в постель мне за эту неделю так и не удалось. Я даже поцелуя не был удостоен, и, честно говоря, меня это заводило.
Яна прислала в ответ лишь одно слово: «Мечтай», – на что я хмыкнул. О, я-то помечтаю.
Припарковав «Мустанг», я двинулся к дверям своего офиса, которые распахнулись при моём приближении.
– Доброе утро, Артём Сергеевич, – чуть ли не растеклась при виде меня Ксюша с ресепшена – впрочем, её имя я так и не запомнил, так что снова спасибо бейджику.
– Привет, – кивнул я и, придав своему голосу равнодушия, полюбопытствовал: – Мне не приходило никаких писем?
Дурёха ослепительно улыбнулась, а я едва подавил в себе порыв закатить глаза.
– Нет, – проворковала Ксюша. – Но вам доставили какую-то посылку. – И она указала в сторону небольшой коробки белого цвета.
В этот момент у меня ёкнуло сердце, как бы я ни пытался казаться пофигистом. Облокотившись на стойку, я произнёс:
– Только не говори, что на этой посылке нет никаких реквизитов отправителя.
– Но на ней и правда ничего нет…
– Тогда выкидывай её на хрен, – не дал я договорить Ксюше, отчеканив каждое сказанное слово, на что девушка посмотрела на меня со смесью сомнения и удивления. Затем она неуверенно кивнула.
– Хорошо, Артём Сергеевич.
Стоило мне сделать пару шагов, как меня вновь позвали:
– Эй, Сноб! – Это опять был Артур. Что за дебильная привычка – вопить мне в спину?
«Давай, бери себя в руки и притворись в очередной раз, что он тебя совсем не раздражает», – обратился я к себе и медленно обернулся.
– И тебе привет, – бросил я и ответил на рукопожатие. – Что-то случилось?
– Хотел тебя оповестить, что на неделе все желающие из нашего офиса снова пойдут сдавать кровь, в общем, донорство и все дела, – сообщил Артур и прищурился. – Хотя тебе же по фигу на такое, я забыл.
– Я подумаю, – с преувеличенной вежливостью проговорил я, хотя с удовольствием послал бы этого святошу к дьяволу, причём очень давно.
– Босс бы оценил, – не преминул возможностью добавить Артур, хорошо известный тем, что любит лизать задницу начальству. Я же – талантлив сам по себе.
Я уже хотел ответить этому умнику, как вдруг со стороны ресепшена раздался короткий вскрик, на который сразу все обернулись, в том числе и я, о чём сильно пожалел.
Коробка, которая предназначалась для меня, была открыта любопытной Ксюшей, а рядом на стойке валялся стебель цветка, и на нём виднелось множество шипов. От одного из них дурёха и пострадала, и сейчас из её указательного пальца капала кровь…
Словно загипнотизированный этим видом, я невольно сглотнул и наконец отвёл взгляд. Про себя же я как только ни обозвал секретаршу, из чего «дура» и «глупая курица» было, пожалуй, самым приличным.
Не сказав ни слова, я направился к себе, успев заметить удивлённый взгляд Артура. И, когда оказался в своём кабинете, смог коротко, но шумно выдохнуть.
Чёртова кровь… Именно из-за этого меня и прозвали Снобом, ну, и плюс сыграла роль моя фамилия – Сноцкий. Ах да, ещё на номере моего «Мустанга» красуются буквы СНО, которые, безусловно, стоили мне отдельно заплаченной суммы.
Это прозвище приклеилось ко мне с самого первого раза, когда все наши сотрудники устроили массовое донорство. Разумеется, не во имя альтруизма – у нас тут всё-таки не сказочный «Дисней».
На самом деле всё объяснялось более чем просто: главный партнёр, от которого во многом зависело наше финансовое благополучие, был основателем одной клиники, специализирующейся на донорстве. Вот наш директор и скакал перед этим ходячим кошельком на задних лапках, пытаясь во всём угодить.
Я – сразу от этого отказался, так как на дух не переношу вид крови. Своей, чужой – не имеет значения. Даже ради бабок. Впрочем, после моего отказа никто никакого внушения мне не делал и пальчиком не грозил, мол, какой же ты, Артём, негодяй… Ничего подобного.
Но вот кличку я себе заполучил. Те, что по должности на одном со мной уровне, – например, тот же Артур – называют меня подобным образом прямо в лицо. Остальные же это делают за глаза.
Ну, и пусть. Говоря откровенно, я привык и даже находил нечто привлекательное в этом прозвище.
Откинувшись в кресле, я потёр переносицу. Кто, чёрт возьми, отправляет мне всё это? Спрашивать, для чего, даже смысла не имело, потому как очевидно: для того чтобы мне навредить. А главное, что этот придурок, делающий мне такие подарки, явно в курсе моего отношения к виду крови, что особенно неприятно. Делает более уязвимым, что ли.
– Ну, что ж… – пробормотал я, – значит, некто решил пустить немного моей крови, и чтобы мне же самому от просмотра этого зрелища стало хреново. Очень интересно.
Звук собственного голоса постепенно приводил в чувство, и всё же мне было этого недостаточно.
Действуя на каком-то адреналине, я достал телефон и написал своей недотроге-красотке: «Напиши, куда мне за тобой заехать в семь вечера. Очень хочу тебя увидеть».
К моему удивлению, Яна не послала меня и не стала отмазываться тем, что занята и так далее. Она просто скинула мне адрес, а я же отметил, что это не особо далеко от офиса и добираться туда, даже через пробки, будет недолгим делом.
На моём лице расплылась довольная улыбка, и я с наслаждением потянулся. Ну, давай, крошка, успокой меня сегодня.
Уже вечером, когда я ждал Яну в своём «Мустанге», она наконец появилась, выходя из подъезда. Пять минут опоздания – сущая ерунда, я и сам не сильно тяготею к пунктуальности.
Я увидел её и сразу понял, что волнуюсь. Какого чёрта? Хотя выглядела девушка хоть куда: чёрное платье, подчёркивающее все её женственные изгибы и не доходящее до колен, такого же цвета туфли и яркая помада, притягивающая взгляд к этим пухлым губам.
Выйдя к ней навстречу, я галантно распахнул дверцу машины, надеясь, что Яна не будет страдать ерундой и сядет рядом.
– Привет, Артём, – слегка улыбнулась девушка и – о, да – расположилась рядом с водительским сиденьем. Моя девочка.
– Привет, красотка, – хмыкнул я, загрузившись рядом с ней.
– Ты хотел меня видеть? – изогнула бровь Яна и развернулась ко мне, от чего светлая прядь её волос выбилась и легла на лицо.
Всё моё напряжение, скопившееся за день, верно отходило на задний план, далеко-далеко. В эту минуту со мной рядом была потрясающая женщина, и я понял: сейчас или никогда.
– Да, – кивнул я и, приблизившись к Яне, начал целовать её губы. И она отвечала.
И мне было абсолютно наплевать, что её помада – цвета свежей крови.
***
Майя
Припарковав машину, я направилась к двери своего подъезда, откуда как раз выходила наша соседка вместе со своей таксой. Нацепив на лицо дежурную улыбку, я поздоровалась, однако оторопела от реакции женщины.
Та при виде меня буквально отшатнулась и чуть ли не бегом покинула двор со своей таксой. Я же, смотря ей вслед, еле удержалась, чтобы не крикнуть с вопросом «что тут происходит?» Вроде бы до этого наша соседка не была замечена в склонности к сумасшествию…
Хотя с этим диагнозом я, пожалуй, поторопилась, что осознала, поднявшись на наш этаж. Правда, в тот же момент я почувствовала, как у меня из-под ног уходит почва, и я не очень аккуратно опустилась прямо на лестничную ступеньку.
Осторожно подняв голову, я снова встретилась взглядом с тем, что стояло у двери моей квартиры, – большим венком, которые обычно приносят на могилы. Мало того: на него прикрепили широкую чёрную ленту, на которой я прочла следующий текст: «Нашей любимой Майе. Помним, любим, скорбим».
Меня начала бить крупная дрожь, и я поспешно отвела глаза. Теперь становилось понятно, почему моё появление вызвало у соседки такую бурную реакцию. Словно она повстречала призрака…
Помотав головой, я вдруг поняла, что по моему лицу стекают крупные слёзы. Даже не помню, когда я в последний раз вообще так отчаянно рыдала. Хотя кого я обманываю – всё я прекрасно помнила.
