Яна Сокол
Дэниель
Потому я пытался отвлечься как мог. Вспомнил все, что случилось во время наших тайных операций, рассказал ей смешные истории или то, что не смогло бы ее шокировать. Время пролетело незаметно. Она первая всполошилась.
– Уже поздно, нам пора возвращаться.
– Да, конечно. Хотя, думаю, они еще не вернулись.
Переодеваться Нимфа не стала, да и я тоже, поплыли так. Она плыла передо мной. Я смотрел на ее затылок и думал о своем поведении. Никому ничего не рассказывал, а ей мне захотелось рассказать. И это меня удивило. С ней я вел себя нерационально, необдуманно, на эмоциях.
Тут я увидел только, как мелькнула и исчезла под водой ее макушка.
Пока я плыл, задумавшись, она успела отплыть от меня на пару метров. В несколько гребков достиг того места, где видел ее макушку, и нырнул. Ничего не видно, пытался нащупать ее, шаря вокруг себя, – ничего.
Набрал воздуха в легкие и снова нырнул.
Ужас стал подбираться в мое сознание, несмотря на то, что я пытался отрешиться и действовать профессионально. В третий раз я уже нырял, объятый этим ужасом.
Она не может вот так умереть! Не у меня на глазах!
И тут я нащупал. Схватил ее и потащил наверх. Не помню, как добрался до берега. Как систематично выполнял все движения первой помощи.
Помню только ее безжизненное тело, синие губы и закрытые глаза.
– Господи, пожалуйста! Я не могу ее потерять. Не могу. Не позволю.
Огромное облегчение, когда она закашлялась и открыла глаза.
Перетащил ее к себе на колени и держал в своих объятиях, пытаясь успокоиться.
– Никогда меня так больше не пугай. Я тебе запрещаю, – шептал ей, не контролируя себя.
– Все хорошо. Со мной все хорошо, – приговаривала она то ли себе, то ли мне. Мне было все равно.
Она жива!
Она доверчиво прижималась ко мне и дрожала. И именно ее дрожь привела меня в чувство.
– Давай тебя переоденем. Не хватало тебе еще простудиться.
Еле расцепил руки, оставив ее одну, принес ее одежду.
– Снимай все, – я стал стаскивать с нее мокрую футболку. Она дрожала и не сопротивлялась. Быстро переодев ее в сухое, переоделся сам и, взяв ее на руки, двинулся в сторону дома.
– Дэниель, я могу сама идти, – под ухом ее тихий голос. Слава богу!
– Нет.– Как ей объяснить, что я пережил только что?
– Со мной все хорошо, – она пыталась меня успокоить.
– Зато со мной нет, – бросил я, прижимая ее к себе сильнее.
Я думал, что страх, нет, животный ужас испытал в армии, но нет. Ужас, который я чувствовал, пока искал ее под водой, делал ей искусственное дыхание – это было новое чувство все того же ужаса, только в разы сильнее.
Мои чувства сейчас как болтанка смешались в один огромный клубок, не давая мне расслабиться.
Дома был только Мишель, который, увидев, бросился помогать. Сел на диван, все так же держа ее в руках. Мне физически нужно было ее касаться, я просто не мог расцепить руки, чтобы ее отпустить.
Мишель, похоже, понял, в чем моя проблема.
– Я набрал вам ванну в вашей комнате и принес туда же горячего имбирного чая с перцем, – сказал он некоторое время спустя, вырывая меня из моих переживаний. – Может, позвонить доктору Коллинзу?
– Нет, – слишком быстро ответила Мира. – Не нужно, спасибо. Со мной действительно все хорошо. Просто наглоталась немного воды.
Мой страх стал перерастать в гнев.
Просто наглоталась воды?
Она лежал там синим трупом и сейчас утверждает, что просто наглоталась воды?!
– Позвони, – сказал я Мишелю и, все так же держа ее на руках, встал и направился к себе.
– Не нужно, – начало было она.
– Помолчи, – отрезал я.
Она стала озираться вокруг и, заметив, куда я ее несу, вся напряглась.
– Э… Дэниель, я могу принять душ у себя в комнате, – сказала она взволнованно.
– А что не так с моей?
– Ничего, просто… – задумалась она. – Просто все мои вещи там. Я бы заодно и переоделась.
– В мои переоденешься, – решил я вопрос.
– Но, Дэниель, это неправильно, – не унималась она. – Что подумают твои родители, когда увидят?
Я уже прошел через спальню и, захлопнув ногой дверь, как был, залез в ванну.
– Дэниель… – начало было она, но я перебил ее.
– Они уже подумали все, что хотели, когда я привез тебя с собой, – отрезал я.
Оба синхронно зашипели: вода для холодной кожи была как кипяток. Я был уверен в том, что Мишель отрегулировал температуру, потому, не слушая ее возмущений по поводу горячей воды, опустился с ней в ванну прямо так, в одежде.
Через минуту она затихла. Мы лежали в горячей ванне и молчали. Я думал о том, что она моя. Не будет ее без меня, а меня без нее.
– Я уже согрелась, – ее тихий голос вновь вытащил меня из моих мыслей. Она не пыталась вывернуться из моих объятий, что меня успокаивало, и я наконец-то смог разжать руки. Размял пальцы и стал стаскивать с нее одежду.
– Что ты делаешь? – возмущалась она, пытаясь остановить мои руки. Ее голос звучал испуганно.
– Прекрати! Не надо.
Тут до меня наконец дошло, что она боится меня. Замер! Она подняла голову, и наши взгляды встретились.
– Думаешь, что я на тебя сейчас наброшусь? – зачем-то спросил я, хотя это было и так видно.
Она молчала. Я встал и, как был в мокрой одежде, вышел из ванны. Вода лилась с меня на пол, заливая все вокруг.
– Что ты делаешь? Ты все залил, – она смотрела на лужу, что растекалась вокруг меня. Я приподнял ее лицо за подбородок, чтобы увидеть ее глаза.
– Ты думаешь, что я на тебя наброшусь? Боишься меня?
Она молчала, но мне за нее все сказали ее глаза.
Не доверяет. Боится.
Наклонился, открывая кран с горячей водой, ждал, пока наберется вода, и думал, что мне с ней делать.
– Разденься и полежи еще немного, – сказал я, снимая мокрую футболку, и направился в спальню. – Я сейчас принесу сухую одежду, переоденешься.
Молча принес ей штаны и кофту и забрал из шкафа в ванной полотенце. Чувствовал ее взгляд, но сам на нее так и не посмотрел. Нужно подумать.
Пока вытирался и переодевался, вспоминал все. Это было нетрудно. Я с самого начала был настроен на нее и все, что касалось ее, было будто выжжено в моей памяти.
Она – холодная и вежливая.
Она – смущенная и красная.
Она – испуганная и возмущенная.
Я, конечно, не психолог, но чувство, что я о ней ничего не знаю, усилилось.
Я знаю, что она была замужем и у нее есть ребенок.
Я знаю, что она прекрасный сотрудник, честная, порядочная, отзывчивая, верная. Чего только стоят ее тревоги о моем брате. И как она беспокоилась за проекты агентства, когда мы работали вместе, я чувствовал, что она переживает за свою работу.
Она прекрасная мать.
Она наивная.
На многие вещи реагирует как девственница.
Целуется неумело и робко.
Держится за свою вежливость и холодный тон как за щит.
Боится мужчин и не подпускает к себе никого.
Не доверяет.
Ее родители, где они? Братья, сестра, кто-то из родни?
Ее любимый цвет?
Ее любимое блюдо?
Она не любит рыбу, хоть и не признает этого.
И у нее аллергия на арахисовую пасту.
Я так мало о ней знаю.
Картина, что вырисовывалась, мне не нравилась вообще.
В этот момент открылась дверь ванной.
Она стояла в проёме, не решаясь войти.
– Что бы ты там обо мне ни думала, я не собираюсь тебя есть, – сказал, чтобы подтвердить свои подозрения. Ее реакция не заставила себя долго ждать. Я видел, как ее зрачки расширились, выдавая ее страх, а потом краска смущения залила ее щеки.
С ней случилось что-то плохое, что глубоко ее ранило и до сих пор ранит.
– Я… – замялась она, но я не стал ее слушать.
– Иди сюда, – она опешила от моих слов.
Видя, что она не собирается двигаться, встал сам.
Чем ближе я подходил, тем больше она напрягалась.
Я выясню, что произошло, даже если мне придется причинить ей при этом боль.
– Носки, – протянул я ей то, что держал в руках. – Ты стоишь на холодном полу, – указал я кивком на ее голые ступни, она проследила непонимающим взглядом за моим кивком.
– Проходи в комнату, там ковер, и надень носки. – В дверь постучали. – Войдите.
– Можно? – за дверью стоял доктор.
Майк был моим другом еще с тех времен, когда мы приезжали в гости к дяде Чарли. Он родился и вырос здесь. Как-то я спросил у него, почему он не переедет в город, ведь там у врачей больше возможностей, да и платят больше. Он тогда дал мне пищу для размышления своим ответом.
– Здесь все, что я люблю. И я счастлив. Зачем же мне что-то еще.
А я ведь только сейчас стал понимать, о чем он мне тогда говорил.
– Конечно, Майк, проходи. Нужно проверить ее, – указал я в сторону Миры, которая прошла в комнату, но все так же держала в руках носки, что я ей дал. Кажется, она про них забыла.
– Со мной все хорошо, – промямлила она, но никто из нас ее слушать не стал.
– Она утонула.
Майк без слов меня понял, прошел и, положив на тумбочку свою сумку, стал вытаскивать приборы.
– Мисс, пройдите и сядьте, пожалуйста, на кровать, – сказал он, не оборачиваясь.
– Но я хорошо себя чувствую, – продолжала она свое.
– Тогда тебе не о чем волноваться, – отрезал я, беря ее за руку и подводя к кровати. Мягкий толчок, и она уже сидит на краю. – Приступай.
Майк быстро выполнил все нужные манипуляции, пока я наблюдал за тем, как Мира при любом его прикосновении каждый раз напрягается.
– Вы чувствуете тошноту?
– Немного. Но, думаю, я просто напилась грязной воды.
Она наблюдала за тем, что он делает, а я наблюдал за ней.
– С вами все в порядке, но я пропишу вам антибиотики на два дня, чтобы избежать осложнений, и витамины.
– Хорошо, – она попыталась встать, но я удержал ее за плечо. – Посиди. Нам нужно поговорить. Я провожу Майка и вернусь.
Провожая Майка, увидел, как во двор въезжает машина отца.
Боже! Совсем забыл про Ника.
Спиной почувствовал Миру. Ну конечно, она не послушалась.
– Давай не будем говорить им о случившемся, – сказала она тихо своим хриплым голосом.
– Да с одного взгляда на тебя они поймут, что что-то случилось, – попытался я объяснить ей тщетность такой попытки. – Не переживай, при Нике они ничего не спросят.
Помог отцу выгрузить купленные вещи и отнести их в дом. Все это время мама сверлила меня и Миру взглядом. Понимая неминуемость вопроса, решил действовать на опережение и поговорить с ними, пока Мира будет занята с Ником.
– Потом, – сказал я маме одними губами, а той больше и не нужно было.
Отнес под веселую болтовню Ника и пристальный взгляд его матери его новые игрушки и вещи в их спальню.
На кухне меня уже ждали.
– Что ты с ней сделал? – прям с порога. – Почему приезжал Майк? Что случилось?
– Не хочу даже знать, что ты там себе напридумывала, мам, – закатил я глаза.
– Действительно, что он такого мог с ней сделать?! – хохотнул отец.
– Да на ней лица нет! – воскликнула мама, не желая съезжать с намеченного курса. – А что с ее голосом? Она говорила нормальным голосом утром. Вот и помогай тебе после этого.
– Мам, мам, послушай, – перебил я ее, пока все не зашло слишком далеко. – Сейчас все хорошо. Но ты права, это я виноват, – покаялся я раньше, чем меня обвинили. Тем более я чувствовал себя виноватым. – Я хотел ей показать…
– Только не говори мне, что водил ее на озеро?! – перебила она меня. – Не мог ей дома культурную программу устроить. Зачем нестись на это болото?
– Твои мысли, жена, меня пугают, – серьезно выдал отец, но потом все испортил, улыбнувшись. – Устроишь мне дома культурную программу? Хочу узнать, что именно ты имела сейчас в виду.
Я закатил глаза. Вот такие у меня родители.
– О чем ты сей… – начало было мама, но я решил сказать все до того, как спустятся Мира с Ником, и потому мне пришлось ее перебить.
– Мам, мы были на озере, и Мира чуть не утонула, – наконец-то выдал я. В комнате все затихли на секунду, прежде чем взорваться новым шумом.
– И вот доверяй тебе после этого. Чуть не сгубил девочку, – запричитала мама.
– Ты куда смотрел, пока она тонула? – возмутился отец.
А я сидел среди этого и думал, что им сказать.
– Кхм, кхм, – на пороге стояла Мира. – Простите, но его вины в этом не было. Я плохо плаваю и, не предупредив его, полезла в воду. – Она меня оправдывала?!
– Моя ты милая, – проворковала мама, сажая ее на стул рядом с собой. – Уж я-то знаю своих сыновей.
– Конечно, – кивнула она ей в ответ. – Но если честно, то я ему очень благодарна, он меня сегодня спас.
– Не потащи он тебя в свое логово, и спасать не нужно было бы, – отрезала мама.
– А где Николас? – спросил я, чтобы хоть как-то отвести тему от моей несчастной персоны.
– Он заснул раньше, чем я его до кровати донесла, – улыбнулась она.
– Бедный мальчик, – протянула мама. – Ты не переживай, мы к Джеку заезжали и поужинали с его семьей. Так что он не голоден.
– Спасибо вам огромное. Он рассказал мне, что познакомился с другими детьми и у него теперь есть много друзей, – она благодарила с улыбкой, но глаза у нее были грустные.
– Умным парням всегда тяжело заводить друзей, – сказал отец и, кивнув в мою сторону, добавил: – Дэниель не даст соврать. Он в детстве тоже от своего ума страдал.
Она оглянулась на меня, и что-то в ее взгляде изменилось.
– Не обращай на этого старика внимания, – отвлекла ее мама.
– На какого это старика?! – возмутился отец.
– На такого! – отрезала мама. – Который не знает, что говорит. Николас умный и очень общительный мальчик. Он быстро нашел общий язык с сыновьями Джека. И обещал им приехать на следующие выходные. И, кстати, он дал слово без вопросов съесть брокколи, и не поверишь, но он ее съел, – продолжала мама, ничего вокруг не замечая.
Мы-то с отцом прекрасно понимали, что она делает и почему.
А Мира, кажется, попалась.
– Всю брокколи? – она уставилась на маму в удивлении.
–Да, да! Всю! А потом еще попросил добавки макарон, – рассказывала мама, восторженно сияя глазами. – Потому-то мы и задержались. Он был так счастлив, носясь по их двору с детьми, что мне не хотелось лишать его такого веселья. Тем более он сдержал слово. А в мужчинах такое качество нужно поощрять.
– Жаль, что я этого не видела, – грустно выдохнула Мира.
– Еще увидишь, – успокоила ее мама.
В этот момент в дверь постучали, и вошел Мишель.
– Божечки! Я же совсем забыла, – всплеснула руками мама. – Мы-то поужинали, а вам нужно поесть.
– Я накрыл на веранде, – сказал Мишель. – Всем спокойной ночи.
– Я не голодна, – встала Мира.
– Но все же составишь мне компанию. Родители устали, так что они хотят отдохнуть, – выдал я, бровями подавая знаки родителям.
Я говорил, что я их люблю?!
Она и слова вставить не успела, как мои ретировались.
– Я вправду не голодна, – ее голос звучал устало.
– Я не буду тебя задерживать. Только поешь что-нибудь и выпей лекарство. Его нельзя на голодный желудок пить, – подхватив ее под локоток, повел в сторону веранды.
– Лекарство? – удивилась она.
– Да. Тебе же Майк прописал, – посадив удивленную Миру за стол, сел напротив. – Или ты забыла?
– Но я думала… – остановилась она на полуслове.
– Я попросил Мишеля купить все, что нужно. Так что просто поешь, – кивнул я в сторону стола.
Мы ели молча. Я смотрел на нее, а она отводила взгляд.
– Ты и вправду был таким же как Ник в детстве? – вдруг спросила она.
Я с трудом понял, о чем она.
– Ты имеешь в виду, такой же красавчик?! – усмехнулся я.
– И это тоже, – усмехнулась она мне в ответ, заставив мое сердце замереть.
– Это ты сейчас признаешь, что считаешь меня красавчиком? – переспросил я.
– У таких замечательных родителей не может быть некрасивых детей, – выдала она мне с серьезной миной на лице.
– Да ладно тебе, – не выдержал я. – Могла бы и признать, что считаешь меня красивым, – махнул я ей и решил использовать свой шанс по максимуму. – Тогда я отвечу на твой вопрос.
– Что именно ты хочешь услышать?
– Что ты чувствуешь ко мне? – только слова слетели с моего языка, как я пожалел о них. – Нет. Лучше ответь, я тебе нравлюсь? Только честно.
Она с минуту смотрела на меня.
Выглядела она уставшей, и я почувствовал вину. Она чуть не умерла сегодня на моих руках. Я покрылся мурашками, вспомнив о произошедшем. А теперь тут сижу и мучаю ее. Та еще скотина!
– Нравишься, – я так погрузился в свои муки совести, что еле расслышал ее ответ.
Знаете то чувство, когда ты замерз и тебе дают чашку горячего чая? Первый глоток приносит тепло и боль. Так вот у меня в груди стало вдруг так горячо, аж до боли.
– А теперь ты ответь.
Мое тело само к ней понеслось.
– Дэниель, – ее удивленный голос.
– Просто посидим так минуту.
Я поднял ее на руки и сел на ее стул. Она была такой маленькой в моих руках. Казалось, если сожму чуть сильнее, то сломаю.
– Я был почти таким же, как Ник, – начал я. – Любил читать книги и сидеть в одиночестве. – Тихий хмык у моего сердца, отчего оно, замерев на секунду, поскакало бешеным галопом. – Мне не нравились игры, дети считали меня высокомерным. Хотя это было и не так. Мне просто казались примитивными вещи, которые нравились им. Со временем я научился адаптироваться.
– Ты хочешь сказать – притворяться? – уточнила она.
– Нет, – я сжал ее сильнее. – Находить компромисс. Я не говорил им, что их игры глупые, а они не лезли ко мне. Родители часто волновались обо мне, особенно мама, а мне меньше всего хотелось такого внимания. Безысходность заставляет человека расти и развиваться. Стало полегче, когда родилась Дженни. Мама свою гиперопеку перенесла на нее. Иногда я чувствую вину перед сестрой за то, что вздохнул с облегчением, когда опекать стали ее вместо меня. Не пойми неправильно. Я люблю свою маму, просто ее любовь иногда немного душит.
И зачем, скажите, пожалуйста, я рассказал ей все это? Но оно как-то само вырвалось. В ожидании ее реакции замер, но она продолжала молчать. Не выдержав, покосился на Миру. Она спала.
Не знаю, сколько времени просидел с ней на руках, но расставаться категорически не хотелось.
Только когда она беспокойно заворочалась в моих объятиях, решил отнести ее наверх.
Дорога до спальни показалась такой короткой. Положил ее на кровать, где она тут же развернулась ко мне спиной. Что мне не понравилось. Так не пойдет.
О чем я думал?! Ни о чем!
Просто стянул футболку и лег рядом с ней. Притянул ее в свои объятия. Будто кусочек пазла нашел свое место. Теперь все хорошо, теперь все правильно!
Заснул, ощущая аромат волос и тепло ее тела.
Глава 8
Дэниель
Утро наступило слишком быстро.
Знаете ощущение, когда ты чувствуешь, будто тебе иголочки втыкают под кожу? Именно от него я и проснулся. Открыв глаза, встретился с очень заинтересованным взглядом Николаса.
Мира заворочалась в моих объятиях, и я прижал ее к себе еще ближе. Уткнувшись мне в шею, она смешно засопела и затихла. Заметив, что Ник открыл свой рот, приложил указательный палец к губам, призывая мальчика к тишине. Понятливо кивнув и продолжая молчать, он с все возрастающим интересом наблюдал за мной. Кивнул ему в сторону двери. Умный малец без всяких слов направился к ней.
Коснувшись в поцелуе теплых губ Нимфы, нехотя покинул ее объятия.
Хочу всегда так просыпаться. Ну, без любопытного взгляда Ника я, конечно, обойдусь, но вот все остальное мне очень даже понравилось. Хотелось большего: смотреть, как она просыпается, видеть ее сонную улыбку. А еще лучше – будить ее поцелуями, переходящими в утренний секс. Уходил от нее с утренним стояком. Я терпеливый. Сейчас нужно найти маленькую проблему по имени Ник.
Спустился вниз и наткнулся на крадущегося из кухни отца с куском пирога.
– Ты неисправим, – закачал я головой, улыбаясь. – Если мама поймает, сама тебя прибьет. Знаешь же?!
– Ты не видел меня, а я – тебя, – выдал он с загадочной миной на лице.
– И что это значит? – удивился я.
– Откуда это ты идешь такой свеженький?! – насмешливо протянул отец, засовывая в рот остатки сладости. – Где это ты ночевал?
– Договорились, – без лишних слов согласился я, себе дороже. – Ника не видел?
– Он к твоей маме пошел, – хитро выдал он мне. – Если поторопишься, возможно, и успеешь. Он тут такие интересные вещи рассказывал, – да он надо мной просто издевается.
– И ты его не остановил?
Этот малец смерти моей хочет?!
– А зачем? Такие новости разве можно утаивать?! – он уже откровенно надо мной смеялся.
– Ну, папа! Я это запомню.
Я побежал в сторону теплицы в надежде перехватить Ника.
К моему счастью, малец сидел неподалеку и наблюдал за лягушкой, которая безуспешно пыталась от него скрыться.
Да здравствует мальчишеское любопытство!
– Почему она убегает? – спросил он, увидев меня.
– А почему ты убегаешь? – ответил я вопросом на вопрос, присаживаясь на корточки рядом с ним.
– Я не убегал, – удивился мальчик, вполне себе искренне. – Ты спал с моей мамой. Почему?
Ну и что мне ответить?
– Ты поймешь, когда немного подрастёшь, – уклонился я от ответа.
– Правда? – недоверчиво на меня покосился. – Ты теперь всегда с ней спать будешь? Мартин говорит, что его мама и папа спят вместе. Ты теперь мой папа?
– Я скажу тебе, если ты сохранишь это в секрете, – выдал я загадочно. Дождавшись его кивка, продолжил: – Я буду и дальше спать с твоей мамой и стану твоим папой, только об этом пока никто не должен знать.
– Никто-никто? – переспросил Ник. – И даже мама?
– Ни один человек, особенно мама, – я приложил палец к губам.
– Но дедушка Арчи уже знает, – расстроился мальчик. – Я ему сказал, – протянул он. – Но я ведь не знал, что это секрет.
– С ним я разобрался, не переживай. Он тоже будет хранить этот секрет, – успокоил я мальца и не удержался от вопроса: – А ты точно этого хочешь?
– Я всегда хотел папу, – пожимая своими худыми плечиками, просто ответил он. – У всех моих друзей есть папы, – добавил он, неосознанно показывая мне всю глубину своей боли.
Не буду себе лгать, я думал об этом.
Принять Ника было несложно. Он часть Миры, а значит, мой, так же как и она.
– Теперь и у тебя есть, – погладил я его по голове.
Сам не понял, каким образом его худое тельце оказалось в моих объятиях.
– А ты маму обижать не будешь? – вдруг спросил Ник, вгоняя меня в ступор.
Что это значит? Ее кто-то обижал?
– Не хочу больше, чтобы она плакала, – сжимая своими маленькими ручками мою шею, сказал он серьезным тоном.
– Я никогда ее не обижу. Наоборот, буду ее защищать.
– И меня?
– И тебя.
Со стороны дома послышался голос Миры, зовущий сына.
– Ты же помнишь? Это секрет, – напомнил я ему.
– Маме ни слова, – захихикал он в кулачок.
– Никому ни слова, – уточнил я и, взяв его за руку, повел домой.
День выдался жарким, и мы, как ни странно, провели его все вместе. Отец рассказывал истории о лошадях, приводя этим в восторг мальца. Мама с Мирой уединились на кухне и что-то готовили.
Каждый мой набег на их территорию сопровождался тишиной и выразительным взглядом мамы. Мне хоть ненадолго хотелось увидеть мою Нимфу.
После обеда было решено возвращаться в город.
Загрузив в машину все гостинцы и подарки, попрощавшись не без слез со стороны мамы и Ника, мы наконец выехали.
Каждый думал о своем. Настроения у мальчика не было, и он, уставившись в окно, грустно вздыхал, его мама тоже смотрела в окно и молчала. А я думал о том, как изменились мои чувства к ней. С момента, как я ее встретил, и по сей день. Встреча с Ником. Вспомнил мой шок, когда понял, что у нее есть ребенок. И почему я так легко это принял? Ведь раньше одно упоминание о детях приводило меня в ужас. Нет, я не был против детей, но только если они были не рядом со мной. А с ним, как и с его матерью, все с самого начала было не так, как всегда. Возможно, отец был прав и все дело было в том, что он слишком похож на меня. Да и неважно это уже. Я его принял, и он мой. Его судьба мне уже не безразлична.
Через пару остановок Ник предложил остановиться. Не мог не улыбнуться тактичности этого парня. Сын! Я уже готов так его назвать, осталось подготовить его мать к этому.
– Дальше я могу сесть за руль, – вдруг предложила Мира, удивив меня. – Ты выглядишь усталым.
Кажется, я своим молчанием заставил ее волноваться.
– Хорошо, – согласился я. – До следующей остановки.
Мне понравилось беспрепятственно за ней наблюдать. Она же от моего внимания в восторге не была.
Она краснела, и смущалась и всячески пыталась этого не показывать.
А вот когда мы поменялись местами, ее настроение изменилось. Меня напрягал тот момент, что я каким-то образом мог чувствовать это, ведь она ничего такого не показывала. Улыбалась и переговаривала с Ником о его впечатлениях о поездке.
– Я бы хотела с тобой поговорить, – стоило только на подъезде к городу Нику заснуть, как она завела этот разговор.
– О чем? – напрягся я.
– Я хотела поблагодарить тебя за эти выходные, – сказала она тихо, и я выдохнул, но тут же снова напрягся, так как она продолжила: – Я давно не видела Ника таким счастливым. Я рада, что согласилась на эту поездку. У тебя прекрасные родители, и…
– Решила идти огородами?! – перебил я ее, не выдержав напряжения.
– Позволь мне сказать, – выждала минуту. – Ты смущаешь меня и нервируешь, из-за чего мне трудно сосредоточиться, – выдала мне она.
Хотел бы я сказать, из-за чего тебе трудно сосредоточиться!
– Нервирую? – переспросил я.
– Ты напираешь, не слушаешь. А если и слушаешь, то не слышишь, – ее голос начал дрожать.
– Хорошо, я весь внимание, – поднял я на секунду руки в жесте капитуляции,– больше перебивать не буду.
Она молчала, и мне стало неудобно от этого. О чем она думает?
– Я уже говорила, что мне не нужны романтические отношения. Никогда не хотела и вряд ли захочу в нашей с Ником жизни чужого человека, не хочу, чтобы ему причинили боль. Возможно, ненамеренно. Он привяжется, а когда человек захочет уйти, ему будет больно, – перевела дыхание. – Других отношений я тоже не хочу, – сказала она смущенно.
Это она сейчас про что? Про секс?! Кинул на нее быстрый взгляд. Так и есть, вон какая красная и в окно уставилась. А вот это уже интересно!
– Я бы хотела, чтобы ты понял, а главное, принял мое мнение. Я не хочу. И это мое решение, – закончила она свой монолог.
Мне нравится эта женщина. Она умная и честная. У нее много отличных качеств, но больше всего мне нравится то, как она может все вывернуть так, что ты теряешь суть ситуации.
– Можно теперь мне сказать? – спросил я максимально спокойным голосом, пытаясь показать, что я не собираюсь на нее давить. Дождавшись ее кивка, продолжил: – Начнем с того, что я не скрывал, что ты мне интересна с первой нашей встречи. Признаюсь, в самом начале меня занимали мысли только о сексе с тобой.
Боковым зрением наблюдал, как она опустила голову, из-за чего волосы водопадом скрыли от меня ее лицо. Протянув руку, поправил их ей за ухо.
– Я хочу видеть твое лицо, когда говорю тебе, что хочу тебя, – сказал я ей в ответ на ее удивленный взгляд.
– Тебе нравится меня смущать, – не вопрос – констатация факта.
– Очень, – собираюсь быть с ней честным. – Мира, я прошел момент пустого желания. Сейчас мне от тебя нужно не только твое тело. Я хочу все.
Отвлекся от дороги, и на секунду наши взгляды встретились. Только одно меня останавливало от того, чтобы вырулить на обочину и перетащить ее к себе на колени, впиваясь в эти дрожащие губы – наличие спящего Ника на заднем сидении.
Напряжение в салоне прервал заспанный голос мальчика.
– Хочу пить, – выдал он, потирая глаза кулачками.
Черт возьми! Я еще не все сказал, но, кажется, разговор придется перенести.
После сна перезарядившийся ребенок тараторил без умолку, рассказывая о своих планах на эту неделю.
Только я остановил машину перед их подъездом, как мой телефон завибрировал. Маркус?!
– Слушаю, – ответил я на звонок, вытаскивая вещи из машины.
– Мистер Холл, прошу меня простить, но я взял на себя смелость набрать вас, потому что ваш брат сейчас находится в плачевном состоянии.
Какого черта он творит?
Сказать, что я зол – ничего не сказать. Я не договорил с Нимфой. И как ей теперь объяснить свой поспешный отъезд?! Сказать правду – не вариант. Чем она поможет? Только нервничать попусту. Нет уж!
Пока я говорил, Ник, подхватив свои игрушки, уже побежал в дом.
– Что-то случилось? – спросила она, заставляя меня оглянуться.
– Да. Мне нужно ехать, – я никак не мог придумать действенную отмазку, в голове полный бардак.
– Спасибо еще раз за поездку, – сказала она, не смотря мне в глаза.
– Мира, – позвал я ее, – мне сейчас действительно нужно ехать, но мы не договорили, – я хотел, чтобы она ничего себе не напридумывала.
– До свидания, Дэниель, – махнула она мне рукой, уходя.
В тот момент, когда я сделал шаг в ее направлении, проклятый телефон опять завершал. Маркус!
Думая о том, какое удовольствие я получу, уронив его случайно на пол, пока буду тащить его пьяную тушу, мстительно улыбнулся.
С тяжелым сердцем уезжал я и до самого поворота не мог оторвать глаз от горящего в ее квартире света.