Янина Логвин
Ботаники не сдаются
– Конечно! – я ни на секунду не усомнилась в своем решении. Поздно было отступать. – Сегодня передо мной не стояла цель впечатлить Воробышка своей красотой. Я поставила цель – меня запомнить!
Светка вздохнула. В майке и пижамных штанах, успев смыть с себя косметику, сестра казалось моложе своих двадцати семи лет и была такой ювелирной пышечкой – мягкой, домашней и уютной. Вот и сейчас сказала очень мягко, хотя умела быть совершенно другой.
– Умочка, но как же он тебя запомнит, если ты сбежала? Ведь сама говоришь, что этот несчастный тебя даже не рассмотрел.
– Неважно! Главное, что он запомнил момент и действие. На данном этапе большего мне и не нужно, – я весело хмыкнула: – Еще по шапке получу, только этого не хватало! Пусть успокоится, а там и ко второму шагу перейду.
– И каким он будет, твой второй шаг?
Кот Партизан мяукнул и вздумал влезть к Светке на колени, но как всегда толстый зад перевесил и он вцепился лапами в пижамные штаны сестры, испустив дикий мявк. Сердобольная хозяйка лишь поморщилась от царапин, втащила любимца на колени и принялась скармливать ему мягкую булочку. Кот у нас зверь! Ест даже квашеный арбуз!
– Ну, – я для смелости хлебнула кофе и озвучила мысль: – так как я намереваюсь Воробышка в себя влюбить, задачей второго шага будет вызвать к себе раздражение.
В голубых глазах сестры отразилась смесь чувств, от озадаченности до сомнения. Кстати, у Партизана тоже. И только Волька беззаботно крутился рядом, играя с моей тапочкой и норовя схватить хитрого кота за пушистый хвост.
– Кать, ты серьезно сейчас, что ли? – озвучила мысль Светка. – И где же здесь логика?
Логика определенно была, но не все, интуитивно выстроившееся в цепочку, поддавалось объяснению.
– Она здесь есть, Свет. Просто поверь, ладно? Он красавчик, и окружен самыми красивыми девчонками, а значит, шансов поразить его в самое сердце у ботанши Уфимцевой ноль, – я для наглядности продемонстрировала нолик, согнув пальцы. Поправив на носу очки, откусила от булочки кусочек. – Но я не вчера родилась и знаю: этап восхищения внешностью поверхностен и скоротечен. И та, что сегодня нравилась, уже завтра вызовет раздражение и надоест.
– Вывод?
– Исходя из того, что у Воробышка нет девушки, он парень увлекающийся. А значит, чтобы двигаться дальше, вынужден постоянно переживать стадию разочарования. Так почему бы не пойти от обратного? Без этого шага, завязанного на раздражении, нам не обойтись.
– А что потом? Будешь брать интеллектом?
Я подумала и кивнула.
– Скорее всего. Очень похоже на то.
– А если окажется, что ему плевать на твой ай-кью, Умка? На твои логические выводы и шаги? Что, если ему нравятся красивые девчонки просто так? Без всяких стадий и этапов? Ради удовольствия? Что будешь делать тогда?
Я задумалась и растерянно взглянула на сестру. Светка смотрела непривычно – вот, как смотрят на глупую мелюзгу – устало и с ласковым сожалением.
– Честно говоря, Кать, я бы скорее пожалела парня, если бы была уверена, что задуманное тобой осуществимо. А так – я боюсь за тебя.
Я вздохнула. Вот, если честно, то, конечно, сомнения и меня точили, да еще как! Но в одном была уверена точно…
– А я все равно не сдамся, Свет! – ответила упрямо. – И докажу этим мискам-крыскам, что ботаники тоже люди! Мне надоело, что над нами смеются! Это было очень обидно!
– Тогда, может, совместим третий шаг с четвертым и раскроем этому Воробышку твой скрытый потенциал? – предложила Светка. – О котором я тебе уже устала твердить?
Я чуть не поперхнулась. Да, в тот момент у фонтана я успела подумать и об этой части плана тоже, но не ожидала, что сестра скажет так прямо. Мне требовалось продумать четвертый шаг более детально и наедине.
– Кать, ты же понимаешь, что в борьбе с красотками за сердце парня без потенциала не обойтись? Прежде всего, тебе придется изменить себя.
Да уж. И эта часть плана самая сложная!
Я снова вздохнула и кивнула:
– Понимаю.
– Тогда, сестренка, я так скажу: у этого Воробышка нет никаких шансов! Потому что ты у нас – исключительная девчонка!
Мы обе рассмеялись, и я еще раз про себя порадовалась, что у меня есть Светка. Где-то в квартире кто-то охнул, послышался стук, шаги, высокий женский голос произнес: «Нет-нет, не провожайте! Я сама найду выход!» – и через секунду закрылась входная дверь.
– Что это? – я обернулась. – У Ляльки новый репетитор?
Светка невесело усмехнулась.
– Ну, судя по тому, как быстро дамочка слиняла, – уже нет. Чудо ты наше, что случилось на этот раз?
На пороге кухни показалась Лялька с дрожащим подбородком и следами туши на молочных щечках.
– Я всего лишь дала ей подержаться за лапу вурдалака и показала засушенную летучую мышь, а эта училка обозвала меня исчадием ада!
«Лапу вурдалака» – Йорика – Ольке на день рождения подарил Костик, и была она из облезшей кроличьей шерсти производства мейд ин чайна, с сервиса AliExpress. Но стоило представить спальню сестры в жутких постерах Мерилина Мэнсона, темные шторы и множество зажженных свеч (которыми она как раз-таки успешно изгоняла из спальни репетиторов) и стало понятно, какой ужас пережила бедная женщина. Обычно мама заранее предупреждала учителей о небольшой странности их младшего ребенка, но видимо на этот раз о частных уроках договаривался папа.
– Ну и зачем ты ей эту гадость подсунула? – строго поинтересовалась Светка. – За каким фигом, Ляль?!
– Хотела помочь снять напряжение. Она почему-то нервничала и никак не могла начать!
– Ну и как? Сняла?
– Нет, но я не виновата, что она вместо кресла решила сесть в мой гроб. Ну, я и сказала, что это плохая примета. А она схватилась за сердце, обозвала меня и убежала. И чем я ее обидела, не пойму?
Светка медленно закрыла глаза и застыла, а я прыснула в чашку. Чуть не подавилась!
Лялька, вдруг передумав реветь, пожала плечами и подошла к столу. Влезла с ногами на стул и тоненько проныла:
– Ка-ать, а сделай за меня алгебру! Ну, пожалуйста! Ка-тю-юш!
Знаю, плавали, проходили.
– Фиг тебе! Я и так с твоим Волдемортом весь вечер гуляла, пока ты медитировала, совесть имей!
– А если я очень попрошу? Ну, хочешь, завтра Костик в твоей комнате ковер пропылесосит? Или с Сёмой погуляет, а?
Вот только лопоухого гота с огромным пауком на улице и не хватало!
Даже у Светки полезли глаза на лоб, а Партизан протестующее мяукнул.
– Нет, вот умеют же некоторые устраиваться в жизни! Даже завидно!
Сделать за сестру домашку мне было раз плюнуть, даже с ошибками (за столько лет я и не к такому привыкла), вот только мысли сейчас совершенно не лежали в границах математической географии. Ну, совершенно!
– Слушай, Лялька, ну зачем тебе алгебра, – сказала сгоряча. – Тебе карты «Таро» нужны – большие и с картинками. Раскинула их веером и все ответы, как на ладони! Спросят домашку, или не спросят – будешь знать. А вдруг пронесет?
– Таро?? – глаза у Ляльки часто-часто заморгали и восторженно распахнулись, а я, увидев стекленеющий взгляд младшей, сообразила, что сболтнула лишнее. Но поздно, Лялька уже вовсю мечтательно таращилась в окно. – Таро…
Я и себе заморгала.
– Пошли, Умка! – Светка встала со стула и сдернула меня за собой. – Не мешай человеку мечтать. Готы – они такие, им простор для воображения нужен и тишина!
– Вот так, Сёма, все и произошло. И, если ты думаешь, что в случившемся сегодня я виновата сама, то отчасти вынуждена с тобой согласиться. Но только отчасти! Все-таки я живой человек и у меня, как оказалось, нет такого хитинового панциря, как у тебя. И ядовитых зубов тоже нет!
Я скормила пауку мучного червячка и взяла его из террариума под лапки на ладонь. Сёма размял конечности в бархатных волосках, приподнял шелковое брюшко, переполз с ладошки на ладошку и застыл. Я тоже застыла. В дружеских отношениях паук и человек, главное, не делать резких движений. Конечно, когда Сёма был юн и подвижен, он не раз кусал меня, но просто поверьте: лучше обойтись без этого!
А вот вздохнуть и выдохнуть можно. Даже полезно после такого-то дня! Я повернулась и подошла к окну, за которым уже давно стемнело, стараясь сосредоточиться на мыслях. А мыслей, сами понимаете, в голове гуляло тьма. И самая важная: обозначить четкие ориентиры моих дальнейших действий!
– Итак, для начала рассмотрим исходные данные и разложим задачу по пунктам, – проговорила я вслух. – Что мы имеем? А имеем мы простейшее уравнение с одним неизвестным (Катей Уфимцевой), где известное (Иван Воробышек) уже по умолчанию возведено в квадрат. И это значит, что результат уравнения видится вполне предсказуемым.
Пункт первый: я влипла в историю, где условия изначально не равны.
Пункт второй: он спортивен и привлекателен. Не заносчив, но уверен в себе. Не очень умен, не остроумен, не груб, однако: смел, дерзок и обаятелен. И думаю, на последнем стоит заострить особое внимание, чтобы не попасть под его шарм. Например, придумать кодовое слово «Таракан» или «Прыщ» и повторять его всякий раз, когда, ситуация захочет выйти из-под контроля.
И здесь, Сёма, я должна признать непреложный факт: он нравится всем девчонкам без исключения, даже мне. Конечно, с условно-эстетической точки зрения и где-то глубоко в душе, а впрочем, я не позволю себе отвлечься на подобные мелочи.
Пункт третий: он не замечает таких, как я. Он не видит таких, как я. Для таких, как Воробышек – нас просто не существует. А значит, придется пробить стену лбом и войти в зону его внимания, невзирая на трудности.
И, наконец, пункт четвертый: поверь в себя! И этот пункт, на самом деле, самый важный, потому что с сегодняшнего дня я решительно настроена все изменить! Пусть очкарик и заучка. Зубрилка, мелочь и скучный книжный червяк. Я решила одно: ботаники не сдаются! За мной второй шаг и пора переходить к действию!
Сёма пошевелился, и я вернула паука в террариум. Расчесав длинные волосы, надела пижаму, улеглась в постель и стала продумывать дальнейшую стратегию по завоеванию Воробышка.
Однако, реальность не всегда совпадает с планами. На следующий день по университету распространилось видео-гифка, поднимая настроение студентам, на котором я въезжаю в Ваньку. Снова и снова жадно обхватываю парня за шею, приклеиваюсь пауком, чтобы уже через секунду столкнуть в фонтан. Феерическое зрелище с каскадом брызг и изумлением на лицах зрителей. Ха-ха. Может, я бы и сама посмеялась над неуклюжей пигалицей, улепетывающей на роликах, если бы не поняла, насколько глупо выглядела со стороны. А увидев видео, решила дать Воробышку передышку, чтобы избежать расправы по горячему. Мало ли что у этих популярных парней на уме, особенно, когда они превращаются в объект насмешек. Я же не самоубийца. Да и меньше его в два раза.
Но прошел день, за ним второй, и я решилась.
Ужас, до чего же сложно оказалось поймать Воробышка одного! Что за манера ходить толпой, словно мы не боремся за индивидуальность, а живем на заре первобытнообщинного строя? Еще бы по парам разбились, как в детском саду – смешно! Почти измоталась, как шпион, отслеживая его в коридорах и лестничных пролетах, пока наконец-то не прижала парня в углу.
И где бы вы думали? Правильно, неподалеку от мужского туалета. Фррр…
Коса туго стягивала волосы, а очки «Черепашье счастье» плотно сидели на носу, когда я выскочила из-за угла, преградив Ивану путь.
– Прив-вет! – постаралась, чтобы моя улыбка ослепила его так же ярко, как улыбка доктора Ливси – капитана Флинта. – А вот и я!
Воробышек оторопел и остановился.
Судя по тому, как озадаченно он уставился на мои зубы – с улыбкой я точно переборщила, все-таки не на приеме у дантиста. Так что яркость пришлось притушить, покашляв в кулачок: кхе-кхе!
– И кто это – ты? Что все это значит? – холодно спросил.
– Как кто? – я очень натурально удивилась. – Катя Уфимцева, конечно!
Ванька сошел с места, явно собираясь меня обойти, но не тут-то было. Я снова преградила ему путь.
– Слушай, разве мы знакомы? – поднял он темную бровь не без раздражения.
– Ну, в некоторой степени да, – я с готовностью кивнула. – Если ты еще не догадался, то это именно меня ты позавчера спас у фонтана в «Трех китах». Я убегала от страшного дога, а ты героически принял удар на себя!
И неважно, что на самом деле это я летела за страшным догом на роликах. Когда красавчик Воробышек на видео снова и снова падает в фонтан, кто будет обращать внимание на подобную мелочь?!
Вот теперь Воробышек остановился. Взглянул с изумлением.
– Так это была ты? Та ненормальная мартышка – ты?! Черт! – выдохнул. – Ты же меня чуть не утопила!
Чего?! Я нахмурилась. Вот мартышкой меня еще никто не называл! Так мы что, оказывается, животных не любим? Хм! Так и запишем в блокнот для анамнеза: познакомить с Сёмой!
Но на деле постаралась улыбнуться.
– Я! Прости, что убежала, но я так испугалась! – моргнула в точности, как Лялька, когда впервые увидела фото Мэрилина Мэнсона – оторопело-восхищенно. – Ужасно боюсь собак! Больше догов – только злых парней!
Одна секунда. Две. Три…
Вы знаете, что у обычных людей, встречающих в толпе незнакомое лицо, внимание на нем задерживается максимум секунды на три, пока полностью не рассеется. И только четвертая секунда определяет: заинтересовал ли вас человек. И вот это первое, цепкое внимание, когда человек врезается в память, зачастую вернуть невозможно. Но я не зря бежала по улице, замерзнув как сосулька, и не просто так прыгала в фонтан. Я надеялась, что наука поможет.
Четыре секунды. Есть!
Воробышек отсканировал мою внешность и задержал на лице взгляд. Ему было интересно. Отлично!
Пять секунд. Интерес пропал.
И все же, не таким уж грубияном оказался Иван, чтобы избавиться от меня. Как бы ему ни хотелось уйти, он все-таки сказал:
– Ладно. Я рад, что с тобой все в порядке, э-э…
– Катя! – я не постеснялась напомнить.
– Катя. Просто забудь все что случилось, договорились? Прощай.
Он шагнул было в сторону, но снова с удивлением споткнулся об меня.
– Что за…
Но-но! Не так быстро, гарант моей карьеры ученого! Какой прощай, когда мы только нашли друг друга?! Я снова широко улыбнулась, показав парню, что у меня и клычки имеются. Часто-часто заморгала и томно вздохнула, совсем как дамы из кино пятидесятых, поправив на носу очки.
Воробышек пригорюнился. Даже уголок губ провис. Он что, решил, что я уже влюбилась?
– Э-э, послушай, Катя, а вот это ты зря. Лучше не надо.
Точно решил!
– А у меня для тебя сюрприз есть! – выпалила. И повторила загадочно: – Сюрпри-из!
Вот с Лялькой бы приёмчик в два счета сработал! Сразу бы глаза загорелись, а Ваньку даже не проняло.
– Только не говори, что решила сообщить о моем подвиге студенческой газете или что-то в этом духе, – хмуро предположил парень и вдруг напрягся. – Что? Неужели решила?
А то!
– Ваня, не стану врать, – гордо подняла подбородок. – Именно так! Я собираюсь сделать тебя героем!
Ого, как громко стукнула о подбородок челюсть, даже я вздрогнула! Или это ключи о пол грохнули?
– Меня, *запикано*… кем? Чего-о? – синие глаза распахнулись.
Точно! Ключи вместе с рюкзаком. Я подняла с пола чужие предметы и сунула Воробышку в руки.
– Вань, ну это же здорово! Подумай сам! Меня не каждый день спасают такие парни, как ты! Так и вижу заголовки в газетах, развешенные по всему университету «Воробышек – наш герой!» И твое фото в фонтане в мокрой майке во весь рост. Это же так романтично! – прижала руки к груди, мечтательно засмотревшись в потолок. Опомнилась: – У меня и знакомые в редакции есть! Ты теперь, можно сказать, мой кумир! Да наша встреча с тобой – вообще Судьба! Чувствуешь? – и снова глазками хлоп-хлоп, и улыбочку в пол-лица, как у доктора Ливси.
Странно. Что-то на него не действует мое обаяние. Может, все дело в очках?
Ванька вдруг очнулся, напыжился, сгреб меня в охапку и встряхнул за шиворот.
– Э-э-эй! Осторожнее! – возмутилась я. Смотри, какой вспыльчивый. – Может, тебя психологу показать, Воробышек? Тебя случайно дог не покусал? То-то он мне сразу не понравился!
– Слушай, ты! Мелочь очкастая! – прорычал Ванька, нависнув сверху. – Как там тебя? Уфимцева? Ты откуда такая взялась?! А ну топай себе, куда шла, вместе с советами! Видит она! Я тебе дам героя! Я тебе такого кумира покажу, что вся твоя романтика на корню засохнет! Вместе с чувствами! Брысь отсюда!
– Э-э, а как же газета? А майка, которая мокрая? – но ножки послушно затопали по полу, перебирая досочки. Ну и силища! – Ваня, а как же судьба?!
– Что-о?
Меня снова невежливо встряхнули и развернули. Синие глаза под темными бровями сощурились, а желваки красиво натянулись.
Таракан-таракан-тараканищще!
– Еще раз о последней заикнешься, Очкастик, и я из тебя самой газету сделаю! С фотографией! Исчезла с горизонта, живо! И чтобы я тебя не видел больше! Если расскажешь кому-нибудь, что на видео ты – найду, поняла?! И я тебя не спасал. Размечталась! Еще чего не хватало! – и синим сканером по фигуре – н-на! От макушки до пят. Типо: да ты себя вообще в зеркале видела?
Фу, грубиян! Еще и обзывается! А я так переживала, чтобы его не утопить. Ох, кажется, я поторопилась с оценкой в пункте номер два. Коготки обиды заскреблись в душе, но в ответ послушно закивала.
– Поняла, ага! Конечно, найдешь! Как миленький!
Видимо Воробышек все-таки почувствовал в моем ответе подвох, потому что озадаченно дернул бровью и отступил. Вскинув рюкзак на плечо, взглянул на меня, как на букашку – мелкую и противную, но явно обнаглевшую.
Ну вот, а Светка говорила, что я на Ляльку похожа. Да ни капельки не похожа! Не стану больше моргать!
– Нет, ну это слишком! – бросил сердито сквозь зубы. – И где вы только беретесь такие приставучие!
Я снова хотела напомнить ему про судьбу и ролики, про то что «Ваня, я ваша навеки!», но не рискнула, заметив опасные искры в синих глазах. Только плечами скромно пожала, мол: места надо знать, дилетант! Но Воробышек уже шагал прочь широкими шагами, наверняка намереваясь навсегда выкинуть из головы и наглую меня, и всю эту глупую сцену с фонтаном.
А вот фиг тебе! Не получится! Честное слово, глядя вслед самоуверенной спортивной фигуре, захотелось потереть друг о дружку ладони и тоненько засмеяться, совсем как известный Пейн[9] – хи-хи-хи.
Р-р-р-р! Или запустить в спину чем-нибудь увесистым, например, надувным шариком с молоком. А лучше с побелкой! Очкастик, надо же. Да он вообще помнит, сколько нам лет? А еще студент!
Я развернулась и пошагала себе гордо по коридору в противоположную от Воробышка сторону.
Он решил, что я влюбилась. А вот это уж дудки! Размечтался!
Итак, второй шаг сделан, точнее – начат. Первоначальная задача выполнена, и миссия по завоеванию популярного парня продолжается. Сегодня меня узнали в лицо, рассмотрели и, что очень важно, запомнили мое имя. Многие ли девчонки в университете могут похвастаться тем, что Иван Воробышек отличит их из тысячи? Не думаю. А вот Катя Уфимцева может! Так что я умочка и определенно заслужила приз!
Мимо прошли девчонки, пронеся за собой шлейф свежей сдобы и кофе, и я, поравнявшись с буфетом, решила, что мне тоже не помешает подкрепиться. Особенно после забегов по лестницам в стиле агента Джонни Инглиш за одним вредным Птицем. До начала новой пары оставалось совсем немного времени и кое-где освободились места за столиками. Купив уголочек пиццы и чай, я заметила светлую, кудрявую голову Морозова и улыбнулась.
– Привет, Антон! Как дела? – села напротив парня и принялась с ходу жевать. Перерыв должен был вот-вот закончиться, и хотелось все успеть. – Ты почему вчера не зашел ко мне за книгами? – спросила. – Я для тебя приготовила Геймана и Онтадже, как обещала. И еще парочку книжных новинок. Мне кажется, они тебе понравятся!
– Здравствуй, Кать! – Антон поздоровался и улыбнулся в ответ. – Извини, не получилось. На работу вызвали пораньше, вот и не успел.
Знаете, хорошо, когда есть мама и папа, и помощь семьи. Когда можешь не думать о том, что тебе кушать, где спать, в чем ходить и как учиться. Когда можешь просто наслаждаться временем студенчества. Антону приходилось о многом думать. И, прежде всего, о том, как высыпаться после ночных смен в почтовом сервисе срочной доставки, где он работал, сортируя и загружая в машины товар. Чаще всего по выходным, но иногда смены выпадали и на середину недели. Поэтому я понятия не имела, когда он все успевал!
– Кстати, ты написал отличные рецензии на книги Голдинга и Бёрджесса, мне понравились! И твой взгляд на противоречия в романах тоже, – Антон вел собственный литературный блог на «Фейсбук» и с каждым днем читателей у него прибавлялось. – Я думаю, у тебя и самого получится писать отличные истории. Когда-нибудь, – засмеялась, – когда ты охладеешь к точным наукам!
– Спасибо, Кать, но не думаю, что меня перестанут волновать тайны квантовой физики, – Антон глотнул кофе, так и не притронувшись к своей пицце, лежащей в тарелке чуть в стороне, и я удивилась.
– А ты чего это, Морозов? Тренируешь силу воли? Пицца сегодня очень вкусная, честное слово!
Антон вдруг порозовел в щеках и ответил резче, чем обычно.
– Это не мое.
– А чье? – я удивилась. – Кто это у нас такой щедрый, что оставляет топливо для ума без присмотра? Здесь же студенческий буфет! Здесь пальцы опасно показывать – отгрызут!
Антон пожал плечами, а я вдруг наткнулась на черный взгляд Агнии Корсак, который странным образом прожигал меня насквозь. Ну и девчонка! Вот с такой точно лучше не связываться. Темные волосы идеально выглажены и касаются талии, белая блуза, короткая юбка-карандаш… Даже я засмотрелась на ее длинные ноги, когда она пересекала буфет, направляясь к нашему столику.
– Привет, Морозко, – сказала, остановившись между нами, как королева между лакеями. – А где мой кофе? Я отлучилась всего на пару минут, но помню, что четко проговорила просьбу.
Я нахмурилась, а Антон, хоть и напрягся при появлении девушки, но остался с виду спокоен. Даже не взглянул на нее.
– Я тебе не официант, Корсак, чтобы прислуживать. Я тоже помню, что четко ответил, что думаю по этому поводу.
Агния не удивилась. Села за стол, закинув ногу на ногу. Протянув руку, отобрала из рук парня чашку и отпила. Сказала вовсе не кокетливо в изумленное лицо, а, скорее, требовательно.
– Морозов, неужели так трудно сделать девушке приятное? Своей девушке, заметь! Тебя что, при всех отчитать, какой ты ко мне невнимательный? Я и так терплю рядом с тобой Уфимцеву из-за вашей дружбы, но полагала, что мы обо всем договорились. Так где мой кофе, Ромашка?
Спокойный и вежливый Антон вдруг вспылил. Встал над столом, скомкав и отбросив салфетку в сторону.
– Так, Корсак, хватит уже! Надоело! – поправил очки. – Ни о чем я с тобой не договаривался! И я сам буду решать, с кем мне общаться, поняла? Я тебе не марионетка – пойди туда, принеси то! Я тебя вообще едва знаю!
Агния тоже встала, а я открыла рот. Что происходит вообще?
– А кто виноват? – невозмутимо заявила брюнетка. – Ты! Мог бы уже и пригласить меня куда-нибудь. Давно пора! Я тебе прямым текстом все сказала!
Какие-то девчонки рядом захихикали, и Агния обернулась. Полоснув их темным взглядом, растянула красивые губы в недоброй ухмылке.
– Девочки, вам потушить настроение, или зажечь? И то и другое будет болезненно, предупреждаю. Не люблю, когда надо мной смеются.
Девчонки потупились и быстренько отвернулись. Антон схватил меня за руку и потянул из-за стола.
– Пойдем, Кать! Не могу больше здесь находиться! Это переходит все границы!
Я схватила корочку пиццы и сунула за щеку. Агния смотрела мне вслед.
– Что это с ней? – спросила, когда мы с другом вышли из буфета. – И насчет девушки… Это она пошутила? Или вы и правда встречаетесь?
– Кать, хоть ты прекрати! – взмолился Антон. Его обычно румяные щеки побледнели. – Я же сказал, что она ненормальная! Разве ты не видишь? Да я скорее останусь вечным девственником, чем в такую влюблюсь! Не хочу о ней говорить!
Э-э, кхм. Как-то неловко вышло и слишком откровенно. Мы оба замолчали.
Ну не хочет, так не хочет. Тем более, что у меня и своих забот полон рот. Ведь полон же?
Мы с Антоном попрощались и разошлись по разным аудиториям, а когда закончилась пара, я поспешила в деканат. Мне предстояло провернуть хитрую операцию, и я, снова вспомнив агента Джонни Инглиш, хихикнула. Ну, держись, Воробышек!
Раз ступенька! Два ступенька! Широкий лестничный пролет, небольшой холл. Пришла!
Я остановилась возле массивных дверей деканата и выдохнула, сжав руки в кулаки: уф! Ну, ни пуха! Постучав в дверь, нажала на ручку и заглянула в приемную. Секретарь деканата Юлия Петровна и ее помощница-аспирант Алина, как раз закончили чаевничать и, о чем-то посмеиваясь, убирали со стола чашки. Все в кабинете было завалено папками и разного рода бумагами. Впрочем, как всегда.
– Здравствуйте! – я заглянула внутрь и для важности поправила на носу очки. – Можно войти?
– Катя? – секретарь, моложавая женщина лет сорока, оглянулась и махнула рукой. – Конечно, входи! Только Сергея Михайловича сейчас нет! Его час назад вызвали в ректорат на совещание. Но можешь мне рассказать по какому ты вопросу. Обещаю утром ему все передать!
Я протиснулась в двери и остановилась у кадки с пальмой. Не скажу, что в деканате я была частым гостем, но все-таки иногда захаживала. Когда ты за два года оканчиваешь четыре курса, побеждаешь на универсиадах, принося славу родному ВУЗу и факультету, то волей-неволей становишься студентом номер один, которого все знают. Вот и меня здесь знали и, кажется, даже уважали. На последнее, собственно, и был расчет.
Я потопталась, старательно прогоняя от себя зудящую мысль, что пользоваться привилегиями нехорошо и привирать тоже. Но как бы тяжко ни вздыхала совесть, решила не пятиться назад. На кону лежало мое будущее, в крови говорил папин характер, да и к делу я намеревалась подойти со всей серьезностью (невзирая на несерьезность ситуации). Поэтому, покашляв в кулачок, выпалила:
– Юлия Петровна, а я к вам! По вопросу, касающемуся учебного процесса!
– Да? – женщина поправила волосы и важно кивнула, присаживаясь за рабочее место: – Слушаю.
– Вернее, статистики успеваемости студентов. Мне нужны данные по всем группам нашего факультета. Подробные. За этот год и желательно за прошлый. Это возможно – получить такие сведения?
Вот это наглость! И давай сочинять! И про аналитическую статью, и про сам анализ, и про научные выводы, с которыми собираюсь, по окончанию изучения вопроса, конечно же, ознакомить Сергея Михайловича!
– Понимаете, я хочу попробовать найти закономерность. Провести эксперимент и понять, как влияет та или иная мотивация на успеваемость студентов. И вообще влияет ли?
– Так есть же общий рейтинг, Кать, – очень удивилась секретарь. Думаю, что с подобными просьбами к ней еще никто не обращался. Ну, разве что старосты или кураторы и то по конкретной группе. – Вот, – взяла с полки и протянула папочку. – Здесь все и найдешь по всем учащимся.
– Да, но мне бы подробные распечатки по всем предметам. У кого хвосты, у кого была пересдача, у скольких студентов высший балл. Это очень важно!
Вот это я даю! Сама покраснела от собственной наглости! А Юлия Петровна ничего, повернулась к помощнице и спросила:
– Алиночка, как думаешь, сможем сделать?
Алина повернулась к монитору компьютера на рабочем столе и щелкнула на иконку папки.
– Конечно, Юлия Петровна. По всем курсам информация нужна, Кать?
Я откашлялась.
– Нет, только третий и четвертый, пожалуйста. И у меня есть флешка. Спасибо!
Уф-ф-ф-ф! Получилось!
Я выскочила из деканата, чувствуя, как вспотели ладони и как колотится сердце. Не так-то это и легко, оказывается, быть Джонни Инглиш! Но миссия еще не окончилась и, перевесив рюкзак с одного плеча на другое, я отправилась в библиотеку. Там, скрывшись от всех, достала свой ноутбук, вставила в разъем флешку и вывела файл на экран. Открыла ведомости…
Воробышек… Иван Воробышек… Группа КИ-3…
Есть! Так я и думала! Ни одного высшего балла! Нет, ну как так-то? А еще будущий инженер-компьютерщик! Конечно, не все так плохо и по профильным предметам баллы даже «хорошо», но! В прошлом году был хвост по истории – закрыл слабенькой троечкой. В этом году за Иваном Александровичем тянутся аж целых два подбитых эсминца! Еще с зимней сессии. Что?! Физика и… философия?! Так и захотелось закатить глаза и воздеть руки к небу. Вот же простофиля! Ка-ак?! Ну как можно не сдать такой интереснейший предмет, как философия?! Это же целый мир! Не понимаю. Нет, ну сами рассудите – Рефлексия, Аксиология, Познание. Я уже молчу о Воспитании и Онтологии[10]! Это же сколько возможностей задуматься о вечном, чтобы познать себя и окружающий мир!
Да Воробышку меня само провидение послало! Можно сказать – выбрало!
Ух, даже на совести полегчало!
Я решительно встала из-за стола, захлопнула ноутбук и сунула его в рюкзак. Закинув последний на спину, отправилась на третий этаж к куратору нужной мне группы.
Университет уже успел опустеть, в коридоре не было ни души, но я все же остановилась перед дверями аудитории, чтобы перевести дух. Ох, чувствую, сейчас мне придется попотеть, но на что только не пойдешь ради победы! Аудиторией заведовала умнейшая женщина, с которой следовало говорить либо прямо, либо о-очень тщательно подбирать слова. Я решилась на последнее.
Мне повезло. Доцент кафедры физики и термодинамики – София Витальевна оказалась на месте.
– Уфимцева? – женщина лет шестидесяти, строгого и опрятного вида, подняла голову от стола на кафедре, за которым что-то писала, и взглянула поверх очков. – Разве у вас не закончились занятия? – спросила.
– Закончились, но я к вам по делу.
Мы уже виделись сегодня, но я еще раз поздоровалась.
– Здравствуйте, София Витальевна, мне очень нужна ваша помощь!
И, заикаясь и сбиваясь, стала обрисовывать куратору Воробышка ситуацию с научной работой, которой, якобы, собираюсь заняться. Объяснила про анализ и собственное желание во всем разобраться. А лучше, так и вовсе провести эксперимент с одним из отстающих студентов, чтобы понять: как найти тот самый мотивирующий фактор (не считая перспективу вылета пробкой из ВУЗа), который изменит взгляд студента на учебу.
София Витальевна внимательно выслушала мой рассказ, повернулась и сложила руки на коленях, озадаченно меня разглядывая.
– Интересно. И ты думаешь, что у тебя получится? Вот то, о чем говоришь?
Ну, хм-м. Я пожала плечами.
– Я хочу попробовать.
– И для этого тебе нужен именно Иван Воробышек и никто другой? Я правильно поняла?
Правильно. И теоретически я была готова к такому вопросу. Так почему же под пристальным взглядом доцента у меня так сильно прилила к щекам кровь? Или это только кажется, что на лице пляшут факелы? Но даже если не кажется, нужно найти мужество сказать: